- Недопонимание и незнание привели нас на эту террасу и за этот стол. - Ламис придвинула чашку и отпила остывший кофе. - Мне не нужно было отказывать наследному принцу.
- Тебе нужно ценить то, что сделал наследный принц ради тебя, - и, видя недоуменный взгляд девушки, пояснил. - Я женился, а свободу свою я ценю очень и очень высоко, милая.
- Я свою не меньше, милый, - Ламис насмешливо взирала на мужчину. - Мы сквитались.
- Опять дерзишь, девочка. - По лицу Ламис скользнула тень, и принц примирительно добавил. - Я не против, уж слишком скучно было с тобой в последнее время. Покорная, сломленная, безответная.
- Кто сказал, что теперь со мной будет веселей?
- Ты изменилась. - Арман откинулся на спинку кресла и изучающее уставился на Ламис, закинув руки за голову. - Стала прежней, даже красивее. Я опасался, что ты встретишь кого - нибудь, решишься на обман, может быть, даже выйдешь замуж.
- Я не встретила ни одного принца крови, ради которого стоило лгать и мошенничать.
- Эта надежда не покидала меня все то время, что я тебя разыскивал. - И неожиданно предложил. - Хочешь, уедем на побережье, в Темный замок?
- Ты бросил меня, едва мы оттуда вернулись в прошлый раз.
- Этого больше не случиться. Вынужденная разлука внесла определенные коррективы в мое отношение к тебе.
- Ты дашь мне вольную?
- Никогда, Ламис. Это мои гарантии, что ты меня не оставишь.
Девушка смотрела, нервно теребя дрожащей рукой прядь волос у виска.
- Я могла бы пообещать находиться рядом с тобой столько, сколько ты потребуешь. Зачем держать возле себя рабыню? Я останусь с тобой по своему желанию.
- Я предпочитаю собственные гарантии. Смирись.
- А ты, ты бы смирился?
- Я буду хорошим хозяином, Ламис, если ты боишься этого.
- Значит, теперь я могу не ложиться с тобой в постель?
- Не передергивай, или мы вернемся к нашим прежним отношениям. Я приказываю, ты молчишь и подчиняешься. Цени, милая мою доброту и склонность к компромиссам.
Принц встал из - за стола, лениво потянулся, разглядывая городской пейзаж за окном, и повернувшись к лакею у дверей, коротко приказал:
- Отправляемся через час.
4
В Темный замок прибыли поздним вечером, под проливным дождем и шквалистым ветром с моря. Измученная дорогой, Ламис отказалась от ужина и сразу легла отдыхать в жарко натопленной спальне. Девушка проснулась лишь поздним утром, солнце светило по - зимнему тускло, но ни ветра, ни дождя слышно не было. Аромат свежесваренного кофе витал в комнате. Ламис села в кровати и огляделась. Принц, в небрежно наброшенном прямо на голое тело, халате полулежал в кресле, вытянув ноги к огню. Рядом, на низеньком столике стоял кофейник и две чашки. Арман оторвался от созерцания пламени в камине и взглянул на Ламис.
- Я приказал принести кофе сюда. Подумал, ты захочешь выпить чашечку в постели.
Он наполнил чашку и присел на край постели, протягивая девушке горячий напиток.
- Спасибо.
Ламис обхватила чашку ладонями, с наслаждением вдыхая бодрящий аромат кофе.
- Отблагодаришь меня позже, милая, когда примешь порошок.
Девушка, иронично взглянув на принца, поинтересовалась:
- Как можно думать об этом все время?
Арман, вытянувшийся во весь рост поперек кровати, насмешливо заметил:
- Многим женщинам это нравиться, они находят меня обворожительным любовником.
- Ничуть не сомневаюсь, сказать правду наследному принцу, надо быть еще той дурой.
- Сегодня утром ты особенно самокритична, милая.
Его пальцы скользнули вверх, поглаживая узкие ступни девушки и, Ламис отодвинулась в сторону, пытаясь избежать его прикосновений.
- Ваши действия, мой господин, немного отдают пошлостью.
- Что плохого в том, что я хочу приласкать красивую девушку?
- А что хорошего в принуждении к близости против воли этой самой девушки? Где свобода выбора? Хотя о чем это я, разве может презренная рабыня иметь право голоса, если наследный принц империи Дарина желает осчастливить ее своим высоким вниманием? В этой ситуации учитываются только интересы Его Высочества Армана Дарина, а не какого - то стула или коврика у дверей. Вот только я не пойму, если я, равна по положению мебели, то почему бы деспотичному господину ни вступить в связь с собственными портьерами на окнах или с самими окнами? Зачем принуждать кого - то силой, если всегда найдется множество согласных на все прекрасных леди вашего круга?
Принц лежал, подперев голову рукой, и молчал, насмешливо изучая разговорившуюся рабыню. Ламис аккуратно отпила кофе и бросила короткий взгляд на подозрительно спокойного принца.
- Вы знаете, что все газеты империи вдохновенно описывают каждое ваше увлечение великосветскими красавицами? Почитайте, ознакомитесь с образом брутального самца, с легкостью покоряющего неприступные сердца дам высшего света. Меня из всего прочитанного удивляет только одно, к чему вам я после столь блистательных побед над различными титулованными леди? А не стоит ли задуматься, может это всего лишь миф? В вашем возрасте, и с вашей тонкой душевной организацией и деликатными манерами простолюдина, мой господин, вы просто свалитесь в горячке от переутомления, пытаясь осчастливить хотя бы половину из того списка, что я составила, выписывая имена красавиц. Возможно, поэтому вам и пришлось вступить в связь с неопытной провинциалкой, больше того сделать рабыней, исключить любое общество, даже общество слуг, для того чтобы она случайно не проболталась о вашей мужской несостоятельности?
Ламис пригубила кофе и заговорщицки прибавила, глядя в смеющиеся глаза принца:
- Если дело только в страхе потерять репутацию, то я вам обещаю, что буду превозносить ваш опыт и умение каждому кто согласиться выслушать мой панегирик в вашу честь.
Обычно бледное лицо девушки окрасилось легким румянцем. Арман изменил положение, скидывая халат и осторожно придвигаясь к девушке.
- Дать тебе свободу?
Ламис зачарованно глядя на обольстительно - обнаженное тело, провела языком по внезапно пересохшим губам.
- Ты так красив, Арман, к чему тебе я? Я же видела, как на том балу девушки глаз не могли оторвать от тебя. От чего то у тебя, получается, быть соблазнительным, даже когда ты в плохом настроение. И ты так прекрасен, что иногда дух захватывает.
- И иногда я так умен, что могу удержать и привязать к себе самую желанную для меня девушку. - Принц забрал из ее рук чашку, небрежно отшвырнув в сторону, и добавил, заглядывая в подернувшиеся дымкой желания зеленые глаза. - И иногда я добавляю в утренний кофе немного порошка из хрустальной бутылочки.
Он притянул девушку к себе, лаская кончиками пальцев хрупкие плечи, едва касаясь ртом нежных губ. И Ламис не выдержав, выгнулась, притягивая тонкими руками смуглое тело, раскрывая с легким стоном губы навстречу сладостному поцелую. Она снова окуналась в магию волшебного зелья, дарившего ей наслаждение и непостижимое желание прикасаться к теплу смуглой кожи, терять голову от чувственных ласк прекрасного принца.
Арман коснулся губами влажной кожи хрупкого плечика Ламис, бережно сжав талию, придвинул ближе к себе, устраивая удобней в ванной, наполненной ароматной водой. Девушка лениво шевелила пальцами ног, играя в теплой воде с пузырьками мыльной пены. Ее голова лежала на широкой груди принца, его сильные руки выписывали замысловатые узоры на ее животе. Сладостная нега от легких, игривых поцелуев и терпкого, молодого вина разливалась по телу, неся ощущение безоблачного счастья. Принц протянул руку за бокалом, и немного отпив, склонился над юной любовницей, раздвигая припухшие от его поцелуев губы, вливая в ее рот сладкое вино. Ламис послушно проглотила и, выгнувшись, слизнула языком несколько капель с лепных губ принца. Неверное пламя свечей дрожало причудливыми узорами по стенам ванной комнаты и, отражаясь в многочисленных зеркалах, рассыпалось огненными всполохами. За окном опять метался шквалистый ветер, бросая в переплеты окон ледяные капли дождя. Волны с угрожающим ревом бросались на неприступные скалы и, разбившись о камни, покорно уходили прочь, чтобы тут же, вновь, броситься на следующий штурм врезающихся в море скал.
Но здесь, в приглушенном сиянии свеч, царил безмятежный покой и сладостное тепло. Ламис, переплетя свои пальцы с пальцами принца, некоторое время молча любовалась контрастом смуглой кожи принца и своей совсем белой.
- Почему ты отказываешься дать мне вольную?
Принц приглушенно выругался сквозь стиснутые зубы и грубо сжал тонкую ладонь в своей руке, выражая неудовольствие затронутой темой.
- Ты и, правда, думаешь, что между нами что - то измениться после того, как я дам тебе свободу?
- Для меня измениться все, Арман. Я перестану быть вещью, я стану человеком, вольным делать то, что захочу.
Принц снисходительно, как маленькому ребенку, объяснил:
- Моя глупая, наивная Ламис, ты никогда и ничего не сделаешь без моего на то дозволения. Я жуткий собственник, милая, и не привык ни чем и ни с кем делиться.
- Тогда я сбегу снова, и буду сбегать снова и снова, пока ты не потеряешь ко мне интерес и не забудешь меня.
- Давай заключим пари. - Арман чуть прикусил аккуратное ушко и соблазнительно зашептал. - Ты рассказываешь мне, как именно можно сбежать из Темного замка, минуя мою личную охрану, а я соглашусь подумать над твоим бессмысленным предложением. Моя невинная девочка, неужели ты думаешь, что сможешь покинуть этот замок, а тем более дворец в Сталлоре? Отец больше не станет помогать, тебе больше не на что надеяться. Подумай, к чему приведут эти намерения, Ламис. Я же пообещал тебе измениться, я осыплю тебя мехами и драгоценностями.
- Я твоя собственность. Мило делать подарки самому себе.
- Иногда ты становишься невозможной.
- Иногда ты становишься поддонком.
- Кажется, я уже извинялся за то, что принудил тебя к близости.
- Подпиши мне вольную.
- Я этого никогда не сделаю.
Ламис выпрямившись, села, оттолкнув удерживающие ее руки, и обернувшись через плечо, приторно - сладко проговорила:
- Мне остается утопить тебя в ванной или задушить подушкой.
- Предпочитаю быть замученным ласками среди шелковых простыней.
- Вы просто невозможны, наследный принц империи Дарина.
- А вы, Ламис Эстенбук, - принц притянул девушку обратно в свои объятия. - Просто непозволительно дерзки для невинной девочки из глухой провинции.
- Если бы я знала тогда, как именно нужно вести себя с прекрасной мечтой аристократических леди империи то кинулась бы вам на шею прямо в тронном зале.
- При твоей внешности кроткой и покорной куколки, ты обладаешь на редкость вздорным характером.
- Я вовсе не такая!
- Такая, такая, - принц, смеясь, поцеловал ее в макушку. - Огромные зеленые глаза, вздернутый носик и отвратительные манеры.
Девушка шутливо ударила его по руке и, извернувшись, потерлась носом о его грудь.
-Ты выглядишь еще более волосатым, чем обычно.
- Волосы на груди растут не только у меня, милая.
- А на спине только у тебя.
- Женщины находят меня весьма привлекательным.
- Мне абсолютно все равно, как ты выглядишь. Не забыл, - Ламис вытянула заклейменные руки вперед. - Я - твоя собственность. Мне не позволительно иметь собственное мнение.
- Но ты, - принц перебил девушку. - Мне постоянно его высказываешь, второе клеймо тому доказательство. Чем хочешь заняться завтра?
- Можно пройтись по магазинам, встретиться с подругами в кондитерской за углом или лучше нет, - девушка притворно вздохнула, словно задумавшись, и тут же с фальшивой радостью выпалила. - Я ведь не могу иметь желаний, кроме одного, исполнять прихоти моего прекрасного господина. Как еще я могу мечтать провести день, кроме как, одурманив себя зельем, стонать от фальшивого наслаждения. Главное, чтобы тебе было приятно, главное доставить наслаждение своему хозяину.
Арман закрыл ее рот рукой, не давая продолжить, и холодно сказал:
- Я не желаю больше слышать подобных слов, немного нахальства, чтобы позабавиться, допускаю, но на этом и остановимся, Ламис. Хочешь продолжить свое очаровательное хамство?
Принц разжал пальцы, и девушка глухо пообещала:
- Я все равно сбегу от тебя в один прекрасный день.
- Главное смотри, чтобы этот чудесный день не стал днем твоей казни.
- Тогда мне стоит броситься вниз с балкона этого замка.
Арман погладил ее по голове, как маленькую девочку.
- Боюсь тогда, я всерьез возьмусь за твоих родителей. Ты знаешь, что палач может убивать жертву несколько дней? Занимательное зрелище, даже мне порою становиться не по себе.
Ламис судорожно вздохнула, неосознанно прижимаясь к принцу.
- Ты говорил, что мои родители ничего не знают обо мне.
- Ну, вот и случай представиться рассказать о том, во что превратилось их милое дитя.
- Это гнусный шантаж.
- Не ты ли называла меня мерзавцем? И я такой, Ламис, высокородный, властный подлец, полностью лишенный моральных принципов, особенно когда это касается моих собственных интересов. Может быть, ты сочла меня слабым, когда я великодушно помиловал тебя?
- Прости.
- Ты знаешь, мой любимый способ извиняться, милая.
Две недели неистового шторма сменились временным затишьем. Ламис сидела на подоконнике, закутавшись в плед, и пыталась читать книгу, но разыгравшееся во дворе замка представление заставило ее окончательно захлопнуть книгу и прижаться носом к стеклу, пытаясь разглядеть сцену во всех подробностях, не упустив не единой детали. Теперь она поняла, по какой причине принц запретил ей покидать это крыло замка. Дорожная карета, запряженная четверкой великолепных серых лошадей, стояла у крыльца. Принц, стоял, засунув руки в карманы брюк, с откровенно скучающим выражением лица. Его спутница, высокая, почти одного с ним роста, симпатичная брюнетка что - то горячо ему говорила, выразительно жестикулируя руками. На неискушенный взгляд Ламис женщина была великолепна в узком платье и пышном меховом манто. Арман шагнул вниз по ступеням, спускаясь к карете, и женщина порывисто схватила его за рукав камзола, словно пытаясь удержать рядом с собой, потом закрыла лицо руками и заплакала, судя по вздрагивающим плечам. Принц продолжал равнодушно смотреть в сторону и брюнетка, перестав картинно рыдать, опять приблизилась к нему, подобострастно заглядывая ему в лицо. Ее руки обвились вокруг шеи мужчины, и она страстно впилась в его рот. Ламис замерев у окна, невольно ахнула, ее собственной смелости на нечто подобное хватало только под действием зелья. Тем временем, Арман уже видимо порядком, уставший от прощания с великосветской любовницей, разжал ее руки на своей шее и довольно таки грубо затолкал даму в карету, собственноручно закрыв за ней дверь. Принц неторопливо поднялся по ступеням и, не оборачиваясь вслед удаляющейся карете, скрылся за парадными дверями замка.
Ламис взглядом проводила карету, пока та не скрылась на дороге, за холмом. Ей было жаль эту незнакомую женщину, даже в слезах остававшуюся красивой. Ламис так не умела, если она плакала, то ее нос и глаза неизменно краснели, а лицо шло пятнами. Может быть, в высшем свете девушек учат не только светским манерам, но и методом изысканно плакать, глядя на мужчин проникновенным взглядом с поволокой? То, что эта прекрасная незнакомка, несомненно, являлась любовницей принца и была приглашена им в Темный замок, особо не волновало девушку. Из подборки городских газет она знала, что принц, принуждая ее к связи, всегда имел при этом интрижку с какой - нибудь аристократкой. Ламис только не понимала, зачем при такой любвеобильности и склонности к многочисленным романам силой удерживать ее в своей постели. Она совсем не походила на тех женщин, с которыми принц состоял в интимной связи. Слишком молодая, неискушенная и незнатная. Но у Ламис был план, и она надеялась на то, что именно на это ей хватит опыта и везения.
Арман появился через час после отъезда аристократки, в шелковом халате и с все еще влажными после купания волосами.