— Зачем?
— Последнее пополнение, — пояснил Бальдор, видя непонимающий взгляд стражника.
— Понятно, — тяжело вздохнул гном. — У меня большая часть воинов последнего набора. Ты думаешь, он не нашел ту сотню?
— Или нашел слишком поздно.
— Его вины в этом нет.
— Я знаю, но для него это не оправдание. Он часто насмехался над благородством и честью. Говорил, что для него эти понятия мертвы. Но втайне он остался верен этим идеалам.
— Если бы все правители так переживали за простых солдат — войн бы не было, — тяжело вздохнул стражник.
* * *
— Ну же, Эйвилин, сосредоточься.
Эйвилин в который раз попыталась повторить заклинание, но ничего не произошло.
— У меня не получается. Может, твой перстень ошибся? — Девушка устало присела на небольшую скамейку в глубине цветущего парка.
— Это невозможно, — опустилась на скамью рядом с дочерью Весмина. — Попробуй еще раз. Не забудь. Сначала представь, что катаешь на ладони небольшой шарик.
— Ладно, я попробую. — Девушка вновь поднялась.
Весмина внимательно следила за действиями дочери.
— Yil la lis, — в очередной раз проговорила Эйвилин. — Yil la lis.
На ее ладони вспыхнул небольшой мерцающий шарик. От неожиданности девушка тряхнула рукой, шарик упал на землю и рассыпался сверкающими искрами.
— Вот видишь, девочка, у тебя все получается! — Весмина обняла дочь.
— А что может этот шарик? — спросила взволнованная девушка.
— Это светлячок, — пожала плечами Весмина. — Простейшее заклинание школы Огня. Можешь освещать им дорогу в темноте, пока не выучишь что-то более эффективное.
— Мне что, придется учиться в университете общей магии? — Эйвилин с ужасом представила себя на первом курсе в окружении малолетних детей.
— Не переживай, дочка. Я сама займусь твоим обучением, это не такая уж редкость, когда маги воспитывают детей с даром. Всю нужную теорию сможешь почерпнуть из книг, которые я тебе дам. Только не пытайся пробовать новые заклинания без меня.
Девушка быстро кивнула. Перспектива заниматься с матерью, а не в университете, казалась ей более заманчивой.
— Думаю, при интенсивных занятиях ты через год сможешь получить звание адепта, — продолжила Весмина.
— Через год? — Эйвилин не смогла скрыть своего изумления. — Но в академиях и университете учатся не менее восьми лет.
— Обычно там учатся с десятилетнего возраста, — улыбнулась Весмина. — Туда попадают дети разных сословий и рас, многих сначала приходится учить читать. Первые пять-шесть лет там не учат практической магии.
— Вот вы где? Как успехи? — раздался за их спинами голос.
Весмина радостно оглянулась — и в следующее мгновение оказалась в объятиях мужа, наслаждаясь его теплом. В последнее время Артис редко бывал с семьей: слишком много дел свалилось на него с тех пор, как он был назначен командующим армией.
— Все хорошо, перстень не мог ошибиться. Я займусь ее обучением, — прошептала Весмина, разрывая объятия.
— Какие новости? — обнявшись с отцом, спросила Эйвилин.
— Одна хуже другой, — устало присел на скамейку Артис. — Разведчики сообщили, что гоблины обложили Железный холм плотным кольцом. Первая и вторая стена уже пали, нижние ярусы гномьей столицы затоплены водой и гномы отрезаны от внешнего мира, а у них так мало продовольствия!
— Когда мы выступим с армией? — положив руку на плечо мужу, спросила Весмина.
— Крайний срок две недели. Постой, — осекся он, — а почему это «мы»?
— Ты забыл, что твоя жена боевой маг?
— Дорогая, там может быть слишком опасно. Не лучше ли тебе остаться вместе…
Весмина нежно взяла его за подбородок и приподняла его лицо, чтобы он смотрел прямо в ее яркие зеленые глаза. Спустя какое-то время Артис с удивлением осознал — все заранее приготовленные аргументы тонут в зеленом океане глаз стоящей перед ним женщины.
— Эйвилин поедет с нами! — Весмина погладила мужа по щеке.
Артис лишь тяжело вздохнул. У бывшего наследного принца, опытного политика и героя пограничных войн было только две слабости, и обе сейчас были рядом с ним и любяще смотрели в его глаза.
— А говоришь, что я упрямый, — сдался он. — Обещай мне, что не будешь рисковать и побережешь девочку.
Девочка!!!
Эйвилин обижено тряхнула копной золотых волос, но возражать не стала.
— Ты меня ни с кем не перепутал? — проговорила Весмина. — Это ты часто забываешь, что тебе нельзя лезть в гущу схватки.
Весмина уселась мужу на колени и подавила возможный протест нежным поцелуем. Артис крепко обнял жену.
Глядя на обнявшихся родителей, Эйвилин только завистливо вздохнула. Оставив влюбленную парочку наедине, она направилась в сторону виллы.
* * *
— Они пришли, мой лорд! — Дворецкий согнулся почтительном поклоне.
— Отлично, зови их сюда.
Лорд Уриэль нервно прошел по своему кабинету и сел в большое кресло, сделанное в виде императорского трона. В комнату вошли две фигуры, закутанные с ног до головы в темные плащи. Капюшоны были откинуты, но лица вошедших прятались за странными тряпичными масками с вырезанными отверстиями на месте глаз. В абсолютной тишине они проследовали в центр кабинета и остановились перед высоким лордом. Красные глаза с равнодушием смотрели на замершего главу Трибунала.
— Почему вас двое? — Высокий лорд нервно переводил взгляд с одного визитера на другого.
Более высокая фигура вышла немного вперед:
— Контракт возьму я, а это — мой ученик.
— Хорошо, пусть остается, — передернул плечами высокий лорд. — Вы должны выполнить одно деликатное поручение.
Уриэлю показалось, что один из убийц усмехнулся.
— Для других поручений нас не вызывают.
— Вот плата. — Уриэль протянул убийце мешочек — небольшой, но тяжелый, доверху набитый золотыми монетами. — Ваша цель довольно давно и успешно скрывается от императорского правосудия, найти его будет очень сложно.
— У нас свои способы поиска. Кто цель? — Убийца не пересчитывая протянул золото своему ученику. Обманывать убийц Анклава не решился бы и сам император.
— Мятежный принц Леклис! — глаза высокого лорда мстительно сверкнули.
Глава 13
Битва обманутой надежды
Ненависть! Ей переполнена чаша.
Ненависть! Требует выхода, ждет.
Но благородная ненависть наша
Рядом с любовью живет.
* * *
Тусклое осеннее солнце вынырнуло из-за горных хребтов и осветило руины бастионов Железного холма. На первой стене не осталось ни одной целой башни, стены были покрыты громадными трещинами и местами обрушились. Вторая стена выглядела лучше, но на месте пригорода пестрело скелетами домов черное пепелище. Среди обгоревших развалин суетились маленькие фигурки гоблинов, пытаясь отыскать на пепелище что-то ценное.
Уже который день я вижу эту картину.
Опять дико зачесался шрам над глазом, скрытый жалкими клочками оставшейся брови. В принципе, целитель мог бы восстановить срезанную бровь, но он сильно торопился, заживляя рану, у него было слишком много пациентов, пещеры были забиты ранеными и умирающими. Многих спасти было не в его силах: у стойкости гномов к заклинаниям была и обратная сторона. Целителей было всего двое, а на каждого раненого гнома тратилось в два раза больше времени, чем на человека или эльфа.
В тот проклятый Падшим день гномы потеряли более шести тысяч только убитыми, бои на северной окраине продолжались еще целый день, но пробиться к третьей стене отрезанные защитники так и не смогли. Вышедшая им на помощь тысяча гномов завязла в уличных боях и с большими потерями вернулась в крепость.
— Тебе повезло, — глядя на меня, усмехнулся Бальдор. — Бровь — ерунда, пройди лезвие немного ниже — ты бы остался без глаза.
— Мне повезло, что я вырвался, другим повезло меньше, — хмуро заметил я.
Смена нашей тысячи кончилась с рассветом, и мы сидели на куче камней, сваленных вдоль зубцов стены. По стене уныло ходили гномы, несущие утреннюю стражу. Хотя последняя и единственная попытка штурма была отбита практически без потерь, дух обреченности витал в воздухе. Запасы продовольствия стремительно таяли, а подгорный народ не отличался умеренностью в еде. Со дня на день должны были забить лошадей. Ветра такая незавидная участь не ждала. Пока не ждала…
— Шрамы украшают мужчин, — продолжил Бальдор, доставая из небольшого мешка скудную снедь.
Немного черствого хлеба, сыр, несколько мелких яблок — вот и весь завтрак.
— Их отсутствие украшает еще больше, — ответил я, надкусывая одно из яблок.
Оно оказалось на редкость кислым, но я с удовольствием его съел, мало обращая внимания на вяжущую рот кислоту, и потянулся за следующим. Бальдор разрезал ножом сыр и протянул половину мне. Некоторое время мы молча поглощали пищу.
— Бальдор, у тебя есть семья? — спросил я, закончив трапезу.
Сколько мы уже знакомы, а что я о нем знаю? Всего ничего. Гном стряхнул со своей роскошной белой бороды хлебные крошки и задымил любимой трубкой.
— Моя семья — армия, — выпустив струйку дыма, усмехнулся он. — Я не создан для тихой жизни. Второй сын в семье, в двадцать лет жажда приключений погнала меня прочь из дома. Я долгое время был наемником, «перекати-поле», слонялся по империи от войны до войны. За последние пятьдесят лет поучаствовал в доброй дюжине мелких войн между человеческими королевствами и в двух приграничных войнах с драконитами. Пару лет назад вернулся в Железный холм и с удивлением узнал, что меня тут считают героем последней войны с драконами. Меня приняли в Железный легион сразу сотником — редчайший случай. Я был доволен своей жизнью.
Гном выпустил очередную струйку дыма и замолчал.
— Леклис, почему ты остался в крепости? — спросил он пару минут спустя. — Только оставь весь этот пафос насчет союзов и вечной дружбы для членов Совета. Я думаю, ты изучал историю и прекрасно осведомлен — нет вечных союзников.
— Знаешь, Бальдор, в последнее время я часто задавал себе этот вопрос.
— И? — Он вопросительно поднял брови.
— Наверное, я просто не хочу возвращаться.
Похоже, я смог удивить невозмутимого гнома. Бальдор подавился дымом и громко закашлялся, мне пришлось несколько раз ударить его по спине.
«Бить по спине гнома, укрытого кольчугой — с тем же успехом можно было хлопать каменную стену», — подумал я, тряся отбитой ладонью.
— Но ведь ты единственный прямой наследник! — прохрипел он.
— Ты думаешь, меня там ждут с распростертыми объятьями? — По моим губам проскользнула грустная улыбка. — Там сейчас хозяйничают эльфы, а для них я хорош только в мертвом виде. Меня ждет очередная война, а мне так надоело воевать!
— Но ты ведь туда вернешься, если… — Гном украдкой посмотрел на стоящих часовых и громко продолжил, — когда мы разобьем гоблинов?
— Я должен вернуться, все-таки там мой народ. Я не стремился стать королем, корона — это не слишком приятная ноша, но я не стану бегать от судьбы. Если я сейчас исчезну, эльфы будут праздновать победу.
— Хочешь отомстить империи?
Мое внимание привлекло странное оживление на стене, и я не успел ответить. Стражники что-то кричали и показывали пальцами в сторону западной дороги. Я резко поднялся на ноги и устремил свой взор в ту же сторону. В свете восходящего солнца была видна огромная стена тумана, белого, как молоко. Эта была не обычная легкая дымка, а сплошная стена, полностью скрывающая склоны юго-западных гор и дорогу в земли империи. Значит…
— Слезы творца! — радостно вскричал Бальдор. — Эльфы пришли!
— Эльфы пришли! — его крик подхватили стражники на стенах.
На стенах и бастионах завопили от радости, гномы в исступлении колотили оружием по щитам, ожили сигнальные колокола на башнях.
— Эльфы пришли! — Радостный крик пошел гулять по туннелям Железного холма.
— Эльфы пришли, — зло и радостно усмехнулся я, пальцы крепче сжали рукоять Химеры. — Неужели императора замучила совесть?
Внезапно туман исчез, словно чья-то гигантская рука сдернула белое покрывало со склонов гор. Моему взору открылось величественное зрелище готовящейся к сражению армии. Эльфийская пехота с большими листовидными щитами и короткими копьями выстраивала боевой порядок, перед ними готовились к бою лучники.
Гоблины заметались, их многочисленное войско было разбросано по долине, большая часть располагалась около первой стены и в большом лагере на берегу Фии в западной части долины, еще несколько тысяч находились на пепелище пригорода.
Нарастающий шум прервал далекий звук трубы, земля вздрогнула под ударами сотен копыт. По южной дороге стала втекать лавина эльфийских конных лучников: разбившись на небольшие отряды, они начали кружить около мечущихся гоблинов, сея панику и сумятицу в еще не собранных порядках. На западе пехота и стрелки эльфов пришли в движение, направляясь к лагерю гоблинов, у которого в спешном порядке выстраивались ряды низкорослых воинов.
— Бальдор, готовь тысячу, скоро Совет прикажет нам выступить, — сказал я, накидывая на голову кольчужный капюшон. — Я пойду готовить Ветра, он уже застоялся в ваших подземельях.
Гном коротко кивнул и принялся раздавать приказы. Придерживая левой рукой ножны, я пошел в сторону пещер.
Железный холм бурлил, словно кипящий котел: к выходу на поверхность, гремя оружием и доспехами, бежали гномы. Радостные крики и ругань, бряцанье доспехов и оружия слились в единый гул, словно бурная подземная река шумела по туннелям. Ветер встретил меня приветственным ржанием. Выглядел конь неважно: вынужденное безделье в пещере и плохой корм сделали свое дело. Его грива поблекла, глаза потеряли былой блеск. Все-таки странным создал наш мир творец: во всех войнах больше других страдают именно лошади. Хозяева бросают их на острия пик, режут при долгих осадах, они страдают от бескормицы, калечат ноги на «чесноке», корчатся в кровавой агонии, утыканные стрелами.
— Ничего, Ветер, — сказал я, потрепав коня по шее, — сегодня мы вырвемся из этих каменных стен и не вернемся назад.
Мальчишка-гном, оставленный следить за лошадьми, принес мне конскую сбрую и седло, после чего стал восторженно наблюдать, как я готовлю Ветра к бою. Затянув последний ремень, я повел жеребца к выходу.
Прибыл я как раз вовремя. Первые отряды гномов стальной лавиной устремились вниз по дороге. Казалось, что от их дружного шага Железный холм сотрясается до самого основания. С лиц исчезли усталость и обреченность, им на смену пришли ненависть и злость. Больше месяца они ждали этого дня, копили в сердцах своих ярость. Щедро поливали камни крепостных стен потом и кровью, теряли друзей и близких, но ждали. Ждали и верили, что придет этот день — день мести.
— ГОРНЫЕ КЛАНЫ!!! — от боевого клича гномов содрогнулась тысячелетняя гора.
Среди обгоревших развалин закипели первые схватки.