— Конечно же.
Сариана с подозрением взглянула на собеседника.
— Это сарказм?
— Вовсе нет, — Гриф сглотнул, чтобы прочистить горло. — Я так понимаю, этот совершенно восхитительный человек попал в академию?
— Да.
— А когда вы — нет, то его семья стала разыскивать подходящую невесту где-то в другом месте?
— Все так, — признала она с вздохом. — Мне было так стыдно после моего провала. Я едва могла смотреть в лицо своей семье.
— А почему вы провалили поступление?
Сариана поджала губы.
— Совет академии заявил, что результаты моего теста изобличили слишком большую склонность к экспериментированию и нововведениям, и в недостаточной мере — базирование на фундаментальных знаниях. Лучшее, на что я могла надеяться с такой оценкой, — это назначение на незначительную должность в отцовском бизнесе и, в конечном счете, жалкий брак с еще с каким-нибудь неудачником. Не особо вдохновляющее будущее. Я должна была уехать. Чтобы самоутвердиться.
— Итак, вы прибыли в Серендипити. Как вы будете самоутверждаться, Сариана?
— Я надеюсь доказать свои способности, завоевав себе репутацию бизнес-менеджера, который сумел избавить такой клан как Авилины от реальных финансовых проблем, — Сариана взглянула на него со стыдливой решительностью. — Я собираюсь вернуться в академию и просить позволения пересдать вступительные экзамены.
— А позволят?
— Это весьма необычно, но при особых обстоятельствах члены академии разрешат. Моя цель — наглядно продемонстрировать мои способности в Серендипити и использовать это, чтобы убедить академиков дать мне еще один шанс. Понимаете, я весьма близка к тому, чтобы рассчитаться с долгами Авилинов. Через пару месяцев, если все пойдет хорошо, в финансовом отношении они встанут на ноги.
— Если члены академии согласятся дать вам еще один шанс, — медленно произнес Гриф, — вы вернетесь в Рандеву?
Она улыбнулась.
— Можете не сомневаться. Я буду на первом же виндригере, который идет домой. Как же иначе я смогу завершить свое образование и занять положенное мне место в обществе?
Гриф сражался, чтобы взять под контроль ярость разочарования, пронзившую его. Он должен действовать медленно и осторожно.
— Что вы будете делать, если академики не уступят? — поинтересовался он.
Улыбающиеся губы вытянулись в мрачную линию.
— Тогда я застряну в Серендипити. Я очень много об этом думала и решила, что Ишен Раккен прав. Если я не смогу занять свое законное место дома, то мне лучше остаться здесь.
— Этот Раккен, — процедил Гриф, — уже принял такое решение для себя?
Сариана кивнула.
— Он смирился со ссылкой. Он достиг здесь огромного успеха и черпает в этом утешение и удовлетворение. Если я буду вынуждена остаться, то, возможно, выйду за него замуж.
Гриф рефлекторно потянулся и наткнулся на огромный пухоцвет. Его пальцы сомкнулись и сдернули цветок со стебля, в мгновение ока превращая его в сочное месиво. Сариана в шоке смотрела на это.
— Что вы делаете? Это же призовые пухоцвЕты леди Авилин! Она планировала на следующей неделе отправить их на выставку.
Гриф раскрыл ладонь и посмотрел на смятые лепестки.
— Случайности случаются.
— Это не случайность! Вы сделали так специально, — упрекнула его Сариана.
Гриф сунул улику в карман куртки.
— Может быть, леди Авилин не заметит пропажу одного из своих драгоценных цветочков?
— Если заметит, то я обязательно расскажу ей, кто виноват, — пригрозила Сариана.
Гриф тихо засмеялся.
— Маленькая ябеда. Вы бы донесли на меня?
— В мгновение ока.
Он покачал головой, все еще усмехаясь.
— Что? Совсем никакой лояльности к своему бедному, низкооплачиваемому работнику?
— А что мой бедный, низкооплачиваемый работник сделал с тех пор, как приступил к работе? — потребовала она ответа.
Гриф слегка опешил от способа, которым она сменила тему.
— Собственно говоря, я заключил субдоговор с осведомителем. Парня зовут Бринтон. Он один из тех весьма полезных людей, которые знают все задворки Серендипити. И он занимается продажей информации тем, кто готов заплатить за то, чтобы узнать некоторые вещи, происходящие на задних улочках.
— Бесклановый человек? — тут же спросила Сариана, явно шокированная. — Преступник?
— Не каждый обладает преимуществом принадлежности к респектабельному клану, Сариана. Несмотря на четкие планы философов, обществу далеко до идеальной структуры. Здесь на западе правила весьма гибки. Вы это знаете. И я сомневаюсь, что мы такие уж уникальные. Разве у вас в восточных провинциях нет бесклановых людей?
— Ну, есть, но, в самом деле, иметь дело с подобной персоной…
— Не вы имеете с ним дело, а я. И, говоря по правде, Бринтон не так уж плох. Его информация обычно весьма надежна. Если клан-конкурент нанял кого-то, чтобы украсть призморез Авилинов, то весьма высоки шансы, что через один из многих его источников до нас дойдут слухи.
— Мне это не нравится, — настаивала Сариана.
— Вам и не должно нравиться или не нравиться. Дело сделано.
Некоторое время она обдумывала это.
— Когда будут новости от этого Бринтона? — в конце концов, спросила она.
Гриф неприятно улыбнулся.
— Я рад, что у вас достаточно здравого смысла, чтобы принять неизбежное. В душе вы практичная женщина. Это полезная черта характера. А что касается вашего вопроса, то я не знаю, когда. Он занимается делами по-своему и в свое время. Хотя у него и не займет много времени, чтобы узнать, ходят ли какие-либо слухи о резаке.
— Я бы хотела получить известия как можно скорее.
— Я знаю, леди. Но вы должны быть терпеливой, — Гриф помедлил, пока не привлек ее полное внимание. — Если же, конечно, не хотите уволить меня и продолжить расследование самостоятельно?
— Не будьте смешным! Я не знаю, как руководить таким расследованием, и едва ли смогу передать его городской страже.
— Нет, если хотите сохранить тайну, — любезно добавил Гриф.
Сариана на долгое время замолчала. Гриф практически мог слышать, как в ее головке пенятся мысли. Но, заговорив, своим вопросом она его удивила.
— Почему леди Авилин обратилась к вам как к лорду Чассину в то утро у меня в офисе?
— Это мой титул по праву. Я прямой наследник Главной семьи класса защитников. Наш класс, может быть, и незначителен в ваших глазах, поскольку ему нет эквивалента на востоке, но он абсолютно законен здесь, на западе.
Она с любопытством взглянула на него.
— Я не намеревалась вас оскорблять.
— Разве? — время от времени Гриф раздумывал над тем, что его будущая супруга демонстрирует весьма поразительный дар раздражать его.
Сариана приняла нехарактерно раскаивающийся вид. Ее извинение было вежливым и официальным.
— Я сожалею, если оскорбила вас или ваш класс. Пожалуйста, простите меня. Все социальные классы заслуживают уважения и равноправия, как постановили философы, когда создавали их. Я была несколько напряжена. Порой я говорю до того, как подумаю.
— Вы могли бы следить за этим, Сариана, — не смог удержаться от замечания Гриф.
Она нахмурилась.
— Следить за чем?
— За речью до того, как подумаете. Это западная традиция. У нас есть склонность к эмоциональному восприятию вещей, видите ли.
К его удивлению, она восприняла комментарий серьезно.
— Я заметила тенденцию.
— Держу пари, заметили. Вы не смогли бы прожить здесь год и не заметить множество примеров. Мы здесь, на западе, немного несдержанны. А также беспечны, пылки и время от времени поразительно безрассудны.
Сариана неожиданно ухмыльнулась.
— Авилины называют это артистическим темпераментом. Кажется, они считают, что он неизбежен, поскольку большая часть классов на борту «Серендипити» ориентировалась на искусство. А я порой думаю, что причиной этому частично могла послужить окружающая среда. На западе все кажется таким ярко выраженным. Климат, ландшафт, деревья и животные. Нет ничего скучного и блеклого. — Она взглянула на огромные оранжерейные часы и вздрогнула. — Мне лучше вернуться в свою комнату. Очень поздно.
— Я провожу вас.
— Нет, нет, все в полном порядке, — быстро запротестовала она. — Я не хочу вас отвлекать.
— Вы и не отвлекаете. Мои апартаменты в том же самом крыле, что и ваши. Леди Авилин великодушно предоставила их мне этим утром.
— О.
Гриф испытал некоторое удовлетворение от того факта, что она не смогла найти на это возражений. Сариана, как он уже узнал, очень редко теряла дар речи.
В молчании они двинулись по длинной галерее крыла, в котором располагались их комнаты. У двери Сарианы они остановились, и Гриф потянулся, чтобы прикоснуться к скрытому пружинному механизму. Она уже начала оборачиваться, вежливое прощание было готово сорваться с губ, как девушка внезапно остановилась, обратив внимание на что-то внутри комнаты.
— О, нет!
Гриф тут же влетел в комнату, бегло окидывая наметанным взглядом обстановку.
— Что случилось?
— Алоног. Он убежал. — Сариана подбежала, чтобы проверить пустую золотую клетку. Крошечная дверка была распахнута. — Как он смог выбраться наружу? Я должна его найти. Да я не засну, зная, что по моей комнате бегает ящерица!
— Алоноги очень умные, — заметил Гриф. Тревожное напряжение, охватившее его после испуганного возгласа Сарианы, исчезло. Он внимательно оглядывал комнату, пока девушка беспокойно металась вокруг, заглядывая в углы и под кресла.
С потолка на четырех толстых цепях по типичной западной моде свисала богато украшенная кровать. Она висела в полуметре от пола, но пространство под ней было скрыто постельным пологом.
Стены были выкрашены в теплый желтый цвет, тщательно выполненные архитектурные детали подчеркивались белым и позолотой. Высокие арочные окна выходили на сады возле реки. В комнате стоял изящный шкафчик, покрытый черной эмалью и украшенный цветочным мотивом. Пара висячих кресел и письменный столик завершали основную меблировку. Дверь на противоположной стороне комнаты вела туда, где подозревал Гриф, окажется богато украшенная ванная комната. Западники их очень любили. Чем богаче семья, тем более необычны в доме ванные.
— Мы должны его найти, — объявила Сариана, заглядывая в пустую вазу. — Я не смогу уснуть, пока не узнаю, что он вернулся обратно в клетку. Эй, Счастливчик. Где ты, Счастливчик?
— Алоноги безвредны, Сариана. Вы не должны беспокоиться, если мы его не найдем.
— Вам легко говорить, — пробормотала она, начав проверку всех крошечных ящичков письменного стола. — Это не вы должны спать в одной комнате с ящерицей.
— Настоящая опасность угрожает как раз алоногу, — указал Гриф, опускаясь на колено возле кровати и отводя полог в сторону. Утром, спускаясь с постели, вы можете случайно наступить на него.
Сариана застонала и открыла следующий ящик.
— Что за ужасная мысль.
— Ага. Особенно для Счастливчика, — Гриф наклонился, чтобы взглянуть под кровать и заметил в темноте вспышку алых драгоценностей. — А, вот мы где.
Сариана резко закрыла ящик и поспешила через комнату.
— Вы нашли его?
Гриф уселся на корточки.
— Вам будет легче поймать его, чем мне. Я говорил вам утром, им нравятся женщины.
— Вы серьезно? — Сариана выглядела печальной и смирившейся.
— Боюсь, что так, — он помедлил, ожидая, что она предпримет.
— Ну, я могу оставить его там, где он есть. И сойду с ума, думая всю ночь, а не шныряет ли он где-нибудь поблизости. — Она встала на колени и заглянула под кровать.
— Не делайте резких движений. Он все еще дикий. Но испытывает к вам любопытство. Очень медленно протяните руку.
— А что если он меня укусит? — прошипела Сариана. Она опустилась на живот и наполовину проскользнула под кровать. Она исчезла до пояса, предоставив Грифу любоваться видом ее очаровательного задика.
— Не укусит, — Гриф оставался на прежнем месте, наслаждаясь нежными изгибами ее ягодиц и бедер, обтянутых сбившейся в складки ночной рубашкой. — Не беспокойтесь, Сариана. Все, что он хочет, так это свернуться у вас на ладошке и согреть себя теплом вашей кожи.
— Надеюсь, вы знаете, о чем говорите, — извиваясь, она залезла под кровать еще чуть дальше.
В это время Гриф сражался с почти непреодолимым порывом накрыть ладонью пышный изгиб ее бедер.
— Просто поверьте мне, Сариана. Он не желает причинять вам боль. Он хочет, чтобы вы владели им, прикасались и ласкали. Сейчас он просто не вполне понимает, как приблизиться к вам, вот и все. Нужно показать ему, что вы его принимаете.
— Ненавижу прерывать вашу речь, — ее голос прозвучал приглушенно, — но я совершенно не мечтала завести в качестве домашнего питомца ящерицу. Я просто не знала, как сказать об этом Лури.
— Вы не узнаете, что на самом деле чувствуете, пока не приблизите его к себе, — тихо произнес Гриф, все еще изучая нежные холмики, оказавшиеся так близко к его руке. — Не выносите поспешных суждений.
— Это не поспешное суждение. Я никогда не испытывала нежных чувств к ящерицам. И даже не знаю людей, которые бы испытывали.
— Алоног кажется вам сейчас странным и чужим. Вы осторожничаете, потому что он не знаком вам. Точно так же, как и я.
Ее извивающееся тело затихло.
— Я и не думала, что у вас с алоногом столько общего, — в конце концов, произнесла Сариана.
— Мы оба с запада, — с легкой насмешкой заметил Гриф.
— И у вас обоих есть зубы.
Гриф моргнул, не уверенный, как это понимать.
— Сариана…
— А! Держите его! — ее тело быстро метнулось вперед, и мгновением позже она уже выскользнула из-под кровати. Она села, триумфально показав свою добычу. — Вот он. Давайте клетку.
Гриф изучал, как осторожно она держит маленькую красную ящерицу.
— Нет необходимости сажать алонога в клетку. Особенно после того, как он познакомился с вами.
— Но он определенно останется в клетке, — твердо отрезала Сариана. — Я не могу рисковать с чем-то, у кого столько зубов, как у этой твари. — Она поднялась и быстро прошла через комнату, чтобы поместить маленькую ящерку внутрь ее золотого разукрашенного домика. После чего заперла дверцу на защелку. — Вот так. Цел и невредим. Утром я попытаюсь убедить Лури, что его подарок предпочтет весело бегать по берегу реки.
Гриф медленно поднялся, наблюдая, как девушка склоняется над клеткой.
— Не думаю, что утром он решит убежать, Сариана. Я считаю, что связь уже появилась. Счастливчик не захочет покидать вас.
— Чепуха. Любое дикое существо предпочтет свободу.
— Из каждого правила есть исключения.
Сариана ухмыльнулась и обернулась, чтобы поспорить.
— Но не в восточных провинциях. Там, откуда я родом, мы не отклоняемся от правил, не говоря уже о введении исключений.
— Вы не дома, — напомнил Гриф. Он медленно направился вперед, приближаясь к ней, как она приближалась к алоногу. — Тут немного по-другому.
Она не двинулась, но часть ее веселья испарилась. Казалось, она, наконец, поняла, что в комнате происходит намного больше, нежели успешная поимка красной ящерицы. Она вопросительно взглянула ему в лицо, в широко раскрытых глазах отражалась неуверенность.
— Гриф?
— Не бойтесь различий между нами, — он чуть подвинулся, обрадовавшись, что она все еще не пытается увильнуть от его медленного, осторожного сближения. Еще шаг-другой и он сможет прикоснуться к ней. Он хотел этого. Очень сильно желал.
— Я не боюсь вас, Гриф.
Он слабо улыбнулся, обрадованный ее словами.
— Думаю, потребуется немало, чтобы вас напугать. Нервная малышка-трусишка не предприняла бы путешествие в западные провинции, когда дома дела пошли не так, как надо.
Сариана легко покачала головой, ее губы дрогнули в нерешительной улыбке.
— У меня не было выбора.
— У вас был выбор. Вы выбрали самый многообещающий и самый рискованный вариант. С таким темпераментом, как у вас, в Серендипити вы можете чувствовать себя как дома больше, нежели в Рандеву. Вы когда-нибудь думали о таком?
— Нет, — решительно заявила она. — Не думала.
Гриф рискнул. Он поднял руку и коснулся складки ее одеяния там, где оно спало с плеча. Его ладони оставалось только пара сантиметров до нежного выступа ее груди. Он почувствовал, как ее дыхание прервалось, и начал судорожно искать способ, чтобы снова успокоить ее.