— Нет, сегодня мы воевать не будем, — остужаю пыл настроившегося на битву жеребца. — Я отведу тебя за третью стену — там за тобой присмотрят.
Запрыгнув в седло, направляю Ветра вверх по опоясывающей Железный холм дороге. Конь глубоко и грустно вздыхает и идет в сторону темного силуэта третьей крепостной стены.
Третья. Кажется, толстые стены вырастают прямо из скал. В отличие от первой и второй, она не опоясывает Железный холм. Стена идет по горным склонам вдоль поднимающейся вверх широкой дороги и охватывает весь западный и часть южного склона, завершаясь около огромной надвратной арки, покоящейся меж двух квадратных башен. Дорога продолжает подниматься выше, оборачиваясь вокруг горы подобно гигантской змее, конец дороги теряется где-то в леднике на вершине.
Атаковать третью стену в лоб — сущее безумие. Осадные машины уже не могут докинуть своих разрушительных снарядов до ее бастионов. Стены покоятся на крутом и высоком горном склоне, поэтому лестницы и крючья не достанут. Таран придется вести вдоль стен под огнем множества защитников, да и разбить тараном ворота, построенные гномами…
Наверное, третья стена неприступна, но, как сказал Бальдор, все когда-то случается впервые.
Ветер медленно поднимается в гору. Внизу светлячками мерцают огни в окнах домов, расположенных у стены. Там располагаются на ночлег многочисленные защитники, за темнеющей полосой полуразрушенной первой стены виднеются огни лагерей гоблинов.
Неожиданно в сотне ярдов от первой стены один за другим загораются новые огни: подобно светлячкам, они взлетают в небо и, достигнув наивысшей точки, устремляются к земле. В пригороде начинают вспыхивать многочисленные пожары. Большая часть пригородных построек принадлежала состоятельным гномам и была возведена из дерева. В небогатом лесами горном королевстве это считалось признаком достатка и роскоши. Теперь гномы за это расплачивались. Зажигательные снаряды превращали дорогие постройки в громадные костры. На стенах забили сигнальные колокола, в огнях пожаров заметались фигурки гномов.
Развернув коня, я направил его обратно. Огненные снаряды волна за волной обрушиваются на пригород. Пожары разрастались, пригород превратился в частичку огненного ада Падшего. Метались испуганные лошади, мелькали фигурки гномов, пытающихся тушить многочисленные пожары.
Ветер подобно стреле несется к стене. На ней, в свете разгорающегося пламени, суетятся защитники. Подлетев к одной из башен, Ветер подчиняется моей команде и останавливается. Покинув седло и оставив коня, я бегом поднимаюсь на стену по винтовой лестнице башни. Распахиваю деревянную дверь и оказываюсь в самом хаосе битвы.
Гоблины ставят лестницы, гномы стараются их сбить. Арбалетчики отчаянно лупят в темную, кричащую массу под стеной. Около соседней башни уже вовсю кипит битва. В самом центре сражения рубится Бальдор. Гоблины набрасываются на него, словно собаки на медведя, но гном, ловко действуя секирой, оставляет после себя только окровавленные трупы. Вытащив Химеру, иду к нему на помощь, спина к спине мы продолжаем схватку.
Гоблины волна за волной, с дикими криками и визгом карабкаются по веревкам и лестницам лишь для того, чтобы встретить злую смерть под топорами и секирами гномов. Через некоторое время я с удивлением обнаружил, что врагов уже не осталось, нападение прекратилось так же внезапно, как и началось.
Сквозь пелену усталости до меня донесся голос Бальдора:
— Отходим, принц, мы отходим! — кричал он, указывая в сторону третьей стены.
На третьей стене погребальным набатом били сигнальные колокола. Под стенами метались отступающие отряды гномов.
— Назад, все назад!!! Приказано отступать! Гоблины взяли северные ворота! Северные стены пали! Отходим! — неслось отовсюду.
— Отступаем! — прохрипел я.
— Отступать! — зычно повторил мой приказ Бальдор. — Шевелитесь, если не хотите стать кормом для червей!
Быстро, но без паники гномы покинули стены. Выстроившись в колонну, они стали медленно отходить к третьей стене, тяжелораненых уносили на щитах, легкораненые шли сами. Жар сушил кожу, пожары все разгорались, большая часть узеньких улочек была объята огнем. Приходилось петлять в лабиринте пригорода, выискивая наиболее безопасную дорогу. Хорошо, что сильный северный ветер сносил дым в сторону, но, несмотря на это, третья стена уже тонула в сером мареве. Гарцующий подо мной Ветер нервно косился на пламя.
— Бальдор, а мы не задохнемся от дыма? — спросил я гнома.
— Нет, если достигнем пещер, — тяжело дыша, ответил он. — В пещерах воздух циркулирует при помощи специальных машин, — добавил гном, видя мой недоумевающий взгляд.
Я мало что понял из его объяснений, но принял за истину только один факт: смерть от дыма нам не грозит.
В нашу колонну вливались гномы из других отрядов, многие из них были ранены. Вся дорога на вершину была забита отступающими. Наша колонна достигла ворот одной из последних — слишком поздно мы выступили.
— Где сотня Янвира? — спросил я, проводив взглядом последний отряд, проходящий в темный провал ворот.
— Клянусь творцом, они вышли вместе с нами! — ответил Бальдор. — Может, они просто отстали?
— Я возвращаюсь, — разворачиваю Ветра в сторону пылающего пригорода.
— Леклис, это безумие, там уже полно гоблинов! Надо закрывать ворота!
— Я возвращаюсь!
Ответственность — самое большое проклятие!
— Удачи, Лекс, — тихо прошептал Бальдор, но я услышал.
— Творец, сделай так, чтобы я их нашел, — прошептал я, глядя на Аишиу.
* * *
Его сотня шла последней, когда их догнал окровавленный гном с закинутым на спину щитом. В щите пестрело оперение нескольких стрел.
— Гоблины близко, — прохрипел он.
— Где? — спросил Янвир, с горечью наблюдая за медленно идущей колонной.
— А Падший его знает. Вся северная окраина — это сплошное поле битвы. Гоблины словно саранча расползаются по улицам, но их основные силы идут вдоль крепостной стены.
— Сообщить принцу? — спросил один из десятников, нервно оглядываясь в сумрак боковой улицы.
— Да! Хотя нет, подожди немного! — задумался Янвир.
Сообщить принцу? И какое он примет решение? Скорее всего, он с частью воинов останется прикрывать отход.
Янвир тяжело вздохнул. Он видел, как медленно и устало двигалась колонна. Из тысячи Черного принца в строю осталось чуть больше половины. Остальные либо погибли, либо были отправлены к целителям.
Оставшиеся в строю слишком устали. Пять дней бесконечной битвы с редкими перерывами на сон измотают кого угодно.
Янвир принял решение. Его сотня единственная не участвовала в боях, по большей части они только и делали, что патрулировали высокую стену да перетаскивали раненых и убитых после боя.
— Мы должны задержать гоблинов, — оглянулся он на свою сотню. — Больше просто некому.
— Творец в помощь! — Раненый гном побежал за колонной, тающей в сумраке ночи.
По освещаемой огнями пожаров улице сотня вернулась к стене.
— Плотнее строй! Взвести арбалеты! — тихо скомандовал Янвир, наблюдая за темной массой, двигающейся вдоль стены.
Гномы построились пятью шеренгами поперек широкой улицы. Первая шеренга встала на колено и вскинула арбалеты, две следующие за ней шеренги повторили ее действие. Часть гномов заняла позиции на стене. Гоблины заметили перекрывших дорогу гномов и с яростными криками бросились вперед.
— Пли! — скомандовал Янвир, когда гоблины подошли совсем близко.
Раздались щелчки спущенных арбалетов. Словно коса смерти прошла по рядам гоблинов. Болты, пущенные почти в упор, пробивали по два, а порой и по три худых низкорослых тела. Ночную улицу наполнили крики раненых и умирающих. Видя такое мгновенное истребление чуть ли не сотни своих сородичей, гоблины дрогнули и стали откатываться назад.
— Бегут! Они бегут! — радостно закричал кто-то из гномов. Его крик тут же подхватили остальные.
Храбрость и глупость часто ходят рука об руку. В бессмысленной попытке нагнать отступающих врагов первая шеренга вскочила на ноги и, выхватив топоры, бросилась вперед. За первой шеренгой бросились в атаку остальные гномы. Гоблины, возможно, не были хорошими воинами, но бегунами они были отменными. Гномы все бежали и бежали за темнеющими рядами, но догнать легконогих врагов не могли. Мимо проносились огни горящих домов и черные провалы улиц.
— Сзади! — прокричал один из гномов, прежде чем метательное копье пробило его грудь.
— Больно, мама… — С тихим стоном он повалился на холодные камни дороги.
Янвир оглянулся. С одной из боковых улиц вслед наступающим гномам катилась новая волна гоблинов.
— Круг! Строим круг! — отчаянно закричал Янвир, но было поздно.
Нападавшие захлестнули гномов, не успевших сомкнуть ряды. Отступающие гоблины также развернулись и вступили в бой. Начался бешеный хаос рукопашной схватки в смешанных порядках. Гном убивал гоблина и тут же умирал сам от руки его товарища, тот в свою очередь умирал от руки другого гнома.
Янвир крушил гоблинов своим огромным двуручным топором. Враги падали, но на смену им лезли все новые и новые. Внезапно в его плечо вошла стрела, он пошатнулся, и в тот же момент копье пронзило его бедро. Из последних сил подняв над головой топор, он бросился в кипящую свалку. Удар по ногам поверг его на колени, и два коротких меча разом вонзились ему в грудь. Он почувствовал, что оказался на земле, и попытался в последний раз поднять топор, но чей-то грязный сапог наступил ему на руку. Гоблин злорадно усмехнулся, обнажив кривые желтые зубы. Удар тяжелой палицы прервал жизнь молодого гнома.
* * *
Копыта Ветра гулко стучали по булыжникам мостовой. Равнодушные диски лун смотрели на объятые огнем улицы. Колокола на третьей стене смолкли, тишину ночи нарушал лишь треск пожаров и глухие отзвуки битвы на Северной стороне.
На первых мертвецов я наткнулся на крыльце таверны, в которой мы с Бальдором «праздновали» оставление первой стены.
Одиноко скрипела вывеска с изображением пивной кружки. Под вывеской лежала хозяйка гостиницы, из ее груди торчало несколько стрел. Рядом покоился широкоплечий гном, утыканный стрелами, словно подушечка для иголок. Из трактира доносился грохот разбиваемой посуды и визг гоблинов.
— Стой здесь! — приказал я Ветру, отведя его в небольшой узкий проем меж двух домов.
Обнажив меч, я подошел к распахнутой двери, осторожно ступил на порог таверны и настороженно осмотрел полутемный зал. На полу храпел с десяток пьяных гоблинов; этот малорослый народец отличался крайней тягой к вину, но абсолютно не умел пить. Двух-трех кружек пива им хватало, чтобы упиться до поросячьего визга. Около пивных бочек дралась парочка гоблинов, видимо, оказавшихся крепче своих собратьев. За большим столом в центре зала сидел одинокий гоблин и с удивлением смотрел на меня. Убедившись, что я — не пьяная галлюцинация, он поднялся со своего места и кинулся вперед, размахивая коротким кривым мечом. Не добежав пары ярдов, он споткнулся о спящего товарища и, пролетев остаток разделяющего нас расстояния, напоролся на лезвие Химеры.
Спящий гоблин открыл глаза. Посмотрев мутным взглядом на мертвого собрата, он перевернулся на другой бок и захрапел. На короткую схватку обратила внимание только парочка у стены. Один из них схватил короткое копье и бросился на меня, другой подхватил лежащий на столе взведенный арбалет и выстрелил. Арбалетный болт пробил тело бегущего ко мне гоблина и застрял в стене в добром ярде от меня. Арбалетчик бросил разряженное оружие и выхватил короткий меч. Злобно вереща, он бросился навстречу своей смерти.
Химера пропела смертельное приветствие, отрубив мечнику руку. Гоблин упал, и я добил его ударом в горло. Оглядев зал, я прошелся вдоль рядов пьяных гоблинов и безжалостно их перебил.
Убить беззащитных врагов… Несколько месяцев назад я бы ужаснулся такому деянию. А сегодня испытал только тупое равнодушие. Вытерев Химеру, я покинул гостиницу и продолжил поиски сотни Янвира.
Еще дважды я нарывался на патрули гоблинов, но оба раза меня выручал Ветер. Проламывая ряды врагов, он уносил меня в спасительную тьму. Несколько раз я сталкивался с большими отрядами гоблинов, которые занимались своим излюбленным занятием — грабежом. В схватки я не вступал, а просто сворачивал в сторону. Наконец, пропетляв в лабиринте кривых и узких улочек, я вышел к стене.
Небо заволокло серыми тучами, стало еще темнее. Ветер стих. Сначала робко, а потом все настойчивей и сильней застучали по крышам домов и камням мостовой капли осеннего дождя. Зашипели кострища пожаров. Веселые капли сгоняли кровавые лужи с камней мостовой.
Я закрыл глаза Янвира и поднялся с колен. Сто двадцатый…
Ровно ста двадцати гномам я закрыл глаза сегодня ночью. Тишину ночи разорвал мой полусумасшедший смех. У судьбы отличное чувство юмора! Черного юмора! Ведь сегодня особый день: мне исполнилось двадцать лет…
— Я ненавижу тебя! — закричал я, грозя мечом небесам. — Ты слышишь, творец? Почему я, всегда я? Мне надоело хоронить своих друзей, творец! Кто мы для тебя? Дети? Или мы просто фигурки на шахматной доске в вашей вечной войне с Падшим?
Перебивая шум дождя, донеслось шарканье множества ног по камням мостовой одной из боковых улиц. Небольшой отряд гоблинов выступил из сгустившегося мрака.
— Сдаваться, воина, — коверкая слова, проворчал один из низкорослых силуэтов в смешном рогатом шлеме. — Или мы тебя убить.
Мои губы перекосились в сумасшедшей ухмылке, я покрепче перехватил Химеру и бросился на гоблинов.
* * *
Бальдор, прячущийся от дождя под аркой ворот, нервно раскуривал свою любимую трубку.
— Больше ждать бессмысленно, надо закрыть ворота, — сказал сотник стражников.
— Подождем еще немного, — попросил Бальдор, вглядываясь в ночную мглу.
— Больше никто не придет. На улицах остались только гоблины и мертвецы.
— Тихо! — перебил его Бальдор.
— Да говорю же: надо закрывать ворота, — повторил сотник стражников, но Бальдор его уже не слушал.
Из темноты уходящей вниз дороги раздавался отчетливый стук копыт, приглушаемый лишь шумом дождя. Из мрака вынырнула фигура всадника на огромном гнедом жеребце. Усталый жеребец направился к распахнутым воротам.
Всадник поднял голову и убрал копну черных волос, упавшую на лицо. Только сейчас Бальдор увидел страшный облик принца. Его левая бровь была рассечена, из раны толчками выходила кровь, превращая лицо в ужасную маску. В плече виднелось сломанное древко короткой стрелы, капли дождя смешивались с каплями крови. Но больше всего повидавшего жизнь гнома поразили глаза принца, горящие через кровавую маску алыми угольками. В них было столько ярости и боли, что гном не смог долго в них смотреть и опустил взгляд.
Миновав ворота, Леклис, тяжело покачнувшись, покинул седло.
— Закрыть ворота! — скомандовал стражник, и створки ворот медленно поползли навстречу друг другу.
— Вам надо к целителям… — Бальдор настороженно взглянул в лицо Леклиса.
Тот лишь молча кивнул.
— Идите, я позабочусь о Ветре.
Принц поцеловал своего коня в нос и потрепал его шею, после чего отдал поводья Бальдору. Жеребец с явным неудовольствием оставил своего хозяина. Леклис глубоко вздохнул и подставил лицо под капли осеннего ливня. Смотрящий на принца Бальдор так и не понял, что струится по его лицу — дождь, слезы или все вместе. Прихрамывая, принц побрел к зияющим пещерным входам.
— Проводи принца, — кивнул одному из своих воинов стоящий рядом с Бальдором сотник стражи. — Пробиться в такой темноте в одиночку…
Бальдор только покачал головой.
— Он не считает это удачей.
— С чего ты так решил?
— Он отправился в пригород за сотней Янвира.