— Чушь с горошком исходит от тебя, но там есть и другие цвета. Например, когда ты извинился, я увидела…
— Нет! — Он поднял руку, останавливая Шайлин. — Не хочу знать, что ты там еще увидела!
— Прости, — тихо прошептала она, опустив глаза и ковыряя носком туфли коричневую зимнюю траву. — Понимаю, что это и впрямь странно. Так что будет дальше?
Эрик снова вздохнул.
— Не извиняйся, в том, что ты странная нет ничего плохого. Уверен, что Никс не зря наделила тебя этим даром и красной Меткой.
— Никс?
— Никс — это наша Богиня. Богиня Ночи. Она замечательная, и иногда наделяет недолеток необычными способностями — дарами.
Говоря об этом, Эрик чувствовал себя ослом. Он, должно быть, самый дерьмовый Ищейка за всю историю Дома Ночи. Превратил слепую девушку в красную недолетку, которая видит людей насквозь, и теперь рассказывает ей о Богине.
— Идем!
Эрику было все равно, одобрит ли Харон его поступок — он больше не следовал чертовым предписаниям. Он мог бы с тем же успехом сделать все правильно и провалиться.
— Покажешь, где ты жила. Соберешь сумку и все такое. Тебе надо пойти со мной.
— Ага. В Дом Ночи Талсы, да?
— Вообще-то, нет. Сначала я отведу тебя к Верховной жрице красных недолеток. Может, она сумеет разобраться, что я сделал не так!
— А она не попробует исправить положение, ослепив меня?
— Шайлин, хоть мне и дико не нравится в этом признаваться, не думаю, что исправлять нужно тебя. Дело во мне!
Глава 7
— Зои, ты меня слышишь?
Я поняла, что пока с маниакальным рвением вычесывала Персефону, в стойло вошла Ленобия и заговорила со мной. Ну, я имею в виду, что поняла, что она что-то говорит. Вслух. Обращаясь ко мне. Но смысла ее слов я не уловила. Я вздохнула и повернулась лицом к преподавательнице верховой езды, прислонившись к теплому крепкому боку лошадки и попытавшись зарядиться ее привычными энергией и спокойствием.
— Простите, нет. Не обратила внимания, задумалась. Что вы сказали?
— Я спрашивала, что тебе известно об этом юноше, Ауроксе.
— Ничего, за исключением того, что я готова ручаться — он не просто юноша, — ответила я.
— Да, по кампусу уже распространился слух, что он оборотень.
Мои глаза округлились:
— Серьезно? Они существуют? Такие, как Сэм, и его сумасшедшая деклассированная мамаша и братец?
— Какой Сэм?
— Из «Настоящей крови», — объяснила я. — Они оборотни, могут превращаться во что угодно, что хоть раз в жизни видели. Ну, я так думаю. Но ни разу не видела, что они превращаются в неодушевленные предметы. Блин, мне нужно прочитать все книги серии, чтобы понять, как оно там на самом деле. Короче, оборотни на самом деле существуют?
— Понятно. Я не смотрю телевизор. Как-то не вошло в привычку. Придется тоже прочитать книги про «Настоящую кровь».
— Серия вообще-то называется «Сьюки Стакхауз», ее пишет прикольная человеческая писательница Шарлин Харрис. — Я заметила, каким взглядом сверлит меня Ленобия, и торопливо добавила: — Простите, вам это, наверное, совсем неинтересно. План Б?
— Вернуться к твоему изначальному вопросу. Существует много разных созданий — как в нашем мире, так и в Потустороннем.
Я с трудом сглотнула.
— Знаю. Особенно в Потустороннем.
— Говорят, в легендах и мифологии многих культур существуют сказания об оборотнях, и единственным разумным объяснением этому является то, что хотя бы некоторые из этих историй основаны на реальных событиях.
— Даже не могу понять, хорошо это или плохо.
— Думаю, лучшее, на что нам стоит надеяться — что они такие же, как мы, хорошие или плохие, в зависимости от каждой конкретной персоны. Из чего вытекает следующий вопрос. Параллельно со слухами об Ауроксе и его способности по крайней мере изображать превращение, по кампусу также курсирует сплетня о том, что ты довольно резко отреагировала на его появление. Это так?
Я почувствовала, как мои щеки запылали.
— Как ни прискорбно, да. Я выставила себя идиоткой в глазах всей школы. Опять.
— Зачем? Тебе лучше других известно, насколько опасна Неферет, и как она может использовать людей в своих интересах. Зачем тебе понадобилось вступать с ней в публичный спор?
— Потому что я идиотка, — вздохнув, с тоской ответила я.
— Нет. — Ленобия тепло мне улыбнулась. — Ты совсем не идиотка, и именно поэтому я захотела обсудить это с тобой наедине. Думаю, тебе не стоит рассказывать всем о том, что ты чувствуешь к Ауроксу. Даже самым близким друзьям. Держи свои впечатления при себе. Ходи с бесстрастным лицом, как игрок в покер.
— Покер? Простите, я умею играть только в «Монополию».
— Я к тому, что ты должна скрывать свою реакцию на происходящее и свои мысли и чувства по этому поводу от всех, кто следит за тобой.
— Почему? — Я была вся во внимании. Не в правилах Ленобии (как и любого вменяемого взрослого вампира) было просить недолетку хранить секреты.
Она посмотрела мне в глаза, и я в который раз удивилась их необычному серому цвету. Казалось, что в них стоят грозовые тучи.
— Я рано узнала, что зло любит бахвалиться, даже когда для него самого лучше оставаться в тени. Я на личном опыте узнала, что настоящую борьбу Тьма ведет не против Света, любви, истины и верности. Главная угроза для зла исходит из его собственной гордыни, высокомерия и жадности. Я ни разу в жизни не видела хулигана, который не кичится бы собой, и вора, который бы не хвастался. Поэтому они и попадаются. Тьма могла бы свершить намного больше своих разрушительных дел, если бы была, скажем так, сдержаннее.
— Но в самой природе Тьмы заложено злорадство и бахвальство, а значит, она любит, когда кто-то привлекает внимание к ее действиям, — произнесла я, наконец понимая, к чему клонит Ленобия. — А, следовательно, когда тот, кто борется на стороне Света, ведет себя тихо и не высовывается, выжидая подходящего момента для действия, Тьма делает обманный бросок.
— И оказывается застигнутой врасплох силой, исходящей от честности, спокойствия и решимости, — добавила Ленобия.
Я сделала глубокий вдох, оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что у стойла Персефоны никто не подслушивает, и тихо сказала:
— В ту же секунду, когда я заметила Аурокса, мой Камень Провидца нагрелся. Прежде это случалось всего дважды — при появлении древней магии. — Я замолчала, но затем призналась: — Вчера ночью я посмотрела сквозь него и увидела около Старка нечто странное. И немного испугалась.
— И что об этом думает Старк?
— Я эээ… ему не сказала.
— Не сказала? Почему?
— Ну, сначала он меня немного отвлек, — зачастила я, заливаясь румянцем. — А потом, даже не знаю, почему. — Я вспомнила, как мы чуть не поссорились по дороге в школу. — Нет, подождите, я знаю, почему. После путешествия в Потусторонний мир между мной и Старком все как-то изменилось. Некоторые перемены хорошие — большую часть времени мы действительно близки. Но кое-что кажется странным.
Ленобия кивнула.
— Это можно понять. Пережитый вами колоссальный опыт, способен изменить развитие отношений. А древняя магия, которую ты увидела вокруг Старка, может быть связана со временем, проведенным им в Потустороннем мире. — Она улыбнулась. — Думаю, если бы ты могла посмотреть сквозь Камень Провидца на себя, то увидела бы…
— О, черт, нет! Не хочу знать, что вокруг меня ошивается какая-то магия!
Улыбка Ленобии угасла:
— Похоже, ты, правда, испугалась.
— До чертиков, это точно! Думаю, мне еще очень долго не захочется иметь дело с древней магией, Потусторонним миром и всем с ним связанным.
— О, прекрасно тебя понимаю! Значит, присутствие Аурокса вызвало у тебя такую реакцию потому, что в нем есть какая-то древняя магия?
— Он определенно вызывал у меня необычные ощущения, даже до того, как я увидела его превращение в быка.
— Необычные? Вроде испуга?
— Да, но еще было такое странное удивление, будто моя интуиция чувствовала что-то, с чем мой разум не смог справиться. А потом меня охватила тревога. С этим парнем что-то не то, Ленобия, и оно очень, очень древнее.
— Но ты же понимаешь, что всем остальным он кажется просто красивым парнем?
— Да, наверное. — Я фыркнула: — Хотелось бы мне отвезти его на Скай и посмотреть, что увидит в нем группа «остальных».
— Твой Камень Провидца со Ская?
— Да, его подарила мне королева Ских. Она сказала, что если рядом появится древняя магия, и я посмотрю сквозь отверстие в Камне Провидца, то увижу ее. — Я подумала о Старке, тенях и жути. — Но мне хватает и того, что я вижу собственными глазами. — Я покачала головой, стыдясь своей слабости. — Простите. Веду себя как ребенок. Зря я так, надо было просто посмотреть сквозь этот дурацкий камень на Аурокса!
— И что бы было, если бы ты увидела нечто ужасное? Любой может определить древнюю магию с помощью Камня Провидца?
— Нет. — Я вытерла слезы и всхлипнула. — Это дар, который присущ только Верховным жрицам.
— Значит, если бы ты увидела создание Тьмы и рассказала об этом всем, рассчитывая, что камень покажет им то же самое, настоящих доказательств у тебя не было бы?
— Ну да, вроде того. Выходит, я обманулась.
— Нет, ты всегда умела прислушиваться к своим инстинктам. Что-то действительно не так с этой пешкой в руках Неферет. Ты поняла это в ту же секунду, когда увидела его, и это знание не позволило тебе просто стоять там и молчать, притворяясь заурядной недолеткой.
Я мысленно пометила себе посмотреть слово «заурядный» в словаре или попросить Дэмьена объяснить мне вкратце его значение.
Ленобия не закончила. Она искренне продолжила:
— Я хочу, чтобы ты больше времени проводила, размышляя об Ауроксе. Замечай, что ты чувствуешь, и что именно видишь, когда встречаешься с ним, но никому об этом не говори. Сохраняй бесстрастное лицо. И не позволяй никому об этом узнать.
— Вы не думаете, что все-таки стоит посмотреть на него через Камень Провидца?
— Не стоит, пока ты боишься того, что можешь там увидеть. Когда твоя интуиция подскажет, что время пришло, тогда и посмотришь, не раньше.
— А что насчет Старка? — Я задержала дыхание.
— Старк принес торжественную клятву тебе и Богине. Думаю, это хорошо, что древняя магия не отпускает его. Прекрати беспокоиться о своем Воине — он почувствует твое волнение, и это не пойдет ему на пользу.
— Хорошо, поняла. Значит, то, что я чувствую безумное облегчение оттого, что не придется смотреть сквозь Камень Провидца, не делает меня озабоченной или трусихой?
Ленобия улыбнулась.
— Нет, равно как и идиоткой. Ты юная Верховная жрица-недолетка, первая в истории, и ты просто пытаешься найти свой путь в этом сложном мире.
— Вы так умны! — восхитилась я.
Она рассмеялась:
— Нет, просто очень стара.
И я тоже засмеялась, поскольку, хотя и была уверена, что ей лет сто или около того, выглядела Ленобия лет на тридцать.
— Выглядите вы на двадцать с хвостиком, — солгала я, — что делает вас не просто старой, а не очень старой.
— Двадцать с хвостиком! С твоей способностью лукавить ты с легкостью утаишь ото всех свои мысли об Ауроксе, — похвалила меня Ленобия. А затем, клянусь, она захихикала, отчего показалась еще моложе. — Двадцать с хвостиком! Мне столько не давали уже больше двух столетий!
— В чем же ваш секрет? Ботокс и коллаген? — пошутила я.
— Третья отрицательная и солнцезащитный крем, — ответила она.
— Здравствуйте, извините, что перебиваю.
В дверях показалась кудрявая голова Стиви Рей.
— Ты не перебиваешь, Стиви Рей, — все еще улыбаясь, сказала Ленобия. — Заходи, мы как раз обсуждали вопрос благородного старения.
— Мама всегда говорила, что восьмичасовой сон, вода и отсутствие детей — рецепт куда более действенный, чем вообще могут сотворить доктора и «Л'Ореаль»! — Стиви Рей улыбнулась Ленобии и осторожно покосилась на Персефону. — Спасибо, что пригласили войти, но я, пожалуй, постою здесь. Я не очень люблю лошадей. Не обижайтесь, но они и впрямь огромные.
— Без обид, — отозвалась Ленобия. — Что-то нужно Воинам?
— Не-а. Манеж отлично подошел для занятий. У них там типично мужское веселье, то есть, они бьют друг друга деревянными мечами, стреляют изо всего, что только можно и громко орут. — Мы втроем закатили глаза. — Но пришел ваш ковбой, поэтому я здесь.
— Мой ковбой? — непонимающе пробормотала Ленобия. — У меня нет никакого ковбоя!
— Ну, он точно ваш, потому что он только что явился к входу в конюшню с огромным прицепом для перевозки лошадей и утверждает, что нанят сюда на работу. Спрашивает, куда ему выгружать свои причиндалы, — доложила Стиви Рей.
Ленобия громко вздохнула и явным раздражением заявила:
— Неферет. Это ее проделки. Он — первый человек, нанятый ею.
— Вот умереть не встать, не понимаю, зачем это Неферет! — возмутилась Стиви Рей. — Я чертовски хорошо знаю, что она ненавидит людей, и ей откровенно наплевать, нравится ли местным наше присутствие в Талсе или нет!
— Неферет решила добавить нам неприятностей, — подумала я вслух.
— И начала с меня, потому что знает, что я на твоей стороне, — поддержала мою мысль Ленобия.
— Хаос. — Как только слово сорвалось с моих губ, я тут же осознала, что попала в точку. — Неферет хочет ввергнуть нашу жизнь в хаос!
— Тогда давайте окажем этому ковбою радушный прием, заставим его почувствовать себя как дома и покажем ему, какой упорядоченной и откровенно скучной может быть работа в вампирских конюшнях. Если мы так поступим, то он, возможно, решит найти себе более интересное занятие, а Неферет переключит свое внимание на других.
Решительный шагом Ленобия вышла из стойла Персефоны, словно на задание. Мы со Стиви Рей переглянулись.
— Ни за что не пропущу такое зрелище, — я на прощание похлопала Персефону по теплому боку и положила щетку со скребницей в ларь для упряжи.
Стиви Рей взяла меня под руку, и мы последовали за Ленобией.
— Я не сказала Ленобии, какой этот ковбой симпатяшка! — прошептала Стиви Рей.
— Серьезно?
— Погоди, сейчас увидишь!
Теперь любопытство меня просто грызло, и я ускорила шаг, увязая в песке манежа, и едва махнула рукой Старку, который протягивал Рефаиму лук.
Стиви Рей попыталась послать возлюбленному воздушный поцелуй, но я тащила ее за собой, поэтому она успела только захихикать и помахать ему. Я постаралась не обращать внимания на хмурое лицо Старка и сосредоточилась на том, чтобы никак не выказать своего любопытства, волнения и смущения.
Я не знала почему, но совершенно не хотела, чтобы Старк задавал мне вопросы об Ауроксе.
— Вон он, стоит там, у двери. Высокий такой, в ковбойской шляпе.
Стиви Рей указала на ведущую в манеж широкую боковую дверь. Она была поднята, а снаружи перед ней замер большой прицеп для перевозки лошадей и огромный пикап. Такие покупали оклахомские парни, чтобы ездить и практически в них жить.
Перед прицепом стоял высоченный мужчина. И Стиви Рей определенно была права. Он действительно был красавчиком, хотя и взрослым.
— Ему бы прямиком на канал вестернов, — заметила я. — Играть героев-ковбоев времен покорения Дикого Запада.
— Сэм Эллиот, вот на кого он похож!
— Что? — вопросительно посмотрела на нее я.
Стиви Рей вздохнула:
— Он играл в куче фильмов о ковбоях. Ну, знаешь, в «Тумстоун: Легенда Дикого Запада».
— Ты смотришь фильмы о ковбоях?
— Смотрела с родителями, особенно по субботам перед сном. И что?
— Да так, ничего.
— Не вздумай сказать Афродите! — нахмурившись, предупредила меня Стиви Рей.
— Сказать Афродите что? — прозвучал вдруг голос Пророчицы.
Мы со Стиви Рей аж подскочили, потому что «белокурая бестия» словно материализовалась из воздуха за нашим спинами.
— Уф, больше не подкрадывайся так, — попросила я.