А еще за то, чтобы подать заявку на поиск опекуна, существует непреложная цена. Именно на это намекал директор в кабинете.
Любой котенок, достигнув возраста двенадцати лет, имеет право подать прошение о том, что хочет в семью. Тогда раз в три месяца он получает шанс отыскать тех, кто согласится его взять, и навсегда покинуть стены приюта. Если же до шестнадцати лет его не забирают или котенок не подавал заявки, то по завершению обязательного образования и годичного обучения он, если очень повезёт, отправлялся работать в другие приюты. Либо его приспосабливали к общественно полезному труду — озеленение города, очистка улиц, вывоз мусора или любая другая черная работа, на которую приличные коты не соглашались.
Многие не желали такой жизни, считая это дорогой прокаженных. Но я не видел ничего плохого в том, чтобы стать воспитателем и присматривать за молодняком. Маленькие котята мне нравились, и это был прекрасный путь — помочь тем, кто действительно нуждается. Я бы хотел стать для кого-то тем, кого не было в моей жизни. И потому никогда не подавал заявку.
Тем же, кто отыскивал опекунов и отправлялся в новый дом, приходилось вначале поднимать хвост перед всем персоналом приюта. Первым был директор, затем присоединялись остальные желающие.
Опекунам говорили, что котенок будет передан им через три дня, что необходимо подготовить бумаги, собрать вещи, попрощаться с друзьями и свыкнуться с мыслью, что будешь жить в клане. На самом же деле бедолагу имели все, кто хотел и как хотел. Некоторым симпатягам доставалось особо сильно.
Я сам видел, во что превращались гладкие загривки и задние проходы, которые малыши старательно прятали за хвостиками, стыдясь позора. Разодранные, расцарапанные, развороченные — от одного вида становилось плохо, не представляю, что чувствовали они.
Естественно, и будущая приемная семья оставалась недовольна, считая, что вид котенка является следствием чересчур распущенной жизни, и поэтому начинала с наказания. Рассказать, в чем было дело, никто не решался. Каждому покидающему приют доходчиво объясняли, что сделают с теми, кто остался.
И все молчали, создавая замкнутый порочный круг.
Нет, скопом нас не насиловали, потому как каждый выпускник проходил медкомиссию перед профессиональным назначением. Приют был обязан сохранять нашу невинность, считая обратное недозволительным поведением. Потому насиловали только тех, кто уходил сам.
Однако существовали и другие методы превратить жизнь в ад. Каждый приютский знал об этом, успев попробовать некоторые из них за долгие годы пребывания в Доме милосердия.
Я не желал для себя такой судьбы!
А вдруг клан старшего достойный, и меня не станут мучить? Ведь бенгал отнесся ко мне по-доброму, спас, и в школу отвез и даже подарок сделал.
Свой дом хотелось каждому, кто бы что ни говорил.
Божественная, что же мне делать?!
========== Глава 5 На распутье ==========
Тагир:
Время шло, а я никак не мог принять решение. С одной стороны, был маленький шанс обрести свободу, пусть и относительную. С другой же… Расставлять лапы перед этими ублюдками отчаянно не хотелось.
Почти каждый день в приюте появлялись визитеры. Нас выстраивали в линейку, директор, приторно улыбаясь гостям, рассказывал что-то про традиции и правила. Те кивали, оглядывая нас со всех сторон, маленьких гладили по ушам, хорошо еще, не ощупывали.
Ко мне не подходили — брезговали.
Десятого мая на доске объявлений появились первые списки. С правой стороны — опекунский, с левой — службы занятости с перечнем разрешенных профессий. Из года в год одно и то же — городская свалка, некрополь, водоканал, прачечные. Если вдруг появляется вакансия грузчика или садовника, сразу начинаются разборки. Вот и сейчас, похоже, есть что-то дефицитное — у доски быстро собиралась толпа.
— Эй, что там? — спросил я у стоящей передо мной Веры, одной из немногих моих приятелей. Та, не оборачиваясь, бросила:
— Подсобник в депо. С перспективой стать учеником.
— Ого!
— Ого. Представляешь, что сейчас начнется? А ты не хочешь поучаствовать?
— Да куда мне, — хмыкнул я. — Меня и близко не подпустят. А ты куда?
Вера вздохнула печально:
— А на меня заявку дали.
— Кто? — Это было неожиданно.
В приют мы поступили практически одновременно, знали друг о друге почти все и поэтому оценивали свои шансы реально. Вера выросла на редкость некрасивой смеской и знала об этом. И вероятность того, что она может кому-то понравиться до такой степени, чтобы предложить покровительство… Проще было отыскаться моим родителям.
— Давай отойдем, — покусывая губы, предложила Вера. Мы ушли в боковой коридор и сели на подоконник. — Помнишь, неделю назад приходили две бурмилы?
Я кивнул.
— Ты только не говори никому, что они меня выбрали. У них сеть гостиниц, и горничные постоянно меняются, потому что постояльцы… ну, ты понимаешь. А на меня же без слез не взглянешь. В общем, они сказали, что устали от текучки, а с моей внешностью рассчитывать не на что, и поэтому я смогу спокойно работать. А если справлюсь, то может, даже повысят до старшей горничной. А главное, нормальные документы сделают. Правда, здорово?
Да, это было бы здорово. Получить гражданский паспорт вместо сиротского удостоверения — заветная мечта всех приютских, ради которой можно пойти на все. Вот только прежде чем получить заветный трофей, подруге придется пережить несколько неприятных дней. Помнит ли она об этом?
— А эти? — вырвалось у меня.
— А что эти? Перетерплю как-нибудь. Мне даже любопытно, встанет ли у кого-нибудь из них на меня? — Вера вдруг развеселилась. — Представь только, я вся из себя такая готовая, скалюсь призывно, а у Мердока не встает!
Мы одновременно рассмеялись.
— Та-а-ак, — раздалось вдруг сбоку. Грас, змей подколодный, как же мы его не услышали. — Веселитесь, голубчики? А кто это вам разрешил на подоконнике сидеть? Забыли, как стульями пользоваться? Ну ничего, сейчас вспомните. Вера, к директору немедленно, а ты, Таги-и-ирчик, — протянул он издевательски, — идешь на первый этаж мыть коридор и туалеты, заодно попрактикуешься. А ну быстро, оба!
Ночью я долго не мог уснуть. Руки дрожали после физической нагрузки, спину ломило. Интересно, как там Вера? Мусалкаф, пусть для подруги все кончится хорошо! Пусть она только выдержит.
Интересно, а я смогу так, как Вера, улыбаться врагам? Хватит ли у меня сил выдержать насилие? И главное, ради чего?
И я вдруг понял, что заявку подавать не буду. Пусть даже Божественная рассердится на меня, пусть бенгал посчитает трусом, не способным держать слово, но должно быть какое-то другое решение. Должен быть выход. И я его найду.
***
«Два.»
***
Ракеш:
День выдался на редкость хлопотный. До обеда я проторчал в налоговой, разбираясь с почему-то не прошедшими платежами, потом два часа ругался с логистом, перепутавшим номенклатуру, потом переоформлял заказ, потом… В общем, когда в восемь вечера позвонил Джош Мердок, напомнив в очередной раз о завтрашнем мероприятии, мне откровенно хотелось кого-нибудь убить.
Директор приюта мне не понравился еще при первой встрече. Было в нем что-то такое, какая-то червоточинка… Ну да ладно, не моя печаль. Главное сейчас — выяснить, почему крысеныш заявку не подтвердил.
Котенок стоял перед нами тяжело дыша, взъерошенный, в забрызганной одежде — похоже, занимался уборкой. Директор презрительно кривил губы.
— Ну конечно, Тагир, даже в такой день не можешь выглядеть прилично. Хоть бы Старшего постыдился.
Малец глянул в мою сторону, по его губам скользнула улыбка — явно узнал, и тут же покорно опустил голову, выдавив:
— Прошу прощения, господин Старший. Я провинился и заслуживаю наказания.
— Господин Мердок, — обратился я к директору, — могу я побеседовать с воспитанником наедине?
Тот, нехотя кивнув, поднялся с места и уже в дверях оглянулся и бросил взгляд на Тагира. Всего одно мгновенье, но я чуть не ахнул — столько злобы, столько ненависти было в его взгляде. Да что же здесь происходит?
— Ты что-то натворил? — спросил я котенка, когда мы остались одни.
— Ага. — Весьма содержательный ответ.
— А почему заявку не подтвердил?
— Забыл.
— Врешь. Может быть, не захотел? Не боишься нарушить обещание? — продолжал нажимать я.
Он резко вскинул голову.
— За свои прегрешения я отвечу перед Божественной сам. И да, я вам соврал. Я сознательно не стал подтверждать заявку, потому что… Я не понимаю, что вам, Старшему, может понадобиться от такого, как я.
— Старшему нужна от тебя помощь, — тихо произнес я.
Его глаза, и без того огромные, казалось, заняли пол-лица, безгубый рот открылся от удивления. Керали, какой же он страшненький! Надо же было такому чучелу уродиться на свет!
— Послушай меня. Я ушел из клана и живу один…
— Почему?
— Не перебивай. Ничего криминального, у меня свое дело, идущее вразрез с семейным бизнесом. Тебе же понравилась моя машина?
— Да, — он вздохнул, — она такая необычная. Я таких раньше не видел.
— Где бы ты их видел, — фыркнул я, — так вот, это и есть мое дело. Я беру стандартную тачку и делаю из нее премиум, причем в единственном экземпляре. Обходится дорого, но стоит еще дороже. Впрочем, речь не об этом. Так как домой я прихожу, в основном, переночевать, то мне нужен помощник, который должен следить за домом, ходить по магазинам и кормить меня нормальной едой.
— Можно слугу нанять. Или кошечку пригласить.
— Ты еще меня учить будешь! И нанимал, и приглашал, только толку никакого. Слуги почему-то бездельники попадаются. А кошечки… нет у меня на них ни времени, ни желания. Ладно, разболтались мы с тобой. Так ты пойдешь ко мне в домработники или нет?
Крысеныш, зажмурившись, решительно тряхнул ушами и выпалил:
— Пойду. Только вы меня сейчас сразу заберите, обычно три дня ждать надо, пока документы готовятся, а я же могу передумать. И директору скажите, что берете меня под полную опеку, а то проверками замучает.
Вот это нахал! А, впрочем, мне нравится. Я и сам такой. Иногда.
— Это все твои условия? — отсмеявшись, спросил я.
— Нет, есть еще одно. Но самое главное. Я не лягу с вами в постель.
Я опешил. Я что-то говорил о постели?
========== Глава 6 Старший ==========
Ракеш:
Признаться, последнее заявление сфинкса ввело меня в легкий ступор.
Всунуть в такого жалкого кота я бы никогда не решился. Нет, у меня бы даже мысли не возникло, да и член бы не встал. Удивило то, что сам котенок, похоже, успел подумать о такой возможности. Подумать и заранее отказаться…
Честно говоря, я не страдал отсутствием внимания со стороны обоих полов. Даже ссылаясь на лень прислуги, которую я нанимал присмотреть за квартирой и кухней, я был не до конца честен с котенком. Нанимаемые отличались не отсутствием желания выполнять свои обязанности, а чрезмерной ретивостью выполнить то, о чем их не просили.
Уже на второй день они, не стесняясь, запрыгивали ко мне в койку.
Квартира блестела, ужин был на высоте, и пока я, довольный и расслабленный, принимал душ, расторопные коты уже потягивались в моей постели и зазывно отставляли хвост, стоило мне появиться в одном полотенце на бедрах. От злости порой я не рассчитывал силы, и жалкий, слегка подранный комок приходилось вывозить, пользуясь услугами все той же фирмы, снабдившей меня очередным «лучшим работником».
Как им в голову только могло прийти, что я — Старший! — суну свой член в куда ни попадя!
После таких выходок раздражение не позволяло держать при себе когти, а злые хрипы то и дело сыпались на команду, с которой мы готовились стартовать в более крупных масштабах, сменив скромных размеров экспериментальный гараж на десяток машин на крупное помещение в три этажа.
Бедные работяги избегали меня, как могли, а я злился пуще прежнего, понимая, что они действительно ни в чем не виноваты. Все дело в обнаглевших отбросах, возомнивших, что я покрою такой мусор!
Был и еще один немаловажный пунктик — я терпеть не мог, когда выбор делали за меня, предпочитая лично выбирать кого покрыть. Инициатива — моя привилегия, и я ложусь только с теми, кого выбираю сам.
С кошками же я действительно не спешил вязаться, в этом я не соврал котенку.
Сейчас мой бизнес шел на взлет. Мне еще предстояло доказать отцу, чего я стою и без сколоченных дедами капиталов, так что связывать себя ненужными обязательствами и еще заводить котят (ужас!) у меня не было никакого желания.
Снять элитных кошку или кота на ночь мой кредитный баланс вполне позволял.
Что ни говори, а избавляться от напряжения подобным образом я любил. Принимая во внимание, что последствий у такого времяпрепровождения не было никаких, не вижу смысла себе отказывать.
Дома удовольствия, сотрудничающие с представителями высших каст, умели вести дело в нужном русле. Все проститутки стерилизованы и происходят не из последних родов. Как они оказывались в борделях, пусть и запредельно дорогих, я не имел ни малейшего понятия и разбираться в этом не собирался. Все, чего я хотел, это видеть красивую мордашку и чувствовать под собой идеально гладкую шерстку на не менее презентабельном теле. Все остальное — ненужная лирика. Меня же привлекала проза жизни.
Единственный вопрос на повестке — что делать с домом. Наступать на одни и те же грабли после пары полученных шишек я не собирался. И вот возможность подвернулась сама собой.
Сфинкс меня слушался беспрекословно, иного я и не ожидал. Судя по скромному, но вкусному обеду проблемы с готовкой он вполне в состоянии решить, а уборка и вовсе не требовала особых навыков, кроме усердия и времени. Идеальный для меня вариант.
К тому же парень отказник, и никаких претензий от кого бы то ни было я не получу. Положенные откупные платить семье тоже не придется. Если бы я решил взять котика из клана попроще, то все равно пришлось бы выплатить определенную сумму, что сейчас представлялось пустой тратой денег. А так я сразу убивал всех зайцев.
Единственным минусом, пожалуй, был тот факт, что парень сфинкс… представляю, как разгневается отец, узнав, кого я взял в собственный клан, пусть и на положении низшего. Все же в клане Бадари никогда не было изгоев.
Все когда-то бывает в первый раз. И больше я не Бадари — привыкнуть к этому непросто, и я иногда все еще по старой памяти именовал себя подобным образом. С того момента, как я хлопнул дверью, я превратился в Ракеша Меру Нарад, взяв имя матери названием клана. Когда-нибудь я возьму себе супругу, и тогда оно станет официальным. Впрочем, это дело будущего. Далекого будущего.