— Прекрасно. Иди. Но потом не умоляй нас о прощении, если из-за тебя наша команда проиграет.
— Ты, значит, предвидишь поражение?
— Нет, — гневно, с жаром возразил он.
Кентавр поднялся на все свои четыре ноги и приблизился к амазонке. Как всегда примирительно, в своей манере вечного посредника, этот получеловек полуконь попытался её вразумить.
— Тагарт говорит дело. Сейчас не время…
— Возможно, я не ясно выразилась, — прервала его Делайла. — Я тут не останусь. Я направляюсь в лес, чтобы всё обдумать, наедине. Не смейте следовать за мной. — Молниеносным движением она выхватила один из своих деревянных кинжалов и повертела им в руке. Подбросила, поймала. — Понятно?
Никто больше не спорил.
Делайла пошла прочь от них в лучах клонящегося к закату солнца. Её бёдра покачивались в ритме древнего как мир волнующего танца, который приковал к себе взгляды всех мужчин, не только Лайела. Все её товарищи по команде смотрели вслед девушке с вожделением на лицах. И всё то время, пока она направлялась к лесу, Лайел боролся с неистовым желанием слететь с дерева и перерезать всем им глотки. Наконец, синеволосая амазонка исчезла из поля зрения, и он расслабился.
«Сейчас. Действуй сейчас». Лучшего момента не представится. Ничто другое больше не имело значения. Отмщение будет для Сьюзан, всё остальное для него самого. «Соберись. Соберись. Проклятье». Кентавр перекрыл линию огня, неосознанно защищая Тагарта. «Что ж, придётся убрать и кентавра тоже», — решил он.
— Глазам своим не верю, — вдруг яростно прошептал гневный женский голос.
Вампир сразу узнал этот голос, и к его коже будто прикоснулись змееподобные волосы горгоны, жёсткие, безжалостно жалящие. Его член потяжелел, ненавистный предатель. Однако, он не мог отрицать, что в глубине души ждал её… надеялся. Проклятая женщина!
Лайел медленно опустил лук и слетел с дерева, приземлившись перед Делайлой. Её аромат, подобный запаху летнего дождя, сразу же окутал его, головокружительный, возбуждающий. Лавандовые глаза сверкали молниями, словно в них бушевала гроза.
— Как ты узнала, что я здесь?
Амазонка выгнула тёмную бровь, и он мог поклясться, что вопрос оскорбил её. Как будто он должен был ожидать от неё большего. Возможно, что и должен был.
— Я почуяла твой запах, — прошипела она.
Лайел скользнул языком вперёд и назад по острию одного из своих клыков. Делайла так хорошо его знала? Так же хорошо, как и он её? Помимо не дающих ему покоя вопросов, всё более усиливающееся возбуждение преследовало его каждый раз, когда она приближалась к нему.
«Это всё голод. Просто голод», — уверял он себя. Против собственной воли Лайел впился глазами в её шею. Пульс девушки опять бешено колотился. Его рот увлажнился, как и в прошлый раз.
Амазонка склонила голову на бок, изучая мужчину. Её гнев, похоже, улетучивался.
— Ты бледнее, чем обычно. Почему?
— Возвращайся к своим новым друзьям, — огрызнулся вампир так же ядовито, как и Тагарт. Он не хотел, чтобы она подмечала подобные вещи о нём. Особенно, такие тонкие вещи, которые обычно подмечают только любовники. Он не хотел, чтобы она вообще о нём беспокоилась.
Вторая бровь амазонки присоединилась к первой, и они упрямо сжались.
— Мне нравится место, где я сейчас нахожусь. Хочешь, можешь уйти сам.
Он не хотел. Его ноги приросли к земле. Эта женщина… притягивала его, занимала его мысли по причинам, которые никак не были связаны с его жаждой крови и голодом.
Вот. Он сознался в этом без каких-либо оговорок. Он всё ещё ненавидел эту мысль всеми фибрами души, по-прежнему собирался противиться этому, но больше не мог отрицать её влияния на себя. Он хотел быть рядом с Делайлой.
Почему она, после стольких лет?
Почему сейчас?
— Если тебе нужна кровь, — сказала амазонка, проигнорировав то, что он не ответил на её вопрос, — возьми мою.
Более заманчивого предложения ему ещё не делали.
— С чего вдруг ты предлагаешь подобное?
Она пожала плечами, стараясь держаться обыденно и выглядеть искренне. Однако, от волнения её фиалковые радужки потемнели до глубокого лилового цвета.
— Почему? — настаивал он.
Полные красные губы упрямо сжались в тонкую линию.
Он сглотнул. Такие сочные, такие красные, как спелые плоды.
— Мой ответ «НЕТ», и не важно, какие у тебя там причины, — отрезал вампир.
Но потребность пить из неё, и только из неё, была настолько сильной, что казалась почти не контролируемой.
Сузив глаза, Делайла шагнула к нему.
— Ты пришёл меня убить, а я предложила тебе кровь. Я больше не потерплю подобного отношения к себе, этой необъяснимой ненависти.
Прекрасная позиция.
— Я целился не в тебя, — признался Лайел.
— Лжец.
— Ты всегда подвергаешь сомнению мои заявления именно тогда, когда я говорю правду.
Он всё равно признался бы ей, так или иначе.
Делайле не удалось скрыть удивления, и щёки сами собой окрасились волнительным розовым цветом.
— В кого тогда?
— Не имеет значения. Я этого не сделал.
От отвращения к самому себе он был готов удавиться.
Лицо амазонки озарилось пониманием. Интересно, что именно она поняла, как ей показалось?
— Тебя тут не должно быть, — сказала Делайла. — Шпионить для твоей команды — это просто трусость.
— Перестань. Ты сама мечтаешь только об одном, как бы оказаться на другой стороне острова, и подслушать, о чём сговаривается моя команда. Кроме того, мне нет нужды шпионить, чтобы тебя победить. Я положил тебя на лопатки, помнишь?
Как только эти слова сорвались с его уст, воспоминание о том, как она положила его самого на лопатки, молнией вспыхнуло в памяти. Её ноги, оседлавшие его, её лоно, такое близкое, что нужно было лишь поднять голову, чтобы попробовать её на вкус.
Делайла, очевидно, тоже вспомнила.
Её зрачки расширились, и она вся, не только её очаровательные щёчки, залилась румянцем до самых ключиц. Шагнув ещё ближе к вампиру, она пробежала кончиком языка по губам.
— Остановись, — скомандовал он, хотя и сам чуть сдвинулся ей на встречу. Ох, этот язычок…
— Я не могу, — выдохнула амазонка со стоном.
«Что ты делаешь?» — взмолился разум.
Поступая как трус, каким она его обозвала, Лайел прекратил идти навстречу своей погибели и двинулся на попятный, пока не натолкнулся на дерево.
Но Делайла всё равно приближалась.
— Один из нас может сегодня умереть, — проговорила она хрипло.
— Нас не выберут, — заставил он себя ответить, хотя всего некоторое время назад и сам думал о том же.
— Ты не можешь знать этого наверняка.
Девушка, наконец, приблизилась и оказалась на расстоянии дыхания. Тепло её тела окутало вампира, проникло внутрь и манило придвинуться ещё ближе. Лайел всегда предпочитал холод — или он так думал раньше. Однако, этот жар поработил его, оплёл паутиной непреодолимого желания, которую только она, казалось, была способна сплести.
Амазонка была такой миниатюрной, едва доставала макушкой до его подбородка. Неожиданный порыв ветра взметнул её синие волосы, и они прилипли к его рубашке и коже, будто какая-то часть девушки сама по себе искала соприкосновения с телом мужчины. Он сглотнул, во рту вдруг стало сухо, и кровь понеслась по жилам с бешеной скоростью.
Прежде чем Лайел смог осознать, что делает, его руки оказались у неё на талии и сжали в своих объятьях. Его когти стали такими острыми, что должны были врезаться ей в кожу, но она не протестовала. Нет, она прислонилась ещё ближе, пока твёрдые вершинки её сосков не потерлись о его рубашку, а ноги не устроились между его ног, лаская его возбуждённую плоть.
Он не мог думать, не хотел думать.
— Я знаю, мы оба сильные и целеустремлённые, мы не позволим этому произойти, — сказал он, пытаясь — «как хорошо, боги, как хорошо» — думать о чём угодно другом, кроме того, как овладеть ею. Взять её. Слышать, как раздаются в ушах крики её наслаждения. Он говорил о смерти, или о том, чтобы заняться с ней любовью? Вампир уже не мог с уверенностью сказать.
— Я хотела тебя, — призналась Делайла. Её веки опустились. — До этого. В Атлантиде. Я сказала себе, что не могу позволить себе этого. Я сказала себе, что это будет не правильно. Я сказала себе, что мне следовало бы держаться от тебя подальше. Но сейчас, я могу думать лишь об одном, о том единственном, о чём буду сожалеть, если умру.
«Оттолкни же её!» — умолял себя Лайел.
— О чём? — он не узнал свой надорванный, хриплый голос.
— Если не познаю твоего поцелуя.
Она не спросила позволения, даже не дала ему возможности ответить. Она просто поднялась на носочки и накрыла его губы своими, врываясь языком ему в рот.
Лайел издал животный стон. Этот жар… этот вкус… это безрассудство…Они наполнили его, поглотили, сразили. Да, что-то внутри него умерло. Или сломалось. Что бы это ни было, что бы ни высвободилось внутри вампира, от этого оцепенение, в котором он насильно держал своё тело, пало, прорвалось невероятными чувственными ощущениями, захлестнувшими его с неистовством зимней бури, сметающей всё на своем пути. Они захватили его … распространились так неудержимо, что их невозможно было контролировать. И он не был уверен, что хотел контролировать их.
С рычанием, сжав Делайлу в объятьях, вампир двинулся вперёд. Годами подавляемый инстинкт вырвался на свободу и потребовал, чтобы он взял инициативу на себя. Слишком долго. Он обходился без женщины слишком долго. Лайел ни одну не хотел на протяжении двух сотен лет, и теперь все его скрытые желания внезапно проявили себя. Отчаянные, жадные.
Делайла охнула, когда ударилась спиной о дерево. Он прижал её своим телом и ещё глубже проник языком в рот, забирая всё, что она могла дать, требуя большего. Амазонка обхватила руками его лицо, но не оттолкнула, а прижалась ещё крепче, повернула его так, чтобы сделать контакт как можно теснее. Она так сильно вцепилась в него, что мужчине послабее могла бы сломать кости. И ему это понравилось. Ему понравилось, что она так же теряла голову от страсти, как и он.
— Ещё, — потребовала амазонка.
— Попроси, — ответил он, потому что это настолько противоречило её природе. Она может отказаться, отвергнуть его, и это сумасшествие, возможно, наконец, закончится. Может быть, она даже отпрянет от него, и тогда он попытается совладать со своими чувствами.
Её руки скользнули на затылок мужчины, а острые ноготки впились в кожу головы.
— Пожалуйста, — промурлыкала она.
Лайел был поражён, услышав эту мольбу, даже сильнее, чем когда осознал, что ещё больше возбудился от этого. Толкнув её лодыжку в сторону, он раздвинул ноги девушки и прижался к ней своей эрекцией, горячей твердостью к мягкому жару.
— Да, да. Так. Ещё, — простонала она, заставив его содрогнуться всем телом.
— Попроси, — на этот раз он уже умолял. Вампир отчаянно жаждал услышать ещё раз мольбу в её голосе.
— Пожалуйста, пожалуйста. Лайел, пожалуйста.
С каждой выдыхаемой просьбой возбуждение девушки, казалось, возрастало.
Она позволит ему взять полный контроль, понял он в невероятном потрясении. Эта сильная амазонка добровольно подчинится его требованиям. Внутри всё запылало от этого открытия, и Лайел, не удержавшись, сжал одну из её грудей. Сквозь одежду отчетливо ощущалась упругость соска, но этого ему было мало. Вампир провел когтем по материалу, разрывая его напополам и освобождая груди девушки, небольшие и крепкие, идеальной формы с великолепными вершинками.
Больше, больше… ему нужно было больше, он сходил с ума от желания. Её сладкий аромат был невыносимо привлекательным, и вампир уже давно впал от него в зависимость, как от наркотика. Её стоны были словно ворота в рай.
Лайел ущипнул один сладкий розовый сосок и потёрся твёрдым, пульсирующим членом между её ног. Если бы только они оказались без одежды, кожа к коже. Ему казалось, что он умрёт без этого.
— Обхвати меня ногами за талию, — велел мужчина.
Она послушалась, обвила его ногами, начала извиваться и застонала.
— Лайел. О, боги. Как хорошо.
Пока она дразнила его член через одежду, в голове вампира осталась лишь одна мысль, вытеснившая всё остальное: «Войди в неё». И, что бы ему ни пришлось сделать для этого, он это сделает. Он должен был оказаться внутри неё. Раздеть. Бросить вниз … да, да. Лайел отшвырнул в сторону остатки её разорванного топа и толкнул девушку на землю.
— Ты собираешься взять меня. Овладеть мной, — прошептала она.
— Да.
Страсть пронзила его, неожиданно сделавшись единственным смыслом существования. Он всем своим весом придавил амазонку, в то время как сам медленно опускался ниже, мучительно неторопливо, дюйм за дюймом. Язык быстрым движением скользнул по её напрягшемуся соску.
Больше… больше… никогда ещё не было так. Ему нужно было ещё.
— Не останавливайся. Никогда не думала… так хорошо, — шептала девушка.
— Я остановлюсь, если захочу. — Чувство собственной власти над ней завладело им, подгоняло, требовало, чтобы он взял больше. — Поняла.
— Пожалуйста. Ещё. Почти уже… — стонала она.
Рука Лайела скользнула под короткую юбку, мимо крошечного клочка одежды между её ног. Амазонка была горячей, мокрой. Такой мокрой. Такой тугой. Его накрыло чувство собственника, когда он протиснул палец глубоко внутрь её тела, а она закричала в ответ, громко и протяжно, пронзительно и сладко. И внутренние мышцы сомкнулись вокруг него от наивысшего наслаждения.
Ещё… больше… да, ему нужно было больше.
— Лайел, Лайел, — выдыхала Делайла.
Он рывком поднялся вверх, обнажив зубы, готовый взять её кровь, пока его член будет брать это прекрасное тело. Но ему нужно было отпустить её, чтобы освободить свою плоть из штанов, однако, он никак не мог заставить себя сделать это. Мгновением позже дилемма разрешилась сама собой. Сильные руки опустились ему на плечи и оттащили от Делайлы.
— Подонок! — услышал он.
Лайел зашипел и набросился на того, кто ему помешал. Ему нужна была Делайла. Никто не посмеет забрать её у него. Его переполняли рвущие на части эмоции — ярость, чёрная ярость — поцелуй, так хочется ещё поцелуев — внутри словно кипела лава.
В следующее мгновенье сбитый с ног Тагарт валялся на земле, и Лайел, прижав дракона своим весом, вонзил в его вену клыки. Кровь наполнила рот, горячая, как огонь. Такое знакомое чувство.
«Делайла, хочу ещё. Ещё», — пульсировало в мозгу. — «Убей дракона, вернись к Делайле».
Оборотень влепил кулаком ему в челюсть, и вампир кубарем слетел с него. В следующую секунду он уже стоял на ногах, и тёплая кровь капала с его лица. Он сделал шаг, другой, подкрадываясь, как хищник к своей жертве.
Однако, на его пути встала Делайла, задыхающаяся, раскрасневшаяся от недавно пережитого оргазма. Она не потрудилась прикрыть свою прекрасную грудь, когда выставила руки вперёд, чтобы остановить его.
— Лайел, — сказала она взволнованно. — Успокойся. Ты должен успокоиться.
«Не Сьюзан», — неожиданно взорвалось в голове. — «Она не Сьюзан». У неё не было права беспокоиться о нём. У неё не было права целовать его или прикасаться к нему. Он не имел права целовать её и касаться в ответ, пить из неё, наслаждаться её удовольствием.
Пожар в венах Лайела быстро угас, не оставив за собой даже тлеющих углей, только боль и сожаления. Он замер, изо всех сил пытаясь совладать с собственным дыханием, в то время как его затопило чувство вины.
Тагарт тоже не двигался, хотя просто горел бешенством.
— Приблизишься к ней ещё раз, и я без колебаний тебя убью, — выплюнул он.
— Что же колеблешься сейчас, огнедышащий ублюдок?
Дракон присел, готовясь к прыжку, но Делайла посмотрела него, покачав головой, и он остановился.
— Он не сделал мне ничего плохого, — сказала она.
Тагарт переводил взгляд с Делайлы на Лайела и обратно.
— Но ты кричала.
— От удовольствия, — призналась она, заливаясь краской смущения.
Понимание пришло к нему, и Тагарт сердито нахмурился.
— Не беспокойся, — вмешался Лайел как никогда ледяным тоном. — Я больше к ней и близко не подойду. Она твоя.