Я нажал несколько клавиш. На белой туше Рейдера возникли прицельные кружки. Еще одно касание – и в носовой части «Терры» раскрылись магнитные ловушки, выкидывая навстречу Рейдеру крошечные дробинки металла, всеми своими свойствами напоминающего натрий.
Вот только это был антинатрий. Пара граммов антивещества могли превратить Рейдер в облако пыли не менее надежно, чем все невзорвавшиеся ракеты. Чуть заметное мерцание отмечало на их пути аннигиляцию молекул атмосферы, пока они не вошли в нейтрализующее поле Рейдера.
– В поле аннигиляция невозможна, – с легкой иронией сказал Клэн.
– Конечно. Значит, им придется не снимать поле, – сказал я, разглядывая приближающийся корабль. – Если бы только наши деструкторы подействовали…
Клэн коротко кивнул. И добавил извиняющимся, таким неожиданным для него тоном:
– Да, капитан. Это был неплохой план – атака на взлете, с деструкторным ударом по генераторам поля… К сожалению, Рейдер выдержал.
Редрак повернулся к нему – зеркально-черный шар шлема делал его карикатурой на человека. Раздраженно спросил:
– Тактик, мы в бою или на курорте?
Кожа Клэна слегка потемнела. Я ответил вместо него:
– Редрак, мы в бою. Как поступил бы твой капитан… прежний?
– Ушел бы в гиперпрыжок. Я держу три опорных маяка с начала боя. У нас нет шансов победить его… теперь. Начинать ориентацию, капитан?
– У нас нет шансов скрыться! – Клэн энергично помотал головой, словно Редрак мог его увидеть. – На таком расстоянии взять наш след не составит труда.
Дробинки антинатрия хлестнули по броне Рейдера. Мгновение – и компьютер выстроил на экранах тонкие линии рикошета. Еще мгновение – и на изображении Белого Рейдера запульсировала красная точка.
– Одна дробинка вошла в броню. – Клэн задышал чаще, кожа его стала почти черной. – Или попадание под прямым углом, или здесь уже было повреждение. Теперь он не может выключить поле.
Крошечный кусочек антивещества, прилипший к обшивке, делал Рейдер абсолютно беспомощным. Он не мог снять нейтрализующее поле и открыть по нам огонь или включить двигатели. Неизбежный взрыв разрушил бы его полностью. Когда масса напрямую превращается в энергию, даже пылинка становится опасной.
– Маневр максимального сближения, шестая и восьмая группы двигателей, В-пять, А-семь, – торопливо задиктовал Клэн. – А-три, семь, девять…
Наш корабль вздрогнул, набирая скорость. Клэн быстро пояснил:
– Подойдем на минимум и продолжим обстрел. Мы полностью парализуем его…
Я поискал взглядом Даньку – что-то он притих. Мальчишка сидел в кресле, отстранившись от пульта и прижимая к себе Трофея. Тот с любопытством озирал разноцветные огоньки на панелях. Поднял морду и почти по-человечески разумно уставился на меня.
– Данька, – прошептал я по двусторонней связи.
Быстрый, виноватый взгляд. И смущенная улыбка.
Самый сильный страх – тот, который приходит после беспечной уверенности в победе. Страшнее всего осознать возможность смерти в детстве. И порой восторг увлекательной игры отделяют от ужаса в этом возрасте лишь две-три секунды, два-три неосторожных слова.
– Данька, все нормально, – убежденно сказал я. – Мы его взяли, ясно? Проверь наводку лазерных пушек, вдруг они попытаются катапультироваться.
Мальчишка торопливо кивнул и нагнулся над пультом.
Автоматы сделали бы эту работу раз в сто быстрее.
Но зачем тогда нужен экипаж?
Все произошло почти мгновенно. Мы приблизились к Белому Рейдеру почти вплотную: два километра – это в космосе не расстояние. Клэн выводил нас на дистанцию прямого удара. Еще немного – и облепленный антиматерией корабль станет не опаснее закованного в цепи хулигана.
Огромный кусок обшивки, в центре которого засела крупинка антивещества, отделился от Белого Рейдера и плавно поплыл к нам. В нейтрализующем поле не работают двигатели, это верно. Но сжатый газ расширяется вполне исправно, а сдвинуть пять-шесть тонн может и струя газа.
– Сегментарная броня! – крикнул Ланс. В то же мгновение кто-то, может быть и он сам, включил генераторы поля. Но нейтрализующему полю требуется не менее полсекунды для возникновения.
Для отключения поля нужно еще больше времени. Но это уже значения не имело. Капитан Белого Рейдера просчитал наши действия заранее. Нейтрализующее поле они отключили секунд двадцать назад, и сейчас оно исчезло.
Крупинка натрия, которую в нейтрализующем поле не отличил бы от обычной самый опытный физик, освободилась из-под пресса странной силы, прекращающей атомный и молекулярный распад.
Вещество противолазерной брони вступило во взаимодействие с антинатрием.
Между нашим кораблем и Белым Рейдером вспыхнуло маленькое солнце. Большая часть энергии взрыва выплеснулась в виде светового и рентгеновского излучения. Но кое-что осталось на долю ультрафиолета и инфракрасных волн, радиоизлучения и гамма-лучей.
Экраны ослепительно полыхнули, тщетно пытаясь передать все великолепие аннигиляции. Прежде чем автоматика вырубила их, в глазах повисли разноцветные круги. Редрак закричал – ему особенно досталось в его пилотажном шлеме.
– Вращение. – Клэн даже не повернул головы. – Вращение, Редрак!
С каким-то звериным воем Редрак потянулся к пульту. Выругался:
– Да снимите вы поле, придурки!
Я несколько раз нажал клавишу отключения поля, блокируя генератор. Но прошло не менее пяти секунд, прежде чем поле исчезло и Редрак смог закрутить корабль, поворачивая его в сторону Рейдера исправными, не испепеленными аннигиляцией датчиками.
Белый Рейдер палил по нам из всех батарей, словно пытаясь сравниться с угасшим аннигиляционным распадом. Ему тоже не поздоровилось: броня почернела, навсегда утратив ту защитную силу, что спасала Рейдер от лазерного огня. Но излучающие порты были закрыты в момент взрыва, и большая часть лазеров и деструкторов сохранилась. Обшивка нашего корабля, окутанная серым туманом испаряющегося пластика, таяла, как кусок рафинада в горячем чае. Тревожно мерцали цифры – процент электронной аппаратуры, уничтоженной деструкторами вражеского корабля.
– Решайте, капитан! – Голос Редрака напоминал стон. – Решайте! Мы еще можем уйти в гиперпрыжок!
– Он превосходит нас огневой мощью в десять-двенадцать раз. – Эрнадо не паниковал, но лицо его утратило прежнюю невозмутимость.
Самыми спокойными оставались Ланс и Клэн. Пилотажный тактик, наверное, просто не умел бояться. Тысячи поколений клэнийцев учились жить и умирать без страха, и Клэн был их достойным потомком. Ну а Лансу, удерживающему бесконечными переключениями в рабочем состоянии остатки приборов, было просто не до эмоций.
Прицелы дезинтеграторов смотрели прямо на Белый Рейдер. Его потемневший корпус, казалось, светился – пространство между нами было заполнено пылью, рассеивающей лазерное излучение. Это немного уменьшало смертоносную силу лазерных батарей, но создавало великолепный оптический эффект: космос перестал быть черным, сделался голубоватым, словно земное небо.
Клавиша, которой я коснулся, была сигналом общего залпа дезинтеграторов. Оставшийся боезапас нашего корабля составлял почти шесть граммов массы. И сейчас по моей команде магнитные ускорители выбросили в космос весь свой груз.
Облако голубых кристалликов устремилось к Рейдеру. Долю секунды его автоматические лазерные батареи вели огонь, пытаясь испарить максимальное количество антиматерии. Потом несколько кристалликов столкнулись с заполняющей пространство пылью – и ослепительные вспышки аннигиляции сбили наводку автоматических лазеров. Капитан, а может быть, компьютер Рейдера принял единственно правильное решение.
Вражеский корабль окутало нейтрализующее поле. Огонь по нам прекратился, и Ланс шумно вздохнул, расслабляясь:
– Девяносто процентов нашей электроники сгорело… Эрнадо, не слушая его, спросил:
– Капитан, вы приняли решение? Это лишь временная передышка.
– Нет, сержант. Это больше чем передышка.
Я наконец-то поймал его взгляд. Эрнадо напрягся, словно собираясь с силами:
– Мне было бы легче воевать на планете…
– Нам придется воевать за планету. Смотри на экраны!
Голубые искорки ударили в борт Рейдера. И… исчезли.
Секунду наш полуразрушенный компьютер переваривал информацию. Затем покрыл всю поверхность Рейдера алой штриховкой.
– Эта машина все-таки сломалась, – пробормотал Эрнадо.
– Компьютер работает! – обиженно откликнулся Ланс.
На секунду наступила тишина. Потом Клэн спросил:
– Капитан, какое вещество сейчас использовалось дезинтеграторами?
– Антигелий. С небольшой добавкой изотопа антигелия-4.
Наверное, Клэн понял все сразу. Но первым отреагировал Редрак, захлебываясь кашляющим смехом:
– Великолепная шутка, капитан… Антигелий с катализатором сверхпроводимости. Сверхпроводимости и сверхтекучести!
– Он растекся по всей броне, – задумчиво сказал Клэн. – Микронный слой антивещества на броне. Стоит лишь отключить нейтрализующее поле… От них не останется даже пыли. Надежно, как кварковая бомба.
Белый Рейдер висел перед нами, целый и невредимый. Совершеннейшее орудие убийства, способное разнести на атомы целую планету. Беспомощное орудие…
– Ему не поможет сброс брони? – поинтересовался Ланс.
Я покачал головой – все смотрели на меня. Так восхищенные зрители разглядывают артиста, отмочившего что-то из ряда вон выходящее.
– Нет. Это же сверхтекучее вещество. Оно перетечет на внутренний слой обшивки, если сбросить внешнюю броню.
– Нагрев, – неожиданно сказал Клэн. – При нагревании антигелий испарится.
Я снисходительно взглянул на Клэна:
– Учти, у них не работают мощные источники энергии. А разогреть всю обшивку с помощью примитивных…
– Всю поверхность не обязательно, капитан. Это же сверхтекучий гелий.
Несколько секунд я не понимал, в чем дело. Потом до меня дошло.
Инфракрасный экран расположен чуть в стороне от основных экранов, потому, наверное, что никто им в бою не пользуется. На нем очень легко засечь вражеские лазеры и деструкторы. Но это же сделают компьютеры, причем гораздо быстрее, и выдадут отметки-цели на главный экран.
Вот только горячее пятнышко на обшивке вражеского корабля автоматы обойдут своим вниманием. Мало ли что могло случиться! Пожар в отсеке, перегревшийся генератор…
С замершим сердцем я смотрел на голубоватый фон экрана, где ярко-алой точкой проступала подогреваемая изнутри поверхность Рейдера. Потом над красной точкой возник маленький оранжевый гейзер. Это испарялся, улетучивался в космос антигелий. А на его место стекался отовсюду новый, холодный и сверхтекучий.
Моя «гениальная» идея обернулась не полной победой, а секундной передышкой.
– Уходим, капитан? – Редрак стянул черный пилотажный шлем, словно показывая, что драться с Рейдером он больше не собирается.
Я кивнул. Говорить не было ни сил, ни желания. Уходим. Прячемся. Оставляем Рейдер в покое. Оставляем Землю на произвол судьбы.
– Вся энергия на генераторах гиперперехода, – скороговоркой пробормотал Редрак. – Навигатор, расчет по опорным маякам…
Я поудобнее устроился в кресле. Несколько мгновений, Эрнадо выдаст цифры гиперпространственных координат – и накатит наркотический бред гиперперехода. Сознание, разделившееся с телом, вытворяет забавные штуки…
– Координаты маяков не фиксируются. – Голос Эрнадо дрожал.
Клэн издал нечленораздельный звук и склонился над своим пультом. Редрак закричал – я впервые услышал от него такой фальцет:
– Это невозможно! Сигналы всегда стабильны!
– Но сейчас они плывут. – Клэн явно оставался самым деятельным из нас. Я, например, впал в какое-то оцепенение. И Данька с Лансом тоже.
– Беру прямой пеленг на планету Клэн, – продолжил наш пилотажный тактик. – Никто не против?
С трудом преодолевая неожиданный дурман, я прошептал:
– Быстрее, Клэн. Они сейчас вырвутся из капкана.
Еще несколько мгновений расчетов – и все уменьшающийся венчик антигаза над корпусом Рейдера. Нам осталось не более минуты для бегства.
– Маяк… не… фиксируется… плывет… – Голос Клэна превратился в сдавленный шепот. Он обхватил руками голову, скорчился в кресле. На коже, ставшей снежно-белой, проступили черные и зеленые пятна. Волосы на голове зашевелились, лицо дергалось, словно к каждой мышце подключили электрический разрядник. Из-под вставших дыбом волос от лба к затылку проступил невысокий костяной гребень.
– Что с тобой? – Редрак неуверенно выбирался из-за пульта.
– Нет! Нет! – Клэн вскочил, полосуя свое лицо тонкими когтями, выросшими из пальцев. Брызнула темная кровь. – Нет… – Клэн медленно осел обратно в кресло. – Не дамся…
– Что случилось? – Кажется, я утратил всякую способность удивляться. – Клэн!
– Психоатака.
– Чья? – глупо спросил я. И услышал голос Ланса – тихий, лишенный всяких интонаций:
– Не важно. Ответа не будет.
7. Психокод. Начало
Лишь я понимал, что происходит. Клэн достал из кобуры бластер, и мне пришлось отреагировать:
– Ты ошибаешься, тактик. Ланс не нападал на тебя, он жертва той же атаки. Ты ее выдержал… а он не смог.
– Разумеется, – с ноткой вежливости сообщил Ланс. – Твой друг отныне лишь кукла… умеющая говорить.
– И что ты хочешь сказать… Сеятель?
Клэн торопливо опустил бластер. Эрнадо и Редрак застыли, переваривая мои слова.
Я не Сеятель. – Ланс рассмеялся. Холодным, искусственным смехом. Так действительно засмеялась бы кукла. – Я их слуга. Ты пошел против закона… против приказов… и должен проиграть. Ни один маяк не даст сигналов твоему кораблю. Прощай.
Ланс обмяк, словно надувная игрушка, из которой выпустили воздух. Жалобно произнес:
– Что… что я говорил? Что за бред?
– Еще десять секунд, и кончится любой бред. – Когда незримый слуга Сеятелей исчез, Клэн вновь обрел спокойствие. – Капитан, отдайте команду на эвакуацию.
Слова Клэна застали руку на полпути к овальной пластине командного сенсора. Я проткнул пальцами прозрачную перепонку и коснулся полированного металла. Несколько миллисекунд, неощутимых для сознания, компьютер проверял, моя ли рука отдала приказ и не нахожусь ли я под принуждением со стороны других лиц. Затем пластина потемнела. Но этого я уже не увидел. Под моим креслом, как и под остальными, распахнулись диафрагмы аварийных люков.
Мы падали. В узком темном туннеле, ведущем из центра корабля к ангарам. Кресла скользили по невидимым направляющим, в мягких объятиях магнитных полей, под редкими сполохами оранжевых ламп. А бесстрастный голос компьютера бубнил в самое ухо:
– Система аварийного спасения задействована. Эвакуация по схеме номер четыре.
Схема номер четыре? Но ведь их было всего лишь три!
– Распределение экипажа:
…Капитан Сергей, Редрак, Даниил – шлюпка номер один.
…Эрнадо, Ланс – шлюпка номер два.
…Клэн – шлюпка номер три.
– Клэн! – заорал я, едва успев осознать случившееся. – Третья шлюпка – это десантный бот! У него же минимальная скорость!
– Да, капитан. Но максимальные защита и вооружение.
– Что ты задумал, Клэн?
– Садитесь на планету, капитан. Это ваш единственный шанс спастись. А я атакую Рейдер.
– В одиночку?
– Да.
Туннель кончился. Наши кресла вывалились в тесноту спасательной капсулы. Одновременно черная сфера гравикомпенсатора сжалась, спасая от перегрузок аварийного ускорения. На экранах возник стремительно удаляющийся корабль – наша «Терра», наш дом. А чуть поодаль – Белый Рейдер, уже избавившийся от смирительной рубашки из антивещества.
Я видел, как падали на планету шлюпки – моя и Эрнадо с Лансом. И как шел по короткой дуге к Белому Рейдеру бот под управлением Клэна, решившегося то ли на таран, то ли на абордаж.
Пробежав пальцами по клавиатуре, я попытался изменить курс, направить шлюпку вслед за Клэном. Бесполезно. Автоматика не слушалась моих команд. Корабль восстал против своего капитана!
– Это бесполезно, капитан, – возник в динамиках голос Клэна. – Я перепрограммировал блоки управления… нашими, клэнийскими программами. Это будет мой бой. А вам надо жить.