Снова какая-то проверка магистров, вздохнула с досадой Весеника, ясно же вчера признались, им проще подождать, пока она сообразит все сама, чем тратить силы на убеждение. И впервые в жизни задумалась, а что может сказать о человеке и его намерениях одежда? Ну крахмальные юбки и так любимые знатными женщинами Ставина и Серого гнезда воротники — это понятнее всего. Наверняка девушка, мечтающая носить самый широкий и красивый воротник, остальных людей оценивает именно по одежде, вернее, по количеству потраченного на ее покупку серебра. Тогда милые ее сердцу блузки и юбки будут говорить о ее верности отчему дому и его традициям?
Веся потеребила в пальчиках батист нарядной блузки и со вздохом отодвинула ее подальше. Нет. Как ни печально, но она ушла из дома навсегда. И хотя он неизменно будет в ее душе теплым и надёжным местом, где хранятся в закоулках, чердаках и чуланах детские тайны, надежды и обиды, но образом для точного подражания не будет никогда. Как и многие законы, которых Весеника не пустит в свой дом… если он у нее когда-нибудь будет. Например, она никогда не разрешит двоежёнство… от одной мысли, что Берест может привести в дом другую девушку, в глубине души начинает просыпаться знакомый гнев.
И это еще один вопрос… который ей требуется задать чародеям как можно скорее, о силе дара, которую Веся ощущала заметно возросшей. Значит, нужно быстрей набросить что-нибудь удобное и немаркое и идти искать кухню. Во время ночных размышлений еда, принесенная Ястиной, закончилась как-то незаметно, и теперь куница желала перекусить основательно, прежде чем встречаться с княжичами и их жуликоватым прадедушкой. Веся и на миг не сомневалась, что ее допустят к беседе с гостями, иначе чародеи просто не стали бы рассказывать об их приезде и снимать с двери засов. Да и куда она теперь побежит, если в самом неожиданном месте может найтись человек, который ее узнает и поспешит донести ближайшему чародею, главе города или князю?
Куница решительно вытащила из шкафа подходящее платье, с удобными, свободными, но не обвисающими рукавами и слегка расширенной юбкой, на ладонь не достающей до пола. А одевшись и по привычке оглядев себя в зеркале, неожиданно замерла, сообразив, что ее наряд почти как близнец похож на платье чародейки. Особенно без воротника и фартука, какие та, несомненно, надевала только перед дверью в ее комнату, изображая служанку.
Весеника лукаво хихикнула, представив, как надоело это притворство занятой своими заботами женщине, перебросила за спину косу и решительно отправилась на поиски кухни.
На этот раз, выйдя из коридорчика, она не пошла по лесенке вниз, а, подумав, свернула налево, туда, где коридор был шире, и неторопливо пошагала по нему, рассматривая украшавшие стены резные панели в рост человека, бронзовые изящные подставки для ламп и закрытые двери, изредка попадавшиеся по левую руку.
Все они были массивными и резными, а еще определенно дубовыми, судя по рисунку древесины, и на всех были красивые бронзовые ручки. А кроме ручек висели какие-то замысловатые знаки, и выяснять, что именно они означают, тем единственным способом, какой ей был доступен, Веся пока не желала. Ведь ни кухни, ни столовой за дверьми с такими значками быть не может.
И она оказалась права, в конце коридора нашлась еще одна ведущая вниз лесенка с широкими ступенями. И оттуда, из освещенного лампами высокого помещения, пахнуло вкусным дымком горячего масла, и Весе сразу представилась горка горячих луковых лепешек и холодная сметана, в какую она любила их макать.
Просторный зал, куда попала Веся, был щедро украшен резным деревом, колоннами и наличниками и обставлен добротной дубовой мебелью. Но несмотря на тяжеловесную надёжность каждой стоявшей тут вещи, казался светлым и уютным. Возле череды высоких стрельчатых окон, тянувшейся по левой стороне, стояло несколько накрытых яркими скатертями овальных столов, окруженных стульями с высокими спинками, и на каждом столе стоял букет цветов и изящный подсвечник. У очага, расположенного с правой стороны, свободно расположилось несколько диванов, кресел и низких столов. Вдоль стены стояли шкафы и поставцы, на полу лежали ковры и шкуры, и от всего веяло искренним желанием сделать жизнь людей, коротающих вечера у этого очага, спокойной и удобной.
В противоположной стене виднелось две двери, и та из них, которая располагалась ближе к окнам, была приоткрыта. Посомневавшись секунду, Веся направилась к ней и осторожно заглянула. Несомненно, это была кухня, хотя таких чистых и светлых помещений для приготовления еды княжна раньше никогда не видела. В душе девушки невольно проснулась настороженность, а где же живут слуги, которые начищают бронзу и котлы, стирают и моют, готовят обед и пекут пироги? По подсчету княжны, хорошо знавшей, сколько сил уходит на уборку и стирку в родном доме, здесь их должен быть целый отряд.
А она пока ни одного не видела, может, их заставляют работать ночами?
Размышляя над этим важным вопросом, куница осторожно обошла комнату, заглядывая в буфеты и лари. И вскоре поняла, что пришла сюда раньше кухарок. Печь пока не топилась и ничего горячего не было: ни отвара, ни пирожков, ни простой каши. Пришлось Весе доставать из буфета блюдо с сухим печеньем, а с ледника кувшин с молоком. Тащить это в зал княжна не захотела, налила молоко и села к стоявшему у окна столику, съесть такой скудный завтрак можно и на кухне.
— Доброе утро, — почти бегом ворвался на кухню молодой паренек с лохматой копной соломенных волос и россыпью веснушек на носу, — чем ты завтракаешь?
— Чего нашла, — буркнула Веся, прикидывая, предлагать незнакомцу печенье или посмотреть, как он выкрутится.
— Сама искала? — захихикал он, и куница стрельнула в весельчака неодобрительным взглядом.
А кто, интересно, мог бы ей искать, если тут никого не было?
— Извини, — тут же перестал улыбаться чародей и негромко позвал: — Повар!
Веся с досадой вспомнила о способности каждого живущего здесь видеть ее обиду и уткнулась в чашку с молоком, начиная подозревать, как неверно поняла вчера выгоду чародейской жизни. Не так уж это и удобно, жить среди толпы людей, знающих о твоих самых сокровенных чувствах.
— Приготовь быстро вот этой чародейке все, чего она захочет, и впредь исполняй все ее приказы.
Весеника изумленно оглянулась посмотреть, с кем это так серьезно разговаривает лохматый шутник, ведь ничьих шагов, кроме его собственных, девушка не слышала. В первый момент она никого не рассмотрела, показалось лишь, будто тень у чародея густовата. Но когда эта тень двинулась к ней, превращаясь в совершенно невероятное существо, куница напряглась и крепче сжала ручку чашки, кляня про себя патлатого весельчака. Определенно пытается втянуть Весю в глупую шутку, какие в каждом замке и отряде устраивают новичкам.
— Ты еще не знаешь, что я могу любому вырастить на носу сотню бородавок? — безразлично поинтересовалась княжна у чародея. — И особо стараться мне не придётся, только пальчиком махну?!
Ну и пусть это немного преувеличено, зато на нахальных парней обычно действует безотказно. Все они мнят себя писаными красавцами и считают, будто несколько бородавок сильно испортят картинный облик.
— Да за что? — искренне изумился он, и Веся рассмотрела прошедшую по рыжеватой ауре зеленую волну. — Неужели ты никогда фантомов не видела?
— И где бы я их видела?
— Но ведь не первый день тут живешь! Кто тебе постель заправляет, еду приносит?
— Служанка приносила… — задумчиво сообщила Весеника и тут же задала следующий вопрос: — А где вы их берете? Из кого делаете?
— Из собственных воспоминаний и силы. Как научишься управлять даром, сама себе своего сделаешь, это удобнее всего.
— А Повара кто сделал?
— Феодорис, у него дар созидания сильнее, чем у всех, — с легкой завистью вздохнул парнишка, но зелени в его ауре Веся не заметила. — Скажи ему, чего тебе сварить, да идем в кабинет, Саргенс велел тебя привести.
— Не мог сразу сказать! — вскакивая с места, прикрикнула Весеника. — Веди!
Но на ходу все же бросила в обнаруженный неприметный карман несколько печений.
Из зала лохматый чародей вывел Весю в дверь, которая располагалась недалеко от кухонной, и, шагая за ним по просторным коридорам и залам, обставленным еще более дорогой и вычурной мебелью, княжна заподозрила, что гости тут все же бывают.
А для кого иначе эти внушительные комнаты, как не для тех, кого нужно подавить богатством и великолепием? Вот теперь она вспоминала созданный своими руками немудреный уют Ясновеня с теплом и тоской, в ее комнате каждая подушечка хранила тепло любящих ее людей, вышивавших маки и колокольчики долгими зимними вечерами именно для Веси.
— Как тебя зовут? — спросила она парнишку, решив попытаться разузнать о том, кто приходит сюда в гости.
Но он вдруг остановился и прижал палец к губам. А потом тихо сказал, строго глядя Весе в глаза:
— Ты еще не вступила в круг и не имеешь права знать наши имена. Только те, которые открыл верховный магистр. И нам своего имени не называй… Когда вступишь в круг, у тебя будет новое.
— Да? — не стерпев, ехидно фыркнула Колючка. — Я еще не уверена, хочу ли я в этот ваш круг!
Лохматый посмотрел на нее с изумленной жалостью, с какой смотрят обычно на детей, заявляющих, что они не любят мороженого, и побежал дальше.
Княжна мчалась следом, больше не останавливая провожатого и не задавая никаких вопросов. Не до его объяснений ей, если действительно приехал Берест и верховный магистр желает дать кунице какие-то указания. В том, что советы будут, Веся не сомневалась и даже намеревалась выполнять их в точности… ровно до того момента, пока они будут совпадать с ее желаниями.
В очередном зале за уставленным снедью низким столом сидели Феодорис с Саргенсом и спокойно пили горячий отвар, заедая не менее горячими пирогами.
— Вот гостья, — отчитался парнишка, подводя к ним Весенику, — в кухне нашлась, молоко пила.
— Иди, через четверть часа впустишь гостей. Да не забудь про очередь.
— Не забуду, — лохматый повернулся и помчался прочь, а Феодорис приветливо махнул княжне. — Садись, что стоишь? Отвар наливать?
— Доброе утро. Спасибо, — села на свободный стул Веся и взяла пирог. Раз есть четверть часа, почему бы не перекусить?!
— На здоровье, — усмехнулся Саргенс. — Вопросы все решила?
— Наоборот, больше стало… — прожевав кусочек, призналась куница, — раза в два.
— Ну, задай самый важный, — испытующе уставился магистр, — может, успеем ответить.
— Почему у меня так резко сила прибавилась? Я же в этот раз даже меньше степняков ослепила, чем тогда, в отряде?
— Мы уже размышляли, наверное, мы виноваты. Когда увезли тебя от моста, то два дня поили снотворным, чтобы не мешала. Да и разобраться нужно было… в твоем даре, потому и добавили силы. Иначе ауру не видно. А когда привезли тебя сюда, свою силу сливать не стали, так тебя и положили спать. Я должен открыть одну тайну… Цитадель стоит в месте средоточия силы, тут она собирается… и потому мы здесь сильнее. Вот все это сложилось… и теперь в тебе столько же силы, как в чародее второго круга. Но пока ты не имеешь знаний, как с ней справляться.
— Ты боишься, что я теперь могу кого-то убить? — скептически прищурилась Весеника.
— Он хочет сказать совершенно другое. Теперь тебе нужно учиться, — мягко сообщил Феодорис, — а про твой дар мы все объясним позднее. Сначала послушаем, что об этом думают другие. Ну а если тебе тоже хочется послушать, пройди вон в ту дверцу, поднимись по лесенке и садись. Ты окажешься за этой картиной. Предупреждаю, оттуда все видно и слышно, но говорить бесполезно. Никто не услышит. Впрочем, ты сама отказалась от бремени судейства.
Куница смерила его насмешливым взглядом и поднялась с места. Взяла поднос, составила на него все, что ей понравилось, и молча направилась к дверке, похожей на дверь шкафа или чуланчика. Раз не будет слышно, как она там разговаривает, то уж как жует пироги — тем более.
Феодорис разочарованно посмотрел вслед не ставшей протестовать кунице и укоризненно покосился на друга, изо всех сил старавшегося не рассмеяться. Он выиграл, предсказав, что с девчонкой нужно быть предельно честным, иначе не стоит ждать от нее ни просьб, ни вопросов. Она всё-таки опытный воин и очень быстро смекает, где безопасно, а где может ожидать ловушка.
— Хлоп, — позвал Феодорис, и запертый в магический контур сгусток силы, какие они называли для простоты фантомами, выскользнул из-под кресла.
Форму своим созданиям каждый чародей придавал свою, и Хлоп Феодориса был похож на спрута с дюжиной щупалец, не менее.
— Убери еду в шкаф, — поднялся с удобного кресла глава Цитадели и направился к стоящему на возвышении массивному столу.
Почему-то все посетители, которым разрешено было войти в Цитадель, с гораздо большим трепетом относились к верховному магистру, если он сидел на стуле с высокой резной спинкой. Точно таком, на каких сидели князья, верша суд и закон в своих кланах.
— Первый посетитель ждет разрешения войти, — объявил лохматый чародей, и Веся, нашедшая за картиной удобную, хоть и небольшую комнатку с мягким диваном и столиком, сразу отставила чашку с отваром.
Все ее хладнокровие и внешнее безразличие внезапно куда-то делось, как вода из треснувшего кувшина, и девушке пришлось снова прибегнуть к помощи силы, чтобы вернуть своему телу спокойствие. Но не душе… на нее сила не действовала.
— Доброе утро, уважаемые чародеи, — с глубокой почтительностью произнес мужской голос, и Весеника разочарованно откинулась на спинку дивана.
Этот голос она знала очень хорошо, и хотя еще совсем недавно считала, что всегда будет рада услышать, теперь только разочарованно вздохнула.
И не ее в том вина… он сам сделал все, чтобы втоптать в грязь память об их дружбе.
— Доброе и тебе. Зачем ты явился?
— Прошу милости… позвольте в наказание за все мои проступки принять на свои плечи такую кару, чтобы моя жизнь начала приносить пользу людям, раз она больше не нужна мне самому. Вокруг меня пустота и холод, и меня теперь не волнуют прежние дела и заботы. Если нужно чистить вам конюшни, я буду чистить, если нужно сеять золу, буду сеять. Всё, что угодно… только не гоните.
— Мы услышали твою просьбу… и хотим узнать ответ на последний вопрос: почему ты так стремишься оказаться в Цитадели? Ведь знаешь, сюда могут войти только чародеи и приговоренные к наказанию? А тебя за угрызения совести следует наградить, а не наказать. Иди и живи спокойно… ты свой долг выполнил.
— Чародей! — неверяще уставился на Феодориса Тадор. — Ты ведь немолод и мудр и должен понимать… я сейчас готов на все… лишь бы оказаться неподалёку от той, кого подло предал. И если моей вины недостаточно, я пойду и совершу нечто такое, чтобы вы не смогли отказать мне в наказании!
— А ты не забыл, что мы наказываем лишь тех, у кого есть запретный дар? — сухо осведомился Саргенс. — А у тебя его нет!
— Но я могу купить запретные зелья приворота или смертельного недуга, и вам придётся меня снова судить! Но тогда судьбы тех, кого я выберу в жертву, будут на вашей совести!
— Хлоп, — холодно скомандовал Феодорис, и Веся непроизвольно подалась вперёд, с тревогой ожидая решения магистра, — отведи этого человека в пятую камеру и запри. Он наказан.
Большая картина, за которой сидела Веся, висела прямо над головой Феодориса и была с этой стороны прозрачна, как стекло. Хотя княжна начинала догадываться: скорее всего, это действительно стекло, а то, что видно из кабинета, — хорошо сделанный морок.
И может, кто-то другой, кто знал Тадора меньше, ничего не понял бы по угрюмому лицу барса, но куница хорошо рассмотрела, как удовлетворенно дёрнулся уголок его губ и прищурились глаза. Тадор был доволен. Значит, это еще не весь его план, и ее бывший напарник придумал нечто более сложное, чем просто жить в одном доме с нею.
Ох, глупец, горько усмехнулась Веся, он даже не догадывается о мощи чародеев! Или как раз догадывается и задумал еще более невероятное предательство? Княжна попыталась представить, какая задумка могла бы прийти в его голову, и невольно вздохнула, скверно, если Тадор убедил отца и тот ради спасения дочери пошел на сговор с несостоявшимся зятем.