— Я не заставляю. Я просил бы воздержаться от неприятных комментариев.
— Да я вообще о ней больше слова не скажу! — поморщился Май. — Было бы о ком… Слушай, а, может, тебя пора в Полис сводить, а? В твоем возрасте уже многие туда ныряют. Давление в яйцах ослабнет — глядишь, и кукла из головы выветрится. Если хочешь, я тебе подскажу, с кем стоит иметь дело. А какие там встречаются мальчики… — он подмигнул и прищелкнул языком.
Меня обдало жаром. Я ведь совсем забыл, что Май вырос в Полисе, где не видят ничего зазорного в том, чтобы заниматься любовью с мужчинами. Мол, секс — он и есть секс. Женщин там на всех не хватает, к тому же с ними вечная морока: то у них критические дни, то они беременны (те из них, которые способны рожать, конечно), то после родов, а то прицепятся с какой-нибудь просьбой, так что с ума сведут, пока своего не добьются… В общем, иногда проще со своим собратом перепихнуться, особенно когда уж очень припечет.
В Скайполе подобное не практиковалось. Напротив, если информация о том, что офицер имел отношения со своим полом, просачивалась, его начинали откровенно презирать и называли не иначе как «штрайбом». Поэтому слова Мая заставили меня поспешно отказаться от путешествия в Полис.
Некоторое время все было нормально — ровно до тех пор, пока месяц назад Май не предложил мне… ну да, заняться сексом с ним.
— Нор, поверь, тебе понравится. Ты такой… я думаю, у тебя отличный потенциал. Не бойся, я не новичок, у нас все получится отлично. И никто не узнает — я обещаю, — он облизывал губы и смотрел на меня блестящими глазами.
Наконец-то поняв суть его интереса ко мне, я сбежал из его флата и с тех пор старался не попадаться Маю на глаза. Мне было стыдно — за свою самоуверенность, за удовольствие, с которым я думал, будто столь яркий мужчина может возиться со мной без единой задней мысли — исключительно ради моих красивых глаз и высоких душевных качеств. Май тоже не рвался возобновить прерванную дружбу — то ли не настолько я его привлекал, то ли он давал мне время освоиться с мыслью, прежде чем попробовать снова. А он бы попробовал, конечно — Май был упорный. Другой бы не смог вырваться из Полиса в Скайпол.
И вот теперь мы сидели рядом у входа в Черный коридор, и я понимал, насколько же мне не хватало Мая: его спокойной уверенности, трезвой рассудительности и даже твердой руки, вновь устроившейся у меня на плече. Я не хотел ложиться с ним в постель. Я хотел быть ему другом. И уж сейчас-то я мог позволить себе представить, будто именно так все и есть: мой верный товарищ пришел меня поддержать.
А еще у меня была последняя просьба приговоренного.
— Май, ты только не отказывай сразу, ладно? Дело в том, что я только что встретил Элизабет Брад — помнишь ее?..
Смущаясь, я обрисовал ситуацию. Май коротко взглянул на меня и с непонятным выражением хмыкнул:
— Разве я похож на штатного дефлоратора?
— Май, я только… Не хочешь — не надо, я всего лишь подумал — тебя Бэсси хотя бы знает, и ты… ты же сам говорил, что не новичок, и все получится отлично.
— Я говорил тебе, — зачем-то уточнил Май.
Я пожал плечами. Обо мне говорить было поздно — маячившие перед глазами охранники не давали забыть, зачем я здесь. Я вдохнул — неожиданно рвано — и поднялся. Май тоже встал. Почему-то мне казалось важным уйти именно сейчас, пока он тут.
— Ты не мог бы, — тихо проговорил я, — иногда заходить к маме? У нее спина…
— Хорошо, — кивнул он.
— И Крис… за ним надо приглядывать.
— Хорошо.
Май смотрел на меня необычно — словно прикипел взглядом. На лоб свалилась отросшая темная прядь, закрывая глаза, и я потянулся ее убрать — чисто машинально. А Май вдруг ухватил меня за запястье, притянул к себе и поцеловал — не стесняясь наблюдающих амбалов в черном, не смущаясь моего рефлекторного рывка назад, прочь. Его руки крепко удерживали меня, прижимая к налитому силой телу, твердые губы по-хозяйски сминали мои, а язык… Я очнулся под свист и улюлюканье моих сопровождающих — Май уже не целовал меня, только поддерживал за талию.
— Вот, — сказал он, глубоко дыша, — от чего ты отказался. Не жалеешь?
Глупо и неправильно было бы врать сейчас, но и изменить мой ответ ничего не мог.
— Не знаю, — честно ответил я, — поцелуй был приятным, но я плохо представляю себя в роли твоей любовницы.
И Май сначала улыбнулся, а потом захохотал, уткнувшись мне в шею. Он все не выпускал меня, и это было неожиданно хорошо — крепкие руки на спине и теплое дыхание где-то в районе уха.
— Поэтому ты мне и нравишься, Нор, — отсмеявшись, признался он, — с тобой не соскучишься. А еще — почему не наоборот? Представь меня в роли своей любовницы — может, так получится лучше? — и, ухмыляясь, поцеловал снова.
После второго поцелуя я не выдержал, высвободился, подцепил, не глядя, свой рюкзак и направился к Коридору.
— Выживи там, Нор, слышишь? Обязательно выживи!
Охранники остановились у проема, демонстративно расположившись по разным сторонам. Дальше идти им было незачем, чуть вперед по коридору — кордегардия, стоит ее миновать — и возврата не будет. «Территория, подвластная Совету» закончится.
Коридор действительно был черным — стенные панели в нем оказались окрашены в цвет сажи. Дежурный охранник проводил меня долгим ничего не выражающим взглядом, двое других даже не высунулись из кордегардии. Я шел, не оборачиваясь — не быстро, но так, чтобы у них не возникло мысли, будто я могу повернуть обратно.
Куда ведет Коридор, я был в курсе, — а кто из нас не был? — но никогда сюда не забирался. Здесь давно все обветшало и требовало починки, да только, видно, руки ни у кого не доходили: пока все функционирует, незачем поправлять разъехавшиеся панели, подвязывать свесившиеся с потолка провода и менять разбитые плафоны — лампы-то светят, пусть чем дальше от поста, тем тусклее, но пару раз в сутки пройти можно, а что еще надо?..
Словно подтверждая эту мысль, впереди послышались шаги, и из-за поворота показались шестеро: четверо охранников и техники в оранжевых комбинезонах. Смена. В ту же минуту ударила рында. Едва ее отзвук затих, остановившиеся было люди двинулись мне навстречу.
— Ка-акой сюрприз! — протянул первый из охранников, нехорошо улыбаясь, и я узнал Райли. Обычно он громче всех ржал при издевательских выходках Перкса. — Я так мечтал тебя встретить! А мечты-то сбываются, верно, Диксон?
Диксона я тоже знал — в лицо, как одного из прихлебателей Перкса, постоянно вертевшихся вокруг него. Охранники всегда очень любили водить дружбу с интендантами.
Двое других казались незнакомыми, но я мог их просто не запомнить. Во всяком случае, скалились они не хуже, и надеяться на их доброе отношение не приходилось.
— Посмотрите-ка: Базиля больше нет среди нас, а этот крысеныш имеет наглость не только шнырять по коридорам Корабля, но и попадаться на нашем пути. Ты, гаденыш, уверен, что мы спустим тебе убийство офицера и нашего друга?!
Я молчал, не считая нужным обращать их внимание на тот очевидный факт, что Совет уже вынес мне приговор, и не в их компетенции обжаловать действия высшего командования или сомневаться в действенности примененных мер. Все было понятно и так. Что ж, Май, извини, похоже, выжить не получится, хотя нижних уровней я не успел даже увидеть. Повторю судьбу предыдущего изгнанника — мое тело найдут в Коридоре… Может, и его тогда забили свои, а вовсе не мутанты?
— Ребята, — негромко подал голос один из техников, — давайте мы с Джоном пройдем вперед и подождем вас за углом, а вы уж тут сами разбирайтесь. Нам неприятности ни к чему.
— Идите, — брезгливо бросил Райли, доставая излучатель, — подождете нас у поста. И чтоб никому ни звука!
Торопливо кивнув, техники удалились. Джон, проходя мимо, чуть качнулся в сторону и стремительно вложил что-то маленькое в мою ладонь. Райли, стоявший ближе всех, смотрел мне в лицо, гаденько ухмыляясь, поигрывая рукояткой, и ничего не заметил.
На ощупь удалось понять, что техник всучил мне ультразвуковую хлопушку. Что ж, если у нее большая мощность, могло сработать — я бы получил дополнительную минуту-другую жизни. Я криво усмехнулся, а потом меня накрыло поднимающейся злостью: да какого, собственно, черта я уже сдался? Почему я должен позволить им…
— Райли, убери излучатель, — посоветовал Диксон, нашаривая на поясе резиновую дубинку. Толстые пальцы неприятно белели на черном фоне формы, словно червяки возились в грязи. — У мутантов их нет, помнишь? Мы и так справимся. Как он с Базилем.
— Верно, я не подумал, — кивнул Райли, убирая излучатель в кобуру. — Ведь нашего крысеныша грохнули безжалостные чудовища снизу, — он демонстративно засучил рукава куртки и вытянул из-за пояса свою дубинку. Круглое лицо жирно лоснилось в тусклом свете. Я вглядывался в него и чувствовал, как в груди, за солнечным сплетением, разгорается темный жар. — Эти нижние — такие мерзопакостные кровожадные твари! — он замахнулся.
Добраться до меня успел один Райли. Остальные трое только направлялись в нашу сторону. Удар палки обрушился на плечо, и моя темнота выплеснулась наружу. Сначала все замерли, а потом ноги у охранников подогнулись, и они повалились на пол. Диксон с выпученными глазами что-то хрипел, остальные корчились молча, выпустив дубинки и схватившись за горло.
Почувствовав, как темнеет в глазах, я активировал переданную техником хлопушку, и пока дикий, еле уловимый визг не лишил меня сознания окончательно наравне с теми, кого я пытался оглушить, рванул в высмотренную неподалеку нишу — мне показалось, там отошла обшивка.
Я не ошибся — панели действительно болтались, открывая за путаницей проводов лаз, куда я и вломился. Ничего хорошего, когда охранники придут в себя, меня не ждало. А поэтому от скорости, с которой я скроюсь отсюда, зависело многое.
Но скорость я потерял тут же, споткнувшись обо что-то мягкое и полетев носом вперед. Последнее, что успел увидеть перед падением — длинные светлые волосы и ногу в странном ботинке. Успел подумать нелепое: «Зря бежал, теперь умру уставшим», — и отключился.
4
Я не понял, что там произошло. Техники двинулись дальше по коридору — они, судя по всему, в драку ввязываться не собирались. Потом один из охранников вытащил дубину, прыгнул к парню…
Он успел ударить его только один раз. Парнишка отскочил с коротким вскриком, а нападавшие неожиданно рухнули на пол, словно их перестали держать ноги, и начали дергаться, как припадочные. Это было непонятно, я смотрел из своего убежища, раскрыв рот, но тут парень что-то швырнул в стену, развернулся и бросился бежать в мою сторону.
По ушам резанул высокий тонкий свист — полное ощущение, что голова оказалась под кожухом синтезатора в момент активной фазы, — я отшатнулся, сел на задницу у стены, в глазах потемнело. И тут в мое убежище со скрежетом и грохотом ввалился этот чудак из коридора, запнулся о мои вытянутые ноги и полетел мордой в пол. Я, конечно, сразу его прижал, чтобы не вздумал орать, но он и не орал. Лежал себе тихонько — и все. Я его перевернул: глаза закрыты, дышит еле-еле и такой бледный, что даже серый.
О том, чтобы идти дальше, теперь не могло быть и речи. Те четверо в коридоре, когда придут в себя, обязательно поднимут панику, набежит охрана, начнут здесь все обыскивать…
Я даже выругался, потому что хочешь не хочешь, а придется спускаться и ждать несколько дней, пока наверху все успокоится. Провалилась моя разведка.
Я был так зол, что не сразу понял — ничем не пахнет. Голова разваливалась на части от звуковой контузии, но чувствовался только запах озона. Я выглянул в коридор и обомлел. Четверо охранников лежали тихо-тихо и уже не дергались. То ли оглушило, то ли парень их пришиб. Вот только каким образом?
Выбравшись из убежища, благо свист и визг в коридоре прекратились, я на четвереньках подполз к лежащим. Это было опасно — в любой момент могли появиться другие охранники или техники, которых эти четверо сопровождали. Но не мог же я уйти просто так!
Я отцепил с поясов излучатели, забрал дубинки, наскоро обшарил карманы. Не скрою, было искушение стащить со всех четверых обувь, но я вовремя сообразил, что столько на себе не унесу. Так что запихал в свой мешок фляги, оружие, мелочь всякую, которую выгреб, и вернулся в лаз, к парню.
Честно говоря, сначала я хотел его тоже обобрать и бросить. У парня на плечах имелся плотно набитый мешок — наверное, там лежала еда или что-нибудь еще ценное. Но потом я подумал: охранники, когда придут в себя, обязательно его найдут. И как-то мне его… жалко стало, что ли? Совсем еще мальчишка — тонкая шея с острым кадыком, торчавшая из расстегнутого воротничка, узкие плечи, детское обиженное выражение лица… Форма меня смущала, конечно. Парень явно был курсантом офицерской школы из Дансити, а это те еще звери, не чета живущим в Фатланде.
Но когда я пригляделся внимательнее, то сразу увидел: нашивки вырваны с мясом, ремня нет, побрякушек серебряных, которые курсанты так любят на левое плечо цеплять, тоже нет, а витой шнур срезан под корень. Никаких знаков отличия, словно парня из школы выгнали. И не только из школы — из Дансити тоже.
Вот тогда я окончательно решил: заберу его с собой. Если он из верхних, то должен многое знать. Где посты ставят по ночам, что охраняется, что нет, системы сигнализации, может быть, даже коды к замкам. Вряд ли, конечно, но Пространство милостиво — а вдруг?
И как назло в этот момент я опять почувствовал запах. Кто-то бежал по коридору в нашу сторону, и их было много — человек пять или шесть. Я подскочил к лазу, приподнял отвалившийся кусок обшивки, сунул на место вынутый штырь, наскоро закрутил болты блокиратора. Если снаружи заметят, что тут лаз — конец. И мне, и парню. А он заворочался за моей спиной, пытаясь сесть, застонал, и я метнулся назад, обхватил его, зажал рот рукой, прошептал в ухо:
— Заткнись, ради Пространства! Охрана в коридоре.
Кажется, он перепугался до смерти, потому что обмяк и перестал дергаться. Я только чувствовал, как он быстро-быстро дышит, а сердце у него колотится, как крыса в ловушке, и отчетливо завоняло гнилью. Но из-за обшивки намного сильнее тянуло злобой, так что запах его страха — сладковатого, как перебродившая патока, — перебивался запахом раскаленного металла, мешая мне сосредоточиться. И еще я опасался, что он попытается меня укусить. Поэтому немного разжал пальцы и снова прошептал — прямо в горячее ухо:
— Я тебе ничего не сделаю, не бойся. Нам надо переждать патруль, понимаешь? Сиди тихо, чтобы они не услышали, иначе нас убьют обоих.
Похоже, парень поверил, поскольку задышал ровнее. Затем шевельнул губами, пытаясь что-то сказать. Это было щекотно, и я совсем убрал ладонь, но продолжал прижимать его к себе, чтобы не вздумал дергаться и шуметь. Он опять что-то сказал — тихо–тихо, — но я все-таки понял. Одной рукой отцепил с пояса термос, сунул ему:
— Пей, — и совсем отпустил.
Парень даже не пытался встать или отодвинуться. Взял трясущимися руками флягу, свинтил крышку, поднес к губам. Он пил так жадно, словно ему сутки не давали воды — захлебываясь, обливаясь, — и я в конце концов просто отобрал у него термос. Тоже сделал пару глотков, плотно закрыл, прицепил к поясу. И — на всякий случай — снова обхватил парня поперек груди, прижимая к себе.
— Сиди спокойно. Если ты не будешь шуметь и пытаться драться, нас не найдут, потому что я закрыл лаз. Они там пошарятся в коридоре и вернутся наверх. А мы дождемся первых склянок и уйдем. Понимаешь?
Парень кивнул, но я чувствовал: он все еще боится. Правда, непонятно, кого больше — меня или охрану. И на всякий случай добавил:
— Меня зовут Невен. Невен из клана Гренделя. И я не собираюсь тебя убивать.
Он бормотнул в ответ — так тихо, что я ничего не услышал. Но имя никогда не поздно повторить. Сейчас же самым главным было успокоить парня, чтобы он не наделал глупостей. И я тихонечко стал ему рассказывать на ухо, где мы находимся. Что это аварийный коридор для контроля за электроснабжением Корабля. Один из сотен — давно уже заброшенный, о котором забыли и который никем не используется. Что снаружи невозможно заметить вход, так как я закрепил панель изнутри, и патруль ни за что не отличит ее от других, несъемных. Но все равно надо сидеть тихо, потому что охрана может включить звукоуловители. Шепот они не услышат, а вот бряканье металла или шум драки — запросто. Что я понятия не имею, чем парень насолил верхним, но раз они его ищут, значит, он им враг, а я ему друг…