Алина, кажется, ничего не заметила, продолжала пялиться в туман. Что она пыталась там рассмотреть — непонятно. Из белого марева изредка выплывали ветки деревьев, силуэты животных или очертания прибрежных замков, но невозможно было даже понять, реальность это или игра воображения.
Магос прикинул расстояние: до Истока осталась всего пара витков. Скорость течения слегка увеличилась, как обычно в этих местах, но на окружающие пейзажи это никак не повлияло.
В общем, все как всегда, ничего нового или необычного.
Может, просто рыба в воде плещется, о нее и стукнулись?
Рыба в Великой реке действительно водилась, и иногда довольно крупная. Но от лодок местная живность предпочитала держаться подальше и вряд ли рискнула бы идти на таран. Особенно два раза подряд.
От второго толчка лодка дрогнула гораздо ощутимее.
— Что случилось? — удивилась Алина, хватаясь за борта.
— Держись крепче, — вместо ответа посоветовал Ракун.
Сам он, напротив, выпрямился во весь рост и повел вокруг правой рукой, пытаясь определить источник проблемы. Пальцы левой привычно теребили сережку.
Рыбы ожидаемо оказались ни при чем. Удар шел с берега, мимо которого они сейчас проплывали, и имел явно магическое происхождение. Значит, люди, больше некому. Но кто и зачем? В лодке же, для разнообразия, ни денег, ни важных документов. Разве что кто-то охотится за самим Ракуном?
Додумать магосу не дали, третий удар был такой силы, что легкая лодочка едва не перевернулась. Ракун, не удержавшись на ногах, рухнул за борт, напоследок забористо выругавшись. За что и поплатился — вода хлынула в рот и нос, заставив раскашляться и нахлебаться еще больше.
А затем что-то резко захлестнуло его лодыжку и потянуло ко дну.
Во время толчка Алина взвизгнула от неожиданности, но сумела удержаться в лодке, которая вдруг резко выровнялась на волнах и стрелой помчалась к берегу. Всерьез испугаться девушка не успела: сама она была в полном порядке, да и магос явно не тонул, а вполне уверенно бултыхался в мутной воде. Ничего, сам выплывет, не маленький.
Гораздо интереснее показалось смотреть по сторонам. Туман резко поредел, из белой пелены выплыли заросли рогоза, в которые лодка и влетела, не сбавляя хода. И почти сразу ткнулась носом в илистый берег.
Алина взвизгнула повторно — в этот раз не от толчка, а от удивления. Из зарослей выступили люди. Выглядели они весьма недобро. Солнце било им в спину, мешая разглядеть лица, но каждый из четверых вызывал у девушки примерно те же чувства, что и тот алкаш возле подъезда. Только тогда и подъезд был знакомый, и город родной, и даже алкаш свой, местный.
Сейчас же Алина даже примерно не представляла, где находится, но дом явно остался очень и очень далеко. А недобрые люди, напротив, оказались как-то слишком уж близко.
Девушка запоздало сообразила, что лодка причалила к берегу не по своей воле. И вряд ли ее отправил туда колдун, он в этот момент занимался другим — пытался не захлебнуться.
Алина обернулась, ища глазами своего спутника, но речная гладь оказалась совершенно пуста, разве что посредине расплывались круги, как от брошенного в воду камня. Дядюшки видно не было.
Не утонул же он там, в самом деле?!
— Мм… глубокоуважаемый магос… — позвала девушка, удивляясь, как жалобно и тонко звучит ее голос.
Незнакомцы дружно загоготали.
— Не о том беспокоишься, клисса, — наконец высказался один из них, на вид самый мелкий. Впрочем, даже этот мелкий смотрелся гораздо крупнее Алины. — О себе надо волноваться, не об этом полосатом паршивце.
— Почему полосатом? — машинально удивилась девушка.
В ответ загоготали повторно.
Не волноваться не получалось. Причем за себя Алина, как ни странно, действительно почти не беспокоилась. Разве что в фоновом режиме, как во время катания на экстремальном, но совершенно безопасном аттракционе.
Потому что по плану аттракцион должен был завершиться появлением магоса, который непременно спас бы прекрасную деву и набил обидчикам морды.
Только вот магос запаздывал. Круги на воде расплывались и таяли, а вместе с ними таяла и надежда на чудесное спасение.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой Ракун тонет, Нина психует, а у Алины чешется рука
Неведомая сила упрямо и мощно тянула вниз, Ракун рвался вверх. Вода, и без того мутная от ила, бурлила и колыхалась, затрудняя обзор. Магос понятия не имел, с чем столкнулся.
Воображение рисовало гигантского осьминога, опыт кричал про магическое лассо, легкие горели от недостатка кислорода, руки судорожно шарили по карманам в поисках подходящего арфактума, но попадались только бесполезные.
Теоретически положение безвыходным не было. Подумаешь, столкнули с лодки и утащили под воду. Случалось и хуже. Но тогда Ракун был один и мог действовать без оглядки на окружающих. А сейчас где-то на поверхности осталась совершенно беззащитная девчонка, а в кармане штанов — ее дурная тетушка. Которая явно не обрадуется, если через пару часов очнется под водой на полпути к месту назначения и в гордом одиночестве.
Рука наконец-то нащупала необходимое — тонкую рыбью чешуйку величиной чуть больше ногтя.
Предпоследняя! Надо обязательно пополнить запас, но это позже…
А сейчас осталось только зажать ее зубами и осторожно вдохнуть, что Ракун и сделал. Магически преобразованный воздух, хлынувший в легкие, пах тиной и болотом, зато позволял пробыть под водой не пару минут, а несколько часов. Назло тем, кто подстроил крушение и сейчас, несомненно, ждал магоса наверху, живого или мертвого, в зависимости от того, чем же его зацепили.
Зацепившее нечто тем временем увлекало Ракуна все глубже. Теперь магос не сопротивлялся, наоборот, позволил утащить себя на самое дно, благо до него было не так уж и далеко. Муть в воде слегка развеялась, и стало понятно, что дали сбой и опыт, и воображение. Ногу магоса плотно опутывала жвачка — плотоядная водоросль, распространенная в некоторых ближайших мирах.
Но не в этом!
Значит, подбросили специально. К счастью, не слишком большой комок, иначе проклятое растение добралось бы не только до сапог, но и до самих ног. И немедленно начало бы их пожирать, предварительно обездвижив жертву парализующим ядом. Хорошо, что не полез вслепую руками отдирать, остался бы без пальцев!
Кожаные сапоги тоже годились в пищу злобной водоросли, и сейчас она медленно вгрызалась в голенища. Торопиться растению было некуда. А вот Ракун предпочел бы поспешить. Кто его знает, что там на берегу происходит!
Проще и быстрее всего — снять сапоги и выплыть босиком, но этот вариант магос оставил на самый крайний случай. Сапоги почти новые, удобные, с потайными карманами и всякими приятными усовершенствованиями (сейчас, к сожалению, бесполезными).
Еще можно было надеть перчатки (найти бы их еще!) и срезать приставучую водоросль ножом (найти бы его еще!). Но прожорливая тварь запросто могла покуситься и на перчатки, а они в разы тоньше сапог.
Или…
Магос не удержался и хмыкнул сквозь сжатые зубы. Да, это, пожалуй, вариант! Главное — сделать все достаточно быстро.
Миры в среднем течении реки в основном технологические. Конечно, натуральные материалы использовали и там, но ярко-розовый чемодан Алины совершенно точно из твердого пластика. Пластик жвачка, к счастью, не ела.
Ракун вытащил из кармана фигурку, чуть не выронив при этом остальные, еще раз перебрал в голове варианты, ничего умнее не придумал и вернул чемодану нормальный размер. После чего сразу же понял, что ошибся. Это оказался не тот чемодан. Не розовый, а зеленый. Впрочем, тоже пластиковый.
Но отматывать назад было поздно, и Ракун решительно рванул молнию, открывая основное отделение.
Наружу наперегонки рванулись два лифчика, пижама и хлопковые трусики. Магос прижал всплывающие вещи ногой и для верности потряс ею над чемоданом. Водоросль задумчиво колыхнулась, принюхиваясь к новым предметам.
На самом деле Ракун не был уверен, что у злобной травы есть нос или глаза, но в пространстве она ориентировалась достаточно бодро. Вот и сейчас жвачка ухватила стебельком трусики и немедленно к ним присосалась. Распробовала! А потом обнаружила, что чемодан полон более вкусных вещей, чем сапоги, и начала заинтересованно переползать внутрь. Медленно, листик за листиком, зато сама.
Дождавшись, пока она окончательно скроется в недрах чемодана, магос резко его захлопнул, запер и снова уменьшил. Не пропадать же добру!
Главное — потом не забыть вытащить в спокойной обстановке, прежде чем отдавать Нине.
Эта склочная женщина его за такое, конечно, убьет. Но лучше уж она, чем злобная трава, подкинутая какими-то уродами.
Кстати, об уродах… Магос выдохнул сквозь сжатые зубы и рванул к поверхности. Ну-ка посмотрим, кто решил расправиться с ним таким бездарным способом.
Выныривал он осторожно, едва-едва приподнимая голову над водой. Как выяснилось, можно было не скрываться — вокруг трепетал стеблями прибрежный рогоз, намертво закрывая обзор. Пришлось наплевать на предосторожности, подплыть к самому берегу и выпрямиться в полный рост. Очень тихо, чтобы случайный плеск или шелест не выдал его присутствия.
Но многочисленные предосторожности оказались бессмысленными: берег, открывшийся перед Ракуном, был абсолютно пуст.
Магос обернулся к реке, но там тоже никого не обнаружилось, только болталась на мелководье пустая лодка.
Кто бы ни подстроил все это, ему требовался не сам Ракун, а его юная племянница. И этот кто-то ее забрал.
Ракун уныло бродил по берегу, расшвыривая лезущие под ноги ветки.
На влажной земле виднелись следы четырех человек, чуть дальше от берега к ним добавлялись отпечатки сапог пятого, оттиски лошадиных копыт и тележных колес. Магос честно отследил похитителей до ближайшей дороги и даже прошел по ней несколько шагов, но затем повернул обратно. Догонять конных пешком — бесполезное занятие.
И даже на помощь позвать некого, потому что для этого надо сначала добраться до Истока.
Он бросил беглый взгляд на реку. Та, как ей и положено, текла к устью. Придется дождаться нового рассвета. Почти сутки. Почти сутки наедине с Алинкиной теткой, которую в любом случае уже пора расколдовывать, а то ведь помрет ненароком.
Ракун вытащил из кармана статуэтку и положил на берег. Ладно хоть посторонних нет, никто не помешает.
Заклинание сработало быстро: спустя мгновение на земле лежала уже вполне живая и невредимая женщина. По крайней мере внешне все выглядело нормально. А вот что там внутри…
Магос отступил на несколько шагов назад и приготовился при необходимости бежать как к Нине, так и от нее.
— Раз… два… три…
Считать вслух было не обязательно. Считать вообще было не обязательно, но очень уж не хотелось ждать в тишине. Да и по данным каких-то там исследований распаковка проходит менее болезненно, если жертва заклятия ощущает присутствие рядом других людей. Желательно, конечно, близких, но сойдут и просто живые.
Нина эти исследования явно не читала, поэтому на счет «четыре» вздрогнула, напряглась, выгнулась дугой и дико, нечеловечески заорала. Спазм вскоре закончился, но боль осталась. Женщина вслепую шарила руками по земле, с корнем выдирала траву, сучила ногами, дергалась и хрипло выла. На ее лицо Ракун старался не смотреть.
На счет «девятнадцать» ее отпустило окончательно. Нина затихла, потом со стоном перевернулась на живот, с трудом встала на четвереньки и раскашлялась. Затем — сочно, со вкусом выругалась. И только после этого наконец-то подняла голову. Мутные глаза в звездочках полопавшихся сосудов смотрели прямо на магоса.
— Садист и психопат! — прорычала женщина.
— Я предупреждал, что будет больно, — пожал плечами Ракун, подходя ближе и наклоняясь, чтобы помочь женщине встать. Но она оттолкнула его руку и довольно ловко отскочила в сторону.
— Больно? За горячую сковородку голой рукой схватиться — больно. Утюг на ногу уронить — больно. Зубы драть без анестезии — больно! А то, что сейчас произошло, — это я даже не знаю, какое слово. Это как живого человека наизнанку вывернуть.
Губы у нее дрожали.
Ракун, напротив, улыбнулся. Ругается — значит, жива и вменяема. Все помнит и, по-видимому, осознает. Одной проблемой меньше.
Вторая проблема, впрочем, никуда не делась. Выплеснув гнев, Нина нерешительно переступила с ноги на ногу (каблуки воткнулись в землю по самую подошву), огляделась и удивленно спросила:
— А где Алинка?
— Там, — махнул рукой магос.
В правильном направлении, кстати, махнул. Но расколдованной оно чем-то не понравилось, и она прозорливо уточнила:
— Там — это за кустами? Или в ближайшем городе? Или где? Мы вообще прибыли на место?
— Не совсем, — не стал скрывать Ракун.
— Поэтому ты выглядишь так, будто только что вылез из болота? Что случилось? Ничего не хочешь мне рассказать?
Теперь настала очередь магоса переминаться с ноги на ногу.
— Сядь, — наконец велел он.
Нина огляделась вокруг, не нашла ни стула, ни даже туристической пенки и демонстративно осталась стоять, уставившись на Ракуна, как милит на пойманного контрабандиста. По крайней мере ощущения были очень похожими.
Но, в отличие от милитов, Нине Ракун врать не рискнул.
Рассказал все.
Почти все. Про засунутую в чемодан водоросль все-таки промолчал.
— Так, ладно… Надо успокоиться, надо успокоиться… — бормотала Нина.
Возможно, успокоиться действительно надо было, но у нее никак не получалось. Вот бегать туда-сюда по берегу, нервно жамкая юбку, — да, вполне.
Ракун, наоборот, спокойно сидел на поваленном бревне, смотрел на реку и улыбался.
— Какого черта? — набросилась на него Нина. — У тебя племянница пропала! Что в этом смешного?
— Ничего. Я же не смеюсь, — развел руками магос.
— Но улыбаешься!
Ракун вздохнул и усилием воли придал лицу серьезное выражение, более соответствующее ситуации. Хотя через несколько минут губы снова невольно растянулись в улыбке.
Когда-то в далеком детстве эта привычка казалась полезной. Когда ты мелкий, тощий, нескладный, не можешь сам за себя постоять и вынужден каждый день терпеть насмешки более удачливых и богатых сверстников, единственное, что остается, — это улыбаться. Чем больнее бьют — тем шире улыбка. Всем назло.
Годы прошли, а привычка осталась. Теперь она бесила окружающих еще больше. Ракун улыбался и милитам, и клиентам, и мужьям любовниц, явившимся в самый неподходящий момент. И тому гаду с кнутом, чтоб ему побыстрее сдохнуть. Улыбался даже на похоронах брата и Галины. Слышал осуждающий шепот за спиной, сжимал кулаки — и улыбался.
Отвратительная привычка.
Объяснять все это Нине магос не стал. Она была явно не в том состоянии, чтобы слушать его откровения. А он не имел ни малейшего желания ими делиться.
— Надо что-то делать! — снова начала Нина. — Нельзя просто так сидеть и ждать у моря погоды!
— Это река.
— Да мне без разницы! Мы не можем торчать здесь бесконечно.
— Не бесконечно, а до рассвета. Так что сядь и заткнись. Мне надо подумать.
— Ты уже час думаешь, а Алинку в это время увозят все дальше. Надо идти за похитителями! Не хочешь помогать — я сама пойду!
— Куда ты пойдешь, женщина? Пешком догонять лошадей? А дальше что сделаешь, если вдруг догонишь на свою голову? Пальцем им погрозишь? К совести воззовешь?
Нина пристыжено замолчала. Ненадолго. Спустя несколько минут мельтешение продолжилось:
— Зачем они это сделали? Чего они хотят? Денег? У меня нет денег! У тебя есть деньги? Должны быть, ты же колдун, местная элита! Или им просто понравилась девочка? Она же еще совсем маленькая! У вас тут есть работорговля? А детская проституция?
— Ей восемнадцать. По местным меркам она уже несколько лет как не ребенок, — уточнил Ракун.
— Как это несколько лет? У вас ведь совершеннолетие в восемнадцать!