– Ешь, в кофре стандартная закладка на две недели для отделения из восьми человек. Так что нам хватит продержаться тут и не экономить.
– Ты собираешься здесь провести месяц?!
Принцесса с ужасом осмотрела комнату.
– Нет, конечно! Мы тут слишком близко к вашим ищейкам. Они сейчас нас ищут в других местах, но рано или поздно доберутся и сюда. Думаю, у меня есть пара недель, потом надо уходить.
– Куда?
– А я знаю? Впрочем, подземный город связан тоннелями с катакомбами Ариджи. Мне поверху точно не пройти. Так что направление очевидно.
– Может, сдашься?
– С-счас!!! Если не смогу уйти, лучше приму бой. В катакомбах не больно-то постреляешь. Отец учил меня рукопашке и бою на мечах. Так что живой не дамся. Только бы ноги не подвели.
Принцесса снова перевела взгляд на ступни девочки. Повязки уже пропитались кровью и выглядели в свете походных светильников совсем неприятно.
– Что же все-таки у тебя случилось с ногами?
– Да не помню я, – Майя с досадой поморщилась. – После порки сбежала в подвал, думала пару часиков переждать, повернула не туда, и как отрезало. Очнулась в лазарете, уже с шинами и вот этими протезами. Почему-то врач назвал их экзостопами, но от «экзо» тут только то, что они внешние. А так мало чем от древнючих палок отличаются.
– И что, совсем ничего не помнишь?
– Говорю же нет! Медсестра с врачом сказали, только, что на меня какая-то то ли балка, то ли перекладина свалилась. Причем аккуратно мне на подъем стоп. Все кости в хлам. Я хожу только за счет протезов.
Майя, рассказывая, принялась разбинтовывать ноги. Сняв бинты, она осмотрела полупрозрачную пленку, фиксирующую всю стопу. Затем, вздохнув, осторожно достала из аптечки обеззараживающую жидкость и начала смывать грязь и оставшуюся кровь, проступившую сквозь защитную пленку.
– Жаль, в аптечке мало обезболивающего, – спокойной продолжила разговор Майя. – Если экономить, дня на три-четыре хватит. Придется потерпеть.
– У тебя слишком много крови уходит. – Принцесса без капли брезгливости и даже с любопытством наблюдала за процессом.
Майя с у удивлением посмотрела на нее. Спокойствие избалованной капризной аристократки из правящей династии при виде таких травм показалось ей необычным.
– Ты так смотришь, как будто часто видишь кровь.
– А ты думаешь, у меня только балы да развлечения, а все остальное за меня служанки делают?
– Ну… наверно, нет, раз так говоришь.
– Все так думают, – принцесса понимающе хмыкнула. – На самом деле, сколько себя помню, меня все время пытаются чему-то научить. То правильно одеваться, то – как вести себя за столом, правильно говорить. В прошлом году начала учить законы нашей империи, в этом Ренилии, а потом, наверно, и за законы гномов посадят или еще кого-то. А еще в нашей семье каждая девушка должна получить допуск как минимум медсестры и уметь делать перевязки, ставить уколы, ну, в общем ухаживать за больными и ранеными. Дабы никакая нахальная лекарка не могла возомнить о себе слишком много и посмотреть на тебя со снисхождением, что недостойно потомка династии измененных правящих, – явно копируя кого-то, торжественно процитировала принцесса.
– И что, ты это все делала? – Взгляд Майи был полон скептицизма.
– А то! Я только один разочек поменялась с Миринкой, моей служанкой. Упросила ее вместо меня на лекции по хирургии походить. Так мама узнала, так разозлилась! Потребовала пройти полный курс полевого хирурга. Мне его давал дворцовый лорд-доктор.
– И что, неужели какой-то доктор самой принцессе из правящих поблажек не делал? – Майя презрительно хмыкнула. – Заливаешь, вашество!
– Сделает он, как же. Этот док у нас недавно, сам при этом из графов. Его семья с нашей почти на равных ходит. С мамой и папой на ты. Так что я и лекции прослушала, и на операциях ассистировала, и дежурила у больных вместе с остальными медсестрами. А вместо зачета, он вывез меня в деревню рядом с городом, и у какого-то крестьянина оперировать загноившийся перелом заставил. Вот! – Принцесса даже с гордостью вскинула голову. – Мне у него осталось зачет по выхаживанию тяжелых больных сдать.
– М-мда. – Майя с сомнением смотрела на принцессу, пытаясь как-то увязать открывшуюся сторону ее жизни с тем, что она слышала на нижних этажах о вздорном характере принцессы.
Девочки, видимо, одновременно вспомнили, где и при каких обстоятельствах оказались, и снова отчужденно замолчали.
Майя сама закончила с ногами, так и не обратившись за помощью, облегченно вытянулась на спальнике и закрыла глаза. Принцесса повторила ее действия. И скоро обе заснули.
Лорд-мастер Кир, глава всесильной службы теней, был раздражен как никогда. И все благодаря бессмысленной выходке какой-то глупой рабыни, которая вообще-то даже не должна была существовать во дворце.
История с этой девчонкой вообще оказалась какой-то странной. Начиная с того, что так и не удалось выяснить, для чего ее купили, а главное, кто пропустил такую покупку? В императорском дворце уже лет двадцать был негласный запрет на использование рабов. Для выполнения всех работ вполне хватало прислуги, в которую набирались дети из семей обедневших дворян и аристократов. Служба во дворце считалась вполне соответствующей статусу дворянина, да и плата достойная. Так что сложностей с набором в дворцовые школы служанок и секретарей не было.
Для чего было покупать рабыню, никто так и не смог объяснить. Дворецкий, проводивший сделку, куда-то исчез. Леди Департини, по требованию которой предоставили рабыню, несла какую-то маловразумительную чушь об «особом» обучении и явно чего-то не договаривала. Надавить на нее не получалось. Слишком много было покровителей из влиятельных при дворце семей. Впрочем, она вряд ли могла что-то прояснить, и возиться с этим было некогда.
Лорд-мастер теней отбросил несущественные вопросы и попытался сосредоточиться на главном, куда могла деться эта треклятая рабыня. А главное, как вообще она смогла уйти от подготовленных, практически на все случаи жизни, бойцов службы, да так, что вот уже почти сутки они не могут найти ее следы.
Версия о заговоре была самая очевидная, и проверялась тщательным образом. Но тут все оказалось абсолютно глухо. Записи видеокамер в коридорах дворца, рассказы сотрудников лазарета с нижних дворцовых уровней говорили только об одном. Рабыня действовала сама и никого не посвящала в свои планы.
Ну, невозможно предположить заговорщиков, спланировавших для покушения на малолетнюю принцессу перелом ступней рабыни, ее ковыляние по коридору в протезах, да еще под воздействием убийственной дозы дешевых обезболивающих, только частично снявших боль.
Так что, к великому сожалению лорд-мастера, версию о заговоре пришлось отмести довольно быстро. А насколько бы было проще, подтвердись она! Теперь же аналитикам приходилось просчитывать нестандартную ситуацию со множеством неизвестных. Никто и ничего не мог сказать толком о самой девчонке. Служанки, жившие с нею в одной комнате, подробно рассказывали о многочисленных наказаниях девчонки и дружно утверждали, что ни о каких планах захвата принцесс они не знали. Все детекторы, контролировавшие допрос, подтверждали, что они говорят правду.
Леди Мегерианна, в ведении которой рабыня вроде находилась, практически за ней не следила, ее госпожа, леди Департини, характеризовала ее как «глупую, бездарную, вздорную и в высшей степени упрямую девчонку», заслуживающую только порки, порки и еще раз порки.
Хорошо зная как лично, так и по долгу службы обеих дам, лорд-мастер Кир с иронией подумал, что такая характеристика из их уст в отношении любого другого могла бы как минимум заинтересовать его. Но сейчас все это было не важно.
Из записей с камер наблюдения, установленных в приемном зале, аналитики точно установили, что девчонка, когда принцесса налетела на нее, растерялась и запаниковала. Скорость, с которой ей удалось справиться с собой, ее дальнейшее поведение говорили о чем угодно, но только не о трусости или глупости. Да и воспользоваться глайдером мог только тот, кто хоть немного был знаком с его управлением. А значит, как минимум она могла видеть процесс управления. С пассажирских сидений много не рассмотришь. А допустить к управлению детей могли себе позволить только в весьма не бедных семьях. Значит, рабыня была не из нищей семьи, как это себе представляло большинство знавших ее во дворце. Офицер службы охраны показал, что манера держать нож и захват девчонки были профессиональными. Да это можно было увидеть и на записях. Значит, ее кто-то тренировал.
Но пока все это были только догадки. О прошлом рабыни пока никаких сведений не поступало. В суде сохранилась только запись о долге родителей, за который она и была продана без права освобождения. В архиве городского суда месяц назад произошел пожар, и дело девчонки погибло вместе с сотнями других. Судья, вынесший приговор, утверждает, что даже не видел подсудимых. А приговор вынесен по документам и на основании отсутствия родни или названых родителей. Что противоречит теории о богатой семье.
Кир резко обернулся к экрану связи.
– Лейтенант? У вас есть что новое?
– Никак нет, лорд-мастер. Поиски на шестом уровне результатов не дали. Мы обследовали все коридоры и провалы. Но тут слишком много следов местных обитателей. Единственное, что нам удалось, это связаться с контрабандистами, заправляющими на этом этаже. По словам одного из них, он был в соседнем проходе примерно в нужное нам время. Утверждает, что лифт дважды открывался на шестом за короткий промежуток времени. Второй раз была пятерка наших оперативников, а вот первый, похоже, наша беглянка.
– Ну и куда она подевалась? В воздухе растворилась? Причем вместе с заложницей? Или вы думаете, что современные рабыни таскают с собой индивидуальные телепорты?!
– Никак нет! То есть мы подумали, что порт как раз встроен во все браслеты внутрисемейной связи императора. Поэтому провели проверку на остаточный энергетический фон. Результат отрицательный.
– Зря подумали. Только время потеряли. Браслет принцессы еще не прошел активации и полного слияния. И она, как всегда, оставила его в своих покоях. Так что проверка была бесполезна. Впрочем, это не упрек. Ваши действия были правильными. Вы говорили, что на этаже есть провалы?
– Да, три и в разных коридорах. Два – просто отверстия в полу и выходят в тоннели седьмого уровня. Третий – это обрушение вытяжной трубы. Сохранилась только вертикальная часть. Похоже, это была магистральная вытяжка. Сохранившийся отрезок проходит седьмой и восьмой уровни точно. И если это действительно вытяжка, то она должна идти до технического уровня. Но труба почти вертикальная. С ее ногами там не пройти. Да и принцессу надо было как-то тащить.
– Что ж. Пока свидетельство этого контрабандиста единственное, что у нас есть. Принцесса у нас, конечно, взбалмошная, как и все подростки, но далеко не дура. Сообразить, что в катакомбах лучше не оставаться одной и не поднимать шума, могла. Займетесь этой трубой. В первую очередь дойдите до низа и проверьте там.
– Будет сделано, лорд-мастер.
– Если девчонка в таком состоянии смогла там пройти, то из нее мог бы получиться неплохой боец. Жаль, что она не с нами, – пробормотал уже себе под нос лорд-матер.
Отвернувшись от погасшего экрана связи, Кир отдернул китель и нехотя направился к двери, на ежечасный доклад императору.
Глава 8. Игра в прятки
Боль, сначала тупая, на грани ощущений, вторглась в неспокойный сон Майи. Затем она сверлом прошла сразу по обеим ногам, окончательно прорвав блокаду лекарств, и, наконец, ярким огненным фейерверком взорвалась в голове. Майя широко распахнула глаза, поспешно прерывая крик, но стон сдержать уже не смогла. Взгляд уперся в черную, вязкую темноту. Было ощущение, будто ноги разом засунули в горящие угли, которые к тому же еще активно ворошат кочергой. Сдерживая стон, Майя старалась не шевелиться, в надежде хоть как-то к ней привыкнуть. Спустя несколько минут боль не стихла, а стала неровной, пульсирующей.
– «…пульсирующая боль в ране или рядом с ней – это признак начинающегося воспаления, так же, как и покраснение кожи вокруг раны. Если процесс не остановить, то пациент может потерять руку или ногу, а то и умереть…» – Голос мамы, рассказывающей давний урок, слышался так явственно, что Майя непроизвольно повернула голову, пытаясь разглядеть ее лицо. Но увидела только темноту.
Сдержав стон, она пошевелилась и попыталась сесть. Походный светильник, реагируя на ее движение, включился. Из темноты выступили голые стены каморки. У противоположной стенки блеснули глаза проснувшейся пленницы.
Майя молча перевела взгляд на ноги и потянулась, снять повязку.
Открывшийся вид привел в отчаяние. Краснота, разлившаяся по коже вокруг свежих швов, была отчетливо видна даже в таком тусклом свете, какой давал походный светильник. Сквозь прозрачную защитную пленку были видны разошедшиеся в некоторых местах швы. Видимо, вчерашние нагрузки не прошли даром, а ночью, пока действовало обезболивающее, Майя неловко двигалась во сне. В результате тонкие осколки раздробленных костей пришли в движение и как иглы начали проникать в мягкие ткани и даже прорывать кожу.
Майя потянулась к аптечке, достала новые шприц-тюбики и, не задерживаясь, сделала себе сразу два укола. Судорожно переводя дыхание, девочка молча откинулась на спину.
– Тебе надо к врачу. Просто так это не заживет. – Принцесса приподнялась на локте, пытаясь лучше рассмотреть открывшуюся картину.
– Нет, в больнице меня схватят. А подпольные врачи просто сдадут за деньги.
– Ну, ты не дура после этого? Да у тебя воспаление пошло! Если сейчас не остановить, отрежут ведь ноги. Как тогда побегаешь? Если, конечно, вообще выживешь.
– Лучше сдохну тут, но в ошейник обратно не вернусь. Кстати, а неплохая компания! – Майя, глядя куда-то в потолок, со злостью сжала кулаки.
– Мертвые не бегают. А в рабынях можно поправиться и сбежать снова, – пыталась достучаться до голоса разума принцесса.
– Ну да, поправлюсь я, как же. Мне вон даже ноги не собрали. Врач только фиксатор поставил. Сказал, и так заживет. Возиться с рабыней не захотели, сказали переться в дворцовую больницу. Можно подумать, там кто-то со мной будет разбираться. Меня вообще на следующей неделе продать должны были. – Майя перевела недобрый взгляд на свою заложницу – А тебе-то что? Ну сдохну я, что за печаль? Инструменты есть, дотянешься, если не найдут раньше. И вся недолга. Не хочешь свою будущую живую игрушку потерять?
Принцесса Иллисиана замерла, недоуменно глядя на лежавшую Майю. Потом до нее дошел смысл сказанного.
– Я же на самом деле помочь хочу. А тогда я сгоряча сказала. Не имею я привычки людей в игрушки превращать!
Полный возмущения и обиды взгляд принцессы на Майю не произвел ровным счетом никакого впечатления. Она только скептически хмыкнула.
– Ну да, конечно.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Да ничего. Мне вообще побоку, что ты, что вся твоя семейка с твоим братом, да и ваша жизнь. Век бы с вами не пересекалась.
– Мы-то тебе что сделали? – Цепочка наручников принцессы негромко звякнула, когда она всплеснула руками. – Где ты с нами пересекалась?
– Да ничего не сделали, только купили, да ошейник в вашем дворце надели. А то, что не пересекались, так это ведь временно.
– Это как? – Иллисиана недоуменно сдвинула брови.
– А так. Да и вообще отстань. И без тебя тошно. – Майя заметила, что едва не проговорилась о запрещенной некогда теме ее обучения. А это значило, что мнемоблоки в ходе вчерашних потрясений были сорваны или нарушены. – Если действительно хочешь помочь, посоветуй лучше кое-что. Вчера хвасталась, что ты чуть ли не хирург с дипломом. В аптечке есть пять ампул анарегина. Он ведь ускоряет заживление вроде?
– А ты откуда знаешь?
– Так, слышала как-то.
– Хм-м, опять твой папа, наверно?
– Ну, так как?
– Ну да, он в несколько раз ускоряет регенерацию костей и тканей. Только тебе его сейчас нельзя.
– Почему?
– Почему, почему, – неохотно начала объяснять Иллисиана. – Он только ускоряет регенерацию, ну заживление по-твоему.
– Слушай, принцесска, представь себе, я знаю, что такое «регенерация». Не хочешь нормально говорить, не надо.
– Да неужели! Ладно, бездна с тобой. – Пленница поудобнее устроилась на спальнике и продолжила: – В общем, с помощью этого средства можно заживить перелом дней за шесть. Пять ампул это как раз полный курс. Только жрать будешь как лошадь, и шрамы останутся.