– Карл, сбегай за парашютом для господина пилота, – приказал техник и повернулся к Олегу: – Сколько у вас боевых вылетов?
– Один.
– Фронтовиков редко присылают, по слухам на Восточном фронте гибнут на первом задании. Наши летчики со страхом ждут появления иванов.
– Они пойдут сразу на Берлин, сюда вряд ли сунутся, так что можно не бояться, – усмехнулся Олег.
* * *
Он улетел без каких-либо эксцессов, запросил разрешение на взлет и по-школьному аккуратно поднялся в небо с шикарной бетонной полосы. В эфире сонная тишина, внизу ветер гонит по морю белые барашки, в воздухе лишь чайки да бакланы. Олег повернул на восток с расчетом выйти на аэродром Сувалки и сосредоточился на приборах. Он не собирался никого сбивать, с его опытом подобное действие было бы непростительной глупостью.
Когда под крылом показались крыши Данцига, Олег положил на колено планшет и сделал перерасчет скорости. Неплохо, попутный ветер добавляет чуть более пятидесяти километров в час. Он прикрыл глаза и после непродолжительного раздумья подвернул на юго-восток – у него появился шанс встретиться с дедом. Когда показался Вислянский канал, немного подправил курс и после Муховецкого шлюза облегченно вздохнул: почти долетел.
Спустившись до тысячи метров, Олег начал всматриваться в левый берег и вместо деревень увидел пепелища с печными трубами. Неужели опоздал? Нет, дед должен был предвидеть карательные акции нацистов, надо садиться и продолжить поиски на земле. Садиться на воду? Олег представил неуправляемый автомобиль на скорости в полторы сотни километров и покрылся испариной – он не собирался совершать акт суицида, надо прыгать.
Попытка набрать высоту закончилась остановкой двигателя, бензин на нуле. Приемная трубка находится в передней части топливного бака, и Олег автоматически опустил нос самолета. Двигатель чихнул и снова заработал, зато высота стала никакой для прыжка с парашютом. Подавляя страх, он начал прижиматься к воде, а фоккер словно в насмешку не хотел садиться. Но вот двигатель окончательно заглох, а левое крыло пошло косой по камышам. Олег интуитивно потянул ручку на себя, хвост коснулся воды, затем крылья хлопнули по воде. Сел? Как бы не так! Самолет неожиданно закружился, вздыбился на левом крыле и перевернулся кверху брюхом.
Какое-то время Олег бездумно смотрел на затекающую в кабину струйку мутной воды, затем встрепенулся – надо немедленно выбираться. Фонарь сдвигается назад, через пару минут самолет ляжет на дно и запечатает его в кабине, словно жука в баночке. Панически схватившись за рычаг аварийного сброса, неожиданно успокоился – здесь пиропатроны, и осечка оставит в кабине навсегда.
Осторожно потянув рычаг, дождался щелчка взвода, затем резко дернул до упора, в ответ раздался неожиданно звонкий хлопок, и фонарь упал в речную муть. Олег выбрался из кабины, продрался через стебли камыша и громко расхохотался. Хвост и правое крыло фоккера лежали на берегу, а подломанное левое крыло упиралось в дно реки. Фюзеляж треснул, мотор уткнулся в камыши, а кабина лишь наполовину ушла в воду. Ему повезло, несказанно повезло.
Взвалив парашют на спину, Олег отправился в лес, где выбрал место поудобнее и развел костер. В первую очередь надо высушить сапоги, иначе испортишь обувь и сотрешь в кровь ноги. Для подстраховки вырезал из парашюта две пары портянок, затем пошел обратно к самолету. Он не подумал о еде, придется нырять и вытаскивать коробку с аварийным запасом.
– А ты говорил: «Не подбит»! Видишь, как рухнул.
Голос неизвестного заставил залечь в прибрежных кустах.
– И сейчас скажу, ни винтовка, ни пулемет ничего ему не сделают, он сам сел, – возразил второй.
– Ой, ой, ой! Сам сел! Как же! Сейчас увидишь простреленную башку!
Плоскодонка протолкнулась сквозь камыши, двое мужичков с винтовками сняли штаны и, не переставая пререкаться, завозились у кабины, пытаясь заглянуть вовнутрь.
– Эй, народ, вы чего там высматриваете! – озорно крикнул Олег, влезая в лодку.
– Топай своей дорогой и не мешай заниматься делом! – огрызнулся первый, даже не обернувшись.
– Я и притопал по своей дороге!
– А ну отдай винтовки! – потребовал второй, заметив нежданного гостя.
– Мое, я их вместе с лодкой нашел, – рассмеялся Олег.
– Ну, поганец, сейчас ты у меня получишь, – разозлился первый.
– Стоять! – поднимая винтовку, ответил Олег. – Кто такие и что здесь делаете?!
– Сам кто такой?!
– Местный, с Ляховичей, а вас впервой вижу, – усмехнулся Олег.
– Какой такой местный! – взвизгнул первый. – мы сами с Ляховичей, а тебя там отродясь не видели!
– И внука Федора Кузьмича, что заготовителем был, тоже не знаете?
– Батюшки! Никак и вправду Олег! Он все твердил, что ты в летчики подался, а мы не верили! – воскликнул первый.
– Погоди, – осадил второй. – Почему прилетел на немецком самолете?
– Других поблизости не было, пришлось взять этот, – расхохотался Олег.
– А документы у тебя есть?
– Красноармейская книжка слегка подмокла и сушится у костра.
– Поторопись, – шепотом попросил первый партизан, залезая в лодку, – быстренько собирай манатки, и возвращаемся на левый берег.
– По каналу проходит граница с Армией Крайовой, – пояснил второй.
Олег побежал к разведенному костру – в желании встретить деда он упустил из вида полученный инструктаж. Петр Николаевич под роспись ознакомил его с копией приказа Польского правительства в Лондоне: «Исход конфликта между Россией и Германией в настоящий момент предугадать невозможно. Для нас было бы лучше всего, если бы немцы уничтожили вооруженные силы России и обеспечили бы тем самым вопрос с нашей восточной границей. В настоящий момент мы должны проводить массовые диверсии против организованного партизанского движения советов».
При этом правительство в изгнании указало территорию несуществующей Польши в границах семнадцатого века. Они присоединили Литву, Смоленск и далее на юго-восток вплоть до кочевий изгнанных с Поволжья ногайцев. Надежда восстановить польское государство с помощью Гитлера была безумием или провокацией, но генерал Ровецкий начал войну с советскими партизанами. Он наладил контакты с СД и передавал данные о количестве и дислокации белорусских отрядов. Впрочем, немцы не оценили двурушническую услугу и при отступлении генерала повесили.
Встреча с местными партизанами значительно упрощала поиски деда, но аварийный запас Олег все же вытащил из самолета. Укладка так себе: подсоленные пшеничные сухарики да приторно сладкие овсяные «шоколадки». Ради эрзац-шоколада он и полез, хотелось порадовать давно забытыми сладостями детишек и стариков. На другом берегу канала у партизан оказался настоящий дзот, откуда они вели наблюдение за перемещением воинства генерала Ровецкого.
– Ты пока посиди здесь, а мы доложим начальству о свалившемся с неба пополнении, – заявил партизан.
– Погоди, никакого пополнения не будет, встречу дедушку и уйду. Мне в Москву надо, – возразил Олег.
– Куда тебе надо, решат командир с замполитом.
– У вас есть радиостанция?
– А как же, отряд держит связь со штабом партизанского движения.
– Радистку не Иванкой зовут?
– Ну, Иванка, тебе-то зачем, она замужняя.
– Передай от меня привет и скажи, что прошлым летом видел Яну с мужем.
– Откуда наших девок знаешь? Ты же пришлый, неделю рыбу половил и сбежал, – с подозрением спросил партизан.
– На самолетах тоже рации стоят, – стараясь говорить серьезно, ответил Олег.
Партизаны переглянулись, пожали плечами и предупредили:
– Завтра нас не жди, сеть и ловушки стоят у шлюза, хлеба и соли с начала войны не видели.
Олег проводил партизан до поля, где когда-то голубыми волнами колыхался лен, а сейчас паслась одинокая лошадка. Односельчане начали запрягать коляску, но привычно заспорили и после долгих пререканий укатили на север. «Завтра не жди», подразумевает дорогу примерно в восемьдесят километров. Следовательно, отряд базируется в районе Борисова, где находится крупный узел железных и шоссейных дорог. Иванка запомнилась как сообразительная девушка – узнав о появлении Олега, обязательно сообщит в Москву, а там организуют самолет, и он в ближайшее время вернется домой вместе с дедом.
Дело к вечеру, а кроме завтрака на острове он ничего не ел, в убежище партизан стоял лишь стол да опаленная огнем железная кровать, ни чайника, ни котелка нигде не видно. Ладно, была бы еда, рыбу можно запечь над костром и накоптить на завтрашний день, благо опыт в этом деле у него имеется. Олег спустился к нижнему бьефу шлюза и увидел вытаскивающую сеть женщину.
– Добрый день, – вежливо поздоровался он.
Та всем телом вздрогнула, уронила верхнюю подбору и медленно осела в воду:
– Все же выследил меня, сволочь! Ничего, придет час расплаты, висеть тебе на кривом суку!
В первый момент Олег растерялся, затем сообразил, что женщина к нему спиной и принимает за кого-то другого, поэтому как можно спокойнее произнес:
– Позвольте помочь вам.
Та резко обернулась и воскликнула:
– Фу ты, до смерти напугал! Я тебя приняла за полицая, что здесь дежурит и грозится нас перестрелять!
– Полицаи, это те двое мужичков из Ляховичей? – холодея, спросил он.
– Они самые, продали фашистам душу и невинных людей стреляют себе на потеху.
– Мне назвались партизанами, сказали, послезавтра вернутся.
Женщина встала, стыдливо оправила прилипший к телу сарафан, затем обернулась и пояснила:
– Забоялись твоего пистолета, они за свою шкуру трясутся. Наши старики с того берега стрельнут, те тикать, а мы ловушки с сетью выберем и назад.
– Почему сейчас не стреляли? – поинтересовался Олег.
– Патронов нет, поэтому не стреляем.
– Деревню за что сожгли?
– Не нас одних, вдоль канала всех спалили, мы еще успели убежать, а соседей постреляли, даже детей не пощадили. В десяти километрах севернее канала проходит «чугунка» в Брянск, на которой партизаны частенько пускали под откос поезда. Сил для охраны у немцев нет, вот фюрер и приказал уничтожить местное население. Эти двое пошли к немцам по личной злобе, один хотел стать председателем колхоза, а второй метил в счетоводы, но власть прислала своих людей, вот и обозлились.
Олег помог женщине собрать улов, затем побежал в дзот за своими вещами. Возвращаясь обратно, завернул на соседнее пепелище – по словам женщины, там полицаи готовили себе еду, а за заслонкой печи хранили продукты с посудой. Тут нашлись и соль, и сахар, даже корзинка с копченым окороком да мешок картошки. Кстати, селяне тоже не страдали без соли.
В Белоруссии – крупнейшее в Европе производство пищевой соли, и находится оно несколько восточнее Пинска по этой же реке. Кроме того, женщины регулярно ходили на ближайший разъезд, где продавали немцам самогон или выменивали у тыловиков на необходимые продукты и сигареты.
– Дед твой живет у травницы, каждый день поднимается на пригорок и подолгу смотрит в небо, – принимая продукты, сказала женщина.
– У него ноги болят, до войны почти не ходил, – заметил Олег.
– И сейчас не бегает, но выглядит хорошо, летом травница сажает его в болото, а зимой лепит на спину компрессы.
– Ладно, скоро придем, сам расскажет о лечебном процессе.
– Скоро не придем, это мы здесь с огородами и рыбалкой, а дед твой с малышней и стариками живет в глухой чащобе, – огорошила женщина.
Олегу очень хотелось поскорее встретить деда, похвастаться успехами и уговорить поехать в Москву. Вместе с тем он должен наказать полицаев за предательство, за то, что они стреляют в бывших односельчан. Самолет лежит практически на берегу, и достать вооружение не составит труда. Для простоты обслуживания пушки с пулеметами установлены в быстросъемных гнездах. Аварийный запас тоже пригодится, немцы с ним перемудрили, добавив к скудному рациону комбинированный инструмент для ремонта самолета.
Перед верхним бьефом шлюза воды по колено, Олег помог вынести улов на берег, после чего спросил:
– У вас в лагере топор найдется?
– Как же без топора? – удивилась женщина. – Дрова колем, лес пилим, огороды лопатами вскапываем.
– Дадите на денек? Хочу сюрпризец полицаям подготовить, а вам немецкий парашют отдам.
– О чем это ты?
– Здесь недалеко лежит самолет, надо пулеметы снять.
В сорок третьем на всех самолетах поставили дополнительное бронирование, даже бортстрелки получили защитные листы с вырезами для рук, а фоккеры ПВО стреляли из стареньких «MG-17»! Нонсенс? Отнюдь, это требование пилотов, по трассам пулемета они наводили самолет на цель, а затем били всей мощью батареи бортовых пушек. Кстати, бортстрелки союзников не любили эти вырезы, потому что многие возвращались на аэродром без кистей рук.
– В таком деле мы всегда поможем, – ответила женщина и спросила: – Кушать будешь?
– С утра не евши, – ответил Олег.
Летний лагерь женщин вольготно раскинулся среди деревьев и засеянных картошкой полян. Повсюду висели гроздья мясных балыков, окороков, вяленой рыбы, мешочки сушеных ягод и вязанки грибов.
– Охотитесь? – поинтересовался Олег.
– Отбиваемся, – усмехнулась женщина, – кабаны с лосями так и норовят залезть на наши огороды и поля.
Поздний обед состоял из наваристого супа, картошки с мясом и поджаренных раковых шеек в клюквенном соусе. Переполненный желудок после обильной и сытной еды потребовал покоя под сенью смолистых сосен. Олег посмотрел на группу женщин с топорами в руках и отогнал ленную негу – надо встретить полицаев, это его личная война. Впрочем, помочь дотащить оружие вызвалось сразу несколько человек.
– Откуда здесь самолет?! – удивленно воскликнула одна из женщин. – Вчера тут проходила и ничего не видела.
Олег молча полез в воду, открыл подкрыльный технический лючок и достаточно легко вытащил из гнезда пулемет.
– У него и пушки есть, тоже пригодятся, – предложила другая женщина.
– Без электропривода стрелять не будут.
– Наши мужья что хошь наладят, разбираем весь самолет! – приказала самая голосистая.
Женщины принялись отдирать обшивку, и Олег не удержался от замечания:
– Это алюминиево-магниевый сплав, он горит быстрее спички.
– В хозяйстве все пригодится, – последовало решительное утверждение.
Ну и ладно, это они, а не он, живут в лесу и лучше знают свои потребности и возможности. Олег разнес снятое оружие и занялся их креплением к деревьям с помощью парашютных строп. Работа не из легких, пулемет с патронной коробкой весит за тридцать кило. Но другого выхода нет – отсутствие даже намека приклада и прицельных приспособлений делало практическую стрельбу сложнейшим упражнением. В смысле – стрелять-то можно, а вот попасть будет затруднительно. На самолете управление оружием осуществляется с помощью соленоидов, а сейчас у него всего лишь два тросика с колечками.
На второй день женщины полностью ободрали самолет, даже двигатель разобрали на составные части и утащили добычу к себе в лес. Затем дружно взялись за пулеметы, и вечером две огневые точки были готовы и пристреляны. Олег ожидал приезда нескольких полицаев во главе с немецким офицером и надеялся, что они после первой очереди дадут драпа. Он хотел пристрелить тех двух «земляков» и выпросил у женщин одну винтовку. Дефицита патронов уже не было, боезапас самолета – около тысячи патронов.
В день ожидаемого приезда Олег распределил женщин по стрелковым позициям, а сам перебрался на левый берег и устроился между заброшенным полем и сожженной деревней. Полицаи с немцами должны приехать с севера и, попав под огонь пулеметов, тоже рванут на север. Ему останется только добить уцелевших врагов да привести в лесной лагерь трофейных лошадей.
Колонна появилась на дороге, по которой он когда-то приехал с дедом, и Олег сначала рассмеялся. Даже не зная о предателях-полицаях, он услышал бы шум двигателей и успел скрыться. По мере приближения веселье сменилось на досаду – приближались слишком серьезные силы. В голове пылил броневик размером с «Ниву», только с башенкой, в которой стояла скорострельная пушечка в паре с обычным пулеметом. Далее катили три грузовика, а замыкала колонну полугусеничная бронемашина.
Круто! На поимку одного человека прислан взвод полицаев при поддержке айнзатгруппы СС! На самом деле столь серьезные силы собраны из-за страха перед партизанами, ни для кого не секрет, что оккупантов убивали даже дети. Местные женщины тоже не ангелочки, будь у них патроны, давно бы отправили на тот свет ту парочку предателей. Колонна остановилась у пепелища, и солдаты с полицаями начали стрелять в сторону леса, затем по команде развернулись и открыли огонь по кустарнику на противоположном берегу канала.