– Это они, что ли, так безобразно двигатели расковыряли? – уточнил я.
– Не только. Ещё сбили настройку навигатора при гиперпрыжке.
– И зачем?
– Меня решили «подарить» имперцам, – вклинился в пояснения альфа моей мечты. – Скорее всего, планировали устроить масштабный конфликт.
– Но Алексей был с вами, – возразил я.
– Во-первых, не с нами. Если помнишь, то и камеры у нас были разные. А потом, я думаю, им свои же сородичи пожертвовали ради высшей цели.
– Вы такая величина во флоте Федерации? – не верил я.
– Дело не во мне, а во множестве других факторов, – отмахнулся адмирал.
Вообще-то меня эти все политические неурядицы тоже мало волновали. Придвинулся еще чуть ближе. Вдыхал умопомрачительный аромат альфы и размышлял, будет виден под формой мой стояк, когда пойду из кабинета к себе, или нет?
Адмирал и первый помощник еще какое-то время обсуждали предательство землян. А потом решили, что меня пора отправить в каюту на отдых.
Жаль. Я бы нюхал и нюхал запах желанного самца.
========== Часть 14 ==========
– Ларни, появились настолько серьезные вопросы, что мне нужно срочно прибыть к главнокомандующему, – начал беседу адмирал на следующий день.
– Это насчет того, что омег Империи освобождать не требуется? – припомнил я сведения, что узнал накануне.
– Не только. В основном, о роли землян в войне между Империей и Федерацией.
– Последние события продемонстрировали, что они «друзья» только самим себе? – поинтересовался я.
– Между прочим, активную пропаганду о положении омег именно земляне любят проводить, – подтвердил альфа. – У нас даже в учебных частях все инструкторы из числа землян. Они молодежи очень хорошо вбивают в головы мысли о «свободе и достоинствах всех полов».
– Как будто они имперских омег лучше всех знают, – удивился я. – А сами федералы не могли давным-давно проверить информацию?
– Проверяли. Не один раз нашим дипломатам предъявляли имперских омег, которые уверяли, что живут хорошо.
– Вы им не верили?
– Земляне обычно находили доказательства о том, что омеги «подставные».
– А теперь вы встретили меня и вдруг поверили.
– Вообще-то, до нашей встречи на звездолете изначально была провокация, в результате которой я и мои парни угодили в плен. А потом сам вспомни, при каких обстоятельствах нам пришлось познакомиться.
Я невольно поежился, припомнив моменты пыток. И еще то, как меня принуждал к сексу полковник. Думаю, что адмирал не ребенок и сообразил, что имперский командир хотел от меня получить. И получил.
От этой мысли стало так тоскливо, что хоть плачь. Нужен ли я буду такой адмиралу? А потом следующая мысль посетила меня. Припомнил, что идеальным совпадением пары считается та, где оба партнера различают от восьмидесяти процентов запаха друг друга. Я без прибора не могу сказать наверняка, сколько ароматов распознал. Если процент ниже, то не факт, что мой запах понравится альфе. Плюс я на искусственном подавителе. В общем, можно об этом альфе помечтать и забыть.
– На основе только моей истории вам все равно не поверят, – продолжил я беседу. – Зря вы только на Эру летали с дипломатическим визитом.
– Император проживает на Эре, – возразил адмирал.
– Если бы кто-то из ваших дипломатов посетил Анланту, то вопрос об ущемлении прав омег Империи отпал бы сам собой. У моего дяди сосед по дому, омега, который своего подгулявшего мужа-альфу обычно встречает ударом в челюсть.
– В Академии на Анланте учатся омеги, – озвучил адмирал сведения, что получил от меня раньше.
– И по всему выходит, что война между Империей и Федерацией выгодна только землянам? Почему?
– А почему всегда существовали конфликты? Как в древности, так и в наше время разумные воюют за ресурсы и территории, прикрываясь лживыми лозунгами о свободах, демократии и равенстве.
– Сто двадцать пятый элемент, – кивнул я сам себе, припоминая вероятную причину конфликта.
– Именно. Земляне свои ресурсы исчерпали пару столетий назад. У них был выбор: сидеть без топлива для дальних полетов у себя на планете или попытаться его отобрать.
– Сейчас у вас столько доказательств, что пора менять ход затянувшейся войны?
– Собрано много чего. Не только по моим источникам, – подтвердил адмирал. – Оттого я обязан лететь на встречу с главнокомандующим. И вопрос, что делать с тобой?
Меня эта тема самого интересовала. Причем полет фантазии иссяк сразу, как мне сообщили, что техником на звездолет не возьмут. Помечтать о том, что адмирал воспылает ко мне любовью и женится? Мы шустро настрогаем детишек и «будем жить долго и счастливо»? Кажется, это не моя сказка. Но решение по своей судьбе я ждал.
– По пути оставим тебя на орбитальном комплексе. Позже подберем что-нибудь подходящее на Леде. Ты говорил, что работал инструктором. Пройдешь аттестацию и вполне сможешь преподавать у подростков.
Перспектива так себе. Мало того, в этой схеме отсутствовал сам адмирал. Впрочем, было бы глупо надеяться на большее, чем благодарность, выраженная подобным образом. Но я заверил, что меня все устраивает.
– Само собой, Ларни, рассказывать, что ты лейтенант, не стоит. Просто техник. Техник-имперец.
С этим я тоже согласился. И даже федеральную форму технического персонала вскоре получил. Комбинезон был великоват. Но другой одежды для омеги на борту все равно не было. Хорошо, что обувь осталась родная.
Еще раз оговорили с адмиралом, что стоит упоминать в своей биографии, а что - нет. Глава службы безопасности звездолета лично сопровождал меня на орбитальный комплекс. Звездолет улетел, а альфа продолжил сопровождение по всем инстанциям.
Безусловно, на всеобщую симпатию и любовь к имперцу я не рассчитывал. Но все равно не ожидал, что снова окажусь в заключении. Просидеть в неизвестности пришлось несколько дней. Именно отсутствие информации и было самым тягостным для моей деятельной натуры. Оттого я очень обрадовался, когда, наконец, что-то решилось.
– Имперец Ларни Иска, – начал беседу со мной чиновник, что не удосужился представиться. – Согласно тем данным, что передал нам глава службы безопасности адмиральского звездолета, ты волею случая оказался на федеральном корабле.
Про подробности побега адмирал рекомендовал не рассказывать, так что пока я слушал альфу и не вклинивался с пояснениями.
– У нас в Федерации омеги ведут себя достойно. Но если случается такая ситуация, что омега опорочил себя тем или иным действием, то его переправляют в один из Работных Домов южного материка Леды.
Слушал я альфу и еле сдерживался, чтобы не начать истерить. Меня водворяют в специальный приют для омег-преступников! Посоветоваться и что-то разузнать было не у кого. Если упомяну, что лейтенант имперского десанта, вдруг будет еще хуже? Что делают с пленными имперцами? Попадалась мне раньше информация о том, как обменивают пленников федерации на имперских.
В общем, разумных мыслей в голове не возникло, а меня уже куда-то отправили. Кроме общего перечня прегрешений, что озвучил чиновник, было и использование подавителя. В Федерации омегам строго запрещено скрывать собственный запах. И тот факт, что я имперец, роли не играло.
Когда-то давно был принят закон, и я под него попадал. Впрочем, на срок содержания это не особо влияло. «Двадцать пять лет исправительных работ в Работном Доме омег» – звучал мой приговор.
Потом были полеты, посадки, перемещение по тоннелям. Меня везли до места в течение месяца. И, наконец, переодев в ярко-красный комбинезон, передали последнему сопровождающему.
Пожилой омега зачитывал мне правила Работного Дома в течение часа (как будто я все мог запомнить). Потом, правда, пообещал, что правила эти заставят вызубрить наизусть, и передал меня медикам. Те долго не возились. Вкололи необходимые прививки, капсулу с лекарством, помогающим пережить течку, чуть подстригли, обработали в камере дезинфекции и отпустили.
Снова и снова я радовался, что имею уникальную обувь. Вдруг пригодится? Это единственное «богатство», что осталось у меня. В свои ботинки я вцепился мертвой хваткой. Впрочем, никто их отбирать и не собирался. Главное, что комбинезон красный.
Уже в самом Работном Доме я понял, как удобно, что заключенные омеги имеют такую яркую одежду: от персонала их легко отличить.
В первый же день пребывания у меня появилось множество вопросов, но спрашивать у осужденных я не рискнул. Зато персонал охотно показывал все места общего пользования. Больше всего меня потрясла спальня на сто коек.
– Убираются омеги сами, – просвещал меня сопровождающий. – Два раза в месяц у вас выходные дни. Воспитанники делят дежурства. И в какой-то выходной поочередно убирают спальню.
Не менее огромными были туалет и душевые. А столовой как таковой не оказалось. Лотки с едой выдавались специальным аппаратом. И где ты будешь поглощать закуски, никого не волновало.
На второй день у меня начиналась работа на фабрике переработки вторсырья. Я по глупости с тем закусочным лотком на работу и пошёл. Потом просто не было времени позавтракать. Когда же объявили перерыв, то своего лотка я не обнаружил. Зато с обедом поступил более разумно. Понаблюдал, как и где едят омеги, и сделал так же. В смысле, встал у стены на входе в цех, быстро съел и выкинул в утилизатор лоток.
А потом снова был тот ужас, что здесь назывался прессовкой мелких элементов из металла.
Работа была тяжелой в физическом плане и тупой одновременно. Меня прикрепили к бригаде из пяти омег. Мы должны были тележками возить вторсырье от большой кучи до специального резервуара. Заполнялся этот резервуар практически вручную. Потом старший в нашей бригаде нажимал пресс. Полученную прессованную фигуру отправляли дальше на конвейер.
Если бы все мое детство не прошло рядом с заводской свалкой, то я, может, и не имел бы претензий. А так понимал, как глупо и нерационально все то, что мы делаем.
К вечернему ужину я еле добрался. Забрал из аппарата закуску и с трудом побрел к спальному корпусу. С непривычки к физической работе мне было неимоверно тяжело. Так я не выматывался даже при частичной разборке двигателя. Дрожали руки, ныла поясница, и в целом я очень устал. Оттого даже не среагировал на вопросы, что начали задавать мне соседи.
Хотя те омеги, с кем я работал в одной бригаде, сообщили любопытным, что сослали меня сюда скорее потому, что запаха нет. Подобное объяснение вполне подошло. Любопытные отстали. А я побрел в душевую. Очередь в кабинки отстоял с трудом. Но помылся. И, почти засыпая, упал на кровать.
Утренняя побудка меня не порадовала. Я совершенно не выспался. Плюс болело все тело и очень хотелось кушать. Лишнего веса я тут точно не наберу. Эти пищевые брикеты сбалансированы медиками, но голод почему-то не утоляли.
И снова был длинный день настоящей каторги. А потом следующий, и следующий.
Сближаться и предлагать дружбу никто из омег мне не спешил. А я не знал, как подойти к федералам. Так что всю информацию я подслушивал случайно. Узнал, что в выходной можно отдохнуть и где-то на чердаке поспать. Отчего не в спальне, я сразу не понял.
Зато с утра в выходной мой бригадир сообщил, что новички убирают спальню первые полгода, или пока не привозят кого-то на замену. На мое робкое замечание о том, что слышал о дежурствах, мне отвесили подзатыльник и велели работать.
Отмывал я только полы почти до обеда. Потом чистил решетки вентиляции, натирал противопыльной мастикой изголовья кроватей и делал еще много чего. Кажется, таская вторсырье, так не уставал, как в свой выходной день. И понадеялся, что после ужина смогу найти тихий уголок и отдохнуть. Как бы не так!
Оказалось, что по выходным у всех заключенных омег занятия в малых группах с психологом.
В небольшом классе нас рассадили на стульях, что стояли по кругу. Десять осужденных и один психолог начали занятие. Молоденький омега с радостью и каким-то восторгом оглядел нас. Заставил каждого представиться. И потом начал с меня.
– Ларни, расскажи, какие твои ощущения были, когда ты предлагал себя стольким альфам? – начал «работу» со мной психолог. – Испытывал ли ты душевный дискомфорт?
– Альфам? – не понял я множественного числа.
– Для тех, кто не в курсе, я сообщу, что Ларни имперец и работал в борделе на звездолете, обслуживая альф, – с трепетом в голосе начал повествование психолог.
– Эмм… – не смог я сразу подобрать достойного ответа.
– Не стоит волноваться, здесь ты все поймешь и осудишь сам себя.
– Уже осуждаю, – вполне искренне заверил я омегу.
Ох, как я себя осуждаю! И новая версия моего положения на звездолете совсем не понравилась. Оттого я попытался сообщить, что шлюхой не был.
– Хорошо, наш друг еще не готов к подобным признаниям, – не стал настаивать психолог. – Мы пока расспросим Риччи. Расскажи нам о своих переживаниях, после того как ты столкнул со смотровой площадки своего друга.
Омега начал повествование. А я все еще никак не мог отойти от шока. О себе и своем статусе я никому не рассказывал. В этот Работный Дом попал с уже сформированной биографией. Даже на орбите чиновник огласил другой вариант моего осуждения. И все сведения обо мне могли получить только со слов адмирала. Получается, это такая благодарность? Кажется, я окончательно разочаровался в альфах.
Двадцать пять лет такой каторги за то, что помог?
========== Часть 15 ==========
Техническое оснащение Работного Дома меня, как профессионала, изумляло до крайности. Причем я даже предполагал, что раньше труд на этой каторге был не в пример легче. На том участке, где я работал, имелось четыре робота, давно вышедших из строя и не выполнявших свое предназначение.
В кладовке, где хранился инвентарь для уборки спальни, тоже имелся сломанный уборщик. Если бы не опасность заражения всякими болячками, то думаю, что и роботы-уборщики в санузлах не функционировали бы.
Но в следующий свой выходной, что случился через полмесяца, я сразу надрываться с мытьем полов не стал. Разобрал робота, проверил, что и как. Забитые фильтры, сбитый прицел сканера, и, собственно, все. Без должного обслуживания угробить можно любую вещь. Так что я достал из обуви нужный инструмент. За полчаса все настроил. Залил чистящие жидкости, полировку и включил машину.
Прикинул, что в спальню до обеда точно никто не сунется. Так что вполне могу поспать, пока робот бегает и шуршит вместо меня. Проснулся я от сигнала к обеду. Помещение уже сияло чистотой.
Робота я в кладовочку отвел и поставил в уголок, поскольку не собирался кого-то просвещать на тему того, как и кто убирает. Разоблачения не опасался. В этом Доме настолько все было плохо в плане технического оснащения, что даже камер наблюдения не имелось. Только по периметру территории велось наблюдение. А что творилось внутри малого, никого не волновало. Меня это слегка беспокоило, поскольку помнил, что в этом месте содержатся преступники.
Омеги после моего памятного визита к психологу отношение из равнодушного резко поменяли на негативное. «Шлюха, имперская подстилка», – то и дело бросали мне вслед. Но каких-то активных действий никто не предпринимал.
До вечера я продолжал валяться на своей кровати, размышляя. Попал я в хреновую ситуацию и рассчитывать могу только на свои силы и знания. Прежде всего посмотрю, что с остальными роботами. Если починить хотя бы один, то уже хорошо. У нашей бригады норма за день работы – шестьдесят спрессованных форм. Техника справится с этим за пару часов. Другой вопрос, как поступит администрация в таком случае? Добавит норму?
В общем, я продолжал прикидывать насчет починки оборудования, даже когда явился на занятие к психологу.
Бодро вывалил на него свои обиды. Про то, что омеги теперь гнусно обо мне отзываются и всячески стараются напакостить. То подножку в душевой поставят, то сушилку запрут до того, как я ее посетил. И виноват в этом психолог, что рассказал всем мою историю.
Психолог «воспитательную работу» с омегами провел. Долго рассказывал, что мы здесь одна семья, и всех нужно любить, уважать и так далее. Я еле сдерживал зевоту, хотя и выспался в этот день. Проникновенная речь омеги на нашу группу никак не повлияла. И толчок в спину я получил сразу на выходе из класса.