========== 9 ==========
◄ 9 ►
Солнце неторопливо прикоснулось ярким боком к дальней линии, где небо и море встречались друг с другом. У этой линии было красивое название ― “горизонт”. Казалось, что раскалённому солнечному диску полагалось громко зашипеть, когда он погружался в воду. Кай знал, что земля круглая, а горизонт ― абстрактная величина, но он всё равно ждал шипения и бурления. Однако солнце продолжало опускаться, скрываясь из вида, совершенно бесшумно.
Он лежал на мягких волнах на спине, запрокинув голову, и наблюдал, как солнце уходит, видел всё наоборот, вверх ногами. Размеренно и глубоко дышал, едва двигая руками и ногами, чтобы удерживаться на водной глади. И не чувствовал левую половину тела. На этот раз ― левую. Иногда он не чувствовал правую. Такие ощущения случались время от времени. Странно, что все конечности его слушались безупречно, просто часть из них казалась то ли онемевшей, то ли фантомной. А иногда ему казалось, что сердце замирало надолго, переставало биться. Или он не мог сделать вдох. Или выдох. Или же он ощущал вкус крови во рту.
Чтобы всё вернулось в норму, достаточно было прикоснуться к Ханю. Тогда непонятные туманные мысли пропадали, а тело вновь слушалось и ощущалось цельным. Хотя по-прежнему всё оставалось неправильным.
Кай много читал. И чем больше он читал и узнавал, тем отчётливее понимал, что с ним что-то не так. Он не помнил детства, не помнил тех, кого ему следовало называть родителями, не помнил школу… Он вообще ничего не помнил, только голос Ханя и самого Ханя. Хань стал первым, чьё лицо осталось в памяти Кая чётким и ярким образом.
Хань задавал вопросы и считал, что Кай должен что-то помнить. Почему? Если он так считал, значит, что-то знал, а если знал, то почему просто не рассказал об этом Каю? Кай не понимал.
От вопросов без ответов и постоянных размышлений привычно болела голова.
Кай прикрыл глаза, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом. Он честно пытался вспомнить. Хоть что-нибудь. Как всегда, смутно вспоминались лишь большой зал, ученики, резкие команды, которые никак не удавалось расслышать. Потом в голове тихим звоном прозвучало ― “Сеул”.
Глубокий вдох, пауза, мягкий выдох, пауза, плавный и неторопливый вдох… Всё. Снова никаких воспоминаний и образов. Только Хань ― самое чёткое и яркое воспоминание. Ангел, который притворяется человеком. Тот, кто его оттолкнул. Тот, кому он не особенно нужен, наверное.
Кай прикоснулся пальцами к груди ― там что-то мешало, ныло, стояло комом. Почти боль, но не совсем. Это хуже всего. Лучше, когда было легко или болело. Когда ни туда и ни сюда, это невыносимо.
Кай как-то прочитал, что если прикосновение к человеку дарит хорошие ощущения, прогоняет боль, ускоряет пульс и зажигает кровь, это называется “любовь”. Особенно если при этом человек очень дорог, и его хочется оберегать, дарить ему счастье.
Кай не хотел мешать Ханю. Ему достаточно просто быть рядом и иногда прикасаться, чтобы согреться и прогнать боль. Только вот, пожалуй, Хань считал, что этого слишком много.
Слишком много вообще или именно для Кая?
Он не знал. Не понимал. Он вообще уже ничего не понимал, запутавшись в той лавине знаний, что сам на себя обрушил.
Поднял руку вверх и посмотрел на тёмное небо сквозь слегка разведённые пальцы, увидел рассыпанные по небосводу звёзды. Звёзды прекрасны ― на расстоянии, вблизи ― уродливы и смертоносны. Двойственность природы ― у всего есть обратная сторона.
“Восьмой, два объекта в квадрате Н. Попытайтесь вывести их. Команда принята?”
Кай сменил положение, огляделся, никого не увидел и неторопливо поплыл к берегу.
“Восьмой, вас не слышно. Приём”.
Он вытянулся на песке у кромки прибоя и закрыл глаза. Волны ласково трогали ступни, омывали их и убегали обратно в морскую купель, чтобы вскоре вернуться.
Ощущение, что он вот-вот вспомнит что-то, оказалось вновь обманчивым. Не вспомнил.
Лёгкий свежий ветер овевал тело, высушивая солёные капли. В груди опять заныло. Кай сел на песке и прикоснулся пальцами к губам, снова ощутив знакомый вкус крови во рту. Левая рука, на которую он опирался, тоже сейчас как будто не существовала, как и левая нога. Он просто смотрел, как волна добегает до левой ступни, прикасается и убегает, увлажнив песок. Смотрел, но не чувствовал. Чтобы чувствовать, ему нужен был Хань, а Ханя нет, значит, надо просто потерпеть. Когда-нибудь это пройдёт. Быть может. Потому что проходит всё. Рано или поздно.
Он медленно оделся, подхватил за шнурки кроссовки и побрёл вдоль кромки прибоя. Песок под ногами казался чуть прохладнее, чем то и дело набегавшие на ступни волны. По крайней мере, те волны, что набегали на правую ступню, казались тёплыми. Те, что набегали на левую… были никакими. Или их не было вовсе. А потом Каю примерещился запах расплавленного пластика и горячего металла. Тоже знакомо, хоть и необъяснимо. Нигде ничего не горело, но запах он чуял. Или ему казалось, что он чуял именно этот запах.
“Всё хорошо. Держись за мою руку…”
Кай непроизвольно попытался поймать в правую ладонь ту руку, за которую ему предложили держаться. Поймал лишь пустоту. И ком в груди вырос до гигантских размеров, затруднив дыхание.
― Хань… ― прошептал он, остановившись на месте и поискав взглядом кроссовки ― их он выронил, когда пытался поймать чью-то призрачную руку.
До лаборатории он добирался через пустынный ночной порт. С северной стороны спал город, залитый яркими огнями. Кай внимательно изучал панораму, но так и не вспомнил ничего. Он никогда прежде не стоял на этом месте и не видел именно этого города. Зато вернулась чувствительность, и теперь он вновь ощущал левую половину тела.
Хотелось взять какую-нибудь яхту и выйти в море. Кай как раз недавно прочёл учебники по управлению различными видами транспорта. Яхтами ― в том числе. Вертолётом он мог управлять, кажется, и раньше, как автомобилем и байком. Остальное было в новинку. И он взял бы любую из тех яхт, что стояли в порту, остановило лишь соображение, что брать чужое без спроса нехорошо.
Кай добрёл до трамвайной остановки, осмотрел погасшие огни и прикинул расстояние до дома Ханя. Пешком ― долго, а трамваев уже не будет до утра. Тогда он вернулся к лаборатории и пробрался внутрь. Поблуждал в потёмках, залез в биокамеру и сел в углу. Здесь всё началось, почему бы тут всему и не закончиться? Быть может, если он уснёт здесь, то ему приснится голос Ханя. Это лучше, чем ничего.
Когда Хань спросил, что ему нравится и что он любит, он честно ответил: “Хань”. Печально, что ему нужен Хань, а он Ханю ― нет. Что люди делают в таких случаях? Написал ли кто-нибудь такой учебник? Надо потом поискать.
В темноте едва слышно гудели работающие в тихом режиме компьютеры, где-то мерно капала вода, а Кай водил пальцами по прозрачной перегородке и старался воскресить в памяти голос Ханя и слова тех песен, что Хань напевал иногда. Свернувшись клубком в углу камеры, лежал потом с закрытыми глазами и ждал, хотя ждать ему было уже нечего.
Комментарий к 9
Огромное спасибо Ене (http://ficbook.net/authors/%D0%95%D0%BD%D1%8F) за чудесную и атмосферную визуализацию к Симпатике - http://cs618030.vk.me/v618030845/123ae/J8VFjGnE4Uo.jpg
========== 10 ==========
◄ 10 ►
Хань облазил весь порт, вызвонил ребят, но утешающих новостей не услышал. Найти Кая им не удалось. Минсок заехал домой к Ханю, но и там Кая не оказалось. Бэкхён, Чондэ и Минсок вернулись к себе и решили продолжить поиски утром, а Ханю оставалось лишь переночевать в лаборатории, потому что трамваи в такое позднее время не ходили.
В лабораторию он ввалился в два часа ночи и включил дополнительное освещение. Обвёл взглядом обеденный стол с коробками и бутылками, взял себе сок и, свинтив крышку, принялся пить. Потом сходил в туалет, чтобы умыться, плотнее закрутил кран и вернулся в лабораторию. Не сразу заметил, что верхняя створка биокамеры приоткрыта, а когда заметил, машинально двинулся туда, чтобы закрыть её.
И остановился в двух шагах от биокамеры.
В дальнем углу, свернувшись клубком, спал Кай. Даже во сне он выглядел печальным и подавленным.
Хань отступил назад. Шаг, другой… Затем он сходил к углу с лежанкой, прихватил одеяло и подушку и забрался в биокамеру. Усевшись рядом, завернул Кая в одеяло и подсунул подушку. Тот не проснулся, только поймал пальцами руку Ханя и слегка сжал. Хань уже привычно принялся перебирать тёмные волосы. Кай повертелся и улёгся опять, пристроив голову у Ханя на коленях, а Хань пристально смотрел на него, разглядывал лицо так, словно впервые видел.
Он с самого начала не обманывал себя ― у Кая, что называется, “лицо выдавало характер”. И это вопрос времени, когда его характер в полной мере проявится. И радовало то, что безжалостным Кай был, прежде всего, по отношению к самому себе. По отношению к другим ― всего лишь требовательным. И стоит ему немного освоиться, встать на ноги ― Ханю придётся несладко, потому что Кай не пожелает отступать и отказываться от того, чего он хочет. А хотеть он мог две вещи: узнать правду о своём прошлом и получить Ханя. Вопрос в том, что же будет для Кая важнее.
Хань пропустил меж пальцами тёмную прядь, тронул смуглую кожу на виске и слабо улыбнулся. Не мешало бы подвести промежуточные итоги.
Код Кая находился под запретом, и это означало, вкупе с его навыками, военную службу. Он слишком молод для большинства секретных подразделений, стало быть, речь шла о войсках специального назначения, которые занимались спасательными операциями. В таком случае у оригинала Кая отсутствовали любые фобии, иначе он не прошёл бы отбор. Хань, впрочем, у Кая до сих пор никаких фобий не заметил, что лишний раз подтверждало правильность предположения о спецвойсках.
Кай остро отреагировал на танцы. И эта реакция не относилась к навыкам оригинала, а что-то компенсировала. Пока непонятно, что именно. Быть может, время внесёт ясность.
Ещё Кай остро реагировал на Ханя, и Хань понятия не имел, что это вообще могло компенсировать. С другой стороны, это могло быть проявлением скрытых склонностей, например. Слабая версия, конечно, потому что Кай на других парней так не реагировал.
Хань вздохнул и вновь запустил пальцы в тёмные волосы. Жёсткие, но гладкие, словно шёлк. Кай что-то пробормотал, повернулся на бок и уткнулся носом Ханю в живот.
Бэкхён прав ― Ханю следовало что-то придумать в сложившейся ситуации. Но что, чёрт возьми? Сменить пол? Объяснить Каю, что он вообще-то тоже парень, а не девушка? Кай и так прекрасно это знал, что совершенно не мешало Каю продолжать хотеть Ханя. Не спать же с ним… Хотя…
Ханю вдруг пришло в голову, что привязанность Кая может стать обоюдоострым оружием. И если Кай поймёт, что Ханю не понравилось или ему больно, то… Или, может быть… Хотя нет, не может быть. Сам Кай не вызывал у Ханя таких чувств, чтобы хотеть его. Он обладал тем типом красоты, что назывался агрессивным. Обычно такие люди не умеют быть любимыми кем-то ― в них слишком много огня. Такой огонь страсти чёрта с два удовлетворишь, подобные Каю люди предпочитают сгорать дотла в собственном огне. И из-за этого же огня Кай сам себе лишь навредит, потому что меры не знает ― в отношении к себе, не к другим.
Что ж, оставался всего один вариант, но думать о нём Ханю пока не хотелось.
С Каем он просидел до утра ― уснуть ему так и не удалось. Кай проснулся через час после рассвета, покрутился, потёр ладонью глаза и озадаченно уставился на Ханя снизу вверх. Они пялились друг на друга минуты две, после чего Кай подскочил и отодвинулся, завернувшись в одеяло. Сидел, нахохлившись, и смотрел на Ханя исподлобья.
― С добрым утром, ― пробормотал Хань, сбитый с толку столь странным поведением.
Кай промолчал и отодвинулся ещё дальше.
― Не убегай больше, хорошо? Мы всю ночь тебя искали.
― Я не убегал.
― Ты ушёл, никому ничего не сказав. Мы беспокоились.
― Не стоило.
― И всё же… Не делай так больше, хорошо? ― осторожно попросил Хань.
― Не говори со мной так вот. ― Кай нахмурился.
― Как?
― Так, словно я ничего не понимаю.
― Не буду. Есть хочешь? ― сменил тему Хань.
Разумеется, Кай хотел есть. Они выбрались из биокамеры и занялись остатками вчерашнего пиршества. Всё казалось обычным и привычным, если не считать того, что Кай старательно выдерживал дистанцию и не задавал вопросов, как было раньше. После завтрака Хань провёл пару анализов, заполнил журнал и позвонил Бэкхёну, сообщил, что пропажа нашлась. Затем он сводил Кая на побережье и доставил домой к себе. И дверь в ванную закрылась у него перед носом.
В течение дня Хань время от времени заглядывал к себе в кабинет, где Кай сидел с обучающими программами. Отвлечь от программ Кая удалось только к ужину.
― Тебе стоит отдохнуть.
― Я не устал.
― Угу. Ты долго собираешься на меня дуться?
― Я не дуюсь.
― Я вижу, ― фыркнул Хань. ― Почти не разговариваешь со мной и даже не смотришь на меня.
― Тебе не нравилось, когда я смотрел на тебя и разговаривал.
Приехали…
Хань тоскливо вздохнул. Честно говоря, он думал, что это будет намного проще, но ошибся. Характер Кая вылез во всей красе и усеял путь к примирению множеством препятствий.
― Ладно. Тебе нравятся девушки?
Кай придвинул к себе блюдце с кимчи и смерил Ханя полным подозрения взглядом.
― Нравятся.
― А парни?
― Нет.
― А я?
― Больше, чем девушки.
― Но почему? Я ведь парень.
― Не знаю. Я не могу относиться к тебе как к парню.
Хань подавился кусочком рыбы и закашлялся.
― Ну спасибо тебе, ― отдышавшись и запив потрясающую новость стаканом воды, пробормотал он. ― Даже представить себе не мог, что похож на девушку.
― Я не сказал, что ты похож на девушку, ― мрачно отозвался Кай, отодвинув уже пустое блюдце. ― И я не воспринимаю тебя как девушку. Как парня, впрочем, тоже.
― Боюсь спросить, как же ты тогда меня воспринимаешь.
― Ты один такой, ― пожал плечами Кай. ― Я просто не могу отпустить тебя. Я…
Хань терпеливо ждал продолжения, стараясь не смотреть на Кая.
― Я… ― совсем тихо повторил Кай и медленно продолжил: ― хочу быть… единым с тобой.
― Что?! ― выдохнул от неожиданности Хань и невольно уставился на Кая. Тот ковырялся вилкой в салате с таким видом, словно его тут нет.
― Ничего, ― буркнул он спустя минут пять и отодвинул салат, вцепился пальцами в салфетку и принялся вытирать чистые руки так, словно они грязные. Выглядел он при этом точно так же, как выигранный им накануне плюшевый медвежонок, ― неуклюже и мило. Ханю стало дурно от необъяснимого желания немедленно затискать Кая, словно того самого медвежонка. Тискать не стал, но по голове погладил. Кай шарахнулся в сторону, перевернув чашку с кофе. Хань молча протянул ему пару салфеток, чтобы вытереть кофе со стола.
― Почему ты хочешь быть… э… со мной? ― дождавшись, когда Кай ликвидирует последствия маленькой кофейной катастрофы, спросил Хань.
― А почему нет? ― проворчал Кай, скомкав салфетки и запихнув их в ближайшую коробку. ― Ты красивый, умный и обаятельный.
― И только?
― Не только.
― Что же ещё?
― Ничего. ― Кай тяжело вздохнул и бросил на него короткий взгляд искоса. ― Мне трудно говорить о тебе.
― Почему?
― Слишком сильные эмоции. Непросто подбирать слова, которые верно бы отразили суть. И даже подобранные слова ― бледные тени действительности. Но ты знаешь ответ.
― Знаю? Разве?
― Знаешь, ― уверенно кивнул Кай. ― Это было… в тот раз. Когда мы коснулись друг друга. Когда я… поцеловал. Тебя. Почему-то так проще, чем словами.
― О, вот как, ― обескураженно пробормотал Хань.
― Ты всё ещё хочешь, чтобы я жил у весёлого хёна?
― Ну…
― Ты выглядел испуганным. Тогда. Хотя я не понимаю, что тебя могло испугать. Так ты всё ещё хочешь, чтобы я…
― Нет. Всё в порядке. Это просто было неожиданным. Мне не приходило в голову, что ты чувствуешь нечто подобное по отношению ко мне. И я пока не знаю, что с этим делать, ― честно признался Хань. Он придвинул пустую чашку и налил кофе. ― Наверное, я был слишком резок. Не знаю. Мне жаль, что так вышло. И что я… обидел тебя, наверное. Не то чтобы ты меня шокировал, но я никогда не думал, что окажусь в такой ситуации. Просто был к этому не готов. До сих пор не готов, если уж начистоту, и…