— Потому что это правда. Ты не единственный двойник, которого он встретил или встретит потом. Ты не отказался от него, но сердцу не прикажешь. Вдруг он встретит кого-то другого ещё при твоей жизни? Или если ты состаришься и будешь непривлекательным?
— Я отпущу его, — едва слышно отозвался Сэхун, погладив ягуара, тихо сидевшего рядом.
— Правда?
— Я отпущу его, — твёрдо повторил Сэхун. — Может, люди не так привлекательны в ваших глазах, но у них есть преимущество. В отличие от вас и Чонина, я знаю, что жизнь приносит боль, вот только для меня эти страдания конечны. Я знаю, что это закончится когда-нибудь. А у вас ни черта не кончится. Вы обречены на вечность. И Чонин. Так почему я не могу отпустить его, чтобы у него было хоть немного счастья? Если он будет счастлив со мной — хорошо. Если с кем-то другим — пускай. Мне достаточно знать, что… что у него всё хорошо. Хотя бы на время.
Чанёль задумчиво смотрел на него и молчал. Под его взглядом Сэхун нахохлился, но упрямо выдвинул вперёд подбородок. А какого чёрта? Потусторонние сущности сами влезли в жизнь Сэхуна. Он их не звал. Но раз уж влезли, обязаны так или иначе с ним считаться, пусть он и человек всего лишь. Зато особенный человек. Хотя бы для Чонина.
— Ты знаешь, насколько опасно для тебя быть рядом с ним? — Чанёль указал на ягуара. — Именно с ним — в нынешнем виде. Отчасти я и поэтому пришёл. Чтобы успеть вытащить твою тушку из его клыков.
Сэхун озадаченно почесал ягуара за ухом — тот блаженно прищурился и даже муркнул приглушённо.
— Да? Вы уже говорили об этом. За ночь он меня не съел. Вроде он спокойный. Слегка цапнул только тогда, когда я его толкнул. И вы сами сказали, что я для него особенный, раз он не трогает меня.
— Вот как. Ну тогда напомню ещё раз — это только часть сущности Чонина. Та часть, от которой он пытался избавиться. Как по мне, то напрасно. Но эта часть сущности может представлять угрозу. Для тебя. Потому что от человека в этой сущности немного.
— Я не боюсь, — ответил с уверенностью Сэхун. — Он не сделает мне ничего плохого.
— Хорошо. — Чанёль поднялся из кресла и направился к двери. — Повторю тебе ещё раз — подумай. Подумай хорошенько. Я рассказал тебе всё, что смог узнать. Остальное — в твоих руках. Битвы выигрывают далеко не всегда с помощью одной лишь силы. Ты — человек, но ты всё равно можешь сделать многое. Больше, чем тебе кажется…
С последними словами Чанёль исчез, так до двери и не добравшись. Сэхун даже не удивился и подмигнул ягуару.
— Ну что, ваше меховое темнейшество? Будете признаваться в страшном?
Ягуар с недоумением посмотрел на него.
— Ты почему линяешь постоянно?
— Это свойственно демонам.
Сэхун едва не подскочил на месте, услышав незнакомый голос. Новый гость сидел на ступенях лестницы и разглядывал сразу и Сэхуна, и ягуара.
— Демонический след, — пояснил высокий светловолосый парень. И пугал он куда сильнее, чем Чанёль. Казалось, что в его глаза навеки вмёрзли далёкие звёзды — бесконечность вселенной. — Может, слышал примету? Если где-то появилась плесень, там прятался демон. Ерунда, но зерно истины в этом есть. Демоны оставляют следы. Если встряхнёшь покрывало с кресла, где недавно сидел демон, посыплется пепел. Они разные следы оставляют. Энергия материализуется. Её излишки. У Чанёля — пепел. У Чонина — клоки меха. Так это выглядит для смертных.
— А вы… — начиная догадываться, заговорил Сэхун.
— Фань. Привет, малыш. — Ягуар подло изменил Сэхуну и подобрался к Фаню. Улёгся рядом, пристроив голову у Фаня на коленях. Длинные пальцы ласково погладили мех на загривке.
— Вы вроде как ангел? — уточнил на всякий случай Сэхун.
— Не вроде как. А в самом деле.
— Так это вы хотели как-то добыть Чонину молока ягуара и…
Фань с досадой поморщился.
— Неважно. Я не силён в вопросах пола.
Сэхун кивнул, припомнив, что ангелы вроде как бесполые. Тут же подвис в попытке понять, почему же тогда Чонин называл Фаня папой, а Чанёля мамой. Как бы… Сэхун помотал головой, отгоняя несвоевременные эксперименты в фантазии на тему анатомии ангелов и демонов.
— Чонин упоминал какую-то неприличную легенду майя в связи с этим случаем…
— У майя все легенды неприличные, — отрезал Фань.
— Вы тут тоже для того, чтобы сообщить мне, что я могу помочь Чонину? — благоразумно сменил тему Сэхун.
— Вообще-то я шёл за тобой конкретно, — возразил Фань. — Но пока отложим. Конкретных сроков не называли. Я могу подождать.
— Это в каком смысле? — уточнил Сэхун, невольно прижавшись спиной к дивану. Ангел по-прежнему пугал до дрожи в коленках, хотя, по логике, демону полагалось быть страшнее, а поди ж ты…
— Мне нужна твоя душа, чтобы сопроводить её в иное место.
— О… А что не так с моей душой?
— Да с ней всё в порядке, поэтому ей будет лучше в более подходящем для неё месте. Но это пока несущественно. Чанёль дал тебе одну подсказку. Я хочу дать тебе вторую. Имеет смысл? Или мне лучше уйти?
— Гм… — Сэхун сокрушённо покачал головой. — Значит, вы тоже не можете забежать в преисподнюю, забрать печать и освободить Чонина? Знаете, после этого в глазах людей акции ангелов и демонов сильно упадут. Вы вообще что-нибудь можете?
— Вопрос риторический? — слабо усмехнулся Фань. — Мальчик, я воплощаю праведный гнев. Я могу превратить эту планету в пыль, но вряд ли это чем-то поможет, так? И, как ты сам понимаешь, ангелу не место в преисподней. Я туда и зайти не смогу. Ты хоть раз слышал о нападении ангелов на преисподнюю? Или о нападении демонов на небеса? Не думаю. Мы сражаемся между небом и землёй — так было всегда.
— Ну и толку тогда от вас? — разочарованно вопросил Сэхун, которому вся эта ситуация уже казалась безнадёжной. Если даже ангел и демон опускали руки, то что мог изменить обычный человек?
— Каждый выполняет то, для чего предназначен. У всего сущего есть противоположность. И всегда есть правила, которые нельзя обойти. Я могу разрушить мир, но не могу попасть в преисподнюю. Ты можешь не считаться с правилами демонов и ангелов, но не можешь жить вечно. Любая палка о двух концах. Ты смертный — сейчас в этом твоя сила. И слабость — тоже. А ещё у тебя есть душа. Так тебе нужна подсказка?
— Я даже согласен на полный вариант ответа. Если вы мне скажете, что мне делать, я буду очень рад, потому что вообще не представляю, что я могу сделать в этой ситуации. Как мне объяснили, в преисподнюю мне тоже путь закрыт.
— Но я не знаю полный вариант ответа, — ожидаемо обломал Сэхуна Фань. — Я даже не знаю, возможно ли помочь Чонину. Я не делаю печати, мальчик. Я могу лишь видеть их оттиски…
Фань провёл ладонью над левой лапой ягуара. Передней, что покоилась у него на колене. На чёрном мехе тонкими светящимися линями проступил знак. Сэхун узнал тот знак, что видел прежде на последней печати Чонина. На той, что он сделал при Сэхуне.
— Видишь? Это как замок, ключ к которому надо найти. Если найти ключ, можно открыть.
— И тогда всё станет так, как было?
— Верно. Если снять печать.
— Знать бы, как.
— У тебя есть шанс найти способ. Ты ближе к Чонину, чем все прочие. Даже ближе, чем я или Чанёль. И дело не только в том, что ты его двойник. Ты ближе, чем просто двойник. Попытайся. Если тебе не всё равно. К тому же, у вас обоих есть души, как и у всех, кто обречён оставаться между небом и землёй.
— Давайте вашу подсказку, — с тяжким вздохом предложил Сэхун после секундного раздумья.
— Ваши увлечения немного схожи. Подумай об этом. — Фань умолк.
— Вы это называете подсказкой? — возмутился Сэхун после нескольких минут ожидания, в течение которых продолжения не последовало.
— Ну да. Никто толком не знает, как работают печати. Только те, кто делает их. Схожесть увлечений даёт надежду, что ты сможешь понять тонкости. В любом случае, я не имею права вмешиваться и помогать тебе непосредственно. Я могу лишь дать подсказку.
— Здорово просто, — ядовито отозвался Сэхун. — Никто ничего не может, а я, как дурак, должен гадать на кофейной гуще, чтобы понять, как могу помочь и могу ли вообще.
— Я не знаю, можешь ты или нет. Никто не знает наверняка. Но у тебя есть шанс. Хотя бы потому, что ты единственный смертный, с которым Чонин был так долго.
— Долго? — не поверил собственным ушам Сэхун.
— Дольше всех, — кивнул Фань. — Ты не отказался от него, а он — от тебя. На тебе есть его след, значит, он прикасался к потокам твоей энергии.
— Он… просто залечил мою рану. На руке вот.
— Ещё голова. Там тоже была рана.
В памяти Сэхуна немедленно всплыли слова врача о невероятном везении. Он отделался лёгким ушибом в ночь, когда убили господина Ана. Выходит, не отделался. Просто Чонин приложил лапу.
— Вот засранец… даже не обмолвился словом! — Сэхун с укором посмотрел на ягуара — тот и ухом не повёл.
— Кстати, — Фань слабо улыбнулся, — и я, и Чанёль склонны думать, что у тебя есть шанс, потому что на тебя открыта охота. Как на источник силы.
— П-простите?
— В этом доме недавно убили “куклу”.
— Он мог прийти за кристаллом! — Сэхун указал на полку с камнями.
— Ни один из них не стоит внимания, — возразил Фань. — В твоей собственности нет источников силы, достойных внимания демонов. Охота открыта на тебя. Хотя опасаться тебе нечего, пока этот комок меха рядом.
“Комок меха” весом в центнер лениво зевнул, показав присутствующим здоровенные зубы. Очень успокаивающе так. Аж мороз по коже.
========== - 12 - ==========
Комментарий к - 12 -
Утро доброе, котики :)
Несу насыщенную личную жизнь котика Сэ)))
Ваша Бета
- 12
Снег продолжал идти, а Чонин устал ждать. Он не чувствовал бега времени в преисподней.
Белый наст под ним царапал скулу, но алые разводы быстро присыпало белыми хлопьями, стоило лишь слегка повернуть голову. Было адски холодно, но он не дрожал — тело окоченело. Будь он смертным, уже умер бы от холода. Но он не был. Сердце просто билось медленнее.
Приоткрыв глаза, Чонин попытался шевельнуть разбитыми пальцами. Не вышло. Пальцы так и остались скрюченными и наполовину погружёнными в снег.
Фох не убрал печать из-под морозного потока в его доме. И Чонин знал, что Фох продержит его в холоде ещё долго. Чтобы потом переставить туда, где будет адски жарко. Игра на контрастах. Примитивно, предсказуемо, но неизбежно и неприятно.
Взглядом Чонин нашёл отблеск ци Сэхуна, потом различил тоненькую нить, почти леску, едва заметную. От нити отделилась слабая искорка, крошечная, и закружилась вместе со снежинками. Она упала на руку Чонина и осталась там. Как ни странно, но Чонин явственно ощущал тепло. Настолько явственно, что через несколько минут даже смог шевельнуть пальцами.
“Сэ… хун…”
В этом вездесущем холоде замерзали даже мысли. Хотелось закрыть глаза и провалиться в дрёму. Мешало волнение. Из-за Сэхуна. Чонин опасался, что ягуар убьёт его — это было бы логичным и естественным. Для демона.
— Вижу, спеси у тебя поубавилось.
Чонин отвернулся, сильнее расцарапав настом скулу. Предпочитал смотреть на тусклую стену, а не на ту, за которой маячило гигантское лицо Фоха.
— Хороший способ напомнить, где твоё место, да? Мне вот вообще любопытно, откуда полукровки берутся.
— Сходи в школу… Там доступно объясняют. — Управляться с замёрзшими губами и отвечать оказалось сложнее, чем он думал.
— Да я в курсе. Но я не о том. Мне вот вообще противны ангелы сами по себе. Большинству демонов — тоже. Но полукровки откуда-то берутся. Уму непостижимо. Всего лишь доверили Чанёлю провести переговоры, а какой результат.
— Завидно? — Чонин сгрёб в ладонь снег. Снег не таял.
— Противоестественный союз, нарушающее закон дитя, опороченная репутация… Чему тут завидовать? Взгляни на себя. Ты никто здесь. И будешь никем на небесах. Ты способен на что-то только между небом и землёй. Жалкий фокусник для смертных. Даже смешно, что таким, как ты, даровано бессмертие. К чему оно тебе? Чтобы осознавать собственную неполноценность?
— Или чтобы быть недостижимой мечтой? — не удержался от иронии Чонин, процитировав Чанёля. И заорал от внезапной боли. Языки пламени кусали даже сквозь прозрачные стены — Фох швырнул печать в камин. Кожа стремительно краснела, покрывалась волдырями, которые лопались, обнажая плоть. Одежда тлела и расползалась лоскутьями.
Мало приятного в том, чтобы быть сожжённым заживо. И хуже всего не боль, не жар, а запах горящей плоти и волос.
Чонин свернулся клубком, прикрывая голову руками и стараясь делать вдохи пореже.
— Я видел, как тебя сожгли на площади в Кордове. Впечатляюще это было. Ты как раз накануне закончил печать, с которой у меня ничего не вышло. А через сутки тебя никто уже не искал, ведь тебя сожгли. Я так и не понял, позволил ты этому случиться или в самом деле не ожидал. Утолишь моё любопытство?
Печать достали из камина и поставили не на прежнее место. Жар мало-помалу спадал, хотя поначалу Чонин точно не мог это оценить. Он пытался научиться дышать заново и отстраниться от боли.
— Лучше бы тебе ответить, если не хочешь ещё разок угодить в пламя.
— От людей… привыкаешь ждать всего… самого худшего. Для них я… ничем не отличаюсь… от тебя.
Чонин умолк. На него сверху полилась вода. Облегчения она не приносила, лишь усиливала боль, но признаваться в этом он не собирался.
— Логично. Люди считают, что живут только раз, потому спешат и не ценят. И тебе приходилось жить рядом с ними. Незавидная участь, если подумать. А ведь ты мог попытаться пройти обряд и стать демоном. Или взять себе столько власти, сколько захотелось бы.
— Мы оба… знаем, что… пройти обряд я не смогу.
— А, ну да. Всего четверть суток тёмная. В самом деле. Но ты ведь добился этого сам. Раньше соотношение было иным. Верни всё так, как было — и обряд ты сможешь пройти.
— Зачем?
Простой вопрос привёл Фоха в замешательство, судя по продолжительному молчанию.
— Надоело, — подытожил Фох и вновь швырнул печать в пламя. Второй раз Чонин пережил уже легче, да и гореть там было почти нечему, ведь он и восстановиться не успел.
Фох немного позабавлялся, перемещая его то в пламя, то в воду, потом ещё разок сунул в воду и отправил на полку под ледяной поток. Плёнка влаги на обожжённом теле тут же схватилась ледком.
— Говорят, полукровки дико живучие. Я даже не нашёл упоминаний о смерти тебе подобных. Читал только пару историй о заключении полукровок в бездне. Ну и о тех, кто имел глупость забраться в преисподнюю и сдохнуть тут. Пожалуй, я могу извлечь из этой ситуации куда больше выгоды, чем думал. Напишу потом трактат о пределах выносливости полукровок. Два вывода уже есть. От огня и холода ты не дохнешь. Это радует, но заставляет поискать варианты. Но надо ли? По-моему, тебе больно, да?
Чонин приоткрыл глаза и проследил, как Фох ведёт пальцем по грани печати. Дотянуться и разорвать одну из нитей ци… Искушение победило здравый смысл. Фох взвыл, а затем с силой сшиб печать с полки.
Чонин глухо застонал, ударившись обожжённой и промёрзшей спиной о стенку. Может, к лучшему, потому что благополучно на этом провалился в беспамятство. Даже у его выносливости имелись пределы.
Во тьме жили шёпот Сэхуна и хорошие воспоминания. Они походили на концентрированное блаженство после недавних мучений.
***
— Может, ты уберёшь свой хвост от моего лица? Хвост шикарный, не спорю, но я сейчас чихну… Апчхи!.. Ну вот. Не рычи! Не рычи, говорю! Ах ты… Так, Чонин, а теперь аккуратно разжимай зубки… Чонин! Я невкусный, честно. Или ты разжимаешь зубы и возвращаешь мне руку, или я снова буду тянуть тебя за хвост… Во-о-от… Фу, отцепись от моей ноги! Нет-нет-нет, если ты на меня ляжешь, я уже не встану… весь не встану!
Сэхун отодвинулся от ягуара и устало привалился спиной к креслу. Толку от всех его размышлений было мало. Он по-прежнему не представлял, что вообще мог сделать, чтобы помочь Чонину выбраться из ловушки.
В дверь громко постучали. Тихо выругавшись, Сэхун поднялся с пола и побрёл открывать. Ягуар сунулся за ним, но Сэхун прикрыл дверь гостиной прямо перед носом у зверя.