ГЛАВА 18. ОДЕЙЯ</p>
<p>
</p>
<p>
Снег, снег и снова снег. Нескончаемая белая пустошь, она погребла под собой все живое. Растянулась на бесконечность вдаль. Туда, где красный рассвет окрасил её в багровый цвет крови, смешанный с золотом восходящего солнца. Я не знала этой дороги, но, если правильно помню карту Соединенных Королевств, мы идем обходной дорогой, которую летом так любят разбойники и всякая шваль типа лазутчиков с обеих сторон, воров и беглых преступников. Нейтральная территория между Валласом и Лассаром где в это время года нет дозорных и солдат. Зимой она непроходимая для больших отрядов с военным снаряжением от того и безопасная для обоих государств. Я думала о том, что сказал мне Оран. Нельзя в Нахадас. Я не могу снова очутиться в Храме. От одной мысли о том, что придется опуститься на колени перед проклятым Данатом меня начинало трясти от презрения. Я знала, что сделают с отрекшейся ниадой в Храме – ее ждет очищение кровью, а потом самый нижний уровень, где она будет значить не больше, чем обычная чернь. Но не это пугало меня. Если бы я верила в Иллина и желала вернуться, я бы прошла все уровни и отдала бы себя в руки астрелей. Проклятый Данат. Какие блага он пообещал Маагару за это вероломство? Верховный Астрель все еще тешит себя надеждой получить мое приданое и мои земли в свое распоряжение, впрочем, как и влияние на моего отца с моей же помощью. Хочет укрепить власть Астры над всем Соединенным Королевством. Не бывать этому. Лассар не будет принадлежать Данату никогда. Он может сколько угодно плести свои интриги, как паутину, но без моего участия. Я не дам себя использовать.</p>
<p>
Бросила взгляд на Моран – она так же напугана, как и я. Валлассарскую язычницу не пустят в Храм. И не важно приняла она иную веру или нет – для Астры поклонница Гелы навечно останется неверной и нечистой.</p>
<p>
Моя верная Моран боялась, что нас разлучат с ней. Скорей всего именно так и будет. Тогда ее ждет неопределенное будущее. Мое имущество отойдет к Храму и всех моих рабов продадут, а деньги заберут в казну Астры.</p>
<p>
Я снова окинула взглядом сопровождающий меня отряд – десять воинов и дес Оран. На меня одну. Что ж в моей жизни бывали переделки и похуже – например две дюжины голодных баордов. Только со связанными руками я вряд ли смогу выхватить не то что меч, а даже нож. Но я буду не я если не попытаюсь.</p>
<p>
Посмотрела на каждого из воинов и встретилась взглядом с одним из них – молодым парнишкой. Видимо недавно заступил на службу. На лице едва выступил пушок и глаза огромные, прозрачные, как небо. Нет, он не следил за мной, а именно разглядывал. Украдкой. С таким неприкрытым восхищением, на которое способен лишь юноша его возраста. Дес Оран отдал приказ не смотреть и не разговаривать со мной еще на побережье. Он знал, что такое чары ниады. Его предупредили. Я смертоносна для мужчин. Смертоносна для всякого, кого решу соблазнить. Таково мое предназначение. Если мне удастся, то вот он способ бежать – заставить мальчишку приблизиться ко мне настолько, чтобы я могла просить его развязать мне руки или отобрать у него кинжал. И с этого момента я устрою здесь апокалипсис местного масштаба.</p>
<p>
Когда Моран в очередной раз посмотрела на меня я ей подмигнула. Она знала, что это означает. Слегка побледнела и судорожно сглотнула, впиваясь в поводья.</p>
<p>
Отряд медленно двигался по ущелью, ведущему к прямой дороге на Нахадас. Очень узкое место не позволяло приближаться к друг другу. Впереди дес Оран, который вел нас за собой, за ним еще несколько воинов, посередине мы с Моран и сзади двое. Как только мы вышли из ущелья я подождала пока со мной поравняется Бертран – тот самый юноша с большими глазами, и еще раз пошатнулась в седле. Он тут же схватил мою лошадь под уздцы.</p>
<p>
- Воды.., - прошептала я, закатывая глаза и падая на него всем телом, сползая с седла и заставляя мальчишку подхватить меня за талию. Его глаза расширились, когда он встретился с моим взглядом. – больно…так больно. Они обращаются со мной, как с преступницей.</p>
<p>
Мальчишка потянулся за флягой, все еще поддерживая меня одной рукой. Медленно потянула перчатки с пальцев, продолжая удерживать его растерянный взгляд. Совсем еще ребенок. Жалко убивать…но и я пока умирать не собираюсь.</p>
<p>
- Бертран! Не прикасаться! – голос дес Орана прозвучал где-то совсем рядом я успела избавиться от перчатки. Этого оказалось достаточно, чтобы впиться парнишке в глаза, выжигая их и заставляя его заорать от дикой боли, а я таки схватила кинжал и вонзила его в бок коню, в ту же секунду выдергивая меч из ножен Бертрана. Раненный жеребец с оглушительным ржанием завалился на бок, утягивая истекающего кровью юношу за собой и заодно закрывая остальным выход из ущелья.</p>
<p>
Оран и другие солдаты бросились ко мне, обнажая мечи. Я была готова принять бой, удерживаясь в седле, сжимая коленями бока своего коня и поднимая меч обеими руками. Слышала голос Орана, который приказывает не причинить мне вред, а у меня все расплывалось в смазанные пятна перед глазами и в голове опять нарастал рев. Может быть я даже успела ранить кого-то из них. Несомненно, успела, потому что до меня доносились стоны и ругань. Казалось весь мир начал кружиться подо мной и вокруг. От отчаянного понимания насколько это не вовремя я застонала, таки падая с седла и роняя меч.</p>
<p>
Я лежала в снегу, придавленная весом дес Орана, который выкручивал мне руки за спину, обжигаясь и бранясь, наматывая на них тряпку и завязывая снова веревкой.</p>
<p>
- Что там?! – крикнул Оран своим, затягивая узел потуже.</p>
<p>
- Трое ранены. Один тяжело. Нужно ехать в Жанар.</p>
<p>
Я усмехнулась и дернулась в руках командора.</p>
<p>
- Пока вы довезете меня до Нахадаса я убью вас всех.</p>
<p>
- Не убьете, моя деса. Больше с вами церемониться не будут.</p>
<p>
Меня снова мутило и утягивало в беспамятство. Я слышала, как вначале Оран не верил, что мне плохо, не давал Моран приблизиться ко мне. Обрывочные фразы сквозь марево.</p>
<p>
- Что с ней? Подхватила хворь в Валлассе?! Отвечай, сука! С тобой вообще никто не будет возиться. Лично глотку перережу.</p>
<p>
- Не знаю, дес, не знаю. Нужно лекарю велиарию показать. Чем быстрее, тем лучше. Если живую в Нахадас не довезете Повелитель наш шкуру с вас спустит.</p>
<p>
- Довезем. До Жанара меньше часа пути. Останемся там на ночлег. Приведи в чувство свою десу да поживей.</p>
<p>
Моран протирала мое лицо водой, била меня по щекам, пока я медленно не открыла глаза.</p>
<p>
- Держитесь, моя деса. Скоро в город приедем. Вам поесть надо и отдохнуть.</p>
<p>
Дальше я продолжала путь в седле Орана. Он вез меня сам. Раненых оставили у ущелья. Решено было вернуться за ними после того, как найдут пристанище в ближайшей деревне. Дурнота начала постепенно отступать, и я наконец-то могла втянуть воздух полной грудью. Если попытаться еще раз, то все может получиться. Нас меньше на несколько человек. Я могу попробовать сбежать уже в городе. Собственное состояние меня не беспокоило. Больше суток не ела. Скорей всего голова кружится от голода и от волнений.</p>
<p>
- Хорошо знаешь местность, Данай. Бывал в этих краях?</p>
<p>
- Родился здесь и вырос, моя деса. Северянин я.</p>
<p>
Усмехнулась тому, что отвечает мне. Привычка. Не имеет права неучтиво с велиарией своей обходиться.</p>
<p>
- Северянин говоришь? Значит вначале на службе у матери моей был?</p>
<p>
- Верно. Десу Анису охранял.</p>
<p>
- А потом перевели к Маагару в разведку?</p>
<p>
- Я не служу вашему брату, деса Одейя. Я в верности отцу вашему присягнул после смерти велиары, которой был верен долгие годы. Меня послали с разведывательным отрядом на ваши поиски. Дес Маагар отдал мне приказ, когда в Лурд прибыли. Ваш отец его письменно подтвердил.</p>
<p>
Значит все же это правда – Данату удалось и отца убедить. Я могла в этом даже не сомневаться. Од Первый никогда бы не принял обесчещенную дочь обратно в семью. Что ж, как велиар он всецело в своем праве, но как отец… Я закрыла глаза.</p>
<p>
- Что будет с ранеными?</p>
<p>
- Их заберут. Как только мы доедем до Жанара я отдам приказ вернуться за солдатами.</p>
<p>
- Бертран…</p>
<p>
- Бертран мой племянник, моя деса. Он останется в городе. Служить больше не сможет.</p>
<p>
Голос Орна даже не дрогнул, а я смотрела впереди себя на сверкающий снег и на первых путников, едущих нам навстречу в старой телеге.</p>
<p>
- Мне жаль. Возможно лекарь сможет вернуть ему зрение.</p>
<p>
- Он воин и он знал на что шел. Кроме того, он ослушался моего приказа не приближаться к вам.</p>
<p>
Я понимала, что теперь сбежать будет непросто. Дес Оран фанатик. Личная разведка Ода Первого – это самые лучшие воины и он будет тащить меня в Нахадас даже полумертвым.</p>
<p>
- Вы служили моей матери. Расскажите мне о ней. Какой она была? Или тоже боитесь со мной говорить?</p>
<p>
Он напрягся. Я чувствовала это спиной. Но чего ему бояться? Мои руки связаны, сама я ослабла настолько, что даже не смогла взмахнуть мечом. Никуда я уже от него не денусь. Пока. И он, и я об этом знали. Дес Оран не мог меня недооценивать.</p>
<p>
- Мне вас нечего бояться. Не юнец все-таки. В дочери мне годитесь.</p>
<p>
- Тогда говорите, дес Оран…Еще час пути. Расскажите мне о ней.</p>
<p>
- Она была очень мягкой и хрупкой. Вы выше и крупнее ее. Издалека деса Аниса, да упокой Иллин ее чистую душу, казалась совсем девочкой. Особенно рядом с вашим отцом. Она была очень доброй велиарой, очень сердечной. Говорят, пока была жива наша велиара то были времена почти без казней и заговоров, времена приказов о помиловании и подаяний народу. Когда она умерла весь Лассар погрузился в траур. Погребальные венки висели на дверях каждого дома, жители пели песни уныния и молились о ее душе.</p>
<p>
А еще ненавидели меня за то, что унесла ее жизнь своим рождением. Но об этом Оран мне не сказал. Это я уже знала и сама. Велиара родила красноволосую шеану, которая забрала ее кровь и плоть еще в утробе. Так говорили обо мне, когда я была маленькой. Не зря же отец запер меня в Тиане подальше от людских глаз и от молвы.</p>
<p>
- Она умерла сразу после моего рождения?</p>
<p>
- Не сразу, - чуть помешкав ответил Оран, - она прожила еще более суток и даже успела приложить вас к своей груди, дать вам имя и спеть первую колыбельную.</p>
<p>
Мать я видела только на портретах. Она была изображена именно такой, как рассказывал Данай, но мне было все равно. Она могла быть и уродливой горбуньей. Я все равно любила бы память о ней как о чем-то светлом и святом. Мертвые не имеют недостатков – они безгрешны для своих близких уже потому что их никогда не будет рядом. Мы готовы простить им все только поэтому. Мне было нечего прощать моей матери. Я сама молила её о прощении.</p>
<p>
- От чего она умерла? Ты слышал, что говорили лекари? Ты ведь стоял под её покоями.</p>
<p>
- Она истекла кровью, моя деса. Ни лекарь, ни повитухи не смогли ее спасти. Такова была её плата за ваше рождение. Она знала на что идет.</p>
<p>
- О чем ты? Как она могла знать об этом?</p>
<p>
- После рождения Аниса ей запретили иметь детей, и Повелитель больше не входил в её покои, но случилась война и покойная велиария последовала к месту битвы, чтобы быть рядом с вашим отцом. Видит Иллин она любила его, как одержимая. Оттуда она и привезла вас внутри своего тела.</p>