— Ни к чему мне это, — категорически отказалась она, когда Веся попыталась лишь заикнуться, — все знают, почистишь печень и селезенку, а через месяц начнут разглаживаться морщинки да заблестят глаза. И тогда мне пару рысей придётся у своей избушки постоянно держать, чтоб у путников дурных мыслей в головах не заводилось. И дай мне верное слово, что никогда без моего ведома такого заклятья на меня не напустишь.
Но ведь отныне Веся больше не Весеника? И не княжна, и даже не куница, хотя в душе всегда такой и останется. Зато появилась у нее маленькая лазейка нарушить данное слово, ведь подозрительно будет выглядеть, если чародейка Эвеста не станет лечить незнакомую ей путницу из-за честного слова сидящей где-то в башне Цитадели княжны Весеники?
А кстати! Ведь говорил что-то Феодорис про разрешение пройти в половину, где живут наказанные, и самой посмотреть, как там все устроено? Решено, как только вернётся, попросит ее сводить… вместе с Берестом, конечно. И Анса возьмут… а то он сегодня смотрел из дверей конюшни на уезжавшего брата так тоскливо… Весе даже совестно стало, хотя знала — едут они по делу, а вовсе не на прогулку.
Ну а последним приказом Веся погрузила пациентку в сон, чтобы подольше не отвечать на ее вопросы и указания.
— Спит? — подъехав ближе, заглянул в лицо травницы превратившийся в незнакомого конопатого старика Ольсен. — Может не стоит… ей сразу-то говорить, пока она слаба? Я подожду… с вами поеду.
— Саргенса спроси, — не повелась на его виноватый взгляд куница, — как скажет, так и будет.
— Какая ты стала… — поджав губы, мельник направил тэрха к чародею, — послушная!
Как ответил мельнику Саргенс, Веся не слышала, но отряд не остановился и не повернул назад, и стало ясно, ради прихотей Ольсена чародей свои планы менять не захотел.
Застава была небольшая, из тех, какие поставил Илстрем на своих землях в самых удобных для прохода к Ставину местах. Обычно в них жили несколько старых воинов, присматривающих за обозами да обучающих парнишек, желавших весной вступить в отряды князя.
— Ардест, — придержал тэрха чародей, — тут ты поведёшь отряд. У тебя же княжеский амулет при себе?
Нарочно при всех сказал и голоса не понизил, раскусила Веся хитрость Саргенса, значит, хочет, чтобы спутники считали княжича равным ему чародеем. Ну и Береста проверить, как справится с возвращением в семью, ведь чародей не мог не знать, какие амулеты надеты на новом ученике.
— Хорошо, — еле заметная усмешка скользнула по губам княжича, и он уверенно двинулся к запертым воротам.
— Кто таковы? — где-то над головами путников приоткрылась дверца узкого оконца.
— Княжич Ардест со спутниками, — строго и слегка надменно произнес Берест, и Веся успокоилась, даже она сама не узнала бы по этому ответу жениха.
За стеной несколько секунд медлили, потом цепи заскрипели и ворота медленно начали подниматься.
— Почему у вас ворот скрипит? — едва попав во двор крепости, напустился на стражника княжич. — Смазать некому? Кто тут командир?
— Уехал он, — угрюмо буркнул воин, — твой батюшка всех командиров в Ставин собирает, или не знаешь?
— Так ведь не сегодня? — притворно нахмурился Берест и бросил быстрый взгляд чародею. — Я сам туда еду.
— Ну да, завтра… — затосковал парень, — но он загодя выехал… в дороге всякое может случиться.
— Чего тут может случиться, всего полдня езды? — не поверил княжич и махнул рукой. — Ладно, потом разберусь. Есть у вас комнаты для гостей? Мы тут заночуем… у князя Радмира сестра приболела. Ей и целительнице отдельную комнату нужно.
— Да вон все на втором этаже свободны, — махнул в сторону каменного дома воин, — нас мало, внизу умещаемся. Глава двадцать вторая
— Эви? — стук в дверь комнаты, которую Веся выбрала для себя и Кастины, раздался через час, когда девушка успела умыться, переодеться и добавить силы исцелению, шедшему в теле наставницы.
Будить ее чародейке не хотелось, и она сама раздела и удобно устроила свою негаданную пациентку.
— Что? — шепотом спросила куница, приоткрыв дверь, и почувствовала, как тонет в жаркой нежности любимых глаз.
— Идем ужинать, — так же тихо шепнул ястреб, а едва девушка выскользнула из комнаты, подхватил на руки и прижал к груди, — я соскучился, солнышко.
— Дест… — на миг прижалась к нему Веся и тотчас отстранилась, — мне не хочется оставлять ее одну.
— Я понимаю… но ты посиди с нами несколько минут, скажи ему хоть пяток слов… ведь смотреть нет сил, измаялся весь. А потом я тебе отнесу еду сюда и сам посижу с тобой.
— Ладно, идем, — согласилась куница, деда ей тоже было жаль… хоть и много меньше, чем наставницу, — но учти… я не скажу ничего для него приятного.
— Веся… — остановился Берест, но с рук невесту так и не отпустил, — я думаю, все самое неприятное он уже сам себе сказал… и не по одному разу. Может… не нужно?
— Я про другое, радость моя. — Девушка крепко обняла ястреба за шею, подарила долгий поцелуй, а затем уперлась руками ему в плечи. — Отпусти. Ты когда-нибудь видел, чтобы чародеи вели себя так беспечно? Они ведь всегда такие вежливые и хладнокровные… ты сегодня разговаривал со стражником очень похоже.
— Я старался, — нежно улыбнулся невесте княжич и бережно поставил ее на пол, — а еще хотел тебя предупредить: Саргенс решил рано утром ехать в Ставин, мне кажется, его волнует это совещание у отца. Поэтому поговорить с Кастиной придётся вечером. Да и воины Радмира скоро приедут… хоть их и устроят снизу, но лучше быть осторожнее.
— Вот как, — нахмурилась Эвеста, — значит, мне предстоит новое знакомство с князем ястребов? Тогда нужно выяснить, кто я и из какого клана. Идем, начнём с деда.
— Как она? — Ольсен сам встретил внука у дверей комнаты, которую Саргенс назначил столовой, и Весю потрясла произошедшая с ним перемена, мельник словно постарел на полсотни лет.
— Пока спит, но тебя в таком виде ей показывать нельзя. — Только теперь Веся сообразила, отчего не поняла раньше, насколько он переживает за Кастину. Все дело было в амулете личины, который он сейчас снял. — Садись на скамью, немного подлечу. И не смотри так сердито, я не боюсь. Какие настырные дедушки пошли, со всеми спорят, с внуками, с чародеями, с целителями… не вздумай еще и с Кастиной спорить, когда позову…
— А как там у нее дела? — неожиданно мягко спросил Саргенс и заговорщицки подмигнул Весе из-за спины мельника.
— Простыла где-то, — обдумывая, что бы значило это подмигивание, хмуро вздохнула Веся и решила рассказать так, как чувствует, не оглядываясь на чародейские загадки. — Она ведь непоседа, все сама. И за дровами, и за водой. А лечить ее запретила мне напрочь, честное слово взяла.
— А как же ты теперь? — насторожился Берест.
— Так я же теперь Эвеста и никаких слов никому не давала, кроме жениха своего, — лукаво усмехнулась чародейка.
— Эви…
— Ты пока ужинай, я чуть позже с Кастиной поем. Вот только деда подлечу…
Исцелять Ольсена было проще, чем Кастину: его тело помнило силу ее магии и откликалось на нее быстрее, но Веся не торопилась, желая досказать начатое.
— Так вот, я ей сколько раз предлагала еще учениц взять, чтобы не одной там все время сидеть, сама-то я с лета до поздней осени с отрядом вдоль южных границ моталась… но она отказывалась. Говорила, что летом ей и одной нетрудно. А ведь травы в середине дня не собирают. Или ночью, или на зорьке… иначе в них сила не та. Вот сейчас разбужу и спрошу, зачем она по мокрому снегу лазила, за почками или за соком?
— Ты ее особо-то не ругай, Веся… — умоляюще уставился на целительницу старик, и она даже задохнулась от неожиданности, — это ведь я виноват… натворил глупостей… вместо того чтобы быть с ней рядом, помогать, оберегать, тешил свою гордыню…
— Ольсен… я ее не ругаю… просто хотела сказать… Кастине полежать хоть денек нужно, слабовата она. Нет, это не насчет разговора, поговорю я сейчас. А вот ехать… никуда не стоит.
— Значит, пусть лежит здесь, я возле нее останусь, — тотчас постановил Ольсен, и Веся подняла взгляд на чародея, решать ему, она только сказала свое мнение, хотя и довольно решительно. Ну так раз назвал ее чародейкой, пусть терпит… они, как всем известно, ни у кого совета не спрашивают.
— Да, мы уедем затемно… — Саргенс помолчал с минуту и вдруг откровенно сообщил: — Мне нужно знать планы Илстрема. Он, конечно, многое знает, но далеко не все… не хотелось бы потом исправлять ошибки.
— Вот как? — поднял бровь Радмир. — А я все знаю?
— У тебя старшая жена знает все, ну или почти, — мягко, как ребенку, ответил ему чародей и открыто улыбнулся. — Потому мы и присматриваем больше за ястребом. Он решителен и обидчив, а выздоровление Ардеста развязало ему руки, это раньше он с нами советовался, не хотел перечить даже в мелочах.
— Но мне он показался довольно мудрым… и не злым, — задумчиво сообщила Веся и присела к столу рядом с женихом, пожалуй, он прав, и ей действительно лучше перекусить тут.
Все равно уже ясно, что им не получится провести вечер вместе, как она мечтала. Нужно знакомить наставницу с мужчиной, которого она когда-то любила, похоронила и до сих пор оплакивает, да укладываться спать, утром придется вставать рано.
— Кастина… просыпайся. — Радмир осторожно погладил травницу по руке, и она медленно открыла глаза. — Ну, полегчало тебе?
— Меня магией лечили? — первым сорвался с губ женщины волновавший ее вопрос, и князь нахмурился.
— А чем еще? Зелья, сама видишь, не помогли! Мне давно следовало вмешаться, да считал тебя умнее! Но теперь с тобой хочет поговорить чародейка, Эвеста, выслушай ее внимательно, я позже зайду.
Встал и решительно вышел из комнаты, провожаемый горьким взглядом молочной сестры.
— Кастина, — села на его место незнакомая травнице девушка и пристально уставилась на нее, — я влила тебе свою силу, так как должна сообщить нечто… совершенно невероятное. И хотя это радостное известие, твое сердце могло не выдержать. А в этом мире много людей, кому ты нужна, кто тебя любит и кто без тебя просто погибнет. Не качай головой… я знаю то, чего не знаешь ты.
— Как знакомо ты говоришь, — слабо усмехнулась травница, — но голос чужой…
— А я не сомневалась, что ты меня узнаешь, — лукаво улыбнулась Веся, — это у Марили две матери, а у меня три.
— А лицо… — брови женщины нахмурились, — всегда такое останется?
— Это магия. — Куница не спеша вынула из ушка сначала одну сережку, потом вторую, и на Кастину фиалковыми глазами глянуло довольное личико воспитанницы. — Хороших новостей у меня много, тебе сначала какую?
— Какая тебе больше нравится, но первым делом скажи, зачем я тебе так срочно понадобилась?
— Не только мне. Но давай с начала: оказывается, дар у меня светлый… а я даже не подозревала…
— А я догадывалась, — вздохнула Кастина, — да понимала, как трудно будет доказать это всем окружающим. Ведь людям гораздо легче судить всех по себе и подозревать в грязных помыслах, чем поверить, будто кто-то чище тебя. Потому и не обнадеживала… чтобы спасти.
— Ты и спасла… теперь я чародейка. Но пока хожу в ученицах и прошу твоей помощи… быстрее освоить новый дар. И не только я, глава чародеев тоже просит.
— А жених?
— Ардест тоже теперь ученик… точнее чародей, но третьего круга.
— Так вот кто прятался под личиной Дикого… — задумчиво вздохнула Кастина. — Выходит, это его ты приголубила проклятьем?
— Не проклятьем… в том и дело. Это праведный гнев… и давно бы спал, но об этом поговорим потом. Нам утром рано вставать, в Ставин едем, а тебя хочу отставить здесь, пока не отлежишься. И потому придётся открыть тайну… к которой я хотела тебя подготовить.
— Веся… а эта тайна касается тебя или меня?
— Эта тайна касается тебя и еще одного человека… которого, несмотря на все сделанные им глупости и упрямство, мне очень жаль. И не зови меня Весей… я Эвеста. Хотя и сама с трудом привыкаю.
— Я запомню… но это правильно, — испытующе посматривая на воспитанницу, пообещала Кастина, — так что там за человек?
— Прадед… моего жениха. Мы заехали к нему еще по пути из Ясновеня в Ставин… он и уговорил меня сделать выбор немедленно, не дожидаясь, пока попаду к Илстрему. Живет он в глуши, на мельнице, дружит с правнуками, выручает их, советы даёт… но не прямо, а исподтишка… в виде загадок. Меня тогда поразило… князь ему внук, правда двоюродный, а почему-то никого не отправил вылечить деда… тот кандылял на самодельной колодке.
— Какой ноги? — с деланым равнодушием спросила Кастина и сурово поджала губы.
— Левой, — печально вздохнула куница, — но тогда я ничего не поняла… даже предположить не могла. А вот когда чародеи забрали меня, обессилевшую, от моста под Турой, и привезли в Цитадель, они и примчались… Дикий с братом и прадед, он с чародеями, как оказалось, тоже в родстве. А у меня сила дара после Туры повысилась, и я решила сделать деду доброе дело… помог же он мне с выбором… и теперь мне иной судьбы не нужно.
Веся помолчала минутку, собираясь с духом и втайне надеясь на вопрос наставницы, но та упорно молчала, и пришлось чародейке продолжить рассказ.
— Ну вот, решила я ногу ему вырастить… а он сопротивляться начал… Кастина, может, я и неправильно сделала, когда вылечила его насильно, но теперь не жалею. И никогда больше не дам раненому или умирающему глупого обещания бросить его и не лечить. Бывают у людей моменты слабости… о которых они и сами потом жалеют, и нельзя им в этой слабости потакать. Вот и дед сначала на меня разозлился, а потом признался… ведь он нарочно восемь лет ходил безногим, чтобы доказать одной женщине… но что именно доказать, этого я так и не поняла, — закончила Веся почти сердито.
— Ну а от меня ты чего ждешь? — бесцветным голосом поинтересовалась Кастина, изо всех сил стиснув в сухих кулачках край одеяла. — Я же не целительница?
— Зато я целительница… — вздохнула Веся и осторожно погладила наставницу по натянутой на костяшках пальцев коже, — и чувствую себя в ответе за своих пациентов… Особенно если они хорошие и близкие мне люди. Он ошибся… дал волю гордыне, обиде, ревности… и страдал все эти годы, но я ему сразу сказала, его страдания ничто по сравнению с твоими. А потом рассказала про ту могилку… еще и батюшка помог. А теперь мы с отцом и Дестом просим тебя поговорить с ним… просто выслушай его, Кастина! Ну… каков будет твой ответ?
— Мне нужно подумать… а где он?
— С нами едет, — вздохнула Веся, — тебя встречать. Но как увидел… что ты болеешь… сразу осунулся… на полсотни лет постарел… уж и не знаю… нужен ли тебе такой старик? Я ведь тебе печень и почки подчистила… ну и все остальное подлечила заодно… семь бед, один ответ.
— И какого же ты теперь клана, куница — лукавая девица? — бледно усмехнулась Кастина и попыталась сесть. — А мыльня тут есть? Умыться бы сначала.
— Мыльня в коридоре, я провожу. — Веся метнулась к двери, рассмотрела три застывшие у стены мужские фигуры и скомандовала жениху: — Дест, идите в столовую, подождите там. Нам умыться нужно.
— Хорошо, — с полуслова понял ястреб, подхватил непривычно покорного деда под руку и повел прочь. — Идем, я тебя горячим отваром напою да расскажу про переправу на Туре… сам же просил?
— Лучше мне расскажи, — входя за ними в комнату, вздохнул князь, — он сейчас все равно не услышит.
— Послушный какой, — оказавшись в умывальне, еле заметно усмехнулась Кастина, — а звался Диким.
— Он самый лучший… — мечтательно вздохнула Веся, — и называет меня сиреневое солнышко… никогда не думала, будто совершенно незнакомый воин будет мне как родной…
— Ну а браслет его где?
— Вот… его в Цитадели усилили, он с защитой.
— А твоего не вижу… отдала уже?
— Нет, он у магистра. Я сама оставила… мне нужно выучиться, но это неважно ведь? Душой я его уже отдала.
— Веся, я тоже всегда была такая… доверчивая… — горько вздохнула наставница, — и думала, раз я добрая и всем делаю добро, то все это видят, понимают и ответят тем же. Но обманывалась снова и снова. Те, кто шел ко мне за помощью не раз и не два, вдруг оказывались заняты, когда помощь понадобилась мне.