ты готова отдать за мое молчание?» Она тряхнула волосами, отгоняя наваждение, но страшный орк никуда не делся. Вся его вальяжная поза и самоуверенность во взгляде говорили о том, что он легко может помочь Элизе, но возьмет за это виру. Так что ты готова отдать за освобождение от ненавистного брака? Элизабет беспомощно перевела взгляд на шамана. Он улыбался. Клыкасто, открыто и весело. Его зеленые глаза смотрели с интересом, и в них не было ни капли того высокомерного презрения, что проскальзывало в желтых глазах хана. Он сочувствовал Элизе, и она ухватилась за этот взгляд, как за последнюю возможность, умоляя орка о помощи.
«Что ты готова за это отдать, девочка?»
— Все! — воскликнула Элизабет.
Король удивленно приподнял одну бровь, а в желтых глазах орка вспыхнул огонь триумфа.
— Элизабет! Я жду ответа, — строго произнес папенька.
— Ты больше никому не нужна, — прошипел оскорбленный в своих чувствах жених. — Или ты думаешь, я позарился на твой кроткий нрав? Мне от тебя нужны здоровый наследник и твое приданое.
Немного подумав, он тихо добавил:
— Сучка.
И все…
Потом горничная рассказала своей госпоже, что у виконта сломаны челюсть и два ребра, а еще у него никогда не будет детей.
— Я беру эту невинную красоту в жены! Твое величество, нам была обещана женщина из твоего племени. Мы хотим эту!
Дри указал когтистым пальцем на едва не падающую в обморок Элизабет.
Хан Эришеолталь отер руки, склонился в элегантном поклоне, поцеловал ладошку маркизы и улыбнулся ей клыкастой, но обворожительной улыбкой.
— Да будет так! — быстро проговорил король, не веря своему счастью.
Он несколько часов предлагал оркам всех дев королевства, но те никак не могли выбрать, и вот наконец-то свершилось! Невеста из знатного рода, симпатичная и очень богатая. Ханам не на что будет жаловаться.
— Жрица, совершай обряд!
Кто-то толкнул Элизабет в спину, и она, едва не падая, сделала шаг вперед. По обе стороны от нее застыли орки. Почему двое? Голова кружилась, ноги тряслись, узкий корсет вдруг стал так тесен, что Элизе казалось: она не может вздохнуть. Пол под ногами слегка раскачивался, стены словно подернулись маревом. Что это, магия орков? Элиза качнулась, и ее с двух сторон подхватили сильные, но осторожные руки. Жрица что-то спрашивала, но гул в ушах мешал расслышать.
— Скоро все закончится, — шепнул рядом низкий голос. — Скажи «да».
— Да, — покорно повторила Элизабет, не понимая, что делает.
— …Хан Дри, согласны ли вы взять в жены девицу Элизабет Рауль и делить ее с вашим братом… … Хан Эришеолталь, согласны ли вы взять в жены… Именем Богини объявляю вас мужьями и женой…
На шее Элизабет защелкнулась изящная серебряная цепочка тройного плетения. И тут же рядом легла вторая, из эльфийского золота, с цветочным орнаментом на тонких гранях. Почему две? Магия жрицы повеяла теплом, связывая мужей и жену цепями брака. Элизабет подняла глаза и увидела напряженный взгляд папеньки.
— Поздравляю, Бетти, уверен, ты будешь счастлива с обоими своими мужьями.
С обоими? Элиза повернула голову и столкнулась с двумя парами глаз: желтыми и зелеными.
Измученное переживаниями тело послушало разума, желающего хоть на время забыть обо всем, и, потеряв сознание, рухнуло на руки златовласому шаману. Поэтому Элиза не слышала, как его величество объявил, что послом в Орочьи степи отправится граф Сорес в сопровождении молодой супруги, иначе она порадовалась бы тому, что уверенная в себе Амадея тоже упала в обморок, услышав эту новость.
— Бедняжка.
— Так ей и надо!
— Что ты такое говоришь, Марка? Уже забыла, как хозяйка отдавала тебе свои платья?
— Ага, опосля того как их моля поточила.
— А по чьей вине моля завелася? Ты, распустеха, полынь-травой господское платье не пересыпала! Слышь, а правда, что госпржа сразу за двох орков замуж вышла?
— Правда! Говорят, баронесса Шанари от зависти чуть не сожрала свой веер.
— Бедная, бедная госпожа! Они же таки здоровые, а она нежная, хрупкая. Как же она с двумя-то в брачную ночь?
— Так ей и надо! Только чудовища на нее и позарилися!
— Марка, ну что ты опять завелась? Платья же носишь!
— Ага, дырявые!
— Бррысь отсюдда!
Раздался визг, запахло приторно-сладким.
Элизабет шмыгнула носом от жалости к себе и приоткрыла глаза. Она лежала в своей кровати. Плотно задернутые бордовые шторы создавали иллюзию позднего вечера. В полумраке спальни не было слышно ни звука. Существо, которое источало отвратительный гнилостный запах, не дышало. Лестар был мертв, мертв давно и безнадежно. Он стоял возле кровати, держа в высохших руках белоснежное платье, расшитое жемчугом.
— Всставай, госспожа. Твоя ссвадьба через час. Ванна готова.
Элизабет всхлипнула. Значит, это был не сон? И служанки говорили о ней? Это у нее теперь два мужа. Не прекрасных принца, а злобных страшных орка.
— Я помогу.
Из-за дыры в щеке, сквозь которую виднелись желтые зубы, зомби присвистывал. Его единственный черный глаз смотрел на Элизабет с такой жадностью, что ее передернуло от отвращения и страха. Она вдруг почувствовала себя большим куском мяса на праздничном столе у шайки голодных бродяг.
— Позови горничную.
— Твой сстарший муж рассчитал ее.
— Старший муж?
Элизабет натянула одеяло до подбородка и поежилась.
— Хан Эришеолталь, — флегматично произнес Лестар. — Посспеши.
— Отвернись!
— Девчонка, мне ссотни лет. Чего я не видел? Сступай в ванную! Или я отнессу тебя.
Элиза сползла с кровати и, закутавшись в одеяло, побрела в ванную.
Она замужем за двумя орками…
Спокойно, Элизабет Рауль! Должно же быть в этом замужестве хоть что-нибудь хорошее. Она замужем за королем и его советником! Ха, кто еще может похвастать такой выгодной партией? Она была маркизой, а стала… а кем она стала? Ханессой?
— Эй, ты! Если я жена хана, как меня следует называть?
— Ты первая жена, значит, ханым-бай, остальные жены — ханым-тока. Но не думаю, что хозяин решится еще на один брак. Ему и наложниц
хватит.
— Что? Наложницы?
Хорошо это или плохо? Наверное, хорошо. Мужья будут пропадать в гареме, а про нее забудут. А то как-то страшно оказаться наедине с двумя такими бугаями… Сердце замерло, щеки вспыхнули — Элиза вспомнила, как большая ладонь гладила ее по попе, чередуя ласку с обидными и болезненными шлепками.
Лестар отобрал у нее одеяло и кивнул головой на ванну, полную горячей воды. При этом у него оторвался кусок уха. Зомби наклонился, поднял его и засунул в карман. А Элизабет едва успела подскочить к раковине, чтобы вывернуть в нее остатки утренней еды.
— Полезай в воду, я потру тебе спинку, — с легкой ехидцей предложил ходячий труп.
— Убирайся! — завизжала Элиза и швырнула в зомби расческой.
— Я бы рад, да приказ хоззяина — не могу осслушаться, — виновато произнес Лестар, разводя руками. — Я ведь на ссамом деле не такой. Я крассивый, как эльф, просто голод сделал меня чудовищем, — очень грустно произнес зомби. — А я ведь верил ему.
— Кому? — прошептала Элиза и осторожно опустилась в ванну, не снимая батистовой ночной сорочки.
Тихий и несчастный зомби больше не пугал ее, а к запаху она уже притерпелась.
— Хану. Он обещал защиту, покровительство и еду.
Зомби потянулся за мочалкой, но Элизабет отрицательно покачала головой. Не хватало еще, чтобы этот полуразложившийся труп касался ее тела. Хватит того, что он глаз не отводит от ее шеи. Даже на грудь не смотрит. Ну и что, что она в ночной рубашке? Мокрая ткань мало что скрывает… Мерзость какая! А ведь рассказывают, что до того как вампиров поработили орки, девы в окна выпрыгивали за клыкастыми трупами. Ужас! Как можно вот за этим и выпрыгнуть в окно? Если только от страха. Дуры были эти девы! Дуры!
— Я вампир! Мне триста лет. Мы жили в горах, никому не мешая. Я не пил людскую кровь, только кровь животных. Из-за этого семья считала меня ненормальным. А затем пришли орки, они истребили половину из нас, — грустно и печально начал рассказывать Лестар и даже свистеть перестал, прикрыв дыру ладонью. — Хан сказал, что возьмет меня в личные слуги и мне больше никогда не придется терпеть насмешки соплеменников.
Он замолчал и очень натурально вздохнул.
— Но когда мы прибыли в орду, он заставил меня пить кровь людей, и я… я стал таким, как все. Чудовищем. Уродом. Кровососом. Когда же я напомнил ему о клятвах, он наказал меня, лишив еды.
«Хороший метод, нужно запомнить», — решила про себя Элиза.
— Ты так молода, так невинна, так красива. Если бы я мог, я бы, не раздумывая, отдал за тебя жизнь, но на что может надеяться такой труп, как я? Я не могу просить тебя даже о дружбе. Пустые разговоры…
— То есть, если я покормлю тебя, ты станешь красивым, молодым и перестанешь вонять?
Элизабет считала себя девушкой практичной, и ей было глубоко наплевать на грустную историю вампира, но иметь сообщника в стане врага она не отказалась бы. А этот Лестар, похоже, ненавидит хана, а значит, нуждается в покровителе.
— Да, госпожа моя, — низко поклонился зомби.
— А я имею право тебе приказывать? — уточнила на всякий случай Элиза.
Она помнила о всяких магических клятвах и совершенно не планировала попасть под откат одной из них.
— О да, госпожа моя, — плотоядно и очень неприятно сверкнул черный глаз, но девушка, погруженная в свои мысли, не обратила на это внимания. — Теперь, когда вы жена ханов, вы можете повелевать всеми их… игрушками… Всеми, госпожа…
— Полотенце!
Сама кормить зомби она, конечно, не будет, а вот кого бы ему отдать? Жаль, что нельзя скормить Лисан или Амадею! Да и этого тролля, который и не тролль вовсе, а троллиха, вряд ли удастся заманить в ловушку.
Элиза взялась за золотой колокольчик.
— Звали, госпожа?
Конопатая служанка испугано косилась на застывшего в полной неподвижности зомби.
— Звала, Марка, — с холодной усмешкой произнесла Элизабет. — Говоришь, платья тебе мои не нравятся, мужья мои страшные?
— Госпожа! Да я…
— Я все слышала. Но я тебя прощаю и, если ты покормишь Лестара, отдам тебе желтое и синее платья. А если не согласишься, уволю!
— Ну, ежели он не выпьет меня, то… я согласная! Но еще и алый платок!
— Ты торгуешься?
— Дык ведь боязно!
— Но платья хочется, — не удержалась Элиза от сарказма и вышла в спальню, бросив напоследок: — Лестар, не до смерти!
А то думай потом, куда труп девать.
На кресле лежало платье. Самое красивое свадебное платье, которое только можно вообразить. Дорогущий эльфийский шелк, метр которого стоил тысячи золотых. Этой ткани в мире осталось слишком мало, и ее нелегко было достать. Элиза подняла платье дрожащими руками, чувствуя, как от восторга по щекам катятся слезы. Как же ей хотелось пройти в этом роскошном платье рядом с великолепным Эриндриэлем! Но… Она маркиза Рауль, правнучка знаменитого Нола Рауля, она никому не покажет, что разочарована и недовольна.
А прабабке фурии пусть икнется, где бы она сейчас ни находилась. Старая карга!
«Я самая обаятельная и привлекательная, — прошептала Элиза заученную с детства сутру. — Они все захлебнутся от зависти, увидев меня сегодня на свадебном пиру. Я ханым-бай, жена вождей самого свирепого и сильного народа этого мира! Орда моих мужей непобедима! Мой муж — великий шаман! Мой второй муж — хан! И пусть теперь меня боятся!»
— Ханым-бай, ты великолепна, — прозвучал приятный голос за спиной.
Черноволосый и черноглазый красавец-мужчина лукаво улыбнулся, обнажая белоснежные клыки, и склонился в глубоком поклоне.
— Я твой раб. Позволь заняться свадебной прической.
«А жизнь-то налаживается», — усмехнулась Элиза, садясь в кресло.
Может быть, не все так страшно, как казалось несколько часов назад? А как избавиться от мужей, она придумает. Не зря же ее прабабка была фурией.
А еще Лестар… Смотрит такими преданными и влюбленными глазами, что, кажется, прикажи, и он ради своей госпожи ножом вырубит просеку в дубовом лесу. Элиза гордо расправила плечи, снисходительно поглядывая в зеркало на очеловечившегося