Смерч подхватил и понес его по спирали к огненному небу, хотя одновременно Беверидж чувствовал, что, кувыркаясь, падает в адскую пропасть. Так оно и было. После долгого кружения воздушный коловорот швырнул его в кратер дымящегося вулкана, из которого тут и там вырывались острые, похожие на клыки, языки пламени. От удара о пологую стенку он на мгновение потерял сознание, а когда очнулся и открыл глаза, то увидел над собой полыхавший на воспаленном, желто-красном небе слегка прикрытый дымкой ярко-оранжевый диск солнца.
Бевериджу показалось, что он лежит на раскаленной сковороде. Великий Экзекутор вскочил на ноги и увидел под собой похожую на плот базальтовую плиту, вернее, одну из плит, которые, подобно льдинам и торосам, выступали островками из моря клокотавшей, дымившейся лавы. Стены кратера казались настолько отвесными, что нечего было и думать о преодолении их без приспособлений для скалолазания. Над головой Бевериджа хрипло каркнул ворон. Подняв глаза к оранжевому небу, экзекутор увидел кружившую над ним черную птицу. Ему стало понятно, что это проводник, который приглашает его следовать за собой.
Осторожно перешагивая с одной базальтовой плиты на другую, Великий Экзекутор двинулся вслед завороном в глубь конусообразного кратера, до половины заполненного кипящей лавой. Каждый шаг давался ему с огромным трудом, глаза у него слезились от дыма, раскаленный воздух обжигал легкие. Но кому-то не хотелось, чтобы он погиб сейчас и в этом месте. Кто же это мог быть?
Вскоре Беверидж понял, куда его ведет чернокрылый проводник в дымном мареве прямо перед собой он увидел большой плоский остров, выглядевший, как черно-красная, лишенная растительности пустыня. Сквозь заливавший глаза пот архиепископ различил вдали нечто вроде громадного дерева, но вскоре понял, что ошибся. У деревьев не бывает такой правильной формы. Еще несколько десятков шагов, и ему стало понятно, что посреди каменной равнины торчит огромный крест, сложенный из двух брусьев неравной длины. Ворон заложил над ним круг, плавно опустился на верхнюю перекладину, сложил крылья и нахохлился, безучастно глядя на приближавшегося к кресту человека в серой сутане.
Под крестом на квадратном куске базальта сидел крупный мужчина в синем хитоне. Беверидж разогнал рукой застилавший глаза дым и вздрогнул от неожиданности, узнав сидевшего: на него насмешливо смотрел, склонив голову набок, бронзоволицый атлет с лицом идеальной красоты. Длинные черные волосы кольцами лежали у него на плечах, зеленовато-голубые глаза под ровными дугами темных бровей сияли внутренним светом, как звездчатые сапфиры.
Заметив Бевериджа, мужчина лукаво улыбнулся и насмешливо произнес:
—Какая неожиданная встреча...
Бевериджа вдруг осенило, что попал он сюда не случайно, что это расплата за попытку подчинить своей воле демона, который одновременно существует в двух ипостасях: на кресте и в Адском колодце. А может, он был там и теперь его там нет? Неужели ему удалось выбраться из ловушки, в которую удалось его загнать после неудачного магического опыта? Бевериджа вдруг обуял страх такой сильный, что ноги у него подкосились и он чуть было не упал на колени. Ему стало понятно, что его попытка возвыситься над Круцифером провалилась окончательно: демон сумел освободиться не только из реторты, но также из Адского колодца, куда эта реторта была брошена с соблюдением всех магических ритуалов.
Великий Экзекутор собрался было произнести Заклятие Девы, с помощью которого ему удалось в свое время укротить Круцифера, как вдруг он сообразил, что Пресвятая Маргарита ему уже ничем не может помочь. Хуже всего было то, что Круциферу, судя по его лицу, были понятны все чувства, мысли и переживания стоявшего перед ним человека. Демон рассмеялся, погрозил гордецу пальцем, словно напроказившему ребенку. Этот язвительный смех подействовал на Бевериджа будто удар кнута. Его самолюбие было задето так глубоко, что весь его страх мгновенно испарился. Он с достоинством выпрямился и бросил на демона гордый взгляд.
—Ну что, великий маг? — с деланым сочувствием вопросил Круцифер. — Возомнил себя Богом, а на деле оказался букашкой?
Он вытянул губы и дунул: сильнейший порыв ветра едва не сбил архиепископа с ног. Оранжевый шар солнца закрыли клубы дыма, в лицо Бевериджу ударил рой колючих песчинок. Круцифер дунул еще раз. Новый удар ветра был таким сильным, что человек в серой сутане кубарем покатился по ровной поверхности Базальтового острова. Попытки удержаться на месте или встать на ноги ни к чему не привели. Огромным напряжением сил ему удалось повернуться к демону лицом. Отлетая назад, он попытался защититься с помощью Печати ада, выставив вперед открытую правую ладонь с прижатым к ней большим пальцем, чтобы лишить демона магической силы. Но это не подействовало, к тому же правая рука, которую используют белые маги для магических сложений, у него тут же отнялась. Однако ветер стих, потому что Круциферу наскучила его забава.
—Ты уже не белый маг, Беверидж! — крикнул он издалека все тем же издевательским тоном. — Разве мы не друзья?
Великий Экзекутор и сам догадался, что белая магия стала ему неподвластна. Он медленно поднялся с базальтового пола, униженный, но не побежденный. Бевериджа трясло от страха и ненависти к оскорбившему его демону. Отчаяние придало ему сил: он решил использовать знак Гекаты, который защищает того, кто вольно или невольно пробуждает силы ада. Круцифер прав, он уже не белый маг. Ну что же, в таком случае следует воспользоваться магией левой руки.
Соединив мизинец и большой пальцы, Беверидж выставил ладонь с тремя торчавшими вперед пальцами и, глядя в глаза Круциферу, мысленно послал в него магический импульс. Сначала ничего не происходило. И вдруг время словно повернуло вспять: все так же кувыркаясь в воздухе, но в обратном порядке, Великий Экзекутор совершил свой путь назад и очутился за столом в собственном кабинете. Однако при этом его так сильно бросило грудью на стол, что тотедва не перевернулся. Звякнул, упав набок, колокольчик. На пол посыпались свитки. Под разлившейся чернильницей образовалась фиолетовая лужица.
Великий Экзекутор повертел головой, осматриваясь: все оставалось на своих законных местах. Немного успокоившись, он вытер платком пот с мокрого лба. От пережитого страха его все еще била крупная дрожь, руки и ноги тряслись. Беверидж ощупал себя: кажется, все в порядке, обе руки действуют, несмотря на легкое покалывание в кончиках пальцев. Вскоре прошло и оно. Он приказал себе успокоиться и собрался с мыслями. Память вернула Бевериджа в тот день, который он еще недавно считал лучшим в своей жизни. Вспомнилось все до мельчайших подробностей.
Великий Экзекутор вновь увидел, как черный комочек магической субстанции за прозрачным стеклом реторты приобретает формы демоноподобного существа. Как он начинает жить собственной жизнью, смотрит на него из-за пузатого бока стеклянной посудины, грозит сжатыми кулачками, топает ножками. Великий Экзекутор чуть было не задохнулся от ощущения собственного могущества. Еще бы, сам Круцифер, всепагубный враг человечества, Пресвятой Девы, Церкви и Священного Трибунала Экзекуции, оказался у него в руках. Ему удалось совершить невозможное: с помощью древних ритуалов и Заклятия Девы выделить квинтэссенцию зла в чистом ее виде. Заманить Зло в ловушку! Одержать величайшую победу в бесконечном противостоянии света и тьмы!
Неужели он и в самом деле думал тогда, что это окончательная победа над злом? Да, именно так! Беверидж с осуждением покачал головой. В тот день он казался себе всемогущим, как Вседержитель, и пребывал в этом приятном заблуждении до тех пор, пока на реторте не появилась первая трещина. Оказалось, что толстое стекло, защищенное сильнейшими заклятиями, не выдерживает напора растущего и беснующегося демона. За первой трещиной появилась вторая, третья... Хорошо, что это случилось глубокой ночью. В противном случае кто-нибудь мог стать свидетелем его паники, когда он с не приличествующей его сану прытью бежал к Адскому колодцу по безлюдным коридорам Священного Трибунала.
Беверидж думал, что все закончилось благополучно. Ему удалось заточить демона в Адском колодце, а затем и подписать с ним договор о послушании. Но оказалось, что это не конец истории, а начало новой. Зло продолжало расти, вскоре ему стало тесно в каменном затворе...
Иеффаю вдруг послышался голос Круцифера. Он прозвучал сзади, где никого быть не могло. Великий Экзекутор оглянулся так резко, что чуть было не свернул себе шею. Никого! Только три его любимых гобелена с Девой-пастушкой, воительницей и проповедницей, а также белое знамя королевства Уайтроуз как ни в чем не бывало висели на стене. И вдруг ему показалось, что все три Девы смотрят на него с осуждением, как на изменника.
—Так дело не пойдет! — вскрикнул Беверидж, схватил со стола колокольчик и позвонил. — Фарнам!
Джошуа торопливо вошел в кабинет, взглянул на осунувшееся лицо архиепископа:
—Ваше милосердие звали?
—Каменщиков сюда! — Беверидж грохнул кулаком по столу. — Немедленно замуровать Адский колодец. С меня довольно!
—Вы уверены, что наши неприятности связаны с колодцем?
—Да, Джошуа! Зло лезет оттуда! Это место следует переименовать из адского в проклятое! — Великий экзекутор подошел к книжной полке, нажал потайной рычаг и шагнул в образовавшийся проход. — Я ухожу во дворец, вернусь к вечеру. Проследи, чтобы к этому времени все было сделано как надо.
С этими словами архиепископ скрылся за дверью с таким видом, будто за ним гнались сонмы демонов. Джошуа проводил его задумчивым взглядом. Он никогда не видел, чтобы Великий Экзекутор выглядел таким испуганным и возбужденным. Беверидж всегда старался скрывать свои чувства, а раздражение, гнев и ярость считал проявлением слабости.
Вызвав двух каменщиков, Джошуа передал им приказ Великого Экзекутора и вернулся в кабинет. Перекладывая свитки с одного места на другое, чтобы спасти их от разлившихся чернил, он долго размышлял над тем, зачем Бевериджу понадобилось замуровывать колодец. Фарнам чувствовал, что за этим порывом скрывается какая-то тайна. А тайн он терпеть не мог с младых ногтей, можно даже сказать, от самого своего рождения. Что скрывает от него архиепископ Беверидж?
Фарнам схватил со стола связку ключей, выбежал в коридор и направился к покрытой заклятиями и пентаграммами двери темницы, построенной много веков назад пророком Теофилом для заточения пойманных демонов, гирудов и колдунов.
Когда он подошел к каменщикам, те уже успели уложить в проеме двери несколько слоев кладки. Джошуа вырвал горящий факел из крепления в стене. Знаком приказал каменщикам расступиться. Перешагнул через верхний ряд свежей кладки, отпер дверь. Темница встретила его мраком и сыростью, но ничего необычного Фарнам в ней не заметил. Он обошел вокруг каменного парапета колодца, наклонился, чтобы заглянуть в широкую каменную трубу. Конец ее терялся во тьме. Чтобы разглядеть дно, пришлось кинуть в колодец факел. Он долго летел, кувыркаясь в воздухе, упал в лужу, зашипел и погас. Однако перед этим на дне что-то блеснуло.
—Эй, вы, идите сюда! — крикнул он из темноты опешившим каменщикам. — Тащите факелы. И принесите веревку как можно длиннее.
Рабочие поспешили выполнить приказ, но, когда Джошуа ловко завязал на конце веревки петлю, один из каменщиков догадался, что он намеревается делать, и робко заметил:
—Мистер Фарнам, не надо спускаться в Адский колодец. Оттуда еще никто не возвращался.
—Запомни, демоны страха боятся, когда их не боятся, — отмахнулся от него Джошуа.
Он сунул конец веревки каменщикам и велел спускать себя как можно медленнее, а веревку держать крепче крепкого. Одной рукой Фарнам цеплялся за веревку, в другой держал факел, отталкиваясь ногами от скользких камней, покрытых рунами и другими магическими знаками. При каждом его прикосновении на стене выступали капли темной жидкости, они падали вниз, откуда в ответ доносились звуки капели. Только теперь Фарнам начал постигать мистическую сущность колодца. Магические силовые линии нельзя было увидеть невооруженным глазом, но их присутствие он ощущал всеми фибрами души. В горле унего запершило от испарений, поднимавшихся со дна колодца.
Солидная комплекция Фарнама очень скоро дала о себе знать. Рабочие взмокли от пота и с трудом удерживали толстяка на весу, а дна все еще не было видно. Джошуа мог бы дать команду поднять себя наверх, однако упрямство не позволяло ему признать свое поражение. Ему стало страшно, но только на мгновение. Он тут же убедил себя, что если колодец позволил ему опуститься так глубоко, то это все равно, как если бы он получил благословение от самого пророка Теофила.
Наконец Фарнам коснулся ногами дна и тут же провалился по щиколотку в зловонную жижу. Он сразу увидел в свете факела привлекший его внимание блестящий предмет. Бросился к нему, но споткнулся и рухнул лицом в кровавую лужу. Проклиная колодец, Бевериджа и самого себя, Джошуа стер кровь, залепившую глаза, и вскрикнул от ужаса — нижние слои кладки колодца на уровне его роста были сложены из клыкастых черепов гирудов, уставившихся на него пустыми темными глазницами. Когда паника пошла на убыль, Фарнам встал и, наконец, добрался до блестящего предмета. Им оказался кусок толстого стекла закругленной формы. Повертев его в руках, секретарь понял, что нашел осколок реторты, подобной тем, какими Беверидж пользовался в ходе своих алхимических изысканий.
—И зачем вам, ваше милосердие, понадобилось швырять эту реторту в колодец? — прошептал Джошуа. — Что вы хранили в этом сосуде?
Он поднял голову: в конце уходившей вверх каменной трубы чернели подсвеченные факелами головы каменщиков.
—Эй вы, бездельники, — крикнул Фарнам, — вытаскивайте меня отсюда!
Когда Фарнам оказался наверху, каменщики поразились тому, что испачканный с головы до ног, насквозь промокший и дурно пахнувший секретарь улыбается. А он велел продолжить каменные работы и отправился менять платье. Он почуял запах тайны и готов был рыть, если понадобится, землю носом, чтобы узнать правду Конечно, опасно связываться с самим архиепископом Бевериджем, тут недолго и в пыточную палату угодить, но это его отнюдь не испугало, а наоборот, вызвало у него охотничий азарт и прилив любопытства.
Беверидж недооценил проницательность своего помощника. Он видел в нем всего лишь полезный инструмент, считал, что в благодарность за возвышение тот будет обязан ему по гроб жизни. И сильно ошибался: Фарнаму давно надоели вторые роли.
Он прихватил с собой пару документов, ожидавших подписи Великого Экзекутора, и направился в хранилище. Вращавшуюся стену успели отремонтировать. Фарнам приблизился к ней на цыпочках, прижался ухом к поверхности. Он простоял так довольно долго и толкнул стену, лишь убедившись, что из хранилища не доносится ни звука.
Фарнам уже бывал в Тайном хранилище в присутствии Бевериджа и при полном освещении, а поэтому имел общее представление о том, где что находится. Сделав несколько шагов в кромешной тьме, он наткнулся на стол, качнулся вперед и смахнул со стола нечто металлическое. Оно со звоном упало на пол. Джошуа опустился на колени, нащупал круглый поднос, а рядом с ним — кусочек пергамента. Внезапно за наружной дверью послышались шаги. У Фарнамабыло всего несколько секунд, чтобы скрыться до того, как в хранилище войдет Великий Экзекутор. Толстяк проявил необычайное проворство. Он успел поставить поднос на стол, а пергамент сунул за отворот рукава серого камзола. Бесшумно отпрянул к вертящейся стене и юркнул в коридор.
Вернувшись в кабинет, Фарнам взглянул на свой трофей: это был обрывок пергамента. Он поднес его к свече, чтобы сжечь за ненадобностью, как вдруг остановился. И даже протер глаза, чтобы убедиться в том, что его не обманывает зрение. На куске пергамента сияла, переливаясь всеми оттенками красного цвета, печать Круцифера...
* * *
Андрей проснулся от гулкой дроби: тук-стук-тук-тук-стук-тук. Открыв глаза, он увидел над собой упиравшиеся в небесную синь темно-оранжевые стволы сосен с опушенными зелеными иглами раскидистыми ветвями. Над их недвижными верхушками кружил черный ворон. На ближайшей сосне добывал себе пропитание большой дятел с красной шапочкой на голове. У него была пестрая грудка и розоватое подхвостье. Утреннее солнце уже начало подкрашивать золотистым светом густые кроны застывших в отдалении дубов и лип. В воздухе витали запахи сырости и лесных трав. Эта благостная картина вызвала у Андрея такой прилив радости, что он чуть было не рассмеялся от полноты чувств. Он вдруг почувствовал, что этот мир принял его, а сам он стал его неотъемлемой частью!