Полумрак и тишина, нарушаемая лишь треском сухих сучьев под ногами, держали всех в напряжении. И когда Эсквилина вскрикнула, Брюсов сразу выхватил меч из ножен, готовясь отразить нападение врага. Однако тревога оказалась ложной. Девушка всего лишь поранила руку о шип кустарника, заросли которого с каждой минутой становились все гуще и гуще. Она наклонилась и сорвала листок подорожника.
—Нам следует быть начеку, — сказала она, прикладывая подорожник к ранке. — Вы заметили, что, кроме травы, кустов вампирусника и красных кленов, здесь почти нет других растений? А если и есть, то выглядят они как засохшие. И еще: куда подевались звери и птицы? Я не вижу здесь даже муравьев, только комары и летучие мыши!
—Надо идти вперед, пока хватит сил, — вздохнул Андрей. — Не может эта проклятая чаща тянуться бесконечно.
—Скоро кончаться, — согласился Шакелас. — Но лес нельзя пройтить. Он жив.
—Эти гнусные твари страшнее настоящих гирудов, — заныл Ригглер, отмахиваясь от комаров.
Если бы он знал, как сильно ошибается! Вскоре вид леса изменился: к кустам вампирусника и кленам прибавились длинные лианы. Их волокнистые, толстые стебли свободно свисали с веток раскидистых деревьев, обвивались вокруг их стволов или лежали на зеленом мху, подобно свернувшимся в клубки змеям.
Вскоре разрешилась загадка отсутствия в лесу зверей и птиц. На каждом шагу стали попадаться скелеты животных и отдельные кости. Многие из них были оплетены лианами. Брюсов замедлил шаг. Несмотря на полную неподвижность растений и мертвую тишину, ему казалось, что вокруг полно живых существ, хищных и беспощадных, затаившихся и выжидающих удобного момента для нападения. Андрей перехватил взгляд Эсквилины и понял, что девушка испытывает те же чувства. Она с подозрением смотрела на лианы и несколько раз оборачивалась, уловив какое-то движение у себя за спиной. Брат Билли был первым, у кого не выдержали нервы.
—Они живые! — завопил он, показывая рукой на лианы. — Что за мерзость!
Остановить его никто не успел. Он бросился к ближайшей лиане, вцепился в нее обеими руками и дернул на себя, пытаясь сорвать стебель с ветки красного клена. Ответ не заставил себя ждать. Лиана ожила, ее конец стремительно обвился вокруг ноги монаха. Последовал рывок, он с воплем упал на спину.
Как по команде ожили и другие лианы. Одна из них нацелилась на шею Брюсова. Он вовремя заметил опасность, отпрыгнул в сторону и рубанул по извивающемуся стволу гирудским мечом. Из рассеченного стебля ударила струя черной крови. Новый взмах меча, и другую лиану постигла та же участь. Андрей лавировал между кленами, уворачиваясь от нападавших сверху и ползших к нему по траве лиан, и без передышки рубил хищные растения. Весь черный от крови мох вокруг него был покрыт извивающимися обрубками вампируса лианоподобного.
В отличие от Брюсова, его товарищам пришлось намного хуже. Эсквилина пыталась отбиваться руками, но напавшая сзади лиана обвила ее талию и с огромной силой прижала девушку к стволу клена. Другие лианы кольцами обмотались вокруг ствола, обвили руки и ноги Эсквилины, окончательно лишив ее возможности давать отпор.
Ригглеру удалось подняться на ноги, но из-под травы и мха тут же вынырнули толстые стебли лиан. В считаные секунды они намертво привязали монаха к земле. Шакелас тем временем метался между деревьями на своих заплетавшихся ногах-косичках. Какое-то время ему удавалось проскальзывать между извивающимися лианами. Горбуна подвела слишком большая скорость — когда на его пути встал мапгерый клен, он не успел остановиться. Со всего разбега врезался в ствол и рухнул в объятия лиан. Они опутали его, подобно кокону, и Шакелас оказался подвешенным над землей.
Немного дольше них сопротивлялся Тритемий. Его магический посох наносил лианам ощутимыйурон. Едва он касался растений-хищников, как лианы скукоживались, на глазах увядали и бессильно падали на мох. Однако вскоре этому был положен конец. Из древка посоха проклюнулся тонкий стебель. За ним — другой и третий. Вселившиеся в посох лианы опутали руки Гиннеса. Старик что-то крикнул, собираясь отбить магическую атаку, но было поздно. Посох и сам превратился в толстую лиану, обвил туловище и ноги старика. Тритемий потерял равновесие и рухнул на траву.
Продолжал сражаться только Андрей. Казалось, что хищным лианам справиться с ним не под силу. И вдруг земля у него под ногами зашевелилась. Полетели в разные стороны комья земли. На поверхность вынырнул узловатый корень. Изогнувшись, он ударил Брюсова по ногам. Андрей откатился на несколько ярдов и рухнул в колючие заросли. Латы гируда защитили его от шипов, но меч отлетел в кусты вампирусника. Из-под земли вынырнул второй корень. Он обвил правую руку юноши. Брюсов пытался вырваться, но без меча все его усилия были тщетны. Новые корни обвили ноги и шею, окончательно его обездвижив.
Подавив сопротивление людей, лианы замерли. В наступившей тишине послышался нарастающий шум листвы. Ожили кусты вампирусника остролистного. Его ветви и стволы начали расходиться в стороны, одновременно вытягиваясь вверх и образуя проход в виде остроконечной арки. Внутри живого коридора выстлалась похожая на зеленый ковер дорожка из живого мха. Она приглушила шаги щеголя, который вышел по ней из арки. На нем был черный камзол, расшитый золотыми цветами Лицо у него было безбородое, а глаза так глубоко запрятаны в глазницы, что этоделало его отвратительным. Пухлые губы кривились в улыбке, которую можно было бы назвать приветливой, если бы этому впечатлению не мешали длинные клыки в уголках рта. На груди у него посверкивал кулон в виде корня мандрагоры из серебристо-черного кровавика. Гируд по очереди окинул взглядом каждого из пленников и остановил свой выбор на Андрее.
—Ты называешь себя Свершителем? — спросил он с улыбкой превосходства. — Я был уверен, что с тобой придется повозиться. А ты совсем не похож на великана, обыкновенный человечишка, напяливший на себя чужие доспехи. Не представляю, как тебе удалось избежать клыков Саймона и Клементины и прикончить моего брата Шарпа!
—Скоро сам узнаешь, — простонал Андрей, изо всех сил напрягая мускулы, чтобы вырваться из нечеловеческих объятий, но, увы, безрезультатно.
—Боюсь, тебе не удастся просветить меня на сей счет, — Флавий подошел к Андрею и поставил ногу в сапоге из мягкой кожи ему на грудь. — Игра окончена, Свершитель. Сейчас мои лианы прорастут сквозь твои жилы и плоть, и ты станешь частью этого леса. Навсегда. Никто не узнает, где похоронен бахвал, который выдавал себя за Свершителя пророчества Теофила.
Андрей молчал, но не потому, что у него не было ответа на хвастливую речь Лорда Тьмы. Он мысленно велел Саламандре проснуться, и та начала медленно разогреваться. Корни все еще стягивали его предплечье и кисти руте, но, почувствовав нарастающий жар, ослабили свое натяжение.
—Твои друзья тоже останутся здесь. Они проживут дольше, чем ты, но умоляю им не завидовать, — сделаным смирением продолжал Джастин. — Вампирусные лианы очень запасливы. Они подолгу ждут добычи, поэтому будут высасывать кровь из девушки, старика и монаха постепенно...
Правую ладонь Брюсова охватил такой сильный жар, что корень юркнул под землю, и ему удалось освободить руку. Он тут же крепко стиснул пальцами лодыжку гируда. Тот попытался вырвать ногу, но Андрей сжал руку изо всех сил. Он почувствовал, что с мягкой кожей сапога происходит нечто странное. И вот уже он сжимает не ногу, в скользкий, извивающийся ствол лианы. Брюсов приподнял голову. Вместо улыбающегося щеголя над ним нависало скопление пульсирующих в диком ритме лиан. От прежнего Флавия остались только глаза, рот и клыки. Теперь они принадлежали самой толстой лиане. Хищно изгибаясь, она приближалась к шее Андрея. На белых клыках пузырилась прозрачная слюна. Еще немного, и она капнет на кожу. Брюсов понимал, что эта едкая жидкость прожжет его насквозь, но продолжал сжимать ладонь. Раздалось шипение и треск. Языки пламени охватили ногу-ствол и стремительно рванулись вверх, пожирая плоть Джастина. Лорд Тьмы превратился в пылающий факел. Корни, опутавшие Брюсова, ослабили захват. Андрей вскочил на ноги. Обеими руками оттолкнул от себя огненный шар. Тот покатился по лесу, натыкаясь на стволы деревьев и врезаясь в заросли акации.
Лианы вновь зашевелились. Только на этот раз они не нападали, а отчаянно метались из стороны в сторону. Растения-хищники умирали вместе со своим повелителем. Шар врезался в огромный клен и взорвался ослепительным каскадом оранжевых искр. Когда онипогасли, появился Флавий в своем обычном обличье. Лицо его потемнело и покрылось трещинами. Они углублялись до тех пор, пока череп гируда не раскололся на части. Золотые нити на камзоле потускнели, ткань на глазах истлела. Ноги гируда подломились с сухим треском. Он упал. Его тело еще несколько мгновений сохраняло свою форму, а затем струйками красного праха растеклось по траве. Мертвые лианы обратились в пепел, который хлопьями посыпался вниз, накрывая все вокруг светло-серым ковром.
Андрей подошел к останкам Лорда Тьмы, наклонился, поднял черный кулон из кровавика, сделанный в виде корня мандрагоры. Камень красиво отливал тусклым серебром. Повинуясь исходившему от него обаянию, Брюсов повесил амулет себе на шею. Едва кулон коснулся груди, как лес пришел в движение. Шум, вызванный ропотом листьев в кронах кленов, напоминал вздох облегчения. Теперь солнечные лучи беспрепятственно проникали под своды деревьев, разгоняя остатки тени.
Андрей осмотрелся. Они выбрались из этой передряги без особых потерь, но, что самое печальное, погибли все лошади. Их трупов нигде не было видно: то, что осталось после лиан-кровососов, утащили под землю корни оживших деревьев.
Тритемий сидел на земле, озабоченно рассматривая свой посох с головой кобры, который после разрушения гируда приобрел свой прежний вид, но стал гораздо длиннее. Как только Ригглер убедился, что руки-ноги у него целы, он сразу занялся проверкой оберегов, к счастью, все они оказались на месте. Эсквилина поспешила на помощь Шакеласу, ему никак не удавалось в одиночку расплести запутавшиеся косички. Как только горбун встал на «ноги», он тут же поспешил к Брюсову.
—Я не ждать от тебя такой прыть. К горе Айронмаунтен теперь можно идтить.
—Не узнаю тебя, Шакелас! — удивилась Эсквилина. — Раньше ты вечно во всем сомневался, а теперь просто лучишься уверенностью. Что изменилось?
—Близко есть...
Закончить горбун не успел. Солнце закрыла чья-то тень. На землю опустилась кромешная тьма. Брюсов поднял глаза. На небе сияло множество звезд, но две из них были особенно яркими. На доли мгновения Андрею показалось, что это глаза. Причем не на лице человека, а на морде животного. Рассмотреть другие подробности не удалось. Глаза-звезды потухли. Тьма рассеялась, а дневное светило цвета сияющей стали вновь поплыло по серому небу.
Глава 23
О змеях с пустоши и прочих тварях лорда Урсуса
Тьма рассеялась, а дневное светило цвета сияющей стали вновь поплыло по серому небу. Оставаться дальше на месте стычки с гирудом представлялось слишком опасным. Андрей спросил Шакеласа, можно ли добраться до горы Айронмаунтен как-нибудь иначе, ибо двигаться дальше по Фералийской дороге не было никакого смысла. Принц горбунов предложил срезать путь и выйти к горе через Вересковую пустошь.
Отряд Брюсова взял направление на северо-запад и углубился в Редвудский лес. Шли в полном молчании, вокруг стояла гулкая тишина, нарушаемая лишь немолчным шумом листьев в красно-розовых кронах могучих трехсотлетних кленов. Через три часа пути лес начал оживать, послышался щебет птиц, в воздухе стали попадаться желтые трясогузки, лесные коньки, воробьи и дрозды. Появились волчьи следы и лисьи норы. Вскоре лес начал заметно редеть и сменяться молодым подлеском. Под ногами зашуршали чертополох и бодяк.
Вскоре путники забрели в густые заросли черники. Все так оголодали, что набросились на ягоды, как безумные. Кое-как утолив голод, Андрей поискал глазами Эсквилину. Девушка стояла на коленях далеко от черничника и сосредоточенно растирала между ладонями какие-то желтые лепестки. Губы у нее посинели от сока черники, но это ее совсем не портило. Наоборот, она выглядела такой молодой и свежей, что Брюсову захотелось вдохнуть запах девушки, словно она была лесным цветком. Он направился к ней, присел рядом и спросил:
—Это можно есть?
—Нет, что ты. Календула — это лекарственная трава, — неизвестно почему смутилась чаровница. — Но ее нужно собирать обязательно ночью при полной луне, сейчас она бессильна.
—Бессильна против чего?
—Против веснушек, — еще больше смутилась девушка. — Спасу от них нет. Одна надежда осталась на Шакеласа. Он обещал помочь.
—А мне нравятся твои веснушки. Они такие симпатичные и хорошо сочетаются с синими губами...
—Не лгите, Эндрю Брюс. Пятна на лице девушки не могут нравиться молодым людям. Я бы все отдала,чтобы избавиться от проклятых веснушек. И хватит об этом! Вы что, не можете найти себе другого занятия, кроме как издеваться над бедной простушкой?
Эсквилина с обиженным видом встала и отбросила лепестки в сторону. Андрей понял, что лучше вообще не касаться этой деликатной темы.
Утолив голод, путники двинулись в путь. Вскоре они вышли на холмистую, изрезанную оврагами и буераками равнину, поросшую травой, вереском и ползучим кустарничком. Тритемий вдруг остановился и поднял вверх указательный палец, призывая друзей к тишине. Андрей напряг слух, но не различил ничего, кроме шороха листьев в зарослях кастарника.
—Стоять на месте — большой глупота! — воскликнул Шакелас. — Я уже видеть мельниц Финкасл!
Брюсов тоже заметил вдали ручей и запруду с полуразрушенной водяной мельницей.
—Не двигайтесь, — тихо сказал Гиннес, всматриваясь в заросли вереска. — Здесь...
Тритемий не успел закончить. Из травы показалась голова змеи. Гадюка приподнялась, медленно раскачиваясь и не сводя с людей немигающих глаз-бусинок. Довольно крупная, с бурой, влажно поблескивающей спинкой и грязно-желтым брюшком, змея не выказывала враждебности, просто наблюдала до тех пор, пока Тритемий не шагнул к ней. С яростным шипением гадина прыгнула на человека, вытянувшись в полете в прямую линию. Зев ее распахнулся, обнажив розовое нёбо, изогнутые ядовитые зубы и черный раздвоенный язык.
Гиннес был готов к нападению. Он выставил перед собой посох. Врезавшись в него, гадюка бессильно упала в траву. И тут заходила ходуном вся Вересковая пустошь. Казалось, зашевелились даже камни. Шипение змей заглушило все остальные звуки. Они ползли со всех сторон, и, оказавшись на расстоянии прыжка, атаковали.
Брюсов перерубил пополам не меньше десятка тварей. Примерно столько же змей были парализованы посохом Тритемия. Однако эти потери ничуть не охладили пыл ползучего воинства. На месте погибших змей появлялись все новые.
Тритемий решил прибегнуть к последнему средству. Подняв посох, он выкрикнул заклинание и швырнул посох в траву. В то же мгновение деревянный жезл обернулся живой коброй. Она грозно зашипела, раздувая капюшон, и принялась грациозно покачиваться на месте.
Брюсов с изумлением опустил меч. Змеи Вересковой пустоши принялись повторять танец кобры. Зрелище это было настолько захватывающим, что все забыли о недавней опасности. Кобра не просто танцевала. Она негромко, отрывисто шипела. Змеи шипели ей в ответ. Стало очевидно: гады разговаривают на своем языке. Танец, наконец, закончился. Змеи Вересковой пустоши уже не думали о нападении — одна за другой они убирались в свои укрытия.
Кобра вернулась к хозяину. Едва Тритемий коснулся ее рукой, как змея одеревенела, превратившись в посох.
—Старый маг кое-что уметь! — одобрительно хмыкнул Шакелас.
—Я уверен, что змеи — это всего лишь начало, — грустно покачивая головой, возразил Гиннес. — Дальше будет намного труднее.
Друзья двинулись к мельнице Финкасл и вскоре вступили в окружавший ее кленовый лес. Выглядел ондовольно негостеприимно. Пышные кроны деревьев сплелись настолько плотно, что солнце с трудом пробивалось сквозь красную листву, отчего все вокруг тонуло в багряном полумраке, а лица людей окрасились в темно-розовый цвет.
Помня о словах Тритемия, Андрей внимательно смотрел по сторонам. Первое, на что он обратил внимание, были крупные птицы с серым оперением и голыми шеями, рассевшиеся на водяном колесе мельницы. Брюсов уже собирался спросить о них всеведающего Тритемия, когда рядом затрещали кусты. В глубине зарослей мелькнул темный силуэт. Волк! Андрей осторожно раздвинул ветви и крикнул в надежде спугнуть зверя, но тот и не собирался убегать. Изготовившись к прыжку, он поджидал человека. И вдруг метнулся в его сторону. Брюсова спасла отменная реакция — он машинально ткнул волка острым концом меча. Раненый зверь взвизгнул от боли, злобно ощерился и зарычал. Затем неохотно попятился. Однако стоило Брюсову замахнуться еще раз, как волк прыгнул в густые кусты и пропал в лесной чаще. Преследовать его не имело смысла, но Андрей все-таки двинулся вслед за ним.