— Хорошо. Но я все равно хочу жить с вами. Я так больше не могу, милэрд. Я устала от одиночества. Я хочу быть вашей полностью.
— Нет, милая, — мягко сказал Алекс. — Ты хочешь меня сделать своим. Это совершенно другое. Помнишь, о чем мы договаривались? Я обещал, что ты не будешь ни в чем нуждаться, и тебе это понравилось. Но никакой ревности, никаких попыток завладеть моей жизнью.
— И никакой близости…
— Никакой лишней близости, — так же мягко поправил Алекс. — Флория, пойми, я не буду сопровождать тебя на светские вечеринки и показы мод по два-три раза в неделю. Мне это не нужно. Мне и бесконечные разговоры о нарядах не интересны, я просто стараюсь проявлять внимание, слушая тебя. Да, мы очень разные люди, но я с самого начала предупреждал тебя об этом. И просил, чтобы ты не надеялась на многое.
— А многое — это что? Две-три встречи в месяц? Иногда поужинать в клубе? И то Анри всегда рядом. Нет, погодите! Милэрд, пусть я ревную, но что в ней такого, чего я лишена?!
Она рывком подняла голову, глянув в лицо Алексу, снова нервно облизала губы и продолжила:
— Выслушайте, прошу! Да, я обещала, что не буду ревновать. Но в чем ее секрет? Она красивее? Она сирена? Она не говорит о нарядах? Но о чем еще я могу говорить, я же не стряпчий!
— Она тоже, — тихо сказал Алекс, уже изнывая от душевной усталости. — Но она хозяйка клуба, танцмейстер и одна из мастеров-распорядителей. Так что нам всегда есть, о чем поговорить. Вести дела такого заведения — очень непросто, Флория.
— Ах, да… она хозяйка, — с отчетливым презрением протянула Незабудка, запрокидывая красивое, словно точеное из слоновой кости личико. — Я и забыла. Это она танцами из шлюх перескочила в состоятельные дамы? Где бы научиться таким танцам?
— Не смей, — тихо и очень ровно сказал Алекс. — Никогда. Больше. Не смей. Флория, я не шучу. День, когда ты снова повторишь оскорбление в адрес Анриетты Ресколь, будет последним днем наших отношений. И сегодня я тебя за это даже наказывать не буду. Пошла вон.
— Ваша светлость!
— Пошла вон, я сказал, — устало повторил Алекс. — Мне повторить третий раз?
— Ваша светлость! Не нужно! Простите!
Как он упустил миг, в который все полетело к Темному Ллиру, Алекс и сам не успел понять. Но только что презрительно кривящая губки Флория прильнула к его коленям, цепляясь за них, рыдая в голос, умоляя забыть, а она больше никогда-никогда-никогда…
И вроде бы ничего неправильного в этом не было, Флорию давно следовало осадить в ее неприязни к Анри, но вышло все грубо и мерзко.
Обняв Незабудку, он прижал ее к себе, едва не силой заставив сесть рядом, уткнулся губами в светлую макушку, говоря:
— Ну все, девочка моя, не бойся. Поплачь, если хочешь. Не собираюсь я тебя бросать. Слово какое глупое…
— В самом деле? — прошептала Незабудка, даже из истерики ухитряясь извлекать пользу, как ей сейчас казалось. — Обещаете?
— Флория, ты от меня расписку в вечной любви требуешь? Или брачный договор?
Алекс ослабил объятия, и Незабудка, мгновенно почувствовав, что позволила себе лишнее, замотала головой.
— Нет, простите! Я все поняла. Я глупая, правда?
— Немножко, — улыбнулся Алекс, поднимая ее подбородок и нежно касаясь губ девушки своими. — Не ревнуй меня, это неразумно. Я подумаю, как нам встречаться чаще.
— Благодарю, — прошептала Незабудка.
Краска на ее ресницах потекла, запятнав безупречное личико некрасивыми темными потеками, и Алекс достал платок.
— Благодарю, — повторила Флория, садясь рядом и ожесточенно вытирая лицо. — Я на баньши похожа, да?
— Зато на молодую и прелестную баньши, — серьезно повторил Алекс, стараясь не рассмеяться.
— Да уж, молодую…
Незабудка зябко передернула плечами, покосилась на Алекса, с тоской глянула на испорченный платок.
— Ваша светлость, мне уже… двадцать семь. А рядом столько юных красоток!
— Это совсем другой разговор, — Алекс отобрал грязный платок и бросил его под стол. — И я рад, что ты на него решилась. Флория, милая, почему бы тебе не открыть собственное дело? Швейную мастерскую, например. У тебя прекрасный вкус, ты будешь иметь успех. И скучать перестанешь. Деньгами я помогу, зато мастерская обеспечит твое будущее.
— Как помогли Анри? — с тихой утомленной злостью огрызнулась Незабудка, запрокидывая голову назад и сцепляя тонкие пальчики перед собой.
— Пусть как Анри. И раз уж тебе так нравится сравнение с тье Ресколь, она — заметь! — работает до изнеможения. Разве что вечером на час-два выходит в зал, и то не развлекаться, а присмотреть за делом. Флория, молодость проходит. Ты очаровательна, но нужно подумать о будущем, понимаешь?
— Еще как понимаю, — недобро усмехнулась Незабудка. — А потом вы от меня избавитесь, как от старой рубашки, поменяв на кого-то моложе и смазливее. И я буду сидеть в собственной мастерской, вспоминая счастливые времена и ожидая, когда соизволите заглянуть от скуки. Вы же так поступили с Анриеттой? А теперь она вам обязана, так что как собачка — из рук ест и хвостиком виляет. И совесть у вас будет чиста, вы ведь обеспечили мое будущее.
Она вскочила с дивана к двери, дернула ручку, беспомощно огляделась на Алекса.
— Выпустите! Откройте!
— Прекрати, сейчас выпущу, — равнодушно от усталости отозвался Алекс. — Придешь в себя — позвони.
Достав ключ, он подошел и открыл замок. Флория вылетела в коридор, изо всех сил хлопнув дверью, но ту делали на совесть, проложив каучуком, чтобы не беспокоить других посетителей шумом.
Алекс снова бездумно глянул на фониль. Девять часов. Стоило бы поехать домой, но придется приезжать завтра, потому что без разговора с Анриеттой не обойтись. Какой бесконечный день…
* * *
На этот раз Анри оказалась у себя. Она сидела за столом, закопавшись в бумаги так, что на вошедшего Алекса только глянула отрешенно и снова опустила взгляд к документам. Но сразу же их отложила и посмотрела на него уже внимательнее.
— Алекс? Что-то случилось?
— Ничего особенного, — махнул он рукой, почти падая в свободное кресло. — Не хочешь выпить со мной?
Она поднялась из-за стола, потирая виски, подошла к бару. Сказала, не оборачиваясь:
— Выглядишь так, словно на тебе боуги катались. Коньяк или бренди?
— Коньяк.
Приняв бокал, Алекс с упоением вдохнул густой аромат, благодарно кивнул. Анри присела на подлокотник своего кресла, отсалютовала бокалом. Отпив, поморщилась:
— Что-то нет настроения, — сказала рассеянно. — Ты пей, я просто посижу, отдохну. Кстати, тебя искала Флория.
— Уже нашла, — Алекс невольно скривился.
— Устроила сцену? — понимающе уточнила Анри. — Из-за чего на этот раз?
— Из-за тебя, — не удержался Алекс.
— Глупышка, — вздохнула Анри. — Это из-за скуки. Ты стал реже бывать в клубе, Алекс. Хотя, может быть, вы еще где-то встречаетесь?
— Не встречаемся.
Алекс снова выпил, чувствуя, как растворяется напряжение. Прикрыл глаза, смакуя послевкусие. Высокий торшер бросал яркий круг света только на стол Анриетты, а здесь, у стены, царил шоколадный полумрак, настоящее блаженство для утомленных глаз.
— Порезать лимон? Или поужинаешь?
Алекс молча покачал головой. Долгий сложный день вдруг неподъемно навалился на плечи, словно он, как в юности, разгрузил целую вагонетку угля.
— Алекс, — донесся, будто издалека, голос Анри. — Ты бы прилег. Хочешь, я тебе массаж сделаю?
— Ты святая, — улыбнулся он и с трудом потянулся вперед, ставя опустевший бокал на стол. — Я тебя обожаю.
— Всего лишь за коньяк и массаж? — насмешливо фыркнула Анриетта, вставая у него за спиной. — Немного же тебе нужно для обожания. Откинь голову и расслабься. И сюртук сними!
Пальцы Анри были сильными и умелыми. Алекс едва не застонал от удовольствия, когда горячие ладони прошлись по его плечам, сначала поглаживая, потом легонько разминая мышцы, потом все крепче и крепче. Послушно откинув голову на грудь Анри, он прикрыл глаза, наслаждаясь и разливающимся по телу теплом, и просто тем, что рядом человек, который принимает его таким, какой он есть.
— Плечи — ужасны, — сообщила Анри, принимаясь за шею. — Ты себя загоняешь, как рабочую лошадь. Сегодня я немного разомну, а потом непременно пройди курс настоящего массажа.
— Ты восхитительна, — благодарно отозвался он. — Анри, где ты этому-то научилась?
— В балетной школе, разумеется. Ты представляешь, как болит и устает тело после занятий? Это только из зала кажется, что танцовщицы порхают по сцене, как мотыльки. А девочки плакали от судорог, когда растирали друг другу спину и икры. И все равно снова шли к станку…
— Жалеешь? — негромко спросил Алекс, вслушиваясь в спокойный голос.
— Какой в этом смысл? — судя по легкому движению рук, Анриетта пожала плечами. — Из меня бы все равно не вышло балерины. Я не хотела искать покровителя, а без этого не получишь даже роль цветочка в третьем ряду. Я же хотела служить искусству, надеялась остаться чистой. Даже когда понадобились деньги, нашла клуб, в котором меня обещали не трогать. Только танцы…
— Анри, — еще тише сказал Алекс. — Прости. Я не хотел тебе напоминать.
— Ничего, — ему ласково взъерошили волосы. — Все перегорело и стало пеплом, поверь. Ну какая из меня балерина? Да и возраст. Мне уже двадцать семь. Все равно скоро пришлось бы уходить из театра и искать новое занятие. Нет, тебе определенно нужен хороший массажист. Ты останешься сегодня?
В голосе Анри не было ничего, кроме простого любопытства. Или она очень уж хорошо научилась скрывать все остальное. Алекс подумал. Да, он приехал, чтобы показать камерографии, но чего скрывать — хотелось просто остаться. Выпить еще немного коньяка, остановившись на блаженной грани расслабления, но еще не опьянения. Вернуть Анри массаж, выгладив гибкое смуглое тело так, чтоб услышать прерывистые вздохи. А потом и чем-нибудь другим побаловать. Но сначала — дело.
— Я подумаю, — сказал он.
Анриетта отошла к столу и вернулась с какой-то баночкой. Окончательно стянула с Алекса рубашку и щедро мазнула по уже разогретым плечам прохладным скользким кремом.
— Все-таки тебя надо было уложить, — сообщила, широкими движениями втирая крем в кожу. — Алекс, а почему бы нам не открыть при клубе небольшой массажный салон? В левом крыле здания даже вход отдельный сделать можно.
— С интимными услугами?
— Ни в коем случае. С ними, конечно, выгоднее, но «Бархат» превратится в обычный бордель, а этого я не хочу. Нет, обычный массаж, но с экзотическим оттенком. Сейчас очень модно все восточное. Чайна, Халифат…
Анри на мгновение остановилась, выдавила еще крема и снова вернулась к шее Алекса, теперь проходясь пальцами вдоль позвоночника.
— Ты ведь сам меня учил, — сказала она негромко, — что дело — как пожар, либо разгорается, либо тухнет. Между прочим, я приготовила тебе ведомости. За последние годы у нас отличная прибыль, но постоянная, совсем не растет. А массажный салон — это всплеск интереса клиентов. Я знаю, где нанять настоящих мастериц из Чайны. Кое-кто даже в «ивовом домике» работал, как у них бордели называются. И еще… У нас столько всего заказывается для клуба в розницу! Масла, крема, духи, ароматные салфетки… Для салона потребуется еще больше. Почему бы не закупать все это оптом и не открыть маленький магазин? Места флакончики и баночки много не занимают, можно для начала приспособить несколько пустых комнат под склад. Только торговать не здесь, а с доставкой, по каталогу. Магазин окупит себя и сократит расходы на клуб.
— По каталогу? — заинтересовался Алекс. — Как крупные магазины? Полагаешь, это окупится? Я всегда думал, что женщинам нужно понюхать, помазать…
— Есть женщины, которые очень редко выходят из дома. Как моя матушка, например. Она терпеть не может магазины, но в собственной гостиной с радостью полистала бы каталог и еще подруг позвала. А несколько женщин, которые не хотят показаться одна беднее другой, могут заказать очень много товара. Я вот сама покупаю писчебумажные принадлежности по каталогу, чтобы не тратить время. И косметику заказывала бы. Правда, все это действительно сложно. Придется нанимать специалистов по созданию таких каталогов, заказывать печать в типографии, закупать товар. Значит, нужны еще служащие — одна я со всем этим не справлюсь. А для салона, если решимся, нужно оформлять лицензию, обустраивать помещение, нанимать массажистов…
— Кажется, ты долго об этом думала.
— Очень долго, — призналась Анри и вдруг лукаво рассмеялась: — Алекс, ты заметил, как я сейчас похожа на обычную фаворитку? Поймала тебя, уставшего, подло расслабляю коньяком, улещиваю массажем и клянчу денег на очередную побрякушку. Скажешь, не похоже? А если всерьез… Клуб ведь твой, как решишь — так и будет. Если тебе все нравится в нынешнем положении вещей…
Вместо ответа Алекс положил ладонь на пальцы, гладящие ему плечи, чуть повернул голову и ткнулся губами в пахнущее кремом нежное запястье. Помолчал, замерев так, потом заговорил негромко, чувствуя, как тоже застывшая Анриетта ловит каждое слово:
— Знаешь, ты великолепная женщина. Просто восхитительная. Мне невероятно повезло встретить тебя. Хочешь расширять дело — будем его расширять.
— Так я начну считать бюджет?