И совершенно неожиданно почувствовал, что Лейн сейчас кончит — он задрожал, ахнул и выплеснулся мне в пальцы мутной белесой струйкой. Потом обмяк и упал на меня. Член почти выскользнул из влажного от смазки ануса, мышцы то сжимали головку, то расслаблялись — а я вдруг сообразил, что даже близко не подошел к оргазму. И что мое возбуждение как-то резко ослабло.
Такого у меня еще не случалось, и от растерянности я окончательно скис.
Лейн поднял голову, уставившись на меня мутными после оргазма глазами.
— Ты чего?
— Не успел, — виновато сказал я. — Извини. Все же я здорово вымотался.
Он снова уткнулся лицом в мою грудь и пробормотал что-то успокаивающее — мол, ничего, не в последний раз; отдохнем — и еще разик, или даже не разик…
А я лежал, обнимая его мокрую от пота спину, смотрел в потолок и думал, что совершенно не хочу его. Совсем.
23
Очнулся я в лазарете. Рядом попискивали приборы и сильно пахло лекарствами.
Глаз открывать не стал, поскольку тут же услышал «бу-бу-бу» со знакомыми интонациями — Невен был где-то неподалеку. И собирался уже спокойно задремать, как бормотание в соседней комнате изменилось — разговор явно пошел на повышенных тонах. Я невольно насторожился.
Блич ругал Невена.
А я лежал, нежился под теплым одеялом и думал, что он мне уже нравится — Блич, в смысле. Правильно он этого геракла недоделанного распекает. Так балбесине здоровенной и надо. Может, подумает в следующий раз, прежде чем в рейдах надрываться.
На волне такого позитива я заснул окончательно.
Проснулся снова от звука распахнувшейся двери и громкого шепота:
— Блич! Бли-и-ич!
— Да, Лейн? — Блич появился из своей комнатушки — приемной, насколько я понял.
— Вен у тебя? Говорили, после рейда чуть не все к тебе попали.
— Был. Ушел уже.
— А этот… верхний?
— Нор еще здесь. И останется до утра.
— Ох, спасибо, Блич! — выдохнул Лейн с такой радостью в голосе, что каждому было ясно — сейчас помчится в наш флат. — Пока! — дверь за ним закрылась.
То есть не в наш, а во флат Невена, — поправил я сам себя. Но необоснованная неприязнь к Лейну заворочалась во мне снова.
Ну какого черта, — принялся я сам себя уговаривать. — Ведь ничего не изменилось. Я же совсем недавно думал о том, что дылда — здоровый мужчина со своими потребностями, а Лейн, в общем-то, в своем праве, и когда я отсутствую на территории…
Но необъяснимая тоска не отпускала. Словно мне обещали что-то хорошее — как леденцы на палочке, которыми когда-то угощал Адмирал, — а потом отобрали. Я почувствовал себя совсем маленьким и никому, никому не нужным. Верхние обо мне уже забыли, а нижние не считали за своего. Возможно, никогда и не начнут считать.
Даже во время рейда мне было лучше, чем сейчас. Там, как бы ни было тяжело, я все время ощущал поддержку Невена. Неважно — его гипертрофированная ответственность являлась тому причиной или элементарная жалость к отбившемуся от стаи щенку, главное — мне тогда было хорошо.
Я опять вспомнил, как он меня держал — там, в шахте, перед последним рывком к воздухозаборникам. И как я пыхтел у него подмышкой, успокаиваясь, а он гладил меня по затылку. И как притиснул к себе, чтобы мне было удобнее спать. И как поймал, когда я вывалился из лаза. И с каким тягостным чувством я смотрел, как он уходит, оставляя меня наедине с рейдерами…
…Я сжимал в руках термос с тоником и угрюмо глядел в стену. Специально держался в стороне от рейдеров, чтобы привлекать меньше внимания.
«В прошлый раз я не смог, рейд сорвался». Ну да — это же он меня встретил, вот и полетело все к чертям…
— Вен хороший парень, правда, — рядом со мной присел Тор.
Я был не особенно против, но все же предпочел бы, чтобы он немного отодвинулся. Если бы меня спросили.
— Хороший, — одними губами признал я.
— Мы вот с ребятами только в недоумении — у вас с ним что-то есть?
Я сразу понял, о чем он — ну не идиот же, в конце-то концов. Успел сообразить, что у нижних сожительство двух мужчин — явление вполне себе нормальное. Если честно, я даже осуждать их не мог — ни нижних, ни наших техников из Полиса. Потому как возможность заняться сексом с женщиной им выпадала не так часто. Другой вопрос, что для высших офицеров такие отношения неприемлемы, но откуда рейдерам-то об этом знать? Правда, не покраснеть мне все-таки не удалось.
— Я живу в его флате. Пока. А встречается Невен с Лейном.
— Тоже пока? — заржал Бен.
Вот зараза, прислушивался все-таки. Я промолчал, только недовольно на него посмотрел. Бен прекратил гоготать и сказал решительно:
— Отбей — не пожалеешь. А не то я тебя у Вена отобью.
Я метнул в него еще один выразительный взгляд. Ну ведь нарывается же, вредный тип. Мало ему досталось, похоже. Зря меня Невен так быстро остановил.
— А почему не Вена? — весело спросил Тор.
— Потому что с ним у меня уже все было. Неинтересно.
— А ничего, что мелкий на тебя зверем смотрит? — с ленцой поинтересовался Якоб, растянувшийся на полу.
— С такими занятнее всего. Эти, дикие, потом такие страстные в постели оказываются — ужас! Иногда прямо не знаешь, куда от них сбежать — так выматывают, — ухмыльнулся Бен. — Даже не поймешь, кто кого трахает — я его или он меня.
Разговор мне активно не нравился. Но каким образом, спрашивается, я мог их остановить?
— Ты-то — и не поймешь? — опять подал голос Якоб. — Ты когда последний раз снизу-то был?
— Давно, — с готовностью согласился Бен. — Зато о том, как надо вести себя с новичками, знаю о-очень много. Слышишь, мелкий? Обращайся, я все сделаю нежно.
Теперь заржали уже все, а я, судя по ощущениям, покрылся отчаянным румянцем. Да что же такое, в конце-то концов!
— Извините, но мне нравятся женщины, — сказал я.
— Женщины — они всем нравятся, — вздохнул Айван.
— Тебе-то чего вздыхать? Твоя Нора уже второго от тебя ждет. Даже завидно, — Якоб сел и полез за водой. — У Тора Рада есть, один я все с парнями да с парнями…
Я поглядел на Тора. Он встречается с Радой? Или они про какую-то другую девушку с таким же именем?
— Рады у меня уже нет, — признался Тор и срочно принялся копаться в своем рюкзаке.
— Рада — сестра Невена, да? — шепотом поинтересовался я у него.
— Да, — он поднял голову и пристально поглядел на меня. — Что, уже познакомились?
— Познакомились, — кивнул я.
— Понравилась? — проницательно спросил он.
— А то, — согласился я. — Разве такая красивая может не понравиться?
Тор пожевал губы, бросил рюкзак и признал:
— Не знаю, что сказать. С одной стороны — ты прав. С другой — очень хочется с тобой поругаться.
— Почему?
— Нипочему. Просто так. Мозгами понимаю, что Радка сама выберет кого хочет и никто ей не указ, а сердце говорит — врежь ему, а то вдруг она на него глаз положит.
— Тогда уж лупи по каждому встречному мужику, — хмыкнул Бен. — Любой, у кого есть глаза, скажет, что Рада твоя — красавица.
— Не моя, — буркнул Тор и опять закопался в рюкзак.
— Слушай, — Якоб подошел, обнял Тора за плечи, — может, и не мое дело, но ты того… помирись с ней, если чего там по твоей вине вышло. Ведь такую и правда любой за честь посчитает своей назвать. И Дорсет там без конца поблизости крутится…
— Ты меня за дурака держишь? — Тор поднял на него мрачный взгляд. — Разумеется, я пытался. И не один раз. Я вообще не понял, что такого у нас случилось, что она меня выставила. И до сих пор не понимаю. А она ни в какую объяснять не хочет. «Уходи, — говорит, — Тор», — и все. Ладно, не трави душу. Было — и прошло. Переживу.
— Женщины, — глубокомысленно выдал Бен.
А я сидел и молча переваривал новую для меня информацию. Потом тихо обратился к Тору:
— Ты только не злись… а у вас что — женщина может встречаться с одним мужчиной? Всего одним?
Тор обернулся ко мне, и на секунду я подумал, что он меня ударит. Видно было, с каким усилием он себя сдержал.
— А у вас, что ли, с десятком? — выдохнул неприязненно. — И все это терпят? И она, и ее мужики?
— С одним можно встречаться только если нет других претендентов, — пояснил я. — А если претендентов больше — женщина должна принять всех. Отказать без уважительной причины можно не больше трех раз в месяц.
Я подумал о маме — о том, как ей там, в Полисе. Она же новенькая, наверняка многим захотелось опробовать выселенную с элитного этажа скайпольскую штучку. И скрипнул зубами.
— Да я бы пришиб любого, кто попытался лечь в постель с Норой, пока она со мной, — заявил Айван.
Похоже, они все меня с интересом слушали. Выходит, не так много им известно о жизни верхних, как мне показалось сначала.
— И плевать, кто он и что сделал для клана, — подтвердил Тор.
Наверное, им было проще. Они же не скрывали никогда своих отношений. Просто жили вместе — и все.
А Адмирал тайком приходил к маме по ночам. Я знаю, потому что однажды проснулся от тихих стонов. Подумал — маме плохо, и пошел к ней в комнату. Мама тихо всхлипывала и шептала что-то неразборчивое, обнимая отца и притягивая к себе, словно он мог убежать. Адмирал двигался и постанывал, слепо тыкаясь в нее губами.
Я тихо отступил, добрался до своей спальни и залез под одеяло.
В то время мне уже было лет пятнадцать, я прекрасно знал, чем мужчины занимаются с женщинами, и так же прекрасно знал, что Адмиралу положено навещать женщин не больше четырех раз в неделю — днем. А ночь — время отдыха, каждый должен спать и набираться сил. Мама и мой отец совершали незаконное. Но я был последним человеком, который донес бы на них…
— Слушай, мелкий, а как же у вас, в таком случае, детей своих поднимают? — отвлек меня от воспоминаний Якоб.
— Считается только мать. И детьми занимается сначала она, а потом няньки — женщины, слишком старые, чтобы рожать и доставлять удовольствие мужчинам. Об отце никогда не спрашивают. Он неважен.
— Ну уж хренушки, — возмутился Айван. — Чтобы я своему ребенку был неважен! Я ему, значит, пеленки меняй, пока он в них ссытся, купай, сопли подтирай, корми-пои, развлекай, а вырастет — и отец неважен?
— То есть, мелкий, ты у нас безотцовщина? — осведомился Бен. — В таком случае могу взять на себя обязанность наставить тебя в сексуальном плане. Это немаловажный аспект человеческих отношений, и тут главное — хороший, грамотный наставник!
— Кто сказал, что ты грамотный? — не выдержал я. — Трахать всех без разбору — не значит стать большим специалистом по сексуальному воспитанию. Не тебе меня учить. Сам справлюсь.
— Какие мы самостоятельные, — умилился Бен. — Но приятно, что признаем свою необразованность. Видно, дальше самоудовлетворения наш опыт не распространяется. Значит, просвещать нас все-таки надо, а?
Они опять захихикали. Даже Тор ухмылялся, глядя на меня. А я в очередной раз покраснел и забился в угол. Но тут, слава святым угодникам, вернулся Невен, и все про меня забыли…
Сейчас, задним умом, я понял, что Бен специально перевел разговор в привычное русло: неизвестно, к чему могли бы привести выяснения разногласий в среде верхних и нижних. Но тогда я ему точно благодарен не был — напротив, меня буквально потряхивало от неприязни. Ведь он при всех практически вынудил меня сознаться, что я девственник. Черт знает, как они к такому здесь относились — может, у них в семнадцать это уже неприлично?..
Потом мы собрались двинуться к фермам, Бен ляпнул про железяки, меня как будто кипятком изнутри обдало, а горячий комок мягко упал в низ живота. И когда Невен положил ладонь на плечо — легче не стало. Я посмотрел на него и потянулся к его руке — совершенно бездумно. Хорошо, что успел остановиться. А то имелся бы у рейдеров еще один повод для шуток. Причем вполне обоснованный.
Потому как следовало уже признать перед самим собой: меня и правда тянуло к парню. Огромному белобрысому типу с белесыми ресницами и светло-голубыми глазами, у которого ласковые надежные руки и наверняка властные… Черт!
Я недовольно завозился под одеялом, осуждая себя за подобные мысли. У дылды есть Лейн, и я ему совершенно не сдался. Со мной только хлопот полон рот. Одних обмороков он от меня уже видел больше, чем от какой-нибудь нежной барышни.
Да и как-то неожиданно быстро я проникся даунтаунским образом мыслей: хочется переспать с мужчиной — переспи и не заморачивайся. Вряд ли на самом деле я готов к такому.
Я решительно закрыл глаза и постарался уснуть снова. Но в голову лезло «Вен будет разочарован», и я, приподнявшись, сердито поглядел на спящего на соседней койке Бена.
Рыжие короткие волосы обрамляли уставшее серое лицо, и без вечной своей ухмылочки, почти до подбородка укрытый белым больничным покрывалом, он выглядел каким-то погасшим. Я смотрел на Бена в голубоватом свете дежурных ламп лазарета и ощущал, как раздражение и неприязнь уходят.
Вот говорил же — людям надо чаще спать. Сейчас я бы даже, наверное, смог его лечить. Потому что видел не лихого казанову-рейдера, которому все нипочем, а раненого мужчину среднего возраста, судорожно ловящего обрывки тепла, которые ему удается урвать у других. И не умеющего это тепло удержать.
Я отвернулся, замотался в одеяло с головой и приказал себе не думать. Ни о Бене, ни о Лейне и Невене, которые сейчас наверняка вместе. Вот и пусть им всем будет хорошо. Без меня.
Но уснул все равно не сразу.
Разбудило меня непонятное шарканье. Открыв глаза, я обнаружил Пита, который вяло возил машинкой по полу. Похоже, это он так убирался. Тут как раз пробили вторые склянки, и из процедурной вышел Блич.
— Доброе утро, пациенты, — сказал он почти весело. — Как себя чувствуем?
— Нормально, — буркнул я.
— Ох, Блич, — простонал с соседней койки Бен, — чем ты меня напичкал? Я как в шахту провалился и только сейчас выполз. Мне даже ни одного эротического сна не приснилось, представляешь?
— Судя по всему, тебя это очень огорчает? — Блич подошел ко мне, померил температуру, заглянул в глаза.
— Не представляешь, как. Я даже успел испугаться, что у меня ослабла потенция. Вот в возрасте мелкого я каждое утро просыпался со стояком. Ты там глянь, кстати — он тебе простыни не испачкал? Все-таки всю ночь лежал рядом с таким красавцем, как я.
Я даже оборачиваться к Бену не стал, чтобы бросить уничтожающий взгляд — все равно ведь не проймет.
— Спящий красавец, — хмыкнул Пит.
— Ну, раз опять принялся болтать разную чушь — значит, жить будешь, — Блич направился к нему.
— Без секса и жизнь не жизнь. Ты мне скажи, док, там у меня все в порядке будет?
Бен ведь едва мог шевелиться, а язык — на что уж без костей — все молол одно и то же.
— Прямо и не знаю, что тебе на это ответить, — Блич откинул одеяло и принялся ощупывать Бена, — ты лучше у Нора спроси — он тебя с того света вытащил. Ему виднее, прихватил он оттуда полового гиганта или решил обезопасить окружающих.
— Мелкий! — трагически воскликнул Бен. — Если ты меня лишил самого главного, я буду приходить к тебе каждую ночь и выть под дверями! Ну, когда окончательно поправлюсь.
Глядя на его почти обнаженное тело, я еще раз подумал, как он красиво сложен. Но эта красота… она была какая-то не та красота. Бездушная — лично для меня. Не ощущал я никаких флюидов, идущих от него. Вот от Рады — ощущал. У нее была совсем другая красота — такая, которую хочется беречь и лелеять. Невен сам был готов, по-моему, беречь и лелеять. А Бен… А Бен не был готов ни к чему. Он словно задержался в развитии на уровне мальчишки лет пятнадцати. В отношениях с другими людьми, я имею в виду. Телом вырос, а потребностями и мозгами никак догнать не мог. Неудивительно, что надолго никто рядом с ним не задерживался.