— Так эта она похоронена в той маленькой могилке… — потрясенно ахнула Веся, — а я думала… ребенок…
— Все трое они там… — горько произнес Радмир, внезапно почувствовав, что не желает не только разговаривать с этим человеком, твердо стоящим на двух ногах, но и вообще его видеть, — и охотник тоже… всё, что осталось. Как Кастина встала на ноги, так и похоронили.
— Так вот почему она там всегда так плачет… — сообразила Весеника и снова перевела взгляд на Ольсена.
А в следующий момент уже мчалась к рухнувшему, как подрубленное дерево, мельнику, поспев почти одновременно с Феодорисом.
— Веся… — сразу забыл магистр ее новое имя, — спаси… он мне когда-то жизнь спас…
— Да не волнуйся ты так. В нем моей силы еще полно, это просто обморок… тьма! Не думала я, что он такой дурак!
— Еще неизвестно, кто глупее… — вздохнул князь, как ни взбесило его появление человека, которого все они восемь лет считают погибшим в страшных муках, но несправедливым он не желал быть даже в мелочах, — приревновал ведь он ее ко мне… дурак старый. Решил, будто я к Кастине на свидания хожу! А она и оправдываться не стала… гордая.
— А зачем ты туда ходил? — мягко осведомился магистр, заметив, как дрогнули и еле заметно искривились в злой усмешке губы мельника.
— Так она же ему молочная сестра, росли они вместе, — с нарочитой печалью ответила за отца куница, раньше магистра понявшая, что пациент уже пришел в себя, но продолжает притворяться, — и муж ее был отцу лучшим другом… Больше ни с кем из женщин отец и не советуется, лишь с матерями да с тетушкой Кастиной. Говорили женщины, она так и живет на той заимке, как овдовела, не хочет возвращаться в Ясновень. А еще могилка эта… каждый день цветы туда носит да куст чубушника поливает.
— Оторвите мне эту ногу… или сам отрежу… — хрипло прорычал, приподняв голову, Ольсен, и Веся печально усмехнулась.
— Дед, ты глупостей не говори, а? Тебе не ногу отрывать нужно, а голову… Кастина уже семь лет моя наставница… с тех пор как дар у меня проснулся. Она меня наизусть знает… никогда не поверит, что я мимо тебя ходила и лечить не попыталась. Да и не буду я врать… глупо это. Ты столько лет сам себя мучил… вместо того, чтобы спросить…
— Я спросил! — рыкнул Ольсен. — А она показала на дверь… вот и ушел. Третьим лишним никогда не был…
— Так ты и вторым там не был. — Князь взял кубок с квасом и жадно выпил половину, пытаясь себя успокоить. — Кастина за первого мужа без любви выходила, это он в ней души не чаял. Погиб в битве… а как тебя волки сожрали, она лебединое перо на шею повесила…
— Эвеста, — Феодорис вернулся к столу, налил в кубок квасу и принес мельнику, — сама его усыпишь или зелье дадим?
— Да как ты смеешь… мальчишка! — вспылил Ольсен и резко сел на диване. — Не вздумайте!
— Иначе он к утру, — не обращая внимания на эти слова, продолжал рассуждать глава Цитадели, — что-нибудь особо сумасбродное придумает.
— Но ведь я уже вызвала ее сюда, — задумчиво поглядывая на пациента, сообщила Веся. — Кастина пойдет через перевал, напрямик, она этот путь хорошо знает. А от Ставина тут недалеко… думаю, через пару дней здесь будет. Поэтому ему лучше ничего не придумывать. А я сейчас к Бересту схожу, приведу сюда. Пусть за дедом присматривает.
— Это хорошая мысль, насчет Ардеста, еще и Анса к нему в помощники. — Феодорис так довольно ухмылялся, словно забыл про свое намерение держать ястреба взаперти до утра, а Веся и не вздумала напоминать. — Вдвоем они точно продержатся до появления твоей наставницы. Глава шестнадцатая
За Берестом и Ансертом верховный магистр отправил Хлопа, а сам, сунув кубок с квасом в руки мельника, вернулся в свое кресло и принялся молча грызть каленые орешки, но, судя по остановившемуся мрачному взгляду чародея, мыслями он был далеко. И это даже Ольсена, сопевшего с притворной обидой, заставило замереть с почтительным видом.
Молчали и остальные. Веся пыталась прикинуть, как сообщить Кастине об её ошибке, и не находила слов, достаточно мягких и бережных, чтобы не причинить наставнице острой боли.
Князь в этот момент мысленно честил себя самыми последними словами за торопливость. Конечно, тогда его гнали неотложные дела… но сколько раз он замечал, как важно иногда отставить все насущные проблемы и спокойно, вдумчиво разобраться с бедами или подозрениями домочадцев! Ведь как удачно могла бы повернуться жизнь сестры, останься он в тот далекий вечер в домике Кастины поближе познакомиться с путешественником, случайно отставшим от обоза из-за сломавшей ногу лошади, да так незаметно там и прижившимся.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался появившийся в дверях Берест, цепким взглядом окидывая комнату.
А едва рассмотрев сидящих за столом князя с чародеем, а деда и Весю в разных углах дивана, направился к кунице и спокойно сел рядом с ней, надёжно прикрыв своим телом от едко фыркнувшего Ольсена. Девушка тотчас украдкой продвинула по дивану руку, и та мигом оказалась в плену сильной и горячей ладони ястреба.
— Добрый вечер, — чуть запыхавшийся Ансерт явно бежал, и Веся ему невольно посочувствовала.
Она уже поняла по разговорам чародеев, что пожить в этом доме пускали далеко не всех просителей, и алхимик явно относился к этим остальным.
Анс тоже вначале осмотрел комнату и, ничуть не сомневаясь, сел между старшим братом и мельником.
— Эвеста, — поднял на куницу строгий взгляд Феодорис, — объясни нашим гостям, как они должны ухаживать за дедом. Мне кажется, лучше всего будет, если твой пациент до утра спокойно поспит. Хлоп проводит их в его комнаты.
Веся чуть нахмурилась, пытаясь сообразить, с чего начать объяснения ястребам насчет старика и как снова не задеть его чувства. Ему и так несколько минут назад хватило боли. Покосилась на застывшее каменной маской лицо Ольсена и вдруг поняла, как это неверно будет… представить старика капризным самодуром. Да, он обманулся, поступил глупо и страшно, но сполна расплатился за эту ошибку собственной болью: и телесной, и душевной. Теперь следует помочь ему заживить душевную рану, но не такими грубыми средствами.
— Я думаю, его не нужно усыплять, — твердо сообщила она, глядя магистру прямо в глаза. — Ольсен вполне здоров и достаточно мудр, чтобы не навредить своей ноге. А Анс не хуже меня знает, как обращаться с возрожденными конечностями.
— Ты целительница, Эвеста, тебе виднее, — помедлив несколько секунд, согласился Феодорис, как ни в чем не бывало, и до Веси начало доходить, что это снова была проверка.
Но теперь она больше не возмутила куницу, как раньше. В душе девушки все больше крепла уверенность в правильности собственного решения остаться здесь и в праве открыто высказывать свое мнение… если она считает его верным.
— И еще я думаю, — смело продолжила куница, сама удивляясь в глубине души своей наглости, — если мы будем обсуждать… как отцу сообщить в клане о моем решении, то совет Ольсена и Береста будет вовсе не лишним.
— Ардеста, — твердо поправил княжну жених, нежно сжав ее руку, — я принял решение остаться здесь и вступить в круг. А Берест… замечательное имя, и пусть оно останется легендой, когда исчезнет тот, кто его носил. Ну а дед придумает… как это проделать поправдоподобнее.
— Что такое круг? — мгновенно заинтересовался Ансерт. — Я тоже хочу.
— Поживи немного гостем, присмотрись, — с притворной неохотой вздохнул Феодорис, и Берест вдруг едко заухмылялся, — а Ардест, если решил, завтра пройдет ритуал. И начнет учиться управлять своим даром… и лицом. Привык, что его никто не видит.
— Если он решился, то я тем более готов, — заупрямился Ансерт, — все знают… я давно мечтал немного подучиться у чародеев.
— Ансерт, — не выдержала Веся, — речь не о том, чтобы подучиться. А о том, чтобы стать чародеем, принять все правила и жить по законам Цитадели.
— А тебе никто не разрешал нарушать правила и рассказывать гостям все секреты, — немедленно остановил ученицу магистр, но Веся была уверена, если бы он считал это неправильным, то нашел бы способ прервать ее объяснения в самом начале.
Просто показывает сейчас Ансу, кто здесь распоряжается и что спорить с ним вовсе не стоит.
— Извини, Феодорис, но ему нужно знать… чего он лишается, если останется здесь.
— Но вы же решились?! — остановить настырного Анса оказалось не так-то просто. — Значит, и я смогу. Тем более я всегда этого хотел.
— Он говорит правду, — подтвердил Ольсен, решивший наконец прервать свое молчание. — Ансерт давно мечтал о Цитадели.
— А вы не думаете, что вашим братьям придётся без вас трудно? — испытующе уставился на ястребов магистр, и Веся замерла, чувствуя, как сильнее сжалась рука Береста.
— Ранзелу давно пора командовать отрядом, — ответил Дикий, — он отлично справится. А степняки сейчас должны отступить, всегда отступают, как получат хороший пинок. Не настолько они смелы, лезть на защищенные села, а в защите Туры они убедились. И Лирсет с Даренсом ему помогут… Дарс хороший советник. А вот целителем придётся ходить Лайонису. Но он ведь за этим туда и приехал?
— Все верно, — усмехнулся чародей, — он пришел вам помочь. Но вы зачем-то устроили ему допрос.
— А он был к нему готов, — не выдержал Анс, — как я теперь начинаю понимать, догадывался заранее.
— Это сейчас неважно, — устало глянул на ястребов Радмир, — меня волнует другое. Весю в клане любят и знают, что она не способна на зло. Даже словам очевидцев не поверят, тем более все рассказывают о чудесном спасении селян. Я-то теперь понимаю, как правильно сделал Феодорис, спрятав Весю тут, шаманы хингаев щедро заплатят за ее голову. Но если я начну рассказывать в клане про ее наказание…
— А зачем и кому ты обязан отчитываться? — не выдержал Ольсен. — С каких пор князья объясняют всем, куда делись их домочадцы? Сделай важное лицо, ответь загадочно… больше с вопросами не полезут. Но поймут, что все не так просто. Ну а сюда сунуться никто не решится.
— Феодорис, — сообразила Веся, что здесь обойдутся и без них, — мы больше не нужны? Я могла бы показать гостям столовую и отвести Анса в комнату.
— Идите, — еле заметно усмехнувшись, позволил Феодорис, — но не забудь предупредить их про лестницу.
— Не забуду, — потянув ничуть не сопротивляющегося Береста к выходу, пообещала ученица, завязывая себе узелочек на память — выучить назубок все правила и запреты.
Иначе Берест точно попадет в ловушку… а ей этого вовсе не хочется.
— Что это за лестница? — едва отойдя от кабинета десяток шагов, требовательно осведомился Берест.
Куницу он обнял за талию, едва за ними закрылась дверь, и, судя по решительно сжатым губам, сквозь которые рвалась счастливая улыбка, не собирался отпускать даже на миг.
— Сейчас все объясню, — пообещала Веся, пытаясь решить задачу, от которой ее отвлекали губы ястреба, осторожно касающиеся то виска, то волос, — только устроимся где-нибудь поудобнее. Но сразу могу сказать, тут лучше не входить в закрытые комнаты. Я думаю, Ансу лучше занять комнату рядом с Берестом… извини, с Ардестом. Ваш отец дал вам очень похожие имена.
— Это старая история. У его погибшего старшего брата, который должен был стать князем, было очень звучное имя… Даргобер, и отец с Мензердом тайком завидовали. Но наш отец считал, что самое неудачное досталось ему, и еще в юности решил дать своим сыновьям имена, начинающиеся на одну букву и одинаково звонкие. Самый старший у нас Аберост, второй Агедирс, потом я и Ансерт. А куда мы идем, моя комната вроде в другом конце?
— Я покажу вам столовую и обеденный зал, почти пришли. Только не удивляйтесь, кухарка тут особая.
— Самое особенное тут — это ты, мое солнышко, — нежно выдохнул ей в волосы Ардест, — и сейчас меня волнует не кухня… а совсем другой вопрос, когда ты возьмешь мой браслет?
— Об этом нужно спросить Феодориса, — огорчённо вздохнула Веся и почувствовала, как жених резко остановился и развернул ее к себе. — Почему ты так смотришь?
— Ты хотела сказать нечто совершенно другое, — осторожно пояснил ястреб, и куница понятливо заулыбалась, вспомнив про его дар.
— Просто не так сказала… я его уже взяла, Берест, — твердо глядя княжичу в глаза, сообщила она, — душой взяла. А все вещи… особенно такие приметные украшения, которые могли видеть на моих руках другие воины… Феодорис забрал и носить запретил. По ним меня могут опознать, потому и нужно спросить магистра про браслет. И все равно я не имею права его взять, пока ты не вступил в круг. Во всем этом вообще много сложностей, я потому и ушла… пусть они решают сами.
— Понятно, — облегченно вздохнул ястреб, крепче прижал к себе куницу и бережно поцеловал, — спасибо, любимая. Признаться, я пока про все это вообще не думал, не до того было. Но Феодорис прав… лучше тебе бросающиеся в глаза вещи не носить. Поэтому у тебя на руке и нет твоего браслета?
— Давай, я сначала угощу вас горячим отваром с пирогами, потом устроим Анса и поговорим. Я тебе расскажу все, что успела понять, — кротко улыбнулась Веся, беспокоившаяся за жениха.
Кто знает, вдруг Феодорису не понравится, как они ведут себя посреди Цитадели? Вполне может приказать Хлопу утащить его куда подальше и запереть… а ей нужно сказать ястребу так много.
— А мне ничего не расскажешь? — Анс хоть и стоял в нескольких шагах от них, но отлично все слышал.
— Береста… ох, Ардеста завтра утром ждет ритуал… принятия в круг… а тебе еще нужно подумать!
Но алхимик в ответ на эти слова усмехнулся с твёрдостью человека, совершенно уверенного в выборе.
— Вот и отлично, чтобы не делать два ритуала, проведут один. А как там, в круге?
— Анс, я и так слишком много болтаю… потерпи до решения главы Цитадели, — чуть виновато призналась княжна.
— Тебя могут наказать? — тотчас нахмурился Ардест. — Тогда лучше ничего не рассказывай. Ночь я потерплю. И Ансерт тоже. Кстати… меня можно звать Дест, это мы с Ансом всегда друг друга так коротко называли… когда я еще не был Берестом.
— Ладно, — покладисто кивнула Веся и позвала: — Повар!
В следующие полчаса ястребы больше изучали необычного прислужника, чем ели, и Весе пришлось кратко пояснить, откуда он взялся. А еще предупредить, что о чудесах Цитадели нельзя рассказывать нигде и никому.
— Сами понимаете, кто-то поймет, некоторые позавидуют, а найдутся и недобрые люди… обвинят чародеев во всех собственных грехах. А они просто не могут создать таких в другом месте… но я снова тороплюсь с объяснениями, этого вам пока знать не следует.
— Тогда идем устраивать Анса, я уже сыт, — рассмотрев, как Веся лениво катает по тарелке орешек, княжич решительно потянул девушку из-за стола.
— Вот эта комната, — добравшись до своих бывших покоев, показала Веся, — тут я раньше жила, еще платья не все забрала.
— Тогда я сам ее займу, — тотчас решил Берест и усадил невесту в кресло. — Посиди, я покажу Ансу мою комнату и перенесу свои вещи. У него пока все равно тут ничего нет.
Алхимик только насмешливо прищурился, отлично сообразив, что уводят его нарочно, но спорить и не подумал. Точно знал, на месте брата он поступил бы так же.
Княжна усмехнулась им вслед, разглядев тонкую зеленую полоску, мелькнувшую в бледной ауре Анса, и отправилась умыться, невесело раздумывая над тем, как преподнести жениху самую неприятную новость. Не девчонка ведь она зеленая, давно знает, с каким нетерпением женихи ожидают момента, когда смогут полноправно назвать невесту своей женщиной.
— Веся… солнышко мое… — нежные руки ястреба встретили девушку за дверью, обняли, подхватили, как ураган подхватывает безвольный листок…
— Берест… Дест! Подожди… — сообразив, что он несет ее к кровати, охнула Веся, — нельзя!
— Почему?
Княжна вгляделась в его потемневшие глаза и горестно вздохнула, вот что делать с его даром, если она говорит «нет», а ястреб отлично знает, что это ложь?
— Ардест… я все объясню, — огорчённо вздохнула куница, и этому огорчению он поверил.
Свернул к креслу, сел, не выпуская ее из рук, и настороженно всмотрелся в лицо невесты.
— Веся… солнышко… ты мне не доверяешь? Или болеешь?