— Плохие, — откровенно заявил Даренс, — мы уже засомневались, верно ли сделали, что решили забрать отсюда половину воинов. Да и нам самим не стоит бросать село в такое время. Хингаи обозлены, как никогда, теми потерями у моста. Дозорные сообщают, что их много, как саранчи, и движутся они лавиной. Вперед высылают не дозоры, а десятки малых отрядов, и те рыщут по степи по-волчьи. Несколько наших дозорных не вернулись… одна пятерка еле вырвалась. Их намного больше, чем нас, Дест. Мы послали вести Шангору и всем княжеским отрядам, что стоят поблизости, но ответ придет только к вечеру. Но хуже другое: сейчас пока невозможно понять, в какую сторону они свернут и где ударят.
— У меня не хватит совести… — мрачно вздохнул Ранз, — повернуться сейчас и уплыть с вами. Видел бы ты, как нам обрадовались те воины, которые побывали в степи. Прости, Дест.
— Никогда не прощу, — метнул в него яростный взгляд Дикий Ястреб. — Понимаешь, никогда! Как ты мог подумать… что я смогу сейчас вас оставить? Но разговор о другом… Саргенс, Веся хочет задать вопрос.
— Говори.
— Ты и сам знаешь… — осмотрительно начала куница и на миг смолкла, ища самые безопасные слова, — какой дар у Радмира. И знаешь, как он старается о нем молчать. И никого не предупреждает, сам пытается сделать все, чтоб события пошли от развилки по иной стежке. Вот теперь я в сомнении, как поступить нам, если мы получили предупреждение.
— Твой отец неправ, — покачав головой, тихо ответил Саргенс, и куница успокоилась: раз чародей говорит с такой откровенностью, значит, никто их не подслушивает. — Он несколько раз попытался предупредить тех, чью судьбу увидел загодя, но делал это неверно, не помогал преодолеть развилку, а лишь намекал. А когда стряслась беда, решил, будто предупреждать нельзя. Он вообще зря держит этот дар в такой тайне, считая особым. На самом деле предвидящих события много больше, чем, например, истинных целителей. Могу сказать ещё одно, мы про его дар знаем очень давно, потому и старались не вставать князю на пути, предвиденье — удел очень ранимых, чутких и искренних людей, а таких неимоверно легко спугнуть, обидеть, запутать. Ну а теперь рассказывай, кому было видение? Мелании?
— Ей, — с облегчением выдохнула Веся. — Спасибо, Сарг, ты меня успокоил. Я сейчас всё расскажу, но может, сойдем сначала с барки? Ты же понимаешь, что мы с Дестом никогда не останемся в стороне… но я надеюсь, вы нам поможете.
— Конечно, — невозмутимо подтвердил чародей, но его голос чуть дрогнул, а глаза загадочно блеснули, и он постарался это скрыть, — а барка пусть остается. Возможно, она нам пригодится. Ну, так что там было?
— Она увидела вечер, горящую деревню, огромную толпу степняков, бой, воинов на крышах… раненого Даренса с кем-то из братьев, отбивающихся от десятка врагов. После этого Мила упала, сила кончилась… высушила себя подчистую. Даже кровь из носа пошла.
Веся рассказывала, а сама думала про чародея. Почему он вдруг решил помогать воинам? И почему на краткое мгновение показался так знакомо довольным? Темная сила! Так он же прямо сейчас сказал… про видящих! Что их много! И значит, и среди чародеев есть, и наверняка более сильные? И как, интересно, они видят развилки, если могут предвидеть судьбу не одного человека, а нескольких? Или даже целого народа?
— Сарг, — резко вернулась княжна к прежней теме, — а как видят развилки сильные чародеи?
— Как запутанную сеть, и чем дальше, тем тоньше она и туманнее, — невесело усмехнулся он. — Ты же и сама это сообразила. Чем сильнее чародей, тем больше судеб он может предвидеть… не только самых близких людей и не только самые яркие события, а и все остальные… и потому разобраться ему непросто, ведь эта паутина не висит без движения, а всё время меняется. Внезапно гаснут довольно заметные развилки и появляются новые, а слабые вдруг вспыхивают сильнее. Хотя есть такие яркие пути и повороты, что их видят сразу несколько одаренных… и вот на них и можно опираться в своих замыслах. Но не стоит забывать, что у врагов тоже есть видящие и шаманы отлично умеют пользоваться видением будущего.
— Хотел бы я знать, — буркнул Берест, — что именно они увидели, раз прут сюда несчетной ордой?
— Они поверили своим шпионам, — жестко усмехнулся чародей, — те донесли, что Колючка, обладающая даром карающего гнева, заперта в башне цитадели.
— Вот как, — ехидно прищурился Даренс и оглянулся на притихшего прадеда: — Дед, а ты чего примолк?
— В отличие от тебя я не языком мелю, а обдумываю, как увести врагов от Туры, — ядовито фыркнул Ольсен, — хотя бы часть. Всех нам не одолеть, а на подмогу надежи мало.
— Нужно подняться выше, — Берест тоже уже составлял план, — на барке, она же может ходить быстро? И напасть, чтоб повести их за собой. Потом снова на барку, помните то место, где Хорог огибает холм? Они обязательно попытаются перехватить… особенно если разозлить как следует.
Веся хотела сказать, что ей нужно рассердиться на врагов, чтобы проявился ее дар, и вдруг вспомнила сказанное наставницей: нет разных даров, он один, просто каждый делает то, чему научился сначала. И это верно, она и сама теперь так думает. А значит, может считать, что лечит степняков… от жадности, злости, жестокости… И от стойкого заблуждения, будто они могут безнаказанно брать всё, что им только захочется.
— Но сначала переправим на тот берег жителей, — властно объявил чародей и кивнул Бенре: — Позови Тонрела, этим он займется. А вы выводите воинов и молодых селян за село, пусть начинают делать западни. Первые ряды степняков мы загоним туда. Ольсен, ты командуешь переправой, я отправлю пару писем и тоже пойду делать ловушки. Веся, ты остаешься на барке, следи за Милой и селянами, но силу старайся приберечь. Кроме тебя, мне никто не пособит.
Ещё некоторое время все обсуждали основные детали этого плана, затем чародейки отправились переодеваться в мужскую одежду: в платьях, даже очень свободных, много не навоюешь. Не пошла переодеваться только Веся, Саргенс велел не забывать, насколько внимательны и памятливы селяне к чужакам, особенно к девушкам, не так часто они тут появляются.
Похоже, ей сегодня и вовсе не придется воевать, украдкой вздыхала куница, слушая его пояснения, она ещё по той стычке с наемниками Бервода определила, насколько мощен Саргенс и как много у него в запасе разнообразных ловушек и боевых заклинаний. И ещё тогда ей стало понятно, почему именно Сарг сопровождает их во всех поездках.
Тонрел решительно выгрузил половину грузов на левом берегу Хорога и благодаря этому перевез селянок за три ходки, вместе со стариками, детьми и ценным скарбом. Скот и повозки с припасами старики и подростки перевели по мосту, а заодно перегнали на левый берег все лодки и плоты.
К обеду на барку вернулись усталые княжичи и чародеи, и она немедленно двинулась вверх по течению, провожаемая недоуменными, а порой и откровенно презрительными взглядами селян и воинов. Несомненно, многие сочли, будто княжичи решили переждать нападение в безопасном месте, однако никому ничего объяснять Берест не собирался. Иногда шпионами оказывались такие люди, на которых нельзя было даже подумать.
— Я еду с вами, — выслушав окончательный план Саргенса, непреклонно заявила Веся, — на Проныре. И не вздумай отказать.
— И не собирался, — строго глянул на нее чародей, — но поедешь ты на лошади, тэрха им показывать рано. Слишком он подрос… не спугнуть бы остальную орду. Как мы выяснили, степняки в этот раз очень осторожны, дозорные отряды следуют друг за другом на таком расстоянии, чтобы не упускать из виду.
С этим куница даже спорить не стала, ей и того хватило, что не оставляют на барке. И хотя до места остановки было ещё не близко, поспешила в свою спаленку переодеваться. Опыт подсказывал, в таких делах иметь несколько запасных минуток никогда не лишне.
— Веся… — Берест пришел, когда жена вешала на пояс пенал со своим новым оружием, обнял, усадил на колени и просительно заглянул в лицо: — Не лезь в самую гущу, ладно?
— Дест… я хорошо знаю, где в бою мое место, — прижимая к груди его голову, нежно шептала она, — но если будет нужно, то смотреть со стороны не стану… не сердись. Ведь я только теперь начала понимать: там, на переправе, была развилка… наверное, самая главная в моей жизни. И я счастлива… что пошла по верному пути… иначе не смогла бы жить.
— Солнышко… а как мне жить, если… — Он не договорил, спрятал лицо в ее волосах, притиснув жену так крепко, словно ее кто-то собирался отнять прямо теперь.
— Не волнуйся, ничего не случится. Я тоже думала… пока вы там ловушки ставили. И приготовила маленькие подарки, всего по капельке силы каждому из вас… и особый приказ. Мне тебя тем более не хочется потерять… и братьев тоже. У меня на них очень большие планы.
— У тебя? Весенка, но ты же понимаешь… теперь я не смогу тебя отпустить, пока не узнаю, как велики эти «большие» планы? Иначе меня живьем съест… любопытство.
— Всё просто, — засмеялась Веся. — Их ждут прекрасные девы клана Куницы, которые позже, в нашей крепости, станут мне подругами и помощницами. Ну, сам посуди, не ястребиц же туда привозить? Их у вас и так немного, а на Ойрете они просто сопреют в своих крахмальных юбках.
— Уф, от сердца отлегло… — шутливо пожаловался ястреб, — такие планы на братьев мне тоже нравятся. Ну, тогда идем к ним. Кася заварила особый отвар, говорит, после него никто до самой ночи не вспомнит про жажду и усталость.
— Кстати, — достала Веся свои ночные очки, усиленные Саргенсом, — а вы такие взяли? На всякий случай.
— Не волнуйся, всё взяли… но сначала будем заманивать, от боя постараемся уйти.
Легко было говорить там, на барке, ворчала про себя куница, пониже пригибаясь к шее скачущей во весь опор лошади, будто можно избежать боя. А вот тут, в узкой лощинке, по которой они пытались как можно ближе подобраться к ордам степняков, о подобных планах пришлось позабыть раз и навсегда. Оказалось, степняки подготовились ещё лучше, чем предполагали княжичи и назначенные ими командиры отрядов. Это стало ясно, едва один из хингайских дозорных заметил незнакомых всадников. В этот раз он не издал счастливого вопля и не ринулся коршуном с вершины холма на чужаков, памятуя лишь про закон раздела добычи.
Степняк сорвал с плеча лук, и в небо взмыла сигнальная стрела, рассеивающая из привязанного к древку мешочка облачко мельчайшей сажи. Оно повисло в голубизне весеннего неба грязной кляксой, давая всем бывшим неподалеку отрядам точное направление на возможную добычу.
— Уходим к барке, — рявкнул Саргенс, разворачивая коня, и не нашлось никого, кто бы дерзнул с ним спорить.
Некоторое время десятка врагов гналась за отрядом в одиночку, но у подножия холма из соседнего ложка вылетела вторая, а вскоре подоспела и третья. Три десятки степняков княжичи с помощью чародеев могли перебить играючи, но тогда пришлось бы остановиться хоть ненадолго. А вот этого делать было никак нельзя. Никто не сомневался, что пока они расправляются с первым отрядом, к луговине подоспеют вызванные сигналом остальные дозоры, и придется либо бежать, либо сражаться и с ними.
— Вперед! — Приказ Саргенса подхлестнул остальных, а сам чародей свернул в сторону и приостановился, пропуская всех мимо себя.
А едва оказался в хвосте отряда, размахнулся и что-то швырнул навстречу степнякам. Они оказались очень внимательными, тотчас разделились, объезжая ловушку с двух сторон, как вода ручейка обтекает упавший посредине камень.
— Дураки, — оглянувшись, едко высказался Даренс, скакавший впереди Веси. Берест, упорно старавшийся никому не уступать это место, теперь незаметно отстал и держался позади.
Конь вынес княжну на пологий берег реки, туда, где, покачиваясь на голубых морщинах Хорога, поджидала отряд барка Тонрела, и Веся резко натянула поводья. Именно тут, согласно плану, они должны были дать степнякам первый, заманивающий в ловушку, обманный бой. Именно от того, насколько им удастся разъярить врагов и показать им свою слабость и ценность барки, и зависел успех всей задумки.
Но Саргенсу абсолютно не нравилось даже слово «бой», и он не раз настойчиво повторил, что в этой комедьянтской схватке главное — уйти невредимыми, оставив на берегу как можно больше раненых врагов. Пусть думают, что напали на новичков, это раззадорит их сильнее зрелища привязанных на корме овец и клеток с гусями. Все знают, в походах орды обычно голодают, ведь у степняков нет обычая возить за собой обоз с котлами, поварами и припасами. Лишь за нойонами слуги ведут вьючных лошадей с туго набитыми мешками, остальные должны уметь достать пропитание сами.
— Постреляем?! — хищно ухмыльнулась остановившаяся рядом Бенра, разматывая темный платок, обернутый вокруг пристегнутого на руку игольного арбалета, и Веся повторила ее жест, втайне жалея лишь об одном: чтоб не спугнуть врагов, им пришлось оставить на барке иглы, сработанные мастерами цитадели, а взять по кошелю с длинными колючками акации, какими пользовались шаманы степняков. Наспех сделанные из них иглы оказались кривоватыми и слишком легкими и потому далеко не доставали. Да и попасть в цель ими было намного труднее, но Веся и слова не проронила. Иначе в следующий раз Сарг оставит и её на барке вместе с Касей и возмущенным, а потому особо язвительным Ольсеном.
У княжичей были тяжелые и длинные тисовые луки, и они первыми выпустили в подъезжающих врагов по стреле. От степняков донеслись разъяренные вопли, и в ответ оттуда тотчас ринулась на ястребов стайка коротких стрелок. Саргенс едко прищурился, незаметно повел пальцами, и встречный порыв ветерка отнес ядовитые жала в сторону. Совсем чуть-чуть, но в цель не попала ни одна. И тут поодаль раздались резкие крики, взметнулись в небо серые струйки дыма и тотчас сменились веселыми языками пламени. Степняки чуть замешкались, и этого отряду хватило, чтоб прострелить ещё несколько вражеских рук и ног.
— Особо не старайтесь, — строго предупредил Сарг, — немного отъезжаем, делаем по выстрелу — и на барку.
Этросы послушно отступили, приготовили оружие и даже наметили себе цели.
И насторожились, изумленные непонятным поведением дозорных, внезапно развернувших коней и помчавшихся прочь. А в следующую минуту на косогор черной лавиной выкатилась орда, и стало ясно — этой весной в стане хингаев произошли большие перемены. Отныне степняками командует не давно знакомый нойон Бийшегер, а кто-то из тех, кому не понаслышке известны методы и хитрости этроских воинов. Можно было лишь предполагать, что это один из предателей, сумевший избежать сурового наказания, к какому приговорили его на родине. Однако ни гадать, ни рассуждать времени не оставалось, нужно было срочно спасать план и спасаться самим.
Глава шестнадцатая
— К барке! — властно выкрикнул Саргенс, и Веся тотчас, привычно подчиняясь командиру, стукнула своего коня пятками по бокам и оглянулась, лишь когда он стремительно понёс ее прочь.
И с недоумением обнаружила одинокого всадника, повернувшегося к ним спиной и с показным безразличием застывшего на прежнем месте. Княжна немедленно натянула вожжи и заставила коня развернуться, но возвращаться не стала. Если нужно будет, и отсюда добросит в него свою силу, теперь она в этом уверена.
— Веся? — удержал свое животное Берест, оглянулся и всё понял.
Степняков было несколько сотен, и в нескольких местах над ними колыхались конские хвосты, привязанные к шестам вместе с серебряными колокольцами, клыками хищников и змеиными шкурками — неизменным шаманским атрибутом.
Княжич тотчас развернул своего коня, а вернувшись к жене, остановился на расстоянии вытянутой руки от нее и сорвал с плеча лук.
Кунице нужно бы приказать ему немедленно уезжать, спасаться, ведь она именно для того тут и осталась, чтобы поддержать своей силой Саргенса, явно решившего задержать врага в одиночку. Но девушка лишь ещё крепче сжала губы и смолчала. Всего пару часов назад Кастина, помогая воспитаннице распихивать по кармашкам пояса флакончики с самыми сильными зельями, задумчиво посмотрела на нее и вдруг сказала: