— Да, — Лиадан была неприятно удивленна. Она злилась на девчонку за то, что та отчитывает её, и злилась на себя — за беспечность. Но леди Лиадан ещё не догадывалась, насколько сильна обида венценосной особы…
— Предлагаю вам перемирие, милая, — вдруг совсем по-детски улыбнулась принцесса. Дама заинтересовалась. — Да-да, вы ведь действительно мне нравитесь! Ну так что?
— Конечно, — неискренне улыбнулась Лиадан.
— Замечательно, — протянула Фрона. И только она хотела сообщить девушке о том, что та отныне каждый день будет сопровождать её на конных прогулках, как вдруг ближайший страж, вскрикнув «Берегись!», с лошади кинулся на принцессу, сшибая на землю. Чудом ей удалось упасть ему на грудь, а не под него. Не понимая, что происходит, она уже готова была разразиться гневной тирадой, но заметила, что страж не шевелится — «Мертв?!».
Сзади послышался лязг стали. Кто-то противно вопил — леди Лиадан.
— Заткнись! — Фрона вскочила на ноги. Три человека в черных одеждах теснили оставшихся двух стражей, нападая с рвением зверей — «воины дерутся не так», думалось принцессе. Она, не особо увлекающаяся фехтованием, все же обучалась пару лет этом искусству и могла увидеть брешь в обороне противника. Стражники, будучи опытными бойцами, тоже это видели, поэтому пока были целы и не давали добраться до неё.
Нервно оглядевшись, Фрона взглядом наткнулась на камень с ладонь размером.
— Вставай! Бери камни, кидай в них! — Влепив пощечину Лиадан, она подняла первый камень и, прицелившись, метнула, надеясь, что свои не станут мишенью. Попала — в ногу самому большому. Леди взялась за дело — и тоже удачно: снаряд пришелся как раз по лицу нападавшего. Стражи старались увиливать в стороны, когда дамы прицеливались, поэтому, наверное, ещё не пострадали. Один из противников вдруг вывернулся и оказался совсем рядом с метательницами. Фрона не растерялась:
— В стороны! Атакуй!
Мужчина на мгновенье опешил и не успел увернуться от маленького, попавшего прямо в левый глаз, камня. Леди Лиадан победно вскрикнула. Стражники быстро управились с остальными двумя, а потом добили и этого, попытавшегося сбежать.
***
Вчерашний день отметился проливным дождем, которого еще не было этим летом. Он сполна напоил уже начавшую трескаться землю, наполнил озера достаточно, чтобы те начали выходить из берегов. Сегодня же палило солнце, и вся влага, оставшаяся на траве, испарилась в воздух, не давая спокойно дышать. Но именно на этот день был назначен большой прием в честь дня рождения королевы Алгаи. Годы шли, в ее волосы не закралась седина, морщины не коснулись лица, а только глаза немного потускнели. И Филандер ради воспевания красоты королевы каждые пять лет устраивал большой бал.
— Так что, по рукам? Я подкладываю лягушонка матери в кубок, а ты — отцу?
Фрона испытующе посмотрела на брата, который все возился с неподдающейся застежкой на сюртуке. Он исподлобья глянул на девушку и хмуро буркнул в ответ:
— Семнадцать лет девке, а ума так и не прибавилось.
— Что, мой милый младший брат? — елейным голоском переспросила девушка.
— Если я проиграю, что будет?
— Оденешься девушкой, наденешь мою диадему и будешь вынужден провести на приеме десять минут. Сверху будет шляпка, а твой мужественный подбородок прикроет веер.
Дорос картинно закатил глаза, в уме прикидывая, что может посулить ему победа. Впрочем, проигрыш отнимет немногое, тем более лицо принца будет прикрыто, а кто знает, куда делся сын короля на десять минут? Может, как и хотел все это время отец, положил глаз на какую-нибудь графиню-баронессу и увел ее бродить по вечнозеленому лабиринту, месту, где сбывались все самые потаенные романтические мечты дворцовых девушек от фрейлин королевы до помощниц кухарок.
— Хорошо, моя милая старшая сестра, уговор, — явно передразнивая Фрону, подтвердил свое участие в споре Дорос.
========== 1. ==========
В перечень далеко идущих планов Дороса не входило выставление себя самого на посмешище перед разноцветным бомондом, собравшимся в большом королевском саду. Да и проигрывать очередной спор сестре тоже не было задумано, но ведь в жизни не все идет своим чередом и так, как запланировано одним человеком. Вот и сейчас мечтания принца разминулись с решением судьбы и направились в абсолютно противоположную сторону. Даже из покоев Фроны было слышно, как слуги, покрикивая друг на друга, бегали в нижних залах, пытаясь найти виновника переполоха. Сестра оказалась проворнее Дороса, и спустя каких-то полчаса после начала официального пиршества королева огласила всю округу душераздирающим криком — подсаженная к ней лягушка громко квакнула в полупустом кубке. Фрона хорошо сыграла испуг и, уличив момент, торжествующе улыбнулась брату. А Дорос даже не успел поймать квакушку к тому моменту, как их спор был прекращен.
— Не хмурьте брови, фрейлин Патрис.
Фрона со свойственной ей расторопностью крутилась рядом с братом, потуже утягивая корсет, набивая лиф клубками ткани, бросая взгляд на полочку со шляпками. Принца облачали в пышное платье небесно-голубого цвета с великолепным длинным шлейфом. Сама Фрона выросла из него, явно не помещаясь в груди и бедрах. Брату же она чуть оголила плечи, чтобы вечерний туалет не казался таким неуклюжим на мужской фигуре, немного отпустила подол, до этого подшитый заботливыми горничными.
— Почему бы тебе не взять в камердинеры Ганса?
— Почему бы тебе не переодеть Ганса во фрейлину и не оставить у своей юбки? — беззлобно огрызнулся Дорос и потопал ногами. Туфли сестры были безбожно малы, и пальцы начинало сводить, стопы немели, а лицо приобретало мученическое выражение. Фрона скользнула в гардеробную, чем-то там погремела и вернулась к брату с улыбкой на лице и пышным бантом в руках.
— Как хорошо, что у тебя волосы совсем похожи на мои, — мурлыча себе под нос незатейливую мелодию, сказала принцесса, водружая бант на затылок. Отойдя на несколько шагов назад, Фрона задумчиво оглядела Дороса и осталась довольна увиденным. Пряди чуть вьющихся светлых волос брата она собрала в мягкий пучок, закрепила его чуть ниже макушки, а сверху плотно прикрепила бант, из-под которого не было видно настоящей длины мягких локонов.
— Держи свою диадему, сестричка, — Фрона протянула все больше мрачнеющему Доросу украшение, которое он тут же пристроил на голову. — Всегда мечтала о младшей сестре, если честно. С тобой тоже интересно, но не покомандуешь, как следует.
— Тиран, — фыркнул принц и с грацией раненного в филейную часть оленя продефилировал к ближайшему зеркалу. Оттуда на него смотрела вполне себе симпатичная девушка семнадцати лет в легком сверху, но утяжеленном огромными складками снизу платье. Парня выдавал излишне мужественный на общем фоне мягких черт подбородок. Но его было решено прикрыть веером, который вложила в раскрытую ладонь Фрона вместе с перчатками.
— Дорри, а Дорри, — кладя руки на плечи новоиспеченной фрейлине, пропела принцесса. — Ты ведь не злишься на меня?
Юноша отвернулся от своего отражения и заглянул в глаза сестре. Разве мог он обижаться на эту юную прекрасную особу с пылающим взором в зеленых глазах? Как можно было злиться на самого близкого человека, который прокрадывался в его покои после страшных сказок бывалых охотников у камина? Дорос был готов променять практически все на одну только возможность всегда жить недалеко от сестры, видеть ее как можно чаще и участвовать в ее мелких проказах.
— Ясно. Чувствуешь себя виноватой? — Дорос поправил выбившуюся прядь пшеничного цвета волос сестры и слегка ущипнул девушку за щеку. — Не волнуйся, я мужчина, а значит, стойко переживу все обиды и мучения, приготовленные мне на следующие десять минут.
— Ты лучше стойко защищай свой зад, — фыркнула принцесса. — Может, муженька себе подыщешь. Я слышала, отец тебе невесту выбирать из соседних начал, так что куй свое счастье сам, пока есть возможность.
Лицо принцессы приобрело серьезное выражение, и Доросу стало не по себе. Фрона, конечно, была веселой, взбалмошной, капризной девушкой, но суть она всегда улавливала подозрительно точно. И знала о скорой встрече с невестой явно не от дворцовых сплетников, а, возможно, от болтливой матери. Однако брат с сестрой рьяно хранили секрет Дороса, заключавшийся в предпочтении принца мужчинам, нежели хрупким дамам, падающим в обморок при виде первой капли крови. Принц не хотел даже думать о том, что мог сделать с ним отец, если бы узнал, что его единственный сын — мужеложец. Наверное, именно поэтому Дорос ограничивался томными взглядами и мимолетными поцелуями с миловидными служащими гостей. Впрочем, те, может, и хотели поделиться своими мыслями по поводу любвеобильности принца, но после встречи с верными гвардейцами принцессы всегда держали рот на замке.
— Идемте, дорогая принцесса, Ваша публика давно заждалась, — Дорос присел перед сестрой в глубоком реверансе и поспешно занял положение за ней.
Спускались в сад они уже под звуки оркестровой музыки, которая извещала о начале более веселого момента приема — танцах. Дорос закатил глаза, прикрывая лицо веером. Главное, чтобы его не успели пригласить на танец, или чтобы Фрона не уступила его какому-нибудь расплывающемуся жиром барону. Принц привык вести в танцах, а все они подразумевали использование двух рук — маскировка могла быть испорчена напрочь. Солнце еще освещало сад, но слуги незаметными тенями проскальзывали к факелам и поджигали их. Близилась ночь. А, судя по предыдущим двум приемам в честь красоты Алгаи, это мероприятие грозилось продлиться до полуночи, если не дольше. Фрона была завидной невестой, Дорос — прекрасным женихом, поэтому сад был полон галантными молодыми людьми и пышущими красотой юности девушками. Однако все по достоинству оценили прошедшего за уверенно шагающей принцессой медленно краснеющего за веером юношу.
— Ваше Высочество! — первым юлой взвился, оборачиваясь назад, Дорос, по привычке реагируя на довольно распространенное обращение к королевским отпрыскам. Фрона также остановилась и обернулась, но более чинно, как подобает принцессе на таких приемах. Перед братом с сестрой стоял высокий смуглый сын посла одной южной страны, который по своему чину не мог претендовать на руку принцессы, но вполне мог себе позволить приударить за ее фрейлиной.
— Можно украсть Вашу прекрасную спутницу? — южанин отвесил низкий поклон, сверкая белозубой улыбкой и россыпью камней в тюрбане.
— Конечно, только Патрис сорвала голос на недавней охоте, поэтому позвольте ей немного помолчать.
Южанин благодарно кивнул и подхватил Дороса под локоть. Принц только успел оглянуться на сестру, посылая в ее сторону гневные взгляды, как из-за угла навстречу чинно прогуливающейся паре выскочила упитанная борзая, никогда не участвующая в охоте. Булочка, а именно так назвал свою любимицу Дорос еще четыре года назад, узнала хозяина сразу и, повизгивая от радости от встречи, бросилась тому под юбки.
— Никак Шайтан вселился в этого пса, — цокая языком и качая головой, сказал южанин, когда толстый зад откормленной борзой скрылся под подолом голубого платья.
Дорос кокетливо замахал свободной рукой, попытался было приподнять юбку, но вовремя опомнился — он был прекрасной фрейлиной с сорванным голосом, а не тем шаловливым в детстве принцем. Булочка же начала вытворять что-то неописуемое, приплясывая под нижней юбкой и крутясь за своим хвостом. Вдруг сад накрыла большая тень, и сын посла, что-то прошептав на своем языке, крикнул теперь уже вполне понятно:
— Бегите! — и бросился под ближайшее дерево.
Дорос обернулся слишком медленно, чтобы успеть разглядеть огромного дракона, тянущего гигантские лапища к нему. Принц мужественно попытался проткнуть когтистую лапу веером, но этот предмет туалета мало подходил для самообороны. А когда дракон взмыл ввысь, Дорос с тоской понял, что находится в клетке из сомкнутых лап летающего монстра, а к ногам боязливо жмется Булочка, жалобно поскуливая.
***
Бадахильдис нервно махнул крылом, отгоняя от себя назойливую сойку — откуда она вообще взялась в этих краях? Птичка, словно признав в драконе родственную душу, настойчиво крутилась рядом, норовя попасть под мощный удар крыльев — её и так сносило от сильных потоков воздуха. Глупая то ли атаковала магическое создание, то ли заигрывала с ним, пытаясь подстроиться под небывало быстрый темп передвижения, время от времени пристраиваясь под передними лапами. Вскоре маленькой пичужке надоело поспевать за странным собратом, и она устало ухнула вниз. Дракон даже извернулся, чтобы посмотреть, не упала ли сойка в кусты. Но нет, внезапная спутница аккуратно села на ветку ближайшего дерева и принялась деловито чистить перышки. Бадахильдис, мысленно попрощавшись с неожиданной подружкой, полетел ещё быстрее. Ему нужно спешить — праздник может окончиться в любой момент и добычу будет достать сложнее.
Сосредоточившись, дракон припомнил портрет юной принцессы Фроны, второй наследницы на трон Сибхайона, и призвал на помощь магию — еле видимая зеленая искрящая нить понеслась вперед, обгоняя своего создателя, зовя его к цели. Ему повезло, что однажды он виделся с юной дочерью Филандера и смог почти в точности запомнить запах её кристальной, напоминающей чистые льды севера, ауры. Тогда принцесса была совсем еще крошкой, крепкой рукой ухватившейся за узды своего ретивого коня. Бадахильдис был уверен — эта особа станет поистине великой, даже в чужой стране она с корнем вырвет власть и заставит всех стоять на коленях. Поэтому-то он не жалел о предстоящем преступлении, которое, хоть и было постыдно для дракона и его положения, предстояло совершить. Он сейчас больше сочувствовал королю Арвилу — коварному и ничтожному человеку, заказавшему такую дивную игрушку в надежде отхватить лакомый кусочек от соседнего государства. Бадахильдис никогда бы не опустился так низко, если бы не нужда — у Арвила хранилась важная вещь, Амулет Неба, мощный артефакт, когда-то давший вымирающим эльфам крылья, превратив их из сынов земли в детей небес. И чем быстрее Амулет окажется в руках дракона, тем спокойнее ему будет за весь свой род — рано или поздно люди могут догадаться, что сила, скрытая в артефакте, способна не только дать бессмертную жизнь, но и забрать. «Слава всем Богам, — думал Бадахильдис, смотря на толстого, отвратительного Арвила, помыкающего своими придворными, — что Небо не сочло его достойным крыльев». Собственно из желания стать вечным, Арвил и охотился за Амулетом и, в конце концов, охота увенчалась успехом. Дракон даже боялся представить, сколько невинных душ было погублено, сколько великолепно обученных воинов не вернулось к своим семьям ради прихоти их короля. И теперь, когда небеса не приняли властолюбца, он решил использовать артефакт по-другому — дразнить им его хранителя, Бадахильдиса. Условием возврата Амулета стало исполнение трех поручений. Стиснув зубы, дракон согласился, деваться ему было некуда: то, что должен был охранять он, охраняет орава головорезов-троллей и черные шаманы Подгорья. Не подобраться, с какой стороны не подойди. Тонкий лучик магической отмычки вызывал оглушающий рев громилы-орка, сидящего как курица-наседка у входа в импровизированное святилище. Дракон с ноткой садистского удовольствия думал, как пришлось повозиться Арвилу, чтобы воссоздать пусть и небольшой, но храм для маленькой побрякушки, не хотевшей работать так, как положено. Больше всего его интересовало как магам короля удалось воссоздать чашу с лунным светом, на дне которой должен был находиться Амулет Неба все то время, пока не был задействован в магических ритуалах.
Первые два задания показали Бадахильдису, насколько человек может быть жаден до чужого добра и самолюбив. Для начала Арвил потребовал три мешка золота — исполнил. В сокровищнице этого добра за глаза, тем более дракон не был падок конкретно на этот драгоценный металл, предпочитая собирать в отдельной комнате необычайно красивые камни и самородки. Второй меркантильной просьбой жадного короля было украсть священную книгу Великих Стражей Жизни в Храме им же посвященном. Видимо, все же, Арвил не отчаивался стать бессмертным. Не знал же он, что в книге той лишь два слова и те неприличные. Стражи всегда славились коварным чувством юмора. А что ещё делать вечным, как не потешаться над глупыми людьми?
Дракон выполнил и это поручение. Просто пришел в Храм, попросил у главного настоятеля Ту Самую книгу, заплатил за неё пару золотых и пообещал вернуть лет через пятьдесят. Да еще и в красках описать ярость меркантильного человека, когда тот раскроет пыльный фолиант с пустыми страницами, но очень колоритным заглавием. А теперь Бадахильдис выполняет последнее, глупейшее и иезуитское задание. И, кажется, что Арвил и тут попал в свою ловушку…
Вдали показались шпили королевского дворца, возвышавшегося над городом массивным, чуть нелепым, но все же величественным строением. Дракон, не обращая внимания на панику от его появления, стремительно летел вперед, вглядываясь в тускнеющую изумрудную нить. Совсем скоро дворцовая стража пиками попытается сбить его с верного пути, но время еще было. Еще пару взмахов, и дракон завис над одной из башен, ища взглядом добычу. Нить вдруг раздвоилась. Бадахильдис растерялся от неожиданности и сморщился, проверяя, не треснула ли материальная оболочка его простого фокуса с нитью-проводником. А затем успокоился, чуть погодя вспомнив, что у принцессы есть брат — принц Дорос. Либо их связь сильна, либо ауры настолько схожи, что магия дракона не может разобраться, кто из них кто. Решив действовать наугад, дракон ринулся вправо, где был сад — чутье подсказывало, что то, что ему нужно, именно там.