– Вроде бы нет, – сказал Юлий.
– Тогда еще один вопрос. Вы знаете, что такое гравитационный коллапс?
– Процесс, который образует сверхновые, – сказал Юлий. – Катастрофически быстрое сжатие массивных тел под действием гравитационных сил.
– Именно, – сказал Доу. – Гравитационным коллапсом может заканчиваться эволюция звезд с массой свыше двух солнечных масс. После исчерпания в таких звездах ядерного горючего они теряют свою механическую устойчивость и начинают с увеличивающейся скоростью сжиматься к центру. Если растущее внутреннее давления останавливает гравитационный коллапс, то центральная область звезды становится сверхплотной нейтронной звездой, что может сопровождаться сбросом оболочки я наблюдаться как вспышка сверхновой звезды. Однако, если радиус звезды уменьшился до значения гравитации ионного радиуса, то никакие силы не могут воспрепятствовать ее дальнейшему сжатию и превращению в черную дыру. К счастью, второе не имеет к нашему случаи никакого отношения. Нам предстоит иметь дело с пульсаром.
– Кому это «нам»? – поинтересовался Юлий. – И что вы имеете в виду под словами «иметь дело с пульсаром»? О каком пульсаре идет речь?
– Зимняя Звезда, – сказал профессор Доу. – У нас есть все основания полагать, что она превратится в сверхновую.
Зимняя Звезда. Вокруг нее вращается Сноубол[14], одна из населенных людьми планет, вспомнил Юлий. Население там не очень плотное, потому что климат дурацкий. Теплое место Сноуболом не назовут. Чего-то мы там такое добываем, но не помню, чего именно. Сто с лишним планет, все и не упомнишь.
– Когда это произойдет? – спросил Юлий.
Доу посмотрел на часы.
– Через двадцать минут.
– Хорошая шутка.
– Я не шучу.
– Вы шутите, – сказал Юлий. – Звезды не превращаются в пульсары в течение дней. На это уходят тысячи, а то и миллионы лет.
– Мы тоже так считали, – сказал Доу. – Но подготовительный процесс уже начался.
– Когда?
– Три дня назад. Но мы обнаружили это только позавчера. И не были уверены до конца. Но теперь все ясно. Звезда уже выбрасывает протуберанцы.
– Так не бывает, – сказал Юлий. – Это противоречит законам физики.
– Увы, сир, мы и сейчас слишком мало знаем о физике звезд.
– Когда… когда мы потеряем Сноубол?
– В течение сорока восьми часов после взрыва, – сказал Доу. – Плюс-минус три часа.
Через тридцать минут, то есть спустя всего десять минут после оглашения профессором Доу времени катастрофы, Юлий знал о Сноуболе гораздо больше.
Колонизован в первые годы основания Империи благодаря залежам активных элементов. Планета земного типа, обладает атмосферой. Два материка, восемь океанов. Находится довольно далеко от звезды, поэтому на планете постоянно холодно. Среднегодовая температура на экваторе – минус двенадцать градусов. В остальных частях соответственно еще ниже. Поэтому людьми в основном заселена экваториальная часть планеты, хотя разработки активных элементов ведутся вахтовым методом по всей поверхности.
Самое главное. Население – двадцать миллионов человек.
Юлий созвал экстренное совещание с участием адмирала Круза и министра транспорта, но уже тогда знал, что ничего нельзя сделать.
На Сноуболе существовала база ВКС с приписанными к ней тремя крейсерами. Планета обладала всего пятью гражданскими лайнерами, из которых на орбите в данный момент находился только один. У нее было в избытке грузовых судов, но пассажиров на них перевозить физически невозможно. Трюмы не отапливаются и даже не термоизолируются. Груз перевозится при температуре окружающего корабль вакуума.
Ближайшее крупное соединение ВКС находилось в трех с половиной днях пути. Ближайшая имперская планета – Эдем, на орбите которой постоянно крутилось большое количество туристических лайнеров, в четырех днях.
То есть эвакуировать население нет никакой возможности. При всем желании с планеты может быть вывезено около шестидесяти тысяч человек. Это если пихать их в корабли, как сельдь в бочки.
Юлий даже не представлял, сколько нужно кораблей, чтобы организовать переезд двадцати миллионов его подданных.
Информация профессора Доу подтвердилась. Первые же наблюдения за системой Зимней Звезды показали, что процесс образования сверхновой уже начался и смертоносные лучи радиации устремились по направлению к заселенной людьми планете.
Поскольку Юлий не хотел, чтобы его опередили журналисты, он выступил по головидению с обращением к подданным, в котором сослался на непреодолимые природные силы и принес соболезнования родственникам потенциальных погибших.
Параллельно с этим адмирал Круз связался с базой на Сноуболе и приказал эвакуироваться, по возможности вывезя с планеты максимальное количество гражданских. Критерии отбора спасаемых сформулировал сам император, и они были предельно четкими. Юлий приказал спасать только детей, надеясь, что взрослые Сноубола его поймут и эвакуация обойдется без крупных эксцессов. Мелких эксцессов в любом случае было не избежать.
Юлий связался с губернатором Сноубола и приказал то же самое, но в отношении гражданских кораблей и частных яхт, если таковые на Сноуболе есть. Из взрослых людей, сказал он, на кораблях должны быть только пилоты. Если на корабле найдется хотя бы один взрослый, которого там быть не должно, он будет расстрелян на месте. Это касалось и самого губернатора, владевшего небольшой посудиной, способной совершать гиперпрыжки.
По счастью, губернатор оказался человеком порядочным, дворянином и бывшим военным, а потому спорить с императором не стал, за что Юлий обещал его посмертно наградить.
Губернатор сообщил, что он служит Империи, и удалился отдавать последние приказы.
Закончив с действиями, Юлий вернулся в свой кабинет, где его на протяжении всех двух с половиной часов ждал профессор Доу. Последние двадцать минут компанию ему составлял Бо Вайсберг.
Юлий извинился за вынужденное опоздание, уселся за свой стол, закурил сигарету и налил себе коньяка.
– С последствиями мне все ясно, – сказал он. – Последствия катастрофические. Давайте поговорим о причинах. Первый вопрос вам, профессор. Почему вы настаивали на личной встрече и не передали мне новости по комму?
– Потому что меня отказывались с вами соединять.
За связь отвечала не Изабелла, а какой-то тип из УИБ, у которого было собственное мнение, с кем должен общаться император, а с кем не должен. Юлий сделал мысленную заметку поговорить по этому поводу с Винсентом.
– Вы не пытались рассказать об этом кому-нибудь еще?
– Руководству ВКС. Но они меня слушать не стали.
Адмирал Круз тоже напрашивается на беседу.
– Вопрос номер два, – сказал Юлий. – Существовали какие-нибудь предпосылки, что Зимняя Звезда может превратиться в сверхновую?
– Существовали, – сказал профессор Доу. – Мы предупреждали об этом правительство и императора еще в прошлом веке. Соответствующие документы можно найти в свободном доступе. По нашим расчетам, до начала гравитационного коллапса было около полутора тысяч лет.
– Теоретически любая звезда может превратиться в сверхновую, – сказал Бо. – Это только вопрос времени. Миллионов лет.
– Не любая, – сказал профессор Доу. – И не миллионов, а миллиардов.
– В любом случае, это довольно долгий процесс, – сказал Юлий. – Вы можете объяснить, каким образом вы и ваши коллеги промахнулись на полторы тысячи лет? Я понимаю, что это миг по меркам галактики, но всегда думал, что ученые должны подходить к таким вопросам с несколько другой меркой. Более приближенной к нашему представлению о времени.
– Еще месяц назад ничего не предвещало такого развития событий, – сказал Доу.
– Тогда почему же все пошло наперекосяк? – спросил Юлий.
– Сейчас сложно что-то предполагать…
– Сформулирую вопрос по-другому, – сказал Юлий. Как император он должен был исходить из худшего варианта. – Может ли быть, что коллапс спровоцирован внешними факторами? Искусственно?
– Ну, если кто-то научился откачивать из звезд ядерное горючее, – сказал профессор, – и запасся огромным аккумулятором, чтобы куда-то деть эту энергию. Мы этого делать пока не умеем.
Когда профессор перешел в область предположений, его стиль ведения разговора резко изменился. Пропали научные термины и твердая убежденность в собственной правоте.
– Но это возможно? В принципе?
– В принципе – наверное. Процесс можно описать математически, но… повторить такой номер мы не сможем еще долгое время.
– Мы не собираемся взрывать собственные звезды, – сказал Юлий.
– Вы думаете, это тарги? – спросил Бо.
– Ненайденные корабли, – сказал Юлий. – Нуль-переход, зафиксированный примерно в то время, когда у Зимней Звезды начался гравитационный коллапс. Я в такие совпадения не верю. Не на войне.
– Куда бы они дели столько энергии?
– Это вы у меня спрашиваете? – спросил Юлий. – По-моему, это я должен у вас спрашивать. Я – всего лишь ваш император, а вы двое – светила науки.
– Э…
– Гм…
– Точно, светила, – сказал Юлий. – Раз так, то вопрос номер три. Сколько еще имперских звезд должны сколлапсировать в течение ближайших, скажем, десяти тысяч лет? Я ведь правильно понимаю, что чем дальше звезде до коллапса, тем большее количество энергии надо из нее выкачать, чтобы ускорить процесс?
– Правильно понимаете, – сказал Доу. – Что же касается вопроса относительно количества таких звезд, то прогноз весьма оптимистичный. Больше ни одной. Следующей может сколлапсировать Кридон, но до начала процесса еще около трех миллиардов лет. Это явление не так уж часто случается, сир, – добавил он извиняющимся тоном. – А наша Империя – всего лишь песчинка на фоне бесконечной Вселенной.
– Красиво сказано, – оценил Юлий. – Как самый главный на этой песчинке, я вам приказываю неусыпно следить за всеми звездами, планетами, кометами и черт знает чем еще и немедленно извещать меня или адмирала Круза о любых необычных явлениях. Любых. Это понятно?
– Да, сир.
– Мы потеряли двадцать миллионов человек, – сказал Юлий. Формально эти люди еще были живы, но мысленно он уже записал их в погибшие. – Двадцать миллионов. Вдумайтесь в эту цифру, послушайте, как она звучит. Двадцать миллионов живых людей стали мертвыми. Если бы вы оповестили нас сразу, если бы вы сразу обнаружили начало коллапса, то у нас было бы в запасе еще три дня. Всех мы, конечно, все равно не успели бы спасти. Но хотя бы могли попытаться.
Профессор Доу выглядел так, как будто его сейчас расстреляют. Ничего, пусть прочувствует серьезность момента. Следующий раз будет внимательнее и расторопнее.
Однако Юлий от всей души надеялся, что следующего раза все-таки не будет.
– Я вас не виню, – сказал Юлий, дав профессору пострадать от предыдущего высказывания не более тридцати секунд. – Вы не ожидали, что такое возможно, и я не ожидал. Никто не ожидал. Но теперь мы предупреждены и должны усилить бдительность. Это война, профессор. И, как выяснилось, никто не знает, куда тарги могут ударить в следующий раз.
– Я понимаю, сир.
– Я очень надеюсь на это, профессор. Бо, теперь ваша очередь. Мне нужна более совершенная система слежения за нуль-пространством, независимо от того, пространство ли оно или просто бесконечная точка. Я хочу знать не только время прыжка и количество кораблей, но также исходные и конечные координаты. Я надеюсь, теперь вы понимаете, как это важно.
– Да, сир.
– Тогда идите и работайте, – сказал Юлий.
Оставшись один, Юлий затушил сигарету и тупо уставился в стену.
Это тарги. У меня нет прямых доказательств, но это тарги.
Я уверен в этом.
Они взорвали звезду! Уничтожили планетную систему!
Они обладают мощью, которую трудно вообразить. Даже если с более стабильными звездами этот номер у них не пройдет, на что вся надежда, то это все равно страшно.
Одним ударом они уничтожили двадцать миллионов человек. А если бы это был не Сноубол, а Каледония или Земля, и счет пошел бы уже на миллиарды?
Империя давно не несла в войнах таких потерь. Фактически не несла их никогда. Война за основание Империи, длившаяся в общей сложности больше двадцати лет, стоила человечеству тринадцать с половиной миллионов. На памяти Юлия большее количество людей погибло лишь однажды, как ни странно, в докосмическую эру, во время Второй мировой войны. Потом оружие стало слишком мощным, а войны – более… просчитанными. Продуманными.
Оружие массового поражения в них почти не использовалось. Юлию было страшно представить себе такое оружие массового поражения, как звезда.
В войне на Сахаре, которую имперская пропаганда постоянно называла «полицейской операцией», счет убитых шел на десятки, иногда на сотни.
Во время атаки на первую волну таргов погибло несколько тысяч солдат. Со стороны таргов потери были неизвестны, но Юлий полагал их значительными.
Ответным ходом тарги уничтожили звезду, шесть планет и двадцать миллионов человек.
О…еть, как говорит Клозе.
Будем рассуждать логически.
Если бы они могли уничтожить любую звезду, а только потенциально готовую к коллапсу, вряд ли бы они выбрали Сноубол. Я бы на их месте взорвал Солнце! У таргов есть оружие и идеальное средство доставки – Нуль-Т, которое мы можем только отслеживать, а перехватывать не способны. Я бы взорвал Солнце.
Они не взорвали.
Не могут?
Или почему-то не хотят?
Лучше бы не могли. Потому что желания имеют тенденцию к трансформированию.
Глава 7
Лейтенант Стотлмайер хорошо помнил о нежелании Клозе входить в пилотскую кабину без достаточно весомой причины, поэтому весь полет вел «Лорда Корвина» в одиночку и капитана корабля не беспокоил.
Тем больше было удивление Клозе, когда его все-таки вызвали в кабину пилотов.
Арни даже освободил для Клозе кресло первого пилота, а сам сидел на месте главного бомбардира.
– Какого черта, космонавт? – пробурчал Клозе, устраиваясь поудобнее.
– Вот какого, шеф. – Арни активировал основной монитор и включил обзор ближайшего сектора космоса.
– О…еть, – сказал Клозе. – Мать моя женщина, и все в этом роде. Если это розыгрыш, то я тебя убью.
– Это не розыгрыш. Я не настолько больной.
– Тогда что это?
– Правильный вопрос звучит «Что это было?», шеф.
– И что это было?
– Зимняя 3везда. Хорошо, что мы не полетели на Сноубол, сэр.
– Это просто замечательно, Арни. Но какого черта там произошло?
– Я не слишком силен в физике.
– Как ты умудрился стать пилотом?
– Наверное, просто повезло.
Клозе позвал Дойла, и они некоторое время любовались зрелищем втроем.
– Красиво, – мрачно сказал Дойл. – Сноуболу конец. У меня там сестра живет. С семьей. Надеюсь, их успели эвакуировать.
Клозе промолчал. Он бы на это не рассчитывал.
На Сноуболе жило двадцать миллионов человек. Никто не в силах эвакуировать такое количество народа за несколько дней.
Почему-то Клозе не сомневался, что катастрофа произошла неожиданно. Когда «Лорд Корвин» покидал пределы Империи в составе боевого соединения ВКС, о грядущем коллапсе Зимней Звезды не было никакой информации.
А такие вещи обычно видно заранее.
Клозе разбирался в физике. Он знал, что взрывы звезд обычно просто так не происходят.
– Как такое могло случиться? – вопросил Дойл.
Вопрос был риторический, но Клозе все равно решил ответить.
– Это возмездие, – сказал он.
– Возмездие?
– Тарги, – пояснил Клозе. – Это их месть за то, что мы сделали с их флотом.
– Ты бредишь, я надеюсь? – спросил Дойл.
– Нет, – сказал Клозе. – Все логично. Мы долбим их флот, а потом у нас взрывается звезда. Я вижу здесь причинно-следственную связь.
– А я не вижу, – сказал Дойл. – Погибла планета, на которой жила куча людей. Я не вижу в этом повода для балагурства.
– А я не шучу, – сказал Клозе.