Но это был урок, и я его усвоил — следует быть осторожнее и больше доверять Старшему. В нашем доме мне нечего опасаться. Он даже ударил почти неощутимо и, сам того не зная, заставил проникнуться к нему еще большим доверием.
***
И все же я так и не разобрался, почему наказание мне немного понравилось…
***
«Три.»
***
В восемь тридцать я стоял у дверей общественного центра в толпе таких же бедолаг, сжимая в руках пакет с документами и думая лишь о том, как бы не запнуться о ступени новыми сандалиями. Сандалии и брючный костюм мне вчера подарил Старший. А еще повесил на шею древнюю монетку на серебряной цепочке, сказал — на удачу. Мол, он всегда экзамены с этим кулоном сдавал, вдруг мне тоже поможет.
К моему удивлению, из одноклассников ко мне никто не цеплялся. Смотрели — да. Искоса, настороженно, но близко не подходили. Может, мой новый внешний вид отпугивал, а может, просто не до того было — говорили, что в этом году экзамены будут проходить по каким-то новым правилам и оценки будут считать по-другому. Народ волновался, переговаривался, кто-то лихорадочно листал конспекты. Напряжение нарастало.
Через толпу ко мне пробралась Вера. В новом сарафане, аккуратно причесанная, с кожаным браслетом на левой руке, подруга выглядела потрясающе. На нее оборачивались, кто-то даже присвистнул вслед.
— Видел Мартина? — спросила она, отдышавшись.
— Нет, а что с ним? Опять подрался?
— Если бы. Окольцевался. На прощальной вечеринке пытался к одной кошечке приставать, потащил в туалет, а та заорала не дуром, охрана набежала. В общем, родители решили уладить дело миром. Как у тебя дела? Хорошо выглядишь.
Ответить я не успел — двери открылись.
Четыре здоровенных мейнкуна мигом разгородили проходы, выставив ограждения. В толпе зашушукались. На ступени вышел пятый мейнкун с рупором в руках.
— Внимание, — начал он. — Заходите по одному, подходите к столам, регистрируетесь и проходите по указателям в зал. Кроме документов с собой можно взять бутылку воды. Все остальное — в камеры хранения. Всем все понятно? Вперед!
Мне достался четвертый стол в четвертом ряду. И билет за номером сорок четыре. Кажется, Мусалкаф сегодня добра ко мне, иначе чем объяснить такое совпадение? Что ж, посмотрим.
Я развернул листок с заданиями, взял ручку, подвинул к себе чистый лист бумаги. Аккуратно вывел: Вопрос первый. Награждение и наказание…
***
— …А тетушки подарили мне этот браслет. За проявленное мужество. Таги, да ты не слушаешь?
— Извини, отвлекся, — спохватился я. — Душно здесь. А тот кот, он выжил?
Вера заливисто рассмеялась.
Мы сидели в кафе с самого утра. Информация об оценках задерживалась уже на три часа, кафе было забито нервничающими учениками и их родителями, и кондиционеры уже не справлялись.
— Может, пойдем на воздух? — предложила подруга. Я кивнул. Мы покинули кафе и медленно пошли по дорожке.
— Таги, — Вера наконец не выдержала, — у тебя действительно все хорошо?
— Да, я же тебе рассказывал. Все хорошо, не о чем беспокоиться. — «Стоит ли рассказывать подруге о том дне? Нет. Это только мое.» — Ты лучше скажи, тебя Грас не достает?
— А он же уволился. — Вера остановилась, повернулась ко мне. — На следующий день после того, как тебя забрали. Лиза сказала, твой Старший его так отделал, что смотреть приятно было. А когда он с вещами выходил, ему торжественные проводы устроили, с аплодисментами и дудками. Представляешь?
— А директор? — отсмеявшись, спросил я.
— А директор сделал вид, что он не при чем. Мердок умный кот, несмотря на все свои закидоны. Я тебе не рассказывала про тот день, ну когда… — она замялась.
— Нет. Не говори, если не хочешь.
— А говорить и не о чем. Не было ничего. Я когда к директору в кабинет вошла, там уже Бестер был, и Мизар, ну и сам Мердок. Грас следом за мной, и дверь сразу закрыл…
========== Глава 12 Отступление ==========
***
— Проходи, — бесцветным голосом произнес директор. Вера вышла на середину кабинета, огляделась.
Мердок сидел за своим столом, уткнувшись в бумаги. Грас подпирал входную дверь, крутя в руках толстый карандаш и злорадно скалясь. Воспитатель младших классов Мизар сидел на подоконнике, а Бестер, экспедитор, закрывал собой арку, ведущую в личные комнаты директора. Ну да, все правильно, все по правилам охоты. Только вот она не мышка.
— Подойди, — донеслось от стола. Парба послушно подошла. — Садись.
— Спасибо.
— Надо же, какая вежливая стала, — пропел от двери Грас, — это хорошо, это… — и осекся под взглядом директора. Тот еще секунду смотрел на него, затем перевел взгляд на Веру и протянул ей кипу бумаг.
— Держи. Прочитай и распишись.
— Что это?
— Твои документы. Паспорт, расписка, реквизиты банка. Опека у тебя будет частичная, знаешь, что это значит?
Она кивнула.
Да, она знала. Это значило, что в течении трех лет она остается под надзором приюта, что у нее будет куратор, перед которым она должна будет регулярно отчитываться. А еще она должна будет отдавать приюту половину своей зарплаты и предупреждать о всех изменениях в своей жизни. Да, это тяжело, но не смертельно, она справится.
— Ну и молодец. Давай расписывайся и выбирай себе куратора.
— Что? — А вот этого она не ожидала. Обычно кураторов назначали.
— Куратора, говорю, выбирай. Из имеющихся. Можешь сразу выбрать, можешь по очереди, — Мердок оскалился. — Или ты думала, что я тебя так просто отпущу? Зря. За все надо платить дорогуша, а за хорошее отношение особенно. Так что давай, лапуля, не тяни крысу за хвост.
Грас гаденько рассмеялся. Девушка набрала в грудь воздух…
«Ничего. Так надо. Я сильная. Я выдержу.»
— А давайте, конкурс устроим.
В глазах Мердока проявился интерес.
— Конкурс, говоришь? А как?
— А просто. — Веру вдруг захлестнуло волной веселой злости. — Пусть они в ряд встанут и штаны снимут. У кого хрен до хвоста дотянет, тот и выиграл.
Мердок пристально посмотрел на нее… и расхохотался. Весело, откровенно, во весь голос. Остальные уставились на него с оторопью — смеющийся директор был не менее редким явлением, чем лунные бабочки.
— Надо же, давно я так не веселился, — наконец произнес он. — Хорошая девочка, порадовала старика. Пожалуй, ты заслужила награду. Хочешь знать, в чем смысл нашей встречи?
Вера кивнула.
— Проверить, насколько ты готова к самостоятельной жизни. Сможешь ли ты выдержать ее испытания и не сломаться.
— А остальных вы тоже… испытываете? — Где-то внутри нее злость собиралась в комок.
— Конечно.
— И как?
— Таких, как ты, очень мало. Подавляющее большинство послушно встает на колени и задирает хвост.
— Потому что знает, что вы сделаете с остающимися, — выкрикнула девушка.
— А тебе не все ли равно, что с ними будет? Ты же их вряд ли когда-нибудь увидишь, — устало выдохнул директор. — Запомни, девочка, в этой жизни каждый сам за себя. Ладно, устал я что-то. Расписывайся и пошла вон.
Вера на автомате подошла к столу, расписалась где показали, взяла документы, зачем-то пересчитала. В голове колоколом стучало: «Не может быть! Сволочи! Я же сейчас всем расс…».
Додумать она не успела. Грас схватил ее за лапу, развернул, прижал лицом к двери, прорычал:
— Ну уж нет, дрянь, думаешь, отделаешься так просто? — и швырнул ее на ковер, посередь комнаты. Бумаги веером разлетелись по полу.
От удара на мгновение потемнело в глазах, но девушка быстро собралась, перевернулась на спину, огляделась, оценивая.
Бестер слегка подался вперед, явно чего-то ожидая, Мизар и директор не двинулись с места. Грас стоял рядом с ней, расстегивая ремень и неразборчиво что-то хрипя.
— Я… тебе… хр-р… суч-ш-шка, — разобрала она, прежде чем он спустил штаны.
— Сначала отрасти причиндалы, придурок. — Комок злости перетек в лапы, Вера напряглась…
И, со всего размаха врезав насильнику по гениталиям, перекатилась в угол и застыла в угрожающей позе, готовая к битве со всем миром.
Бестер, взрыкнув, дернулся было с места, но директор его опередил. Неторопливо поднявшись, подошел к скорчившемуся на полу Грасу, и, не глядя наступив носом ботинка на его хвост, повернулся к Вере.
— Ты. Сейчас. Берешь бумаги. И. Выходишь за дверь, — произнес он леденящим душу шепотом. — Ни с кем не разговариваешь, ни на кого не смотришь. Идешь в свою комнату, берешь вещи и уматываешь в свой новый дом. Твоим куратором буду я. Все поняла? — Кивок в ответ. — Пошла.
Она послушно собрала помявшиеся листы и так же послушно пошла на выход.
У самой двери ее правое ухо обожгло чужим дыханием. Мердок стоял за спиной.
— И запомни, — просипел он еле слышно. — Хоть слово кому-то скажешь, я тебя в порошок сотру вместе с твоими опекунами…
***
========== Глава 13 Ненужный ==========
— Вот так все и было. — Подруга не поднимала глаз. — Таги, скажи, что теперь делать. Рассказать страшно, но молчать про такое… Они же столько бед причинили, да если бы раньше знать, я бы…
— Ты бы пошла к Мердоку в полной уверенности, что с тобой ничего не случится, — перебил я. — И неизвестно, на что бы напоролась. Они бы могли… да мало ли что они бы могли.
Вспомнился последний разговор с Мердоком, его слова, его поведение, а еще тот жуткий страх, что заполонил меня тогда до последней клеточки. И непонятно откуда пришла уверенность — о том, что происходит в его кабинете, действительно сейчас рассказывать нельзя. Ведь доказать мы ничего не можем, есть только наше слово против слова директора. Матерый кот с положением, связями и немалыми деньгами — и два безродных котенка. И кому поверят? Правильно, тут и думать нечего.
Значит, надо набраться терпения и потихоньку собирать доказательства? Но как? Может, со Старшим посоветоваться, не конкретно, конечно? Или лучше в храм сходить?
По макушкам деревьев вдруг пробежал порыв ветра, взбил несколько фонтанчиков пыли на асфальте, растрепал прическу Веры, погладил меня по ушам…
Разноцветные нити ароматов касаются меня, не смешиваясь, переплетаются, разлетаются всплесками…
— Таги? Ты чего?
Я встряхнулся, очнувшись.
— Все нормально, задумался, извини. Значит, так. Никому мы пока про это говорить не будем, в том числе и нашим.
— Но…
— А вот рассказывать сказки нам никто не запрещает. Понимаешь? И если ты или я совершенно случайно встретим на улице ту же Лизу…
Вера сверкнула глазами.
— Ага. И прогуляемся вместе, посидим где-нибудь, расспросим, как дела… Ты умница, Таги!
— А то! — Я приосанился.
Из-за кустов донесся чей-то возглас: «Оценки!», тут же подхваченный другими голосами. Мы переглянулись.
— Бежим?
Когда я увидел против своего имени цифру «сорок четыре», то почему-то даже не удивился — четверка, словно заклятая, попадалась мне на каждом экзамене. Об университете или академиях с таким количеством баллов, конечно же, не стоит даже и мечтать, зато в любом приличном колледже примут документы, не задумываясь.
— Я прохожу в экономический! — Вера, набравшая сорок баллов, сияла как медный чайник. — Ох, тетушки обрадуются, они так переживали. А ты?
— Не знаю, куда Старший разрешит.
Мне хотелось в информационный колледж, на библиотечный или социологический факультет. Но Старший лишь хмыкнул недоверчиво, когда я решился озвучить свое желание, и к этой теме мы больше не возвращались. Интересно, что он скажет теперь, увидев мой аттестат.
Мы дошли до автобусной остановки, и до меня вдруг дошло, что сейчас мы с подругой расстанемся по-настоящему, надолго. И увидимся ли когда-нибудь вообще? Похоже, те же мысли одолевали и Веру, потому что она хмурилась все больше. Наконец подошел нужный ей автобус, подруга повернулась ко мне.
— Ну что, давай прощаться?
— Давай. Ты пиши мне, ладно. Адрес помнишь?
— Ага. И ты тоже.
Она поднялась по ступенькам, автобус тронулся с места, скрылся за поворотом…
«Мусалкаф, Божественная, услышь меня!» — взмолился я. — «Храни мою подругу. Пусть у нее все будет хорошо, ну пожалуйста!»
***
По дороге домой я все думал, как же поговорить со Старшим о поступлении в колледж. Всем необходимым условиям я соответствовал — в конце лета мне исполнится восемнадцать, аттестат о среднем образовании теперь имеется, количество баллов я набрал даже выше нужного и вполне могу получить бюджетное место. Но без письменного разрешения Старшего меня никто никуда не примет.
«Скажу, что очень хочу продолжить образование, и пообещаю, что это никак не скажется на домашних делах… пообещаю ему что угодно, лишь бы пустил учиться!
Только со специальностью нужно непременно определиться. А Старший же непременно спросит, кем я хочу стать. И если буду мямлить, как в прошлый раз, он может решить, что у меня нет оформленной идеи и цели, так, одни пустые желания.»
Остановившись у скамейки в парке, недалеко от дома, я почесал затылок.
Информационные технологии — специальность востребована и полезна, умение обращаться с техникой всегда пригодится. Всевозможную информацию, документы и справки можно получить с помощью компьютера… вот только порой переливающаяся разноцветными огоньками коробка кажется мне невыносимо скучным агрегатом, за которым некоторые коты почему-то тратят большую часть своей жизни, забывая о чем-то гораздо более важном. В таком сравнении библиотечный факультет выглядел более привлекательно.
Читать я любил с детства. Просто как-то заглянул в школьную библиотеку — и пропал. Книги, этот бесконечный мир приключений, удивительных идей и мыслей, поглощал почти все мое свободное время.
Больше всего мне нравилось читать исторические хроники.
Казалось невообразимо интересно узнавать о тайнах прошлого, читать о судьбах великих котов, воображать себя ученым… или даже археологом, откапывающим важную для мира древность… Вот только мне нельзя долго находиться на солнце, аллергия покрывает тело красными пятнами, а на открытом пространстве я и вовсе могу обгореть… а ещё от обилия пыли чихаю так, что слезы заливают лицо и нос закладывает.
Но библиотеки ведь бывают и электронными, поэтому все-таки получается… информатика? Или история? А может, педагогический? Хотя нет…
На улице понемногу темнело и я заторопился домой.
Ох, что же выбрать и как объяснить этот выбор Ракешу, если в голове все вьется безнадежно спутанным клубком. Знать бы раньше о том, что у меня будет семья и появится возможность учиться, думал бы усерднее, но моя новая жизнь свалилась как кирпич на голову. Все происходит так быстро и так неожиданно…
Отчего-то на ум пришло то, до сих пор смущающее событие с ремнем…
«Пора прекращать об этом думать», — помотал я головой у входа в подъезд, стараясь разогнать настырный беспорядок.
Что сказать Старшему я так и не решил, но на улице давно наступил вечер и Ракеш, должно быть, волнуется. Поворачивая ключ в двери, я вытащил коммуникатор, выданный мне Старшим — мельком взглянуть, нет ли пропущенных вызовов.