У меня появилось странное ощущение — дома. Мама любила такие чайники, и стол у нас был именно круглый, и на кухне так же спокойно и уютно. Когда отец еще любил маму, мы каждый день завтракали и ужинали за ним, а в выходные она обязательно что-нибудь пекла. Ни до, ни после я не встречала хоть слабо напоминающее тот вкус печенье. И ни разу у меня не появлялось ощущения возвращения домой, в ту безмятежную детскую пору.
Мне стало тоскливо и проявилось раздражение — что за ерунда происходит со мной?
— Вы не стесняйтесь, — приняла мой пришибленный вид за скромность Галина. — Вас как звать?
— Зоя. У вас же мой паспорт, — напомнила, ничуть не поверив, что та из любопытства не сунула в него нос.
— Ах, да, — сходила в прихожую и взяла из ящика паспорт. Положила его передо мной. — Заберите.
— А можно?
— Конечно. Не думаю, что вы устроите Татьяне неприятности…
`Ей нет. Но ты б о себе подумала.
— … Воровать у нее нечего, да вы и непохожи на воровку…
А на кого похожа? На Мадонну? Святая ты простота, Перетрухина.
— …Скорее она, кого хочешь, обберет. Цену-то заломила? Это она может. Вы ешьте, Зоя. Кстати, меня Галей зовут.
— Очень приятно и спасибо, — взяла кусок пирога. — Знаете, сутки уже поесть нормально не могу. В гости к родственникам приехала. А они в Адлер улетели. Самолет у меня только семнадцатого, менять билеты не хотят, все рейсы заняты, говорят — звоните. А мне куда теперь? Ночь в аэропорту провела — ужас, — повторила почти дословно выдуманную легенду.
— Что ж телеграмму не дали, что приезжаете?
— Дала. В том-то и дело!
— Значит, родственники такие, — сочувственно вздохнула Галина.
Ага, значит, у тебя проблемы с родней. Взаимопонимание на уровне долга?
— Да нет, тетя Маруся хорошая, только муж ее, дядя Гена, строгий очень.
— Понятно, — кивнула, берясь за печенье.
И мне, — мысленно подтвердила я: родственники мужского пола имеют деспотичный и тем непереносимый для тебя характер. Поэтому мужчин ты любишь ласковых и уступчивых, как телят.
— Глупо, конечно, получилось. Я три года все собиралась и никак не получалось. А тут вырвалась… Вот, — вздохнула опечаленно.
— Отпуск?
— Да. Подруга в Карпаты к своим предлагала. Я сюда решила.
— Соскучилась?
— Да-а-а, — протянула загадочно — неуверенное, за которым могло скрываться что угодно. И всполошилась. — Ваш муж не будет против, что я здесь рассиживаюсь, пироги ваши ем?
— Я не замужем.
Я удивленно хлопнула ресницами.
— Что? — выгнула бровь Галя.
— Так…
— А честно?
— Вы… красивая такая, молодая…
Она хмыкнула, насмешливо глянув на меня:
— Я не молода и не красива. Не говори ерунды. Сама-то замужем?
— Нет.
— Вот видишь.
— Что?
— То. Ждешь единственного, не размениваешься?
Жду. И не разменялась бы, если б сил хватило противостоять…
Видно, что-то отразилось в моем взгляде, проникло некстати сквозь мастерски отточенную актерскую игру. Женщина нахмурилась и сочувственно спросила:
— Красота — проклятье, да?
— Скорее наказание, — и замялась — самое время отчаливать. — Пойду, спасибо за пирог и чай. Очень вкусно. И познакомиться приятно было.
— Сиди, куда спешишь? Печенье вон еще попробуй.
— Нет. Спасибо огромное, сыта. Накормили, — улыбнулась благодарственно и робко. И поспешила вон с кухни.
— Заходи, если что надо будет.
— Спасибо, зайду, — и вышла.
Теперь нужно дождаться вечера, сбегать за снедью и устроить повторный благодарственный визит с тортом. Когда жених явится.
Первый раунд прошел на «ура». Женщина оказалась доверчива, как карибский тюлень-монах. Те именно из-за исключительной доверчивости своей к людям и вымерли…
Глава 9
Валентина чуть не наизнанку вывернулась, готовясь к встрече с Бройславом. Она пошла на жуткие траты, чего не позволяла себе раньше, экономя на каждой возможной мелочи, чтоб достичь своей цели — квартиры в Москве.
Платье, белье, салон — изрядно отодвинули ее от цели, и все же она не жалела. Мысль о свидании, длинной и наверняка прекрасной ночи с романтическим красавцем-венгром вытеснила из головы все меркантильные размышления.
Полседьмого за ней пришла машина — белый кадиллак. Одного этого Вале хватило, чтобы упасть в омут иллюзий и нафантазировать по дороге в гостиницу о длинном романе с богачом, что приведет ее к благополучному замужеству и стабильной жизни.
Ровно в семь перед ней распахнули двери номера.
Около семи я стукнула каблучком в соседкину дверь, потому что руки были заняты — в одной торт, в другой два кило винограда. И приготовила до идиотизма наивную маску лица открывающему. Им оказался Сергеев. Холеный, одетый с иголочки и чисто по-английски, строго и аккуратно, от носков домашних туфель до запонки в манжете рубашки. Я могла побиться о заклад: на нем не было и нитки искусственной ткани, ни одной пуговицы меньше, чем за сто долларов дюжина. Мне захотелось отвесить джентльмену низкий поклон, подметя кокошником и кистью руки цементный пол лестничной клетки. Но, увы, мой костюм имел иной дизайн — упрощенный для особо нетерпеливых.
Мужчина пробежался по моей конституции взглядом, не обратив внимания ни на улыбку от сережки до сережки, ни на ножки, выглядывающие из-под юбки ровно на метр.
Скверно. Если мужчина уделил моим достоинствам не больше двух секунд, значит, к семейству озабоченных не относится, и ловить его за доверчивое место бесполезно. Видно, Галина не глупа и жеманство оставила в юности. Плюс ей, мне минус — зачем я тогда в мини вырядилась? Ну, с другой стороны, не попробуешь — не узнаешь.
— Здравствуйте, я из соседней квартиры. Меня Зоя зовут, — поперла напролом в квартиру, выставив торт. — Я к Галине. Вот, — сгрузила несколько растерявшемуся мужчине на руки провиант. Захлопнула дверь, скинула туфельки, вроде как опомнилась. — А ничего, что я к вам?
— Проходите, — ровным голосом пригласил Леонид, сохраняя маску невозмутимости на лице. Секундная слабость была побеждена, и на сцене опять выступал уверенный и немного надменный лорд. — Вам придется подождать — Галина занята.
Чем это, интересно? Крапает очередной научный труд или фикус поливает?
Ой, тетенька, не стоит так усердствовать в трудовом направлении — в любовно-половом оно лучше будет — мужик все ж в доме.
— Чай? — сгрузив мой презент на кухонный стол, спросил Леонид и опомнился. — Извините. Разрешите представиться: Леонид.
— А по отчеству? — засмущалась я.
— Я настолько стар? — выдавил холодную улыбку.
— Что вы, наоборот… в смысле, молоды. Вы муж Галины, да? — отодвинула стул и плюхнулась на него быстрее, чем Сергеев попытался помочь, поухаживать.
— Жених, — сообщил сухо и оглядел помещение, видно, выискивая слуг или кнопку звонка для их вызова.
— Вы неместный, да? — открыв рот от восхищения, спросила я. Мужчина, наконец, удостоил меня взгляда прямо в глаза, и я заметила под чопорно-надменным занавесом тумана в них живость и любопытство. Не совсем вереском покрылся на новой Родине, жива, значит, рассейская душа.
— Отчего вы так решили?
— Выглядите, как на картинке журнала мужской моды.
Сергеев выгнул бровь и вдруг улыбнулся почти тепло и искренне:
— Я из Англии. Бетфорд.
— Фамилия, да?
— Город.
— О-о-о! — округлила глаза, как положено неискушенной провинциалке, которая в жизни ничего, кроме Отечества масштабом с Селезневку, не видела.
Лорд выдавил улыбку и в который раз огляделся: может, не знал, как стол сервировать, может, не решил еще, надо ли. Я помогать не стала — ногу на ногу закинула, и скромно сложив руки на коленях, принялась пристально изучать «англичанина». Он смутился по истечении минуты и решился-таки на героический подвиг сервировки. Пока чашки перемещались на стол, Сергеев три раза погладил взглядом мои конечности.
Нет, родной мой, сколько бы ты стафтерьера не изображал, а рожден русской борзой, и ею останешься.
— Вы почти совсем без акцента говорите.
— Я русский.
— Там работаете, да? А кем?
— Бизнесмен.
Теперь, наверное, надо воскликнуть:
— А-а-а!
"О" то уже было.
— Тяжело из страны в страну лететь, — вздохнула сочувственно вдобавок.
— Я живу в Англии.
— То есть совсем, совсем?
— Да.
— У-у-у.
— Что значит, «у»?
— Нет, ничего. Вы не беспокойтесь, ничего не надо, я пойду. Галине привет передавайте. До свидания, — встала и вышла, оставив лорда в растерянности.
Теперь нравится — не нравится, а думать ты обо мне будешь. Сначала о моем странном поведении, а потом о достоинствах фигуры и лица, о наивности и о том, что из такого набора можно сварить.
Бройслав сидел в кресле и листал журнал. Ничто вокруг не напоминало о том, что он ждал даму: ни свечей на столе, ни фруктов в вазе, ни элегантного смокинга на мужчине — легкая рубашка и брюки в тон. Более того, Энеску даже не встал, приветствуя девушку, но и это не насторожило ее.
Его охранник, здоровенный мужчина, подвинул ей кресло, приглашая присесть, а Бройслав отложил журнал.
— Добрый вечер, — улыбнулась Валя, стараясь быть милой и максимально приветливой.
— Добрый, — слабо улыбнулся в ответ Бройслав, с некоторой усмешкой разглядывая платье гостьи. Чудачка вырядилась в платье для коктейлей, присовокупив к нему килограммовые золотые серьги. — Вы очаровательны, — выдавил избитый комплимент.
— Спасибо, — кокетливо хлопнула ресницами она.
Мужчина смотрел на нее и волновал, заставляя чувствовать себя неуютно. Нужно было что-то говорить, и она надеялась, что разговор начнет он, а она его поддержит, но Бройслав молчал. Пришлось что-то придумывать самой.
— Вы прекрасно говорите по-русски.
— Вы мне льстите. У меня жуткий акцент.
— Почти незаметный. Слышали бы вы мой французский.
— Вы изучали французский?
— Немного, — смутилась, подумав, что он сейчас скажет что-нибудь на этом языке, а она из всего курса только пять предложений и помнит. — Английский лучше.
— Да вы полиглотка. Завидую. У меня нет способности к языкам. С трудом выучил пять.
И опять молчит, смотрит, загадочно щурясь.
— Э-э-э… надолго к нам?
— Разве ваш шеф не сказал?
— Он хранит тайну клиентов.
— Серьезно? — не поверил Бройслав.
— Да.
— Значит, у него есть тайны от своих служащих?
— Как у любого человека.
— И у вас?
— Ну-у… и у меня.
— Как интересно. У меня предложение: давайте вместо бокала шампанского на брудершафт, обменяемся своими тайнами? Откровенность располагает и создает атмосферу близости.
Его грудной баритон был неподражаем и действовал волнительно. Валя кивнула, согласная разом на все.
— Какая у вас есть тайна, милая?
"Милая" было принято девушкой, как достижение успеха у Бройслава. Она и понятия не имела, что всех женщин он называл «милая», чтоб не утруждать себя, запоминая их имен.
— Я…люблю сладкое, — качнулась к нему.
— При этом уверяя окружающих, что не любите его, — с пониманием улыбнулся мужчина.
— Да. Порой мне очень трудно удержаться от пирожного, особенно «Бизе». Но если все думают, что я не переношу сладкое, то, держась за свое слово, легче перебороть соблазн.
— Понимаю.
— А какая тайна у вас?
Бройслав с минуту рассматривал ее, улыбаясь дьявольски соблазнительно и располагающе. Валя была уверена, что нравится ему, и он ею любуется, и не знала, что так Бройслав улыбается лишь, когда холоден и раздражен.
Он качнулся к ней, предлагая приблизиться, и когда Валентина доверчиво подставила ему свое ушко, протяжно прошептал:
— Я терпеть не могу японскую кухню.
Девушка удивленно посмотрела на него, ожидая более любопытного откровения.
— Да, — кивнул он. — Одно время было модно назначать встречи в японских и китайских ресторанах. И мне приходилось впихивать в себя суши и рыбу фугу, хотя я терпеть не могу ни то, ни другое. Но положение обязывает.
— Говорят, фугу ядовита. Вы рисковали.
— Ничуть.
— И как она на вкус?
— Лягушки во французских ресторанах лучше.
— Не пробовала, — призналась с некоторым сожалением.
— Хотите, я договорюсь, и лично для вас приготовят.
— Нет, — поспешила отказаться. — Я консервативна в пище.
— Жаль. Я заказал устрицы. Здесь их неплохо готовят.
— От устриц не откажусь.
— Я рад. Райку, — позвал маячившего за спиной у дверей в другую комнату мужчину.
— Ужин готов и стол накрыт, — сообщил тот.
— Прекрасно.
Бройслав встал и подал Вале руку.
Как он галантен! — восхитилась она, млея от его близости и пусть пока невинного, но прикосновения. Сердце уже трепыхалось, предчувствуя мгновение более тесных отношений, горячего поцелуя, страстных объятий, жарких признаний. А почему нет? Разве она не достаточно красива и умна для него?
Рука Бройслав скользнула вниз. Обвила девушку за талию, проводя в столовую, где был сервирован стол, горели свечи вместо ламп. Полумрак и отсутствие посторонних из охраны Бройслава девушку порадовало и взбодрило, а легкое объятье мужчины просто окрылило.
Он помог ей сесть за стол и задержался за спиной, склонившись над девушкой:
— Я приказал подать и пирожное. Сегодня можно, правда?
Его дыхание коснулось обнаженного плеча Вали, пальцы, словно невзначай пробежали по шейке, чуть погладив ее изгиб, и девушка, почувствовав волнительную дрожь, поспешно закивала:
— Конечно, — сегодня все можно.
Бройслав улыбнулся ей и сел за стол напротив, жестом предлагая выбрать вино. Она ткнула наугад в предложенные бутылки появившимся казалось бы из ниоткуда, официантом. Ей было все равно, что пить, лишь бы долго-долго, лишь бы оставаться в сказочной атмосфере вблизи Бройслава. Она чувствовала себя принцессой, ужинающей со своим принцем — нареченным, в замке.
— Прекрасный выбор, — одобрил Энеску. И как только официант разлил вино по бокалам, махнул ему рукой, приказывая удалиться.
— За ваше очарование, — предложил тост. И чуть пригубив вино, поставил бокал на стол. Валя в точности последовала его примеру, хоть и очень хотела выпить все залпом, а потом налить себе еще. От волнения с ней такое случалось и редко хорошо заканчивалось.
— Вам нравится ваша работа?
— Э-э-э… да.
— Босс не строг к вам?
— Нет, он вполне корректный человек.
— Без недостатков. Почти ангел? — улыбнулся, пряча насмешку в глазах под ресницы.
— У всех есть недостатки. Семен Яковлевич не исключение, — пожала плечами. Разговаривать о Макрухине ей хотелось меньше всего.
— Наверное, он заваливает вас работой.
— Нет. Обычные рутинные обязанности. Вас интересует Семен Яковлевич? — немного обиделась она.
— Лишь в аспекте вашей занятости. Хотел узнать, насколько вы загружены завтра. Мы могли бы прогуляться по Москве. Давно здесь не был, а в свое время был очарован вашей столицей. Но здесь многое изменилось, как в любом мегаполисе.
Ах, вот оно что! — Валя довольно заулыбалась:
— После шести я свободна.
— А… раньше?
— Могу отпроситься.
— Вас отпустят? Господин Макрухин сам будет за секретаршу?
— Мои обязанности на несколько дней будут перепоручены другой, только и всего.
— Я бы не отпустил, — двусмысленно улыбнулся ей Бройслав.
Рука Вали сама от волнения потянулась за вином:
— Я постараюсь отпроситься. Конечно, я меньше года в агентстве и потому не могу претендовать на отпуск, но при желании можно что-нибудь придумать… Мне хочется показать вам Москву. Здесь действительно многое изменилось.
— Давно в Москве?
— Э-э-э… два года.
— Так вы из другого города?
— Из области.
— Как это? — не понял Бройслав.
— Из Липецка. Это недалеко от Москвы.
— Что же вас привело в столицу? Желание сделать карьеру?