За очередным поворотом винтовой лестницы я поняла, что вместо стены вижу чёрный провал комнаты. Ещё несколько бесшумных, крадущихся шагов — и я очутилась в лаборатории.
На одном огромном столе расположились тигли, реторты и перегонные кубы. Другой завалили книгами и свитками пергамента. Кроме столов здесь был только очаг, в котором стыл над мёртвыми углями забытый котелок. Я не заметила книжных шкафов, зато в дальнем конце комнаты виднелась дверь. Надеюсь, за ней библиотека колдуна, а не его спальня… если на столе не обнаружится того, что мне нужно, придётся ведь проверить.
Осторожно, чтобы не навести беспорядок, следя, чтобы не капал воск со свечи, я просмотрела Пергаменты. Четыре свитка были пустыми… хм, а это не те копии наших пергаментов, о которых говорил Лод?.. Остальные полностью исписали крупным, вдохновенным почерком. Читала я моментально, так что довольно быстро обнаружила, что о кольцах, ошейниках и охранных чарах ничего нет. Одни лишь описания зелий и заклятий, таких, как «сеймюр даирюм соува» («сыворотка мёртвого сна») или «бёлвун хайегур риртнур» («проклятие медленного истощения»). Бррр… хотя чего ещё ожидать от наследника Ильхта.
Следом я пролистала книги, в которых тоже не оказалось ничего полезного.
И это означало, что придётся рисковать.
Затаив дыхание, я осторожно, миллиметр за миллиметром провернула круглую дверную ручку. Тихий, на грани слышимости уловимый щелчок — и между косяком и дверью возникла едва заметная щель. Отлично! Теперь толкаем: медленно, ме-е-едленно, чтобы не скрипнуло…
Когда я заглянула в следующую комнату, то от удивления едва не капнула воском на ковёр.
Нет, удивили меня не книжные шкафы, высившиеся по стенам, а то, что на столах посреди комнаты ровными рядами расставили цветы в горшках. Одни походили на маки, другие — на лилии, третьи — на орхидеи… но все были мертвенно-белыми, с пепельными листьями, как у роз в саду.
И все сияли блёклым перламутровым светом.
Забыв о книгах, я задула свечку — цветы давали достаточно освещения — и приблизилась к столу. Рядом с одним из горшков стояла мензурка, полная белой пыли. Тоже светящейся. Интересно… пыльца? Не разводит же колдун эти цветочки просто так, из любви к ботанике. Значит, ради пыльцы, которая наверняка обладает магическими свойствами.
Поколебавшись, я лизнула указательный палец. Осторожно тронула тычинку ближайшей лилии. Посмотрела на пару крупинок, прилипших к коже.
И едва не вскрикнула, когда моя ладонь вдруг исчезла.
Впрочем, лихорадочно дотронувшись до руки, я поняла, что она вовсе не исчезла, а попросту стала невидимой. Ха! Полезная штука, однако. Если от пары крупинок исчезла ладонь, что же будет, когда рассыплешь целую горсть по всему телу?..
Хорошенько обтерев руку об одежду, я добилась того, что к ладони вернулась видимость — зато на юбке появились интригующие прозрачные места. Ничего, думаю, вода легко всё смоет. А быть может, само пройдёт, наверняка пыль действует не вечно.
До пыльцы маков я дотронуться не осмелилась. И в нашем-то мире культивируют опийный мак, а уж что Лод мог с ним сотворить — страшно подумать. Правда, опиум добывают из незрелых коробочек, а тут пыльца… но чутьё подсказывало, что снотворные и наркотические свойства остались неизменными, а заснуть на вражеской территории будет совсем некстати.
Эх, умыкнуть бы по мензурке того и другого — как пригодится при побеге! Но ведь заметят…
Отвернувшись от цветов, я окинула цепким взглядом книжные шкафы. Они целиком занимали две длинные стены прямоугольной комнаты, подводя к ещё одной запертой двери, за которой, похоже, и спал Лод. Все полки заставлены книгами. Хорошо хоть названия на корешках подписаны.
Щурясь, я вчитывалась в корявые рукописные буквы. «О зачаровании оружия» — не то, «Проклятия» — мимо, «Защитные чары» — туда же, «Ловушки» — уже наслышаны, «Магия крови» — да уж, сразу видно библиотеку тёмных…
Удача улыбнулась уже на противоположной стене, рядом с запертой дверью. «Хвертних ау аз дефуз тьёфрамавур», «Как обезвредить мага»… видимо, тебя-то мне и надо.
Я сняла с полки книгу — к счастью, небольшую и не слишком толстую. Почерк Ильхта Злобного узнала сразу. Похоже, действительно напала на нужный след… Видимо, «Записки» были скорее дневником, а подробно свои исследования предок Лода фиксировал в других местах.
Я поднесла книгу к цветочным горшкам, и серебристое сияние ярко осветило древние страницы.
Вначале шло милейшее описание того, как правильно резать сухожилия на руках пленников. Мол, без рук колдовать бесполезно, но если разрезать не там — не сможешь потом исцелить раны. А под пытками иные колдуны всё-таки соглашались сотрудничать…
Эту часть я предпочла пролистать.
Дальше шли рассуждения о таких трогательных заклятиях, как онемение языка и сращивание губ. Впрочем, сильным магам это колдовать не мешало, а потому подрезание сухожилий Ильхт считал более надёжным способом…
А вот следующую часть я и искала.
Я вгляделась в поблёкшие от времени чернильные строчки. «Связь с кольцами разорвать невозможно. Сами же кольца охраняются заговором Сохранности, и таким образом ни владелец их утратить не может, ни обманом или силой их у него не вырвать»… должно быть, об этом Лод и говорил: украсть невозможно. Плохо. «Дабы недостойные паи отступники не освобождали своих союзников»… Недостойные — люди, должно быть, а отступники — эльфы… «Кольцо повинуется лишь избранникам Пресветлых»… это он об избранниках богов, наверное, они же дроу… «и не послушается приказов уже пленённых рабов»… Рабы — маги в ошейниках, очевидно.
В расстроенных чувствах я закрыла книгу. Аккуратно поставила обратно на полку, стараясь не стряхнуть пыльную полосу перед книжными корешками.
Нехорошо. Очень нехорошо. Значит, Лод говорил правду. Конечно, он мог что-то изменить, когда совершенствовал ошейники, — но зачем? В том, чтобы управлять пленниками могли только маги и дроу, был резон. И в том, чтобы обладателям ошейников было почти невозможно освободиться, тоже.
Если ещё про охранные чары всё правда…
Едва слышный деревянный скрип мигом покрыл спину холодным потом.
Я смотрела, как приоткрывается дверь в предполагаемую спальню, ожидая, что сейчас увижу на пороге заспанного Лода, но нет. Маленькая щель — и всё. Должно быть, сквозняк.
Откуда здесь, под землёй, сквозняк?..
За дверью действительно оказалась спальня, тонувшая в рассеянном мраке, полная колеблющихся свечных огоньков. Их свет золотом скользил по обнажённой коже, белой, как слоновая кость, и по рельефному рисунку мышц на мужской спине. Их свет тенью ложился в ложбинку на шее цвета серого жемчуга — и под шёлковые путы на столбиках кровати, затянутые на запястьях девушки, беспомощно раскинувшейся на белоснежных простынях. Никаких показных стонов, никаких театральных криков, лишь шёлковый шелест и прерывистые, мучительно сладкие вздохи.
Со странной зачарованностью, смешанной с леденящим отвращением, я смотрела, как губы, пальцы, ладони Лода скользят по коже Морти, дразня, танцуя, лаская — ниже, ещё ниже, а она выгибается напряжённой струной под его прикосновениями, закрыв глаза, кусая губы, — послушной скрипкой в умелых руках маэстро…
Зажмурившись, я медленно, очень медленно выдохнула. Спиной назад отступила подальше от двери. Потом развернулась и на цыпочках прошла к выходу — пусть даже хотелось бежать.
И лишь оказавшись в гостиной, позволила себе прислониться спиной к стене, чтобы сползти на пол, тяжело дыша, отдавшись во власть мелкой дрожи, никак не связанной с холодом. Вновь и вновь вспоминая отвратительную, неприличную красоту того, что увидела — и страстно желая никогда этого не видеть.
Теперь мне было ясно, зачем Лоду чёрные шёлковые ленты.
Глава 4
ЕСЛИ ДОСКА СТАНОВИТСЯ СЕРОЙ
Когда утром мы с Кристой вышли в гостиную, Лод ждал на привычном месте.
— Завтра видимся в последний раз, — произнёс он буднично, пока Криста передавала свои силы очередному кристаллу. — Потом отправляю тебя к Алье.
Криста обратила на меня взгляд, полный паники и немой мольбы, и я едва заметно кивнула. Знаю — время на исходе.
А план только один. И колдун знает о нём.
Я избегала смотреть на Лода. Стоило посмотреть, как вспоминалась минувшая ночь, его обнажённая спина в свете свечей — и щёки вспыхивали огнём.
Однако когда Криста удалилась в спальню, оставив нас вдвоём, поднять глаза всё-таки пришлось.
Какое-то время Лод просто изучал меня взглядом, соединив кончики пальцев. Я же созерцала каминную полку, расположенную чуть выше его плеча.
— А подглядывать нехорошо, — усмехнулся он наконец, заставив меня изумлённо моргнуть.
Но я ведь была осторожна! Что меня выдало?..
— Акке рассказал, — пояснил Лод в ответ на немой вопрос. — В следующий раз учитывай, что иллюранди всегда наблюдают за тобой. Лучше рассчитывать на это, чем надеяться, что они не прячутся во тьме.
— За вами с принцессой он тоже наблюдал?
Лод коротко рассмеялся. Его эта тема, похоже, совсем не смущала.
— Вряд ли ему это интересно. Ну как, убедилась, что я говорил правду?
Я промолчала.
— И всё ещё хочешь бежать?
Я упрямо молчала.
— Глупая девочка. Так хочешь умереть?
Я молчала. Молчала. Молчала.
— Что-то сегодня ты не расположена к беседе. — Лод поднялся с кресла. — Я тебя оставлю. Подумать над тем, что собираешься предпринять. Подумай. Хорошо?
Слушая его шаги, я смотрела на своё отражение в лакированной поверхности стола. Так много риска, так мало шансов на успех…
Потом встала и направилась к лестнице из башни.
Думаю, в кабинет колдуна мне теперь путь заказан. Но про охранные системы всё равно надо разузнать.
Значит, остаётся библиотека.
Во дворце по-прежнему было пусто. Похоже, дроу предпочитали коротать время в своих покоях. Оно и к лучшему — не знаю, что предпримут здешние обитатели, если увидят меня разгуливающей вне башни колдуна, да ещё без сопровождения Лода. Дорогу я запомнила хорошо, а потому до библиотеки добралась без проблем.
Ещё одна винтовая лестница — и царство книг встретило меня тишиной, покоем и ровными рядами толстых фолиантов.
Библиотеку выстраивали в несколько этажей, но, похоже, каждый этаж был не слишком большим. Что ж, и на том спасибо. И так куча времени уйдёт, чтобы отыскать необходимое.
Я задумчиво пробежалась кончиками пальцев по истрёпанным корешкам. Закрыла глаза, вдыхая аромат пыли и старой бумаги. Книги… ни одни духи не пахли для меня так приятно, как они.
— Ты только посмотри, — пропели за моей спиной на риджийском.
Дёрнувшись от неожиданности, я обернулась.
Дроу. Двое. На первый взгляд кажутся близнецами Альи, но, если присмотреться, они младше, и лица определённо другие. Одеты похоже, так же богато, только цвета — белый с красным, белый с жёлтым. Похоже, чёрный, синий и фиолетовый — прерогатива королевской семьи. Венцов в волосах нет, и серебряные пряди свободно ниспадают на плечи.
Откуда они взялись? Наверное, уже были здесь, просто я не услышала, как они подошли…
Я торопливо склонила голову. На всякий случай.
В конце концов, ошейник для дроу — символ рабства, а рабам положено кланяться.
— Новая игрушка Миркрихэйра, — сказал один. Бровь его была рассечена, глазницу пересекал тонкий вертикальный шрам — хорошо, что глаз не вытек.
— Страшная какая, — разочарованно заметил другой. — Предыдущая хоть на эльфа походила.
— Думаешь, ему есть дело до лица? На живот положить и вперёд. Внизу-то все одинаковые.
Они засмеялись — высоким, леденящим, прекрасным смехом, а я сжала кулаки. Обида заставила лицо вспыхнуть, и обидно почему-то было не только за себя.
Они всерьёз считают, что после принцессы дроу Лоду захочется развлекаться чем-то подобным со мной? Или даже с Кристой? Как будто ему заняться больше нечем! Насиловать того, кто даже не может сопротивляться… может, для принца это и развлечение, но для Лода — нет. Не его уровень. Ему просто нет нужды самоутверждаться таким образом. И если дроу этого не понимают, мне их жаль.
Мне хотелось сказать им это — но я была не в том положении, чтобы язвить и нарываться на неприятности.
И лишь сдержанно произнесла на риджийском, не поднимая головы:
— Прошу прощения, если помешала вам.
Они перестали смеяться. Уставились на меня уже с любопытством.
— Ещё и говорить толком не умеет, — заметил один, поворачиваясь к товарищу, упорно считая меня глухой. — Предыдущая хотя бы общалась нормально, а не как лошадь.
Далась им эта лошадь…
— Я из другого мира, — не удержавшись, буркнула я, — и ваш язык мне всё же не родной.
Тот, что со шрамом, снова рассмеялся:
— А дерзости, смотрю, им всем не занимать!
— Ничего, та девчонка быстро перестала дерзить, когда Мэй с ней развлёкся, — зевнул другой. — Эту бы тоже не мешало поучить хорошим манерам.
— Нет уж, у меня не такие странные вкусы, как у Миркрихэйра, — первый поморщился, и я вдруг обратила внимание на его ногти. Длинные, ухоженные, заточенные треугольниками. — Боюсь, стошнит.
Я вздохнула, мантрой возводя в степень четвёрку, и отвернулась. Пускай глумятся, сколько хотят, — я сюда пришла не для того, чтобы с ними препираться.
Только лучше поскорей убраться с их глаз. На другой этаж библиотеки. Пока им не пришло в голову поиздеваться не только…
Рывок за волосы обжёг кожу болью.
Не успела.
— Как ты смеешь поворачиваться спиной к господам? — Мои волосы наматывали на руку, подтаскивая к себе, вынуждая беспомощно задрать голову. Судя по вкрадчивому мурлыканью — шрамолицый. — Похоже, Миркрихэйр плохо тебя учит.
— Да он своих кукол никогда ничему не учит, — хохотнул его товарищ. — Это Повелитель им потом объясняет, что к чему.
— Ты ещё не поняла, что означает эта безделушка? — Чужие пальцы легли на моё горло, коснувшись ошейника. — Ты рабыня. Ты ничто. Любой дроу выше тебя. А значит, ты должна ползать в ногах и повиноваться. И радоваться, что пока ещё живёшь.
Волосы резко отпустили, зато толкнули в спину. Перехватив за руку, когда я начала падать, грубо заставили развернуться.
— Мы не поворачиваемся спиной к Повелителю, а рабы не смеют поворачиваться спиной к нам. Ты могла этого не знать, но я даю тебе возможность загладить вину, — брезгливо отпустив мой локоть, длинным серым пальцем дроу указал на пол. — Благодари за урок. На колени.
Я помедлила. Жадно, судорожно хватая воздух раскрытыми губами.
И, продолжив считать степени четвёрки, подчинилась.
Нет, я не гордая. Я не Криста, которая взвивается кострами против всего, что не по ней, забывая, что враги не склонны выслушивать капризы. Я просто облезлый бродячий кот, который хочет жить и вырваться на свободу.
А для этого придётся принять местные правила игры. На то короткое время, пока я ещё здесь.
Но если б я верила в кого-то на небесах — я бы помолилась, чтобы это время оказалось как можно более коротким.
— Спасибо, — процедила я, стоя на коленях, кожей чувствуя сквозь бархат юбки холод мраморных плит.
— Думаешь, мне от тебя слова нужны? — Дроу деловито потянулся к пуговицам на камзоле, тем, что ниже пояса. — Но если хорошо поработаешь своим болтливым ртом, я, так и быть, позволю тебе уйти. Даже невредимой.
— Сам же говорил, что стошнит, — усомнился другой.
— Я ведь не любоваться на неё буду. А в этом она, верно, хороша — не зря же Миркрихэйр её при себе держит. Принцесса-то не пойдёт…
Когда я сообразила, чего от меня хотят, то вскочила так стремительно, словно мрамор раскалился; и дроу смотрели, как я выпрямляюсь, даже удивлённо.
Да, я не гордая.
Но такого унижения не потерплю.
— А если не подчинюсь, что сделаете? — слова чеканились, как литеры. — Я кукла колдуна, не ваша. Вряд ли он одобрит, если вы меня поломаете.