Ларина Екатерина
Пять мрачных, задумчивых мужчин устремились к местам, указанным в таинственных письмах, переданных магическими посланниками. Черные птицы, принесшие свитки, рассыпались пеплом. Но даже это не смогло вызвать больший ужас, чем сами письма с горящими пламенем письменами. Сейчас эти свитки были у спешащих к месту встречи мужчин. Это был их пропуск в мир, где томятся в страшном плену Темного Властелина их невесты и жены.
Каждый - в своем мире. У каждого своя боль и своя любовь, ведущие их.
В общем, примерно так все и было. Но эта история началась гораздо раньше, чем семь (вовсе не пять, стоит заметить) мужчин тронулись в путь.
Итак...
В черном-пречерном лесу есть черная-пречерная гора.
На черной-пречерной горе стоит черный пречерный дом.
В черном-пречерном доме черные-пречерные ступеньки.
Черные-пречерные ступеньки ведут к черной-пречерной двери.
За черной-пречерной дверью стоит черный-пречерный стол.
На черном-пречерном столе....
Детская страшилка.
Где-то на просторах магического чата. За год и два месяца по общему времяисчислению до описываемых событий.
Ана: Привет всем...
Ди: Ведьмуль! Как я рада тебе.
Лэ: Ты куда, поганка, пропала?! Я ей пишу, пишу...
Мэл: Говори сразу, что случилось!
Ана: Девочки, представляете, этот гад все таки смылся!
Ди: Убить.
Лэ: Нет, долго пытать
Лю: А кто смылся?
Ди: Лю, ты как всегда...
Мэл: Куда и когда?
Ана: Сегодня утром обнаружила. А куда... В мире его нет.
Ина: Записку хоть оставил?
Ана: Оставил. Свободы ему, видишь ли, захотелось... Так ему мало было.
Хором: Вот ******.
Ана: И я про тоже. Только мне-то что делать?! *рыдающий смайлик*.
Хором: ********
Ана: Его найти сначала надо. И он после этого не выживет, а я ж его, поганца, люблю...
Наши дни.
Мир Клээнси. Молодой, красивый мужчина не спеша ехал по тракту. Сразу было видно, что он из знатных. И богатые одежды, и серебристый конь из мира Флэ, что порой стоили дороже фамильных замков (хотя замки, к слову сказать, бываю разные; в ином и нищим зазорно селиться), и два телохранителя сзади. Сразу видно - господин путешествует инкогнито. Иначе и карета с фамильным гербом была бы, и охраны со свитой человек двадцать. А так и тайну соблюли, и всем желающим поживиться сообщили - тронешь, неприятностей не оберешься.
Казалось, он никуда не спешит. Просто дома не сиделось. Потянуло на приключения. Леса, поля, селяночки, опять же. Таких же в их замках не встретишь. На высокородных посмотришь, так в руки взять боишься. Небось, переломятся.
Но дело у него было. Только вот желание его исполнять отсутствовало напрочь. Долг... А еще больше, угроза от сильного соседа.
И вот это нежелание ехать и побудило остановится, когда на лугу он увидел молодого темноволосого парня, занятого каким-то странным делом. Мужчина спешился и махнул рукой охранникам, приказывая им оставаться на месте. Перед парнем стоял огромный прямоугольный кусок белого непоймичего на деревянных ножках. Что находится на этом куске, мужчина видеть не мог, так как и парень, и белый прямоугольник стояли к нему боком. Но незнакомец с палочками в руках в каком-то экстазе то приближался к прямоугольнику и водил по нему палками, то отдалялся и задумчиво смотрел. Мужчина глупцом не был и догадался, что парень рисует. Правда ему ни разу не приходилось видеть, как рисуют на природе. Да и зачем? Вот портреты - другое дело. Во всяком уважающем себя семействе имелись портреты домочадцев. Сейчас же перед художником был лишь зеленый луг с пасущимися на нем овцами и коровами, да спящий у кустов пастух.
Мужчина подошел и заглянул ничего не замечающему художнику через плечо. Сказать, что увиденное удивило - это всё равно, что промолчать. Изображение на холсте не удивляло, оно вселяло ужас, хотелось сбежать и укрыться где-нибудь глубоко под землей.
На красно-бордовом фоне с коричневыми хаотично разбросанными полосами были изображены странные угловатые монстры самых разнообразных расцветок. У одних торчали рога, у других страшные зубы, третьи радовали глаз вывалившимися внутренностями, четвертые могли похвастаться всем вышеперечисленным. В углу же картины притаился ядовито-зеленый монстр с двумя головами и раскрытым в крике ртом.
- Что это? - севшим голосом поинтересовался мужчина.
Парень чуть глянул назад и продолжил наносить мазки краски на картину.
- Разве вы не видите, это пастух пасет свое стадо.
- Стадо и пастуха я вижу, а на картине что?
Художник всё же обернулся и с видом измученного гения принялся объяснять:
- Неужели вы не видите, на картине изображено именно это стадо, - он ткнул в группу чудищ на картине, - и этот пастух.
- А почему они.... такие треугольные, а у пастуха две головы?
- Я их такими вижу, - и снисходительный взгляд.
- И трава ...
- Её я тоже вижу такой.
- То есть трава красная?
- Почему красная? - художник смотрел на него как на маленького ребенка, спросившего очевидную глупость. - Трава зеленая.
- Значит, это зеленый? - мужчина ткнул в особо неприятное на вид пятно, напоминающее раздавленного человека.
- Это - красный.
- Но трава же зеленая! - он уже ничего не понимал.
- Да, но это красный.
- Но почему?!
- Я же сказал. Я её такой вижу.
- То есть ты знаешь, что трава зеленая, но видишь ты её красной?
- О, боже. Еще один критик... - художник поморщился и, отвернувшись, стал протирать и укладывать в чемоданчик кисти.
Мужчина посмотрел на это действо, посмотрел на картину, на овечек, и неожиданно для себя выдал:
- Продай мне эту картину.
- Я не продаю свои картины, - гордо ответил непризнанный гений.
- Тогда подари.
- Так понравилось? - художник зарделся.
- Очень, - не покривил душой мужчина.
Три часа спустя. Таверна "Пьяный домовой".
- И никто, ты понимаешь, никто не понимает. Даже родная сестра. Они все...эх... А ты понял. Ты теперь мой друг! - художник, который представился Элофорием, а по-простому Эль, обнял собеседника за шею и стукнулся с ним лбом. Видно, от возникшей большой и братской любви.
- Сушай, а у тебя еще такие картины есть? Я в каждой комнате повешу. И советникам подарю. Пусть любят ... современное искусство, - мужчина, представившийся Декстером, был не трезвее художника.
- Скока хошь, друг. Я для тебя нарисую. Прям сейчас встану и нарисую... - но попытка подняться на ноги успехом не увенчалась.
- Нарисуй. Это...это..эх... - мужчина махнул рукой, не в силах описать возникшее при лицезрении картины чувство. Произведение, повлекшее возникновение пламенной дружбы, стояло тут же, повернутое красочной стороной к стене. По просьбе трактирщика. Люди боялись при ЭТОМ находиться в зале. - Только я сейчас не могу. Вообще не могу. Мне ехать надо...
- Куда? Брось ты все. Хочешь, я тебя рисовать научу? Не хуже меня бушь...
Такая перспектива Декстера вдохновила, но...
- Не могу. Мне девушку спасать надо.
- Девушку? Девушка - это святое. От кого спасать будем? - сразу причислил себя к спасателям Эль.
- От Тенебрара Вигоре.
- От кого?! - подавился самогоном художник.
- Король мира Шейнтия. Слышал про такой?
- Как не слышать... - он начинал резко трезветь. - И что за девушка? Возлюбленная?
- Если бы... - Декстер скривился. - Мэлвин Камелопордалис. Я ее и видеть ни разу не видел.
- Тогда зачем? - все еще пьяный Декстер не замечал абсолютно трезвого и внимательного взгляда собеседника.
- Она дочь короля соседнего государства и невеста нашего. И если я не приеду, ее пришлют по кусочкам.
- Откуда это известно?
- Письмо пришло, - мужчина с тоской смотрел в опустевшую кружку.
- Когда и где надо быть?
- Завтра, в полдень. На Заячьей пустоши.
- Понятно. Значит, завтра я еду с тобой.
- Не получится. Оговорено, что могу проехать только я и один слуга со мной.
- Не вижу проблемы, - парень жестко ухмыльнулся. - А теперь спи. Утром обсудим.
Декстер тут же упал на стол. Художник повелительно махнул охранникам мужчины, и те беспрекословно отнесли хозяина наверх в его комнату.
- Что-то я от жизни отстал. Посмотрим, что люди пишут, - и художник достал магический планшет.
Полдень следующего дня. Заячья пустошь.
На лугу расположились четверо мужчин. Один высокий статный, с бородкой и усами. Наш старый знакомый Декстер. В отдалении два его охранника. Кроме них был ещё четвертый. Он совсем не напоминал гениального художника, с которым вчера была распита не одна бутыль самогона. Среднего роста, темно-рыжий, на лице россыпь золотистых конопушек. Волосы забраны в длинный, свивающийся на концах в колечки, хвост.
- Уже пора бы, - голос тоже не напоминал художника. Тоньше, мелодичнее и моложе. Да и рыжий парень действительно на вид был моложе художника лет на пять.
- Ну, они же не обговаривали все с точностью до секунды. Ты уверен, что иллюзия не спадет? Там наша магия не действует.
- Уверен, - лишь улыбка рыжего напоминала художника. Такого, каким он стал после разговора с Декстером. Жесткая и холодная ухмылка, а не улыбка. - Не думаю, что что-то там изменилось.
Утром они все обговорили. У Элофория были какие-то свои счеты с королем Шейнтии. В подробности он вдаваться не стал, а Декстер не стал и настаивать. У каждого свои секреты. Но иллюзию Элю наложить пришлось. У мира, в который они направлялись, была одна особенность - магия иномирцев там почти прекращала действовать, оставаясь на уровне простейших бытовых заклинаний. Только король Шейнтии (а в этом мире было лишь одно королевство), с легкой руки придворных дамочек ставший Темным Властелином, мог разрешить использование магии в полном объеме. Но на благородство этого похитителя невест рассчитывать не приходилось.
Однако же Эль утверждал, что иллюзию сохранить сможет и уже проделывал такое. Что ж, до проверки дело скоро дойдет.
В воздухе замерцал портал перехода. Из-за блокировки магии невозможно было ни перенестись в тот мир, ни из него. Только маги Шейнтии могли это проделывать.
Серебристое пятно посветлело, и вот уже видно стоящего на той стороне высокого сереброволосого юношу с короткой стрижкой. Он махнул рукой, и Декстер с Элем шагнули в портал. Лошадей с собой, как и иное транспортное средство, брать было запрещено.
- Вещи сюда, - как только они очутились в Шейнтии, приказал провожатый. Мужчины безропотно сгрузили вещи. Сереброволосый провел сначала над мужчинами, а потом над вещами каким-то кристаллом. - Забирайте.
Это было еще одним условием. Никаких амулетов. Из оружия только меч и кинжал или нож. Проверка пройдена. А Декстер с уважением покосился на своего спутника. Потому что амулеты на них были. В том числе амулет перехода. В отличии от сил самих магов, силы амулетов не претерпевали изменения.
- Отойдите в ту сторону и ждите, - взгляд юноши холоден и пуст. Простой исполнитель. Но не послушаться его им и в голову не пришло.
В течении получаса подобную процедуру прошли еще четыре человека. Точнее, пять. Но обо всем по порядку.
Следующим на земли Шейнтии ступил высокий темноволосый мужчина лет тридцати. Фигура выдавала в нем воина. Скорее всего маг-боевик. Большие темно-карие глаза мгновенно оценили обстановку на поляне, куда выходил портал. Маг отметил наличие на ней двух мужчин, но не удивился, видно посчитав их представителями принимающей стороны.
Чего не скажешь о Декстере и Эле. Для них наличие еще одного кандидата в спасатели стало сюрпризом. Но обсуждать вслух они не решились, лишь обменялись вопросительными взглядами.
Третьим на поляне появился красивый той утонченной красотой, которую так любят многие женщины и ценители мужских прелестей, молодой мужчина с ярко-синими глазами и копной пшеничных волос. Красавчика сопровождал слуга. Хотя по виду последнего скорее можно было сказать, что до поступления на службу он руководил где-нибудь шайкой головорезов. Высокий, гора мускул, лицо с перебитым( и возможно не один раз) носом, шрам с подбородка спускается на шею, кроткая щетина светлых до белизны волос на голове.
У этих тоже наличие мужчин на поляне удивления не вызвало. А вот темноволосый маг тревожно заозирался.
Четвертым оказался представитель мира Флэ. Он был тоже высок и мускулист, хотя до габаритов слуги красавчика ему было далеко. Представителя мира Флэ в нем выдавали длинные, заплетенные в сложную косу волосы. Он презрительным взглядом окинул открывавшего портал юношу. А Декстер вспомнил, что коротко стриглись только те из мира Флэ, от кого отказался их клан. Или они сами по какой-то причине ушли из него. Но презрение в глазах одномирца юношу не задело. Он смотрел на появившегося с таким же отсутствием интереса, как и на других.
Последним перешагнул портал молодой парень в простой черной одежде и с черными же волосами. Он был тоже тонок и изящен, как красавчик, но манера двигаться, цепкий взгляд, черные без белка глаза сразу выдавали в нем некроманта. Только они могли двигаться так гибко и текуче, будто змеи. У них своя школа физической подготовки, и люди поговаривают, они каким-то образом перестраивают свое тело. Декстер таким слухам верил. Тело, действительно, вотчина некромантов. Как и все, что связано с жизнью и умением ее поддерживать. Лучшие целители были именно некромантами. Кто еще мог лучше договориться с самой смертью?
Каждый из появившихся проходил процедуру проверки. Когда и некроманта просветили кристаллом, сереброволосый юноша свистнул, и на поляне материализовались кони в количестве восьми штук.
- По коням. Вопросы потом. Разговаривать запрещено, - и юноша ловко вскочил в седло.
Декстер же почувствовал, что язык ему больше не подчиняется. Да и тело тоже как-то не особо, потому что осознал, что, закинув сумку на плечо, уже идет к лошади. Стало жутко. Не смотря на заверения в письме, что со спасителем ничего не случится, и его вернут домой в целости( в отличии от девушки, которую в случае нарушения условий обещали прислать по частям), мужчина теперь засомневался, а стоило ли так уж этому верить? Может, лучше была бы война с соседями?
Уже сидя на коне, он огляделся вокруг насколько смог. Голова не поворачивалась. Двигались только глаза. Все мужчины, попавшие в поле зрения, выглядели столь же сковано. Лишь Эль, оказавшийся справа, задорно улыбнулся и подмигнул, но тут же его лицо разгладилось и стало безучастным. Кажется, он действительно сильный маг, сумевший обойти ограничения Шейнтии.
Продвигались по лесу они недолго. Не больше четырех часов. Мужчины видели, что деревья будто раздвигались перед колонной, образуя проход достаточный для одной лошади с всадником. И так же смыкались за спиной последнего в колонне, но этого они уже не видели.
Лес был до жути тих. Ни криков животных, ни трелей птиц, даже деревья отступали с пути абсолютно бесшумно. Что уж говорить, если даже лошади двигались без единого звука. Ни топота копыт, ни вздоха, ни всхрапа. Декстер уже начинал ощущать себя призраком, когда эта странная дорога вывела к беспросветно черной каменной стене.
Проводник коротко свистнул два раза, и часть стены перед ними растворилась.
- Спешиться, - последовал короткий приказ. И все мужчины разом очутились на земле. Лошади тут же растворились в воздухе. - Проходим по одному.