– Девчонка. Куда же вы ее кинули, Силы? – шепнул одними губами Гиз, но я услышала. Впрочем, вступать в спор и доказывать, что я взрослая и умная, не стала. А ну его, пускай чего хочет, то и думает, у нас есть дела поважнее препирательств о моем возрасте по паспорту.
Фаль вот тоже так подумал, потому как обнаружил корзинку съестного. Малыш восторженно затрубил и умильно зачирикал, разрываясь между корзиной и поглаживанием крылышками моих щек:
– Оса, ты мне все принесла?
– Для тебя в трактире «Плаха» Кейр и Лакс полный стол вкуснятины держат, а это я для Кейсара притаранила, вдруг его тут плохо кормили? А на голодный желудок какой разговор? Ты, Фаль, если хочешь, нас не жди, прямо сейчас к парням лети, свою работу на «отлично» сделал, теперь наш черед, – предложила я.
Любопытство и желание набить пузико вступили в душе Фаля в могучее противоборство, первое победило, и сильф решил:
– Нет, я погожу пока, уж больно интересно с тобой. А Лакс и Кейр ведь все не съедят?
– Куда им, малоежкам, против твоего аппетита. Ну раз все решено, я снимаю чары и зову Кугмара, – предупредила друзей.
Начальник тюрьмы в свой кабинет просачивался с повышенной осторожностью, будто всерьез опасался застать тут пару десятков кровожадных призраков, задержавшихся на земле для совершения безжалостной расправы над его выдающимся во всех отношениях телом.
– Духи ушли, – оповестила я «Лучано», и все его тело изошло вздохом неимоверного облегчения. – Теперь ваша очередь держать слово.
– Могу я прежде спросить, магева, зачем вам этот разговор? У вас личные счеты с Кейсаром или приятельство? – осторожно, почти робко спросил этот большой мужчина.
– Ни то ни другое, – ответила я. – Не так давно, по случаю, мы имели с ним беседу о смысле жизни, теперь мне хотелось бы завершить ее, полагаю, в свете нынешней ситуации разговор примет весьма занимательный оборот. К тому же повторюсь, я обещала псу, что он увидит хозяина. Если хотите, я могу вам дать слово, что не собираюсь устраивать Дергу побег из тюрьмы, несмотря на то что он мне глубоко симпатичен.
– Почему? – Кажется, «Паваротти» почти пожалел об отсутствии у меня таковых преступных планов.
– Вы дружите с Кейсаром? – неожиданно догадалась я.
Вместо ответа толстяк скорбно вздохнул и опустил глаза, комкая собственные пальцысосиски, как носовой платок. Ему было мучительно стыдно превратиться в тюремщика собственного друга, в тюремщика и сторожа перед казнью. Неотвратимость приговора и невозможность чтолибо изменить тяжким грузом лежала на пухлых плечах вовсе не мрачного, несмотря на должность, человека.
– Если дружили, поймете. Коль он виновен, заслуживает наказания, а если нет, то побег не выход, а признание несуществующей вины. Тут надо действовать иначе, – твердо заявила я.
– Как? – с возрожденной из пепла надеждой посмотрел на меня Кугмар.
Он не смел даже помыслить о бунте против короля, однако теперь в игру вступила иная сила, превыше данной монарху. Сила мага, обладающего здесь не только способностью творить волшебство, но и правом на суд! Кугмар решительно воспрянул духом. Неразрешимое нравственное противоречие обещало благополучно разрешиться, мужику достаточно было дать мне возможность во всем разобраться, и он с превеликой радостью был готов мне ее предоставить.
– А вот этого ответа вы от меня не услышите, – как можно загадочнее улыбнулась я, потому как понятия не имела, что надумаю выкинуть.
– Наверное, так будет правильно, – почти с радостью (перевесил заботы на чужие плечи!) согласился начальник тюрьмы и сказал: – Я провожу вас к Кейсару, обождите минуту, только возьму ключи.
– Не слишком ли ты откровенна, магева? А если предаст? – осторожно спросил киллер.
– Так надо, Гиз, – коротко ответила я, до странности убежденная в том, что говорю и делаю, и, как ни удивительно, телохранитель смирился с ответом, во всяком случае, больше не спорил.
«Лучано» вскоре объявился с изрядной связкой разномастных ключей на специальном кольце у пояса. Стражам был отдан приказ оставаться на местах, а мы отправились в странствие по бесконечным тюремным коридорам. Если взять за аксиому, что начальник этого мрачного хозяйства не пытался путать следы, то Кейсара Дерга засунули в самую глубокую дыру то ли от большой опаски его выдающихся талантов, то ли от столь же великого уважения.
Мы довольно долго спускались вниз, окна, вернее, их здешний аналог «бойница в стиле модерн» вскоре перестали попадаться вовсе, путь освещали лишь чадящие факелы и пованивающие масляные лампы. Было темновато, я помучилась, помучилась, да взяла и сотворила шарик света. Благо наловчилась регулировать мощность заклятия и могла не опасаться спалить себя и всех присутствующих, вместо того чтобы малость рассеять мрак. На шарик с руной кановнутри тут же перепорхнул Фаль, уселся на него, как на кресло, и интенсивность света резко усилилась. Как если бы вместо лампочки в шестьдесят ватт ввернули двести. «Неплохо!» – одобрила я маленькое проявление магии сильфа, Фаль самодовольно рассмеялся.
Стражники, встречавшиеся нам на пути, никаких дурацких вопросов не задавали, даже коситься с подозрением переставали и начинали благоговейно дрожать, как только узнавали своего начальника с магевой в придачу да слышали нашу содержательную беседу о неупокоенных душах.
Пожалуй, вздумай я и вправду вывести Дерга отсюда, никаких проблем не возникло бы. Но я пришла за другим. На протяжении последнего участка пути Кугмар несколько раз использовал ключи из своей связки. Оказалось, кстати, от этих дверей они только у него самого и были. Посторонним, да даже своим, вход в особо опасную зону, где содержали Кейсара, был закрыт крепконакрепко. Тут даже стражников не было.
– А как же вы его кормите? – удивилась я.
– Повеление его величества Клементария Пятого: узнику только вода. Вода в камере есть, там родник, – отворачиваясь от света шарика, пробормотал Кугмар. – Я ему тюфяк, набитый колосьями, сунул, вот и все, что осмелился.
– Сколько Дерг уже сидит? – спросила, мысленно хваля себя за предусмотрительно захваченную корзину с продуктами.
– Шесть дней, – признался тюремщик и остановился перед массивной, как против Халка деланной дверью. – Пришли.
– Открывай. Подождете меня тут. Ты, Гиз, тоже, не спорь. Куда я из камеры денусь? Тут даже окон нет, чтобы выброситься, – фыркнула я.
Заскрипел тяжелый засов, выходящий из пазов, потом второй и третий. Да, Дерг был важным узником. Они бы его еще шваброй для пущей надежности приперли. Ну вот начальник тюрьмы справился с замками и навалился, распахивая тяжеленную створку. Первым внутрь черной стрелой, едва не сбив меня с ног, ринулся пес, едва успела удалить оборачивающую его руну невидимости, чтобы не напугал хозяина. Только после стремительной животины смогла войти я. Дверь закрылась.
Огромный черный пес изо всех сил метелил хвостом пол, взвизгивал с щенячьим восторгом и скакал вокруг сидящего на тюфяке человека. Одной рукой худощавый мужчина прикрывал глаза от яркого света магического шарика, второй проворно прятал в угол матраса, брошенного на узкий каменный топчан, колоски. Значит, догадался поворошить лежак, молодец. Заныкав еду, Дерг обеими руками обхватил пса и прижал к себе, укрыл голову в его короткой жесткой шерсти.
– Фаль, пересядь ко мне на плечо, свет очень яркий, Дергу с отвычки глаза режет, – тихо попросила я, и сильф послушно перепорхнул на место. Стало потемнее, я подошла поближе к Кейсару Дергу, вцепившемуся в своего единственного верного друга и напарника, и сказала:
– Привет, вот оказалась в Ланце проездом и решила заскочить тебя проведать.
– Магева? – неуверенно осведомился хриплый, застуженный в камере или севший после нескольких дней молчания голос.
– Точно, угадал, – согласилась, нахально усаживаясь на жесткий тюфяк и водружая рядом корзину. Под тихий плеск сочащейся в углу водицы начала беседу: – Ну как ты в целом?
– Как видишь, ты была права, не ту дорогу для себя избрал, почтенная магева, – кривовато усмехнулся Дерг.
Костистое лицо его с нашей последней встречи еще более осунулось, клювом заострился нос, лезвиями стали скулы, украшенные парой начинающих выцветать синяков, скорбные складки залегли у рта, пообтрепался камзол, только глаза горели все так же ярко, карие, насмешливоострые, проницательные глаза сыскаря. Король мог обвинить его во всех смертных грехах мира, бросить в тюрьму, приговорить к казни, но сломать тот внутренний стержень, который делал Кейсара Дерга Кейсаром Дергом, даже монарху оказалось не под силу. Я обрадовалась: не зря так рвалась повидать мужика.
– Как тебе удалось проникнуть сюда и привести его? Колдовство или подкуп? – озадаченно спросил сыщик.
– Что ж вы все на магию списать готовы! Собачку по дороге встретила, с собой взяла. Потом меня позвали здешних призраков погонять, а в качестве платы я с тобой свидания попросила, – коротко объяснила, делая видимой корзинку с продуктовым запасом. – Да, кстати, я тут чуток жратвы прихватила, подумалось, закусить не откажешься.
– Не откажусь, – согласился Кейсар и спокойно поднял полотенце, прикрывающее содержимое корзины. Только едва заметная дрожь руки показала, чего стоило ему это спокойствие после почти недельной диеты на колосках и водице. Фаль уважительно встрепетнул крылышками и не попробовал урвать ни кусочка. Пес сел рядом с хозяином, привалился к его ногам и умиротворенно затих. Он был счастлив.
– Пока будешь кушать, собачку не корми, а то она заворот кишок получит, полную миску час назад схарчила. Расскажи, как ты дошел до жизни такой? Чего совершить умудрился. Чтобы за пару десятков дней из грозы преступников приговоренным заделаться, немалый талант нужен, – попросила Дерга, обождав, пока он промочит горло.
– Какой уж тут талант, – размеренно обгладывая ножку птицы и запивая ее элем прямо из кувшинчика, хмыкнул Кейсар. – Как вернулся без Щегла, так Клементарий словно с цепи сорвался, ничего слушать не захотел, ни меня, ни магеву Ульрину, ни принца Альвина. Сначала всего имущества и должностей лишил, а потом и вовсе сюда отправил.
– А что ж раньше из королевства не дернул, мучеником стать захотелось? – полюбопытствовала я.
– Сперва надеялся, одумается толстяк, поймет, нужен я ему, Ланцу нужен. Раньше он самолюбию над рассудком верх брать не давал. Думал, сообразит, что охота за Щеглом из него посмешище для всего королевства сделала. Когда вызвал меня к себе, с надеждой шел, а вышло иначе: опоили меня, скрутили, сюда бросили, а завтра – так и вовсе казнят. Вот и выходит, права ты была, магева, не той дорогой я шел, не тому служил, хоть всегда иначе считал. А теперь уж поздно на другую ступать.
– Ну «Пока живу – надеюсь!» – пожала я плечами. – Не спеши себя хоронить, Кейсар. Скажи лучше, жить хочешь?
– Хочу, магева, – жадно кивнул Дерг и задумчиво спросил: – А что, неужто ты не с последней трапезой к приговоренному пришла? Бежать предлагаешь?
– Фи! Ну что вы все заладили с Кугмаром, точно попугаи: побег, побег. Это неправильный ход! Если ты сбежишь, пострадают невиновные люди, да вдобавок докажешь старому козлу Клементарию, что он прав, все вокруг предатели, а он непорочный и в белом, – убежденно возмутилась я. – Пролетариат, ну народ то есть, веры в справедливость лишишь.
– Да уж, народто небось дня три питьгулять будет, мою смерть празднуя. Не слишкомто меня любят в Ланце, магева, – цинично отметил Дерг, а вот с другими доводами спорить не стал.
– А тебе сладким для всех быть и не положено было, – сердито съязвила я. – Только хоть отвары лекарственные редко на вкус приятны, а без них копыта откинуть недолго. Чуют это люди, Кейсар. Так что радости особой по поводу твоей скорой кончины на улицах не видно.
– Тогда что же ты предлагаешь, магева? – удивился Кейсар, на мгновение застыв с пирожком в руке.
– Ты жуй, жуй! Увидишь! – торжественно пообещала я. – И не думай о смерти, не позволю я тебя казнить! Сейчас защиту магическую во избежание непредвиденных ситуаций наложу, а завтра мы такое представление закатим для плахи с оркестром! Весь Ланц в целом и Клементарий персонально его надолго запомнят, слово даю!
– Как в Мидане и Патере? – Насмешливый интерес в голосе Дерга окончательно прогнал обреченность и мрачный настрой.
– Всето ты, сыскарь, знаешь, череп не жмет? – беззастенчиво дернув подходящую фразу из любимого фильма, ухмыльнулась я довольно и легонько ткнула мужчину пальцем в отощавшую грудь. А чего бы не радоваться? Стыдиться совершенного в этих двух городах я не собиралась и ни о чем не жалела.
– Не жмет, магева, – почти весело рассмеялся Кейсар. – Только я ж теперь глаз не сомкну, все гадать буду, чего ты задумала.
– Пусть это будет сюрпризом! – подмигнула сыщику.
Потратив на ворожбу и коекакие объяснения сыскарю еще десяток минут, вышла из камеры в сопровождении пса, который, как успела выяснить напоследок, носил говорящую кличку Цап.
– Я закончила. Спасибо за предоставленную возможность пообщаться с узником, – поблагодарила Кугмара, запирающего дверь, и, пока он от беспокойства собственный носовой платок не сжевал, пригласила: – Приходи завтра на площадь, не пожалеешь!
Гиз только языком недовольно цокнул, наверное, чтото нехорошее обо мне и о завтрашнем мероприятии подумал. Зато начальник тюрьмы духом заметно воспрянул, даже приосанился, став почти импозантным. А пока Кугмар с засовами возился (запереть их оказалось потруднее, чем отпереть), быстренько накорябала на стенке несмываемым маркером четыре руны: три переплетенные между собой ансуз, тейваз, йери заключительную – ингус. Я взывала к воздуху, замыкая его движение в бесконечный цикл. Темносиняя краска вспыхнула светлоголубым, серым, золотистым и охристым. Повеяло теплым ветерком. Задуманная мною система вентиляции включилась в работу.
– Ну вот, теперь в этом заведении никто не задохнется, если, конечно, подушкой не душить, и не замерзнет вусмерть, – удовлетворенно констатировала я, пряча маркер в сумочку.
С заклинанием очень удачно получилось: кроме планируемого ветерка я еще и обогрев включила, думаю, мое подспудное желание не зябнуть помогло. Об этом маленьком внеплановом изменении сообщать не собиралась, не хотелось выслушивать очередную порцию ехидных нотаций от подрядившегося в наставники Гиза.
– Так ведь за это плату не оговаривали, – забеспокоился «Паваротти».
– Я разве денег требую? – фыркнула тихо. – Не волнуйся, для себя колдовала.
– Оса, он должен оплатить магическую услугу, таков закон, – напомнил киллер, наверное более меня осведомленный Тэдра Номус о здешних правилах.
– Ну ладноладно, вот мое условие: в свободное от службы время попробуй научиться петь, если будет охота, – торжественно велела я и первая направилась по коридору, Фаль заливисто захихикал.
– Петь? Мне петь? – озадаченно бормотал идущий сзади Кугмар пару минут, пока не решил: – А что, попробую, коль воля твоя такова!
Бдящий за спокойствием лично проводил нас до самого выхода, громогласно, дабы слышал каждый, поблагодарил за изгнание зловредных призраков и за воздушное заклятие. Опять же напоказ стражникам хитрый толстяк умудрилсятаки вручить мне, а точнее, Гизу, чтобы я, чего доброго, не ответила отказом, горсть серебра, практически ополовинив упитанный поясной кошель. Телохранитель молча убрал деньги, одарил меня насмешливой улыбкой и пошел рядом, провожая в трактир. Почетно трястись в каретепарилке я отказалась наотрез. Эшафот плотники уже успели закончить и теперь сооружали чтото типа подиума и помостов для зрителей грядущего представления.
– Ты так не любишь принимать деньги за работу, – задумчиво заметил Гиз, полуспрашивая, полуконстатируя.
– Оса истинная магева! – гордо встрял Фаль, будто воспитал меня лично в своем коллективе. А ведь и впрямь воспитал!
– Какая же это работа, когда от всей души развлекаюсь, неприлично за удовольствие плату брать, это мне бы следовало приплачивать, – ответила точно так, как чувствовала. – Тем более что сейчас у нас монет и побрякушек, которые в любой момент в звонкую денежку превратить можно, больше чем достаточно. Мало будет, еще заработаем. Не боись, убивец, вам с Кейром на жалованье и Фалю на сласти всегда хватит. Кстати, дружок, ты не мучайся, лети кушать, скажешь друзьям, что мы уже возвращаемся.