«Мог бы сразу заметить, – упрекнул себя король Эгины. – Когда я вошел, никто, кроме Жака, не встал в присутствии особы королевской крови. Шеллар, его жена, принц Мафей – они мне ровня. Но ведь и этот не встал, а я даже внимания не обратил – засмотрелся, как Шеллар на карачках ползает…»
– Если ты не знаешь, между собой мы стараемся как можно меньше вдаваться в официальные церемонии. Ну, у нас будет еще время вспомнить прошлое. А теперь давай посмотрим, что там у тебя за стратегическая задача.
Александр еще раз оглядел поле битвы уже внимательнее и не удержался от негодования. Кира была совершенно права, как «полководец» Орландо оказался полнейшим безграмотным бездарем!
– Что же это ты… Куда же ты пехоту поставил! Под стенами! А по центру зачем оставил пустое место? Все ущелье открыто. Заходи, руби кто хочет! – Он перевел взгляд на войско противника, чтобы определить, кто именно будет заходить и рубить, и с недоумением уточнил: – А это что за телеги?
– Это не телеги! – возмущенно отозвался Мафей, который лично под руководством Жака мастерил боевые единицы из спичечных коробок, катушек и воска. – Это танки!
– Танки? – переспросил Александр. – Что такое «танки»?
Шеллар вдруг резко посерьезнел и встревоженно спросил:
– Ты не знаешь, что такое танки?
– А я должен это знать?
– Извини, – так же серьезно покачал головой король Ортана, – но если ты не знаешь ничегошеньки о секретном оружии потенциального противника, напрашиваются нехорошие мысли. Почисть свою разведку. Раз ты узнаешь такие вещи случайно от меня, значит твой Андростратос либо плохо работает, либо хорошо, но не на тебя. И даже не на Элвиса, поскольку информация, скрытая от тебя, относится к Мистралии, а в отношении этой страны интересы всех разведок континента совпадают.
– Я проверю, – пообещал Александр.
Не станет же он перед всеми объяснять, что причина неведения могла скрываться не только в плохой работе разведки, но и в нем самом. Вероятнее всего, доклад о мистралийских телегах-танках имел место, а невнимательный король не изучил его с надлежащей тщательностью, будучи занят мыслями о предстоящем финале на приз Золотого Намордника или о ремонте колесницы после очередной гонки… И если это так, ох и отчитает его Хирон…
– Так что там с этими танками? – ушел от разговора король Эгины.
– Танк – это тяжелая закрытая бронированная колесница, оборудованная мощной пушкой… – начала Кира, но Александр тут же удивленно перебил ее.
– Постой, извини, конечно, но разве гномы раскрыли людям секрет производства пушек и уступили лицензию?
– Какая лицензия! – поморщился Шеллар. – Это же Мистралия! С каких пор они начали соблюдать нормы международного права? Они живут тем, что который год потрошат переселенцев, узнавая от них секреты, неведомые даже гномам, и пушки научились делать вполне приличные. А на лицензию они плевать хотели, равно как и на то, что гномы на них обижены. Продолжай, Кира.
– Внутри этой колесницы сидят стрелки. Она движется сама, без лошади и без магии, на одной механике. Если поставить здесь пехоту, – пояснила королева, указывая на вход в ущелье, – их просто раскатают в лепешку. Зато если дождаться, когда первые танки дойдут до узкого прохода, и закидать их огненными шарами, горящие машины перекроют путь остальному войску. Однако вся сложность состоит в том, чтобы выяснить, каким образом противник может закрыть выход из ущелья с противоположной стороны.
– Это невозможно, – махнул рукой Александр. – И вообще, надо же выдумать такую задачу! Вы подумайте, как эти самые танки вообще заберутся в горы? Там даже легкая колесница – не боевая единица, а бесполезная обуза.
Зрелище внезапно вытянувшейся физиономии Шеллара немного утешило его и сделало размышления о своей некомпетентности в области разведки не столь тягостными. Все-таки в военном деле он смыслит больше. А уж если говорить о колесницах…
– Ольга объяснила… – слегка растерялась Кира, – эти машины повышенной проходимости… На гусеницах…
– Брось, – перебил ее Шеллар и потянулся к столу за трубкой, по пути задев одну из подушек, которая тут же рухнула, погребя под собой половину войска. – Это в Ольгином мире они такие, как она рассказывает, а в нашем – развитие технологии не позволяет подобное построить. Я видел рисунки, сделанные нашими агентами, и показывал их Ольге, она хохотала над этими танками и обзывала их уродливыми кастрюлями времен Первой мировой войны, что означает, чуть ли не столетней давности… – Он прервал свою речь, чтобы раскурить трубку. – В общем, они не настолько совершенны, как те, о которых тебе рассказывала Ольга. Это действительно грубые, тяжелые и медлительные конструкции, и Александр совершенно справедливо заметил, что в горах они не дадут никаких преимуществ, а даже наоборот. К тому же, в самом деле, непонятно, как они туда залезут.
– Проклятье… – тихо простонал Орландо, беспомощно опустив руки. – Что же тогда? Я видел… огонь, взрывы… воронки…
– Ты именно танки видел? – уточнила Кира.
– Не помню…
Шеллар вздохнул и еще раз оглядел разрушенное ущелье.
– Как, как… – печально повторил он и просто сгреб в свою огромную горсть несколько «танков» и переставил их на другую сторону ущелья. – Вот так, к примеру, – затем, взглянув на рухнувшую подушку, легонько толкнул локтем еще одну, отчего все окопавшееся в ущелье войско бесславно рассыпалось. – Или вот так. Да как угодно… Надо еще думать. А лучше – поговорить с мэтром Истраном по поводу небольшой прочистки твоей памяти. Твои видения и без того стихийны и отрывочны, а ты еще и не помнишь половины, поскольку пребывал в наркотическом дурмане. Давай на сегодня закончим наши бесполезные игры, выгоним молодежь, посидим, выпьем вина с Александром и ты введешь его в курс дела. А завтра отправимся к мэтру советоваться. Ты рассказывал ему?
– Да. Но не больше, чем тебе.
– И он ничего не сказал по этому поводу?
– Нет.
– А ты не спросил?
– Шеллар, у нас с ним едва хватает времени на уроки магии, я не могу грузить старика еще и этими проблемами. С ними я пришел к тебе.
– Хорошо, этими проблемами я нагружу его сам. А теперь, Мафей, забирай Жака и домой. Игрушки кончились. И не смей возражать, а то сейчас напомню, что вы творили в гостях у драконов.
Когда обиженный эльф исчез в телепорте, Александр заметил:
– Надо было хоть солдатиков мальчишке отдать. А то взяли поиграть, и забрали вовсе…
– Это не его солдатики, – отмахнулся Шеллар. – Мафей отродясь не играл в войнушки. Это еще дедушкины, фамильные. Теперь, если судить с юридической точки зрения, мои… Кстати, Александр, а что за пару слов ты собирался мне сказать? Ты же зачем-то шел…
– О, совсем забыл! – вспомнил Александр. – Тебя хотел видеть Пафнутий. Специально попросил меня пригласить его в гости под каким-нибудь предлогом, чтобы он мог увидеться с тобой, не привлекая внимания Зиновия и не нарываясь на скандал. Он хочет с тобой потолковать о чем-то очень важном, но о чем именно не сказал.
– Вот как? – задумчиво пыхнул трубкой Шеллар. – Интересно. Что ж, приглашай, конечно, я буду рад с ним потолковать в любое время, когда он захочет.
– Только не завтра вечером, – напомнила Кира. – Завтра у нас опять будут гости.
– Гости? Ах да, я помню. Завтра у нас будет Ольга. Значит, или завтра днем, или послезавтра.
Вечер получился на удивление милым и каким-то по-домашнему уютным, несмотря на то, что к его величеству за каким-то демоном приперся коллега Александр со своим придворным магом и проторчал часа полтора, мешая гостям непринужденно общаться. Самого Кантора не особенно волновало присутствие за столом посторонних королей, разве что вспомнился не к месту бесстыжий налет на королевские ромашки этой зимой, только и всего. А вот Ольга жутко стеснялась, как всегда в присутствии высокопоставленных особ, и, видимо, страшно переживала из-за того, что опять не могла сообразить, как правильно этих самых особ надлежит приветствовать. Если бы король ей потихоньку не подсказал, непременно перепутала бы количество реверансов и переживала б еще сильнее. Помимо того, она впервые в жизни увидела живого кентавра и все время пыталась не пялиться на него во все глаза, хотя это ей давалось нелегко. К счастью, долго его величество Александр не просидел и окончательно испортить бедной Ольге вечер у него не получилось. Неожиданно появился мэтр Истран в сопровождении мэтрессы Морриган, они куда-то зазвали почтенного Хирона, а тот, уходя, и короля своего с собой забрал. Так что Ольга успокоилась, перестала паниковать и даже порадовала общество сказкой про семейку веселых некромантов, которую вспомнила, увидев платье мэтрессы Морриган. Зато занервничал сам Кантор, хотя мэтресса вроде бы не интересовалась ею персоной. Во-первых, это еще ни о чем не говорило, могла узнать и просто виду не показать, а во-вторых, ему эта дама тоже кое-что навеяла…
Воспоминания, проклятые воспоминания, куда от них денешься? Они достают тебя где угодно и такое с тобой творят… А этот озабоченный мерзавец – внутренний голос – еще принялся выражать свои восторги, вдохновенно и живописно рисуя Кантору некоторые незабываемые подробности их знаменательной встречи с придворным магом королевского дома Лондры. Не то чтобы эти подробности казались ему неприятными, скорее напротив, но вот в данный момент они были неуместны до невозможности. Не хватало, чтобы король заметил нездоровое возбуждение в глазах гостя и понял, что тот лишь прикидывается, будто слушает сказку, а на самом деле думает о вещах неподобающих… Еще расспрашивать начнет, чего доброго. И ведь не объяснишь, что такая могущественная дама, как Морриган, умеет обеспечить безопасность своей репутации, и до сих пор ни один из мужчин, имевших честь заслужить ее внимание, ни словом не обмолвился о своих впечатлениях. Может, и находились болваны, которые пытались поболтать спьяну или по скудоумию, но не приходилось сомневаться в том, что язык у них успевал отсохнуть прежде, чем они хоть что-то произнесли. Кантору его язык был дорог, поэтому он никогда и не пытался. Даже когда бывал очень пьян. И расспросы на эту тему его никаким образом не обрадовали бы. Он изо всех сил старался скрыть волнение, чтобы не привлечь к себе внимание короля, пытался отвлечься, налегая на коллекционный коньяк и неописуемо вкусные кулинарные шедевры, из которых состоял ужин, но это ему так и не удалось. Шеллар все-таки заметил. И не только заметил, а, разумеется, заинтересовался и, когда Ольгина сказка завершилась относительно счастливым концом, непринужденно предложил выйти покурить, чтобы предоставить дамам возможность посплетничать о своем, о женском. Отказываться было невежливо, и мистралиец покорно поплелся на балкон, судорожно соображая, как дать понять любопытному королю, что на его вопросы никто отвечать не собирается, не объясняя при этом причину отказа.
– Кантор, – укоризненно сказал король, раскуривая трубку и глядя в звездное небо, – ты совершенно утратил душевное равновесие в гостях у господина Дорса. Куда подевалось твое профессиональное самообладание? Ты за ужином метался так, что это было видно невооруженным глазом. Успокойся, я не собираюсь расспрашивать, – отчего да почему тебя так взволновало появление мэтрессы Морриган.
– Спасибо, – машинально отозвался Кантор, обожженный внезапной догадкой.
И хитрая усмешка собеседника эту догадку тут же подтвердила. Вон оно что, ваше величество, и вас, оказывается, не обошла вниманием эта удивительная женщина? Вот уж никогда бы не подумал… Что же она такого в вас нашла?
– Полагаю, – спокойно продолжил король, в одно мгновение убрав с лица усмешку и снова устремив взор в небо, – что и ты не станешь приставать ко мне с глупыми вопросами, на которые все равно не получишь ответа.
– Само собой, – согласился мистралиец, паника которого сменилась любопытством.
Конечно, он тоже не будет спрашивать, не дурак, понял… Но все же как хочется знать, по каким соображениям могущественная колдунья Морриган затащила в свою спальню это чудо природы? И когда это было? Наверное, давно, когда король был помоложе… И что из этого вышло в конце концов? Может быть, слухи о том, что все мужчины королевского дома Лондры проходят своеобразный тест на самообладание в постели своего придворного мага, не лишены оснований? Или почтенная мэтресса безуспешно пыталась помочь коллеге Истрану – научить его непробиваемого воспитанника бояться? Или ей просто приглянулся странный молодой человек, как нравился он многим женщинам, сам того не зная? Или, наоборот, был настолько неприятен, что вызывал желание сыграть с ним злую шутку? Интересно, удалась ли мэтрессе ее традиционная шуточка? До смерти любопытно, какова была реакция юного принца Шеллара, когда прекрасная женщина в его объятиях вдруг превратилась в чешуйчатого демона с глазами, сияющими багровым светом? Вряд ли ему это понравилось. Только эксцентричный и немного сумасшедший Эль Драко мог прийти в полнейший экстаз от такого поворота и до утра самозабвенно любить прекрасную демонессу, обезумев от страсти и умоляя не превращаться обратно в человека…
Нет, действительно, товарищ Кантор, ненормальным ты был задолго до того, как тебе вышибли мозги господа из тайной полиции. По всей видимости, с рождения. Совершенно точно, что уже с начала полового созревания. Интересно, нашелся ли в коллекции мэтрессы Морриган еще хоть один такой же полоумный любитель демонов? Нормальные люди, наверное, пугались до смерти… или как минимум до потери потенции. Но поскольку этого с его величеством, конечно же, не произошло… То что тогда?
Кантору вдруг стало смешно при мысли, что король на коварное превращение мэтрессы Морриган не отреагировал вообще. А что, с него станется, особенно в юности. Не обратил внимания и спокойно продолжил свое дело…
– Очень хорошо, – невозмутимо продолжал Шеллар. – Тогда объясни мне толком, не виляя, как Жак, не ссылаясь на обещания, как Элмар, и не пытаясь неумело врать, как Мафей. Почему вы так старательно пытаетесь от меня скрыть существование некоего господина Толика, который присутствовал на той самой вечеринке с драконами? Что в нем такого особенного, что вы с похвальным упорством дружно морочите мне голову?
Кантор прикусил язык, уже готовый выдать традиционное «не ваше дело» и мысленно помянув недобрым словом Ольгину рассеянность.
– А почему вы решили, что я скажу вам больше, чем Элмар? – сказал он вслух, стараясь не глядеть на короля.
– Я не рассчитывал, что ты признаешься. Но мне интересно, что именно ты скажешь.
– Ничего. Разве вы предполагали что-то другое?
– Но почему?
– Потому, что меня об этом просили. И вообще, почему бы вам не задать вопрос тому, кто уже проболтался? Если вам так интересно, спросите его самого и не доставайте всех остальных, потому что Элмар по своей прямоте душевной сказал вам именно то, что следовало. Мы все обещали молчать, но каждый исполняет свое обещание как умеет. А если вам хочется услышать от меня какую-нибудь отмазку из чистого интереса к психологии вообще и к моей психике в частности… У меня нет настроения фантазировать. Вдохновения нет. А то бы я придумал что-нибудь поумнее, чем Мафей. Кстати, а кого вы все-таки распотрошили? Ольгу? Или переступили через свою обычную снисходительность и придавили как следует Жака? А может, сам Мафей и разболтал?
– Ты имеешь в виду, кто из них признался в самом существовании господина Толика? Не угадал. Просто, если вам приходится просить о чем-либо собеседника, плохо понимающего ваш язык, велика вероятность того, что вашу просьбу могут истолковать по-своему.
– Значит, Аррау…
– Совершенно верно. Думаю, вы успели сговориться, пока я вел с ней беседу. Это я заключаю из того, что Ольга, Жак и Мафей не противоречат друг другу. Они дружно утверждают, что Мафея познакомил с Толиком Хоулиан. А из того, что вы с Элмаром решительно отказались говорить на предложенную тему, можно заключить, что часть сказанного все же является правдой.
– Какая именно?
– Та, – усмехнулся король, – что господа эльфы – любовники. Будь эта версия выдуманной, ее бы забраковали и придумали что-то получше, что-нибудь такое, чего и вы с Элмаром не постыдились бы повторить.
Кантор почувствовал, как его лицо неумолимо заливается краской, и от осознания невозможности скрыть сей позорный факт он мысленно покрыл в шесть этажей извращенца-прадедушку, бесстыжего гада Толика, блудного товарища Пассионарио, заводящего такие неподобающие знакомства, и заодно дотошного короля, который даже из отказа отвечать делает какие-то выводы.
– Что ж, – как бы в ответ на его высказанную мысленно тираду сообщил король, – давай оставим эту тему, а то ты еще решишь, будто я над тобой издеваюсь. Попробовать расспросить Мафеева песика, что ли? Может, он окажется сговорчивее, чем вы?..
– Не сомневаюсь, что после двух-трех часов общения с вашим величеством бедная собачка заговорит человеческим голосом, – проворчал мистралиец.