Я попробовал его разглядеть — в глазах всё расплывалось… В расплывчатом силуэте, в страшной морде, закрывающей в проёме половину площади, можно было различить обезьяньи черты. Кинг-Конг!
Ему было тесно в тоннеле, в прыжках косматая спина чуть ли не задевала свод.
Существо внезапно остановилось, сгорбившись, выхватило лапой тушу задавленного в бегстве крыса и в одну секунду обсосало добычу! Содрав зубами шкуру с мёртвой твари, оно сунуло добычу в зубастый рот. Затем, тряхнув длинными косматыми волосами, обильно покрывавшими морду, с шумом промышленного вентилятора обнюхало пространство перед собой, будто учуяв пищу поинтересней. На свет существо не обращало совершенно никакого внимания… На месте гигантских глаз сверкнули два красных прожектора.
Я почувствовал, как в душу закрадывается невероятный, животный страх.
Кричать было бесполезно, поэтому мы, не сговариваясь, приняли единственно верное решение — бросились наутек. Существо начало движение. Гигантская горилла, несмотря на размеры, обладала приличной сноровкой. Быстрей, Стёпа! Как назло, получалось медленно, хотя я изо всех сил старался шевелить руками и ногами с возможной бодростью…
— Закрывай щеколды!
Лязг! Лязг!
Два толстых куска металла надёжно заперли ворота, Зондер тут же законтрил их двумя штырями.
Страшная тень пронеслась мимо, и тут тоннель вздрогнул. Остановилась!
— Хрен тебе, макака драная, не развернёшься!
Она и не могла развернуться, поэтому начала пятится назад, выискивая новую добычу.
— И не пролезешь!
Так оно и вышло… Свирепая морда еле-еле просунулась в наш тоннель и сразу же уткнулась мордой в решётку.
— Не смотри на неё, дурень, загипнотизирует, ты что, инструкцию не читал?! Дверь видишь? Туда!
Метнувшись за ним, я почувствовал, как что-то, разрывая штанину, зацепило меня за ногу, однако боли — видимо, из-за сковывающего ужаса — не ощутил.
Дверь была затянута на проволоку. Раскрутив её, мы оказались в помещении, посреди которого стояла турбина — элемент системы вентиляции, цилиндр длиной пять метров и диаметром около трёх. Внутри цилиндра — много лопастей, за ними просматривалась вертикальная вентиляционная шахта, через которую, теоретически, конечно, можно было выбраться ближе к поверхности, а следовательно, и к спасению…
Охотник подсветил стены фонарём и быстро нашёл искомое.
— Есть контакт!
Ещё один штепсель подземной связи…
Зондер два раза вжал красную кнопку на жёлтом блоке, подавая сигнал вызова.
— Джеб! Джеб, ты меня слышишь?
Наконец дежурный по станции, с которой была связь, откликнулся, и Зондер тут же сообщил:
— Джеб, у нас гамуму! Шухеритесь! Сообщи по цепочке!
— Зондер, ты, что ли? У девятого входа в «дэшку»?
— Догадливый! Джеб, не тупи, объявляй тревогу и мобилизацию по первому уровню!
Вытащив гарнитуру, Зондер несколько успокоился.
— Хорошо, что успели предупредить…
Я и успокоиться не мог, и не понимал ничего.
— Господи, Зондер, что за гамуму? Откуда эта тварь взялась?
— Не знаешь? Ну, брат… Гамуму — это огромная островная горилла из мультфильма про трёх богатырей, что оказались на дальних берегах… Мучила местных, богатыри гамуме ввалили.
— Мультик? — изумился я. — Откуда мне знать?
— Что, тоже телевизор на помойку выкинул? — прищурился напарник. — Давай без звиздежа. Были бы у тебя дети, знал бы про гамумку.
— Не нуди! — не выдержал я. — Не было — значит, будут!
— Во как… Что ж, уважаю!
— Как он вообще здесь оказался?
— Загадка подземелья номер прима! Дело в том, что в первоначальном раскладе никаких гамум у нас тут не было… Недавно почковаться начали, сами собой. Скорее всего, система управления даёт сбой, моделируя воображаемое. Типа материализации ярких воспоминаний облов, и не только.
«Точно! Вот где собака порылась! Вот потому-то ранее невыездной инспектор Елисей Палыч и спустился на грешный Зомбятник, Стёпа… — осенило меня внезапно. — По всем секторам начали плодиться новые монстры, непрограммируемые и неуправляемые. Доигрались сволочные девки из Департамента-11, в рот им ноги!»
Позади продолжал грызть решётку ворот огромный кровожадный зверь.
— Пальнуть, что ли, по козлине…
— Не трать патроны, Гунн, скоро сам уйдёт.
Мы тихо беседовали под козырьком небольшого навеса, под которым во вполне рабочем беспорядке лежали детали какого-то агрегата.
— Тогда расскажи, куда мы попали и что теперь делать будем, если по линиям гамумка бегает… Вкратце. И о планах. Кстати, а о какой «дэшке» ты упоминал в донесении?
Зондер словно ждал вопроса, с увлечением принявшись рассказывать мне о подземной транспортной системе, созданной в Москве для связи правительственных и военных командных пунктов и бункеров. То самое Метро-2, названное с легкой руки журналажников из желтяшного журнала «Огонёк». Типа, изначально система именовалась в правительственных документах «Д-6». Переходы к секретным линиям существуют возле многих станций обычного метро, для того имеются ответвления, типа нашего, многочисленные двери и переходы.
Конечно же, большинство из сказанного Зондером я и сам знал. Слушал, желая выгадать время, успокоиться. Стоял и думал, как получилось, что я опять по-обловски оказался в очередном тупике, если не в ловушке?
А напарник продолжал вещать, как экскурсовод, на автомате:
— Целый подземный город — Центральный командный пункт войск ПВО — строили ускоренными темпами. Суперништяк! Там сделано всё, чтобы пережить конец света: собственные энергетические установки, системы пожаротушения, очистки воды и воздуха, канализация, запасы продовольствия. Всё найти не можем…
Гамуму перестал долбиться о металл и ушёл восвояси.
Подождите, граждане. А здесь что, он появиться не может?
— Система Метро-2 находилась в ведомстве пятнадцатого управления КГБ, позже Д-6 отдали Службе Спецобъектов. Д-6 никогда не была правительственным метро, в мирное время вожди по ней не раскатывали. Поддерживали в готовности на случай глобальной войны, грузы всякие возили… В тоннелях Д-6 нового поколения между внешними чугунными тюбингами и внутренней металлической отделкой имеется метровый слой пенобетона… Ну, что ещё сказать? Система однопутная, в случае чего поток вождей будет направлен в одну сторону. В вентшахтах часто встречаются эвакуационные лифты, сейчас ни один не работает. Контактного рельса вообще нет. Видишь? Рельсы утоплены в бетонные плиты, типа как на трамвайных, поэтому, кроме рельсового, здесь могли использоваться микроавтобусы.
Так и есть, мне ещё покойный Боб Адамс рассказывал. А ещё по бокам тоннеля внизу имеются металлические бордюры.
В целом: чистенько, пустенько, страшненько.
— Станции Д-6 специфические: узкие платформы. Никакого дизайна или отделки.
— Ништяка много? — знаю, о чём спросить!
— Да ни фигища! — расстроенно ответил Зондер. — Что было, уже выгребли, а главные бункеры, если они есть, конечно, всё ещё не найдены. Здесь и люди не живут, только придурки проникают, местные ненормальные, изгои. Долго не протянешь, еды не найти, с водой и энергией проблемы… Мы Д-6 редко используем. Вот в таких случаях, например, когда центральная ветка временно заблокирована.
— Временно? — усмехнулся я.
— Справятся, не впервой! — Зондер уверенно махнул рукой. — Пара хороших залпов, и гамумке кабздец. Главное, успеть снять заслоны и встретить падлу косматую на станции, из надёжных каменных укрытий.
И вновь обманчивая тишина окутала нас. Господи, как я устал от подземелья!
Только сейчас я заметил небольшую дверь в том месте, где подключался Зондер. Сквозь щель виднелась вполне обжитая подземная комнатка, снова без хозяина…
— Поехали, что ли?
— Поехали, Гунн. Сейчас быстро домчим.
Тут я вспомнил свои страхи.
— А монстры?
— В Д-6 их нет. Воистину вымершие ветки…
— Проходы надёжно закрыты или не респавнятся?
— Как тебе сказать, коллега… Пролезть всегда можно, большинство переходов найдены и взломаны. Просто боятся зверюги, запах чуют.
У меня опять похолодело под сердцем.
— Запах чего? — спросил я, пару раз икнув.
— Червяка! Описывать не буду, ты же сам рассказывал, что видел его на поверхности. Они только по Д-6 ползают.
— Мамочки мои…
— Пока всё спокойно, брат, приближение червя ты почувствуешь за километр, он воздух перед собой гонит, словно поршень. И вероятность не высока — мы засекли всего три особи, линия протяжённая, а червь чаще всего ниже глубины залегания тоннелей землю роет, ищет что-то… Говорят, где-то там есть супердлинный тоннель, идущий аж на Урал!
Каким же извращённым умом нужно было обладать, чтобы нафантазировать всю эту бредятину! Да нет, тут налицо групповое творчество масс — что наваяли на бумаге, то и воплотили работники Департамента-11.
Кто же знал, что самим придётся расхлёбывать!
Давления воздуха не чувствовалось, и вскоре я совсем успокоился.
Ради моего репортёрского интереса Зондер остановился на одной из правительственных станций. Тихо поднявшись на маленький перрон, мы прошли вперёд. Времени для исследований не было, и я опять слушал рассказ напарника о том, что прелюбопытных помещений здесь было найдено немало — половину станции занимали скрытые комнатки. Под перроном, по его словам, находятся ещё два метра вспомогательного этажа. Время всё сильнее наступало на пятки, и мы поехали дальше.
За время оставшегося до «Новокузнецкой» перегона нам встретилось только одно ответвление с подстанцией по откачке подземных вод, к тоннелю были протянуты толстенные шланги. Сбоку в нише лежал старый скелет в тряпье.
— Вот тебе и один из придурков, Гунн, полюбуйся. Пытался подключиться к проводам, убило током. С электриками и у нормальных облов хреново…
Сил у меня не оставалось. Ни физических, ни моральных.
Слышишь меня, Арбузина? Не знаю, что тебе нужно будет сделать, чтобы отправить меня в Метро ещё раз. Лучше уж сто раз в Зомбятник.
Там есть небо над головой. Оказывается, это очень важно. Очень.
Никогда об этом не задумывался, месяцами и годами безвылазно сидя в душных офисных каморках и прокуренных хатах. Никогда не думал о важности дневного света, каждый вечер создавая искусственное затемнение в единственной комнате своей квартирки…
…Поразмыслив, я не стал забирать тачанку с собой, продав её администрации, чему Григорий Николаевич только обрадовался. Заплатил он мне столько, сколько заплатил — я не торговался, не спорил, оставив о себе добрую память. И так денег получил прилично. На поверхности подземная холера ни к чему: движок у аппарата слабый, габариты дурные, дорожный просвет минимален. Если переделывать, то надо капитально вкладываться. Оно мне надо?
Была и ещё одна причина — я не хотел оставаться в подземелье ни минуты, а предстоящая возня с перегоном рельсовой техники до ближайшего выхода на поверхность энтузиазма не вызывала.
На поверхности было тихо.
Мы подошли к выходу из павильона и осторожно посмотрели наружу.
Здравствуй, воля!
Какая красота! Всё то же безмятежное голубое небо с белыми барашками облаков… Сентиментальная пастораль, спокойное ласковое небо средней полосы. Я так обрадовался, что был согласен на любой пейзаж, пусть даже на мертвенные багровые небеса с прожилками черноты и всполохами молний.
Сопровождавший нас Демешин понимающе крякнул. На этот раз пулемётный ствол левой башни не дрогнул — овальные двери подались вперёд и отползли в сторону. Не скрипят, смазали! Надо же, и часовые те же самые!
— Привет, Зондер, тыщу лет не виделись, рад видеть живым! — крикнул боец. — Ну что, журналист-спецназер, как тебе командировка под землю, удачно?
— Вполне, — ответил я со спокойной улыбкой и повернулся к напарнику.
Тот внимательно смотрел, ожидая распоряжений. Ах, да! Здесь же я старший!
— Выгоняем мою ласточку из ангара и валим. Стремительно! Давай на заднее сиденье, брат, будешь кормовым.
По тоннелю безопасного прохода я летел, не замечая ничего вокруг — что мне наземные монстры после чудищ подземных? После ужасающей, бляха, гумумы?
— А как голимый мусор отличить от старины, коей стоит гордиться? — спросил я у Зондера, продолжая интересный базар.
— Тяжело, согласен… Но как-то можно, наверное. Многие из мусора делают предмет гордости, посмотри, как гордятся некоторые южные страны ветхостью построек. Вбивают туристу в голову, и ты уже восхищаешься. А потом думаешь — а где ваше новое, как в Гонконге, например, или в Дубае? Сколько можно показывать руины, и ничего более? Я это к тому, что нельзя всё воспринимать однозначно. Вот говорят: облы то, облы сё, мусор, мол… А может, мы не мусор? Может, именно мы и нужны для развития?
— Парадоксальные слова.
— Есть такое дело, — подтвердил он. — Но мне всегда противно смотреть на особо правильных. Всё-то у них ладно, всё логично, выверено! Только скучно до смерти, движения вперёд нет, пусть даже дурного, на рывке. Умные без облов угасать будут, вот что я думаю, Гунн…
— То есть я могу собой гордиться?
— Так и я тоже, на пару! Думаешь, раз дети есть, значит, ты автоматически выскочил из облячьего? Да хрен! Ты вот скажи, смогли бы вдумчивые да прилежные освоить нынешний Рассадник?
— Очень сомневаюсь! — засмеялся я. — Они, скорее всего, вытравили бы всю планету дустом, потом запустили бы компьютерный вирус…
— И ещё неизвестно, что получилось бы в оконцовочке! — подхватил Зондер. — А мы живём в гармонии со средой. Уж какая есть, с такой и в гармонии. Так что…
— Понял, понял. Мы нужны живой природе.
— Так точно! — крякнул он.
В Сафонове нас тормознул на дорожном посту Натоптыш, издалека заметив знакомую машину, быстро скатился по лестнице.
— Зондер, родной! Вот уж кого не ожидал увидеть!
Они обнялись.
— Слышь, журналист, прикинь и запиши в свою книжечку: именно он спас меня от верной смерти! И вместе с остальными ребятами помог мне перевестись сюда!
Я вспомнил, что в Метро Натоптыш влип в какую-то жуткую историю… Да, тесен стал мир Рассадника!
Хорошие люди. Они есть везде.
Хорошо, когда хороших людей много! И они рядом с тобой.
Вот бы собрать их всех в одном месте! Нет, ты, конечно, и в обыденной жизни знаешь, что они есть на белом свете: вон там стоит хороший, и чуть дальше тоже… Два шага на север — ещё один хороший человек, на юге таких тоже хватает. Многих ты знаешь, но редко видишь, ещё реже общаешься. Всё размыто, энергия добра теряется среди напряжённого поля повседневной суеты. А вот если собрать…
Я даже зажмурился, представив себе такую картину.
И вспомнил всех сразу: Колю Полкаша, Володю Вудстока и, конечно же, Герцога… Веру Уизерли (может, колесико таки закрутится?), Аризону и Костю Рашпиля. Славного сталкера Ранта, коллегу Димона… Вспомнил лейтенанта-порнографа Игумнова и смелых ребят рейдеров, уникального отшельника Блогбастера, начстанции Григория Николаевича. Вот и Зондер ещё… Многие из них были мне напарниками.
Многих я ещё не знаю.
Но, как выясняется, надо не так уж много, чтобы сделать из обла нормального человека! Стоит только окунуть его в подходящую среду.
— Гунн, ты что там прибалдел, словно травки правильной дунул, а? — бесцеремонно прервал мои сладкие грёзы метроохотник. — Слышишь, что Натоптыш говорит?
— А?
— Говорю, спецоперация впереди идёт! — повторил караульщик. — В Попадонецк караван пошёл, а следом Игумнов с Блогбастером, торопились очень. А в лесочке выживатели окопались, напали на караван! Придурки… Теперь их выкуривают, гоняют по лесу. Так что, ребята, вы уж поосторожней там.
У меня аж ладони зачесались.
Сразу вспомнилось, как мы с Димоном протряслись, когда высоченные дубы-колдуны с густыми тёмными кронами обступили медленно ехавшую по лесной грунтовке машину. Маньячное местечко, что и говорить. Стволы толстенные, сучья… Солнечного света мало, по бокам плотным тёмно-зелёным рядом, словно два забора, стоят кусты, из-за которых в любой момент может выскочить неведомое чудовище. И оно появилось! Здоровенный мужик с окладистой чёрной бородой, смотревший на нас в бинокль. Выживальщик-людоед!