– Не смотри на цвет, я по-прежнему твоя рахуша.
– Ты выглядишь уставшей, красные глаза.
Я сжала губы и выдавила из себя улыбку.
– Слёзы в Роху запрещены, плачу по ночам. Схожу с ума без твоих рук, хочу поцеловать тебя.
– Рини, нельзя. Баха почувствует, что я прикасаюсь к тебе, – ещё тише ответил Доргу. – Нам и так повезло, что он не выдвинул обвинение, когда ты сбежала ко мне, но если он это сделает, мне будет запрещено даже приближаться к тебе.
Я обречённо вздохнула. Так близко и так далеко… я буквально кожей чувствовала между нами стену.
– Но как только представлю, что он… – Доргу запнулся. – Он возьмёт тебя сегодня…
– Не думаю, – перебила я его. Доргу непонимающе нахмурился. – Ведьма не только сняла с меня печать, но и кровь сделала грязной. Помнишь, первый раз, когда ты смотрел, она была серой? – Доргу кивнул. – Вот и сейчас она такая же. Баха был в шоке, когда увидел, брезгливо скривился и сказал, что личного оружия мне не даст.
– Он ненавидит грязную кровь и женщин берёт только с благородной, – уже улыбаясь, ответил Доргу, но уже через мгновение снова нахмурился. – Будь осторожней сегодня. Этот бой очень сложный и самое скверное то, что Баха не любит лечить своих рахушь. Считает, что если она получила ранение, то должна понести наказание.
Я пожала плечами.
– У меня неограниченный кредит, схожу в город к лекарю, заплачу за твоего дракона заодно…
Доргу еле сдерживал улыбку, понимая меня правильно. Баха ещё пожалеет, что дал мне кредит, я могу быть очень расточительной дамой.
– Эли, мне пора.
– Где ты будешь?
– Ложа справа от почётных мест.
Я кивнула и, не отрываясь, смотрела на губы Доргу. Хотелось хотя бы прикоснуться к ним, вдохнуть уже ставший родным аромат персиков, почувствовать нежность этого грозного мужчины.
«Элина, ты одна?» – услышала я голос Бахи в голове. Вот ведь, словно почувствовал… хотя кто его знает.
«Конечно, а с кем я должна быть?»
«Доргу» – коротко ответил он.
«Он в коридоре рядом со своими рахушами. Меня не касался».
«Это я знаю, но то, что он рядом мне не нравится!»
«Можно мне поцеловать его?» – решила спросить я по-хорошему, но в ответ услышала лишь смех. Ну ладно, я могла бы быть послушной, но нет, значит нет.
Доргу настороженно наблюдал за мной, догадался, что я общалась с хозяином.
– Баха знает, что ты рядом, – вздохнула я. – Прикоснуться к тебе не разрешил.
– Ты спросила разрешения, – удивился Доргу. Я пожала плечами.
– Иди, мне нужно ещё провести разминку. Люблю тебя…
Доргу грустно улыбнулся, кивнул и удалился. Я без сил спустилась по стене, у которой стояла, и села на пол. Закрыла лицо руками и расплакалась. Всё тело ломило от желания почувствовать любимые объятия, сердце болезненно сжималось, а руки тряслись. То, как я скучала по Доргу до этого – ерунда. А сейчас… сейчас казалось, что я умираю без него…
– Элина! – раздался изумлённый голос наставника, а вслед за ним требовательные руки. Он поднял моё заплаканное лицо и грубо стёр слёзы со щеки. – Элина, мар попросил проверить тебя, но это, – показал он мокрый палец, – увидеть не ожидал.
– Я… я в порядке, – просипела я.
– Эли, бои уже начались, за тобой скоро придут, а у тебя дрожат руки!
– Всё хорошо, Жаншу, я справлюсь, – уже более спокойно сказала я, утёрла слёзы и шмыгнула носом для проформы.
«Справишься с чем?» – услышала я на гневный голос в голове на этот раз Тахи. Ох, только подумала о ней и вот…
– Иди, Жаншу, правда. Мне нужно пару минут, и я буду готова.
– Что случилось?
– Потом, после боя, пожалуйста.
«Что?! Боя?!» – заверещала Таха. Ну хоть Жаншу не стал спорить, кивнул и удалился.
– Что ты орёшь? – тут же ответила я ведьме.
«Что за бой, ты грязная лоши?» – рычала Таха.
– На арене, и если ты не угомонишься, меня убьют, – огрызнулась я.
«Мне нужно моё тело! Мы договорились, никакой арены, никакого Роху!»
Я подняла руку, чтобы Таха могла увидеть цвет доспеха.
«Что это значит? Чей доспех на тебе?»
– Бахи. Его доспех, его печать, его Роху. Знаешь, как снять печать и свалить от него – говори, нет – заткнись и дай мне выйти на арену и не сдохнуть, – прошипела я.
«На мне не было печати, когда я вернулась» – уже спокойней, но с не меньшим гневом ответила Таха.
– Она спала, а Баха подсуетился и поставил свою. С Доргу я могла бы попробовать договориться, с Бахой нет. Так что прошу ещё раз: заткнись.
Таха ничего не ответила, но я могла поспорить на что угодно, она всё ещё оставалась со мной. Но я не обращать на неё внимания, времени действительно не оставалось, быстро провела разминку и уже очень скоро пошла к арене. Выслушала традиционное представление о своих немногочисленных, но ярких победах и нынешней принадлежности дому Бахы.
«Победительница Осенних игр?» – удивилась Таха.
– Заткнись, – прошипела я, – ты меня отвлекаешь.
Стена передо мной исчезла, открывая взору пустую арену со светящимся синим, словно неоновым светом, кругом. Что ж, он не такой уж большой, всего метров десять в диаметре, уже хорошо. Вот только гневный рык Тахи был не к месту. Но я хладнокровно прошла вперёд, встала в центр и нашла на трибунах Доргу. Он сидел с невозмутимым выражением лица, но я слишком хорошо его знала, чтобы поверить в напускной грозный вид. Доргу волновался за меня, волновался из-за неоднозначных криков трибун. Все в Нохна знали его – жестокого варвара с Крайних земель, все знали меня, но никто не ожидал увидеть под цветами дома Бахи. Народ кричал, удивлялся, радовался.
Я смотрела на Доргу и была уверенна, что с трибун хорошо видно кому обращена моя улыбка, что для бывшего хозяина вышла сегодня на арену. Поднесла пальцы, облачённые в перчатку, к губам и поцеловала, смотря в глаза Доргу. Он улыбнулся и тоже коснулся своей губы. Теперь, чтобы не наплёл Баха, ни у кого не останется сомнения, что мы с Доргу по-прежнему любим друг друга, а моё появление в Роху другого вызывает вопросы.
Тем временем на арене начали открываться проходы, выпуская моих первых противников. Сначала две, а следом ещё одна рахуша. Не отрывая взгляда от Доргу, я вытащила свою катану, обыкновенную, не личную и приготовилась к бою. Доргу неодобрительно покачал головой, да, мне следовало смотреть на своих противников, а не на него. Но эта игра была не чтобы показать какая я крутая рахуша, нет, я желала позлить Баху. Он сам позвал Доргу на эти бои, чтобы тот якобы полюбовался на меня, выступающую за его дом, но не думал, что это может выйти ему боком.
-Эли – одними губами произносит Доргу. Да, я знаю, что трое противников уже в круге и заходят ко мне со спины, и ещё два прохода открыто, но то, что с ними и драться толком не обязательно было большим плюсом. Что-что, а выводить из строя противника не раня его, я умела хорошо.
Первый противник идёт в атаку, я резко ухожу от огромной секиры и ударом ноги отправляю за пределы круга. Следом вторая рахуша – более осторожная, а может трусливая, она всего лишь приблизилась, но уже была повержена, как и третья, решившая дождаться более удачного момента для удара. Всё-таки репутация – страшная сила, да и, по словам Слоу на подобные бои редко приглашают сильных рахушь, это скорее зрелище, нежели бой. Хотя я так не думала, мои противники, которые прибывали и прибывали, желали, если не убить, так поранить меня.
Их было много, даже слишком. Я едва успевала отбиваться и уже не смотрела на круг, в рамках которого должна была оставаться. Оружие справа, слева, я пригибаюсь, вижу кровь, но она не моя. Надеюсь, никто не убит, в этой каше ничего не поймёшь. Удар, ещё один, сейчас для меня существуют только оружие, которым активно пользуются мои противники, я же своим лишь обороняюсь, не хочу убивать. Вторая рука и ноги выполняют основную работу. Нужно просто их оттолкнуть от себя и чем дальше, тем лучше.
Острая боль в плече, катана выпадает у меня из руки, но я продолжаю сражаться уже без оружия. Нужно быть осторожней, противников какое-то немыслимое количество. Это я так скверно сражаюсь, что они накопились или выходят рахуши не по двое или трое, а больше? Вполне возможно. Может быть Баха, узнав о моей дрянной крови, решил позабавиться на последок? Нет, это вряд ли. Понять мотивы этого мужчины не сложно, он словно ребёнок, увидел игрушку у друга и захотел её. И пусть она ему самому кажется не такой уж и хорошей, но друг так хорошо и увлечённо играл, что очень захотелось забрать её себе. Игрушка оказалась грязной, какая досада, но зато теперь она его, а тот другой будет страдать, что само по себе приятно.
Кто-то сбивает меня с ног, быстрый кувырок, удар ногой в неизвестного противника и он вне синего круга, следом ещё один, решивший, что я на песке слабая цель. Вскочила на ноги и снова в бой. Остриё чьего-то личного оружия летит в меня, а за спиной ещё противники, опять острая боль, на этот раз в боку, но я нахожу силы отбиться и от них, хотя какие там силы… я держусь на ногах из последних сил. Когда же закончится эта пытка?! Она кажется бесконечной… но нет, в какой-то момент я замечаю, что противники закончились. Осмотрелась. Да, в кругу я стою одна, а за его пределами внушительная толпа поверженных соперников. Ох… только от одного их вида мне дурно.
Вздохнула, выравнивая дыхание. Ещё раз. В ушах бьёт кровь, но руки не дрожат, хотя правую практически не чувствую. Сперва я подумала, что мне выбили плечо, но видимо это перелом. Вся правая половина лица в крови, на этот раз моей, раны на ногах, сломаны рёбра. Хорошо меня отделали, но на ногах я стою крепко и если на кровь не смотреть, могу сойти за здорового человека.
Но это лишь первый раунд. Уходить с арены не надо, её покидают лишь мои противники.
Я, пользуясь передышкой, поднимаю глаза и смотрю на Доргу, как бы спрашивая, понравилось ли ему? Он качает головой и одними губами говорит «плохо».
– Твоя печать давала мне силы, – пожала я плечами и театрально развела руками. Трибуны что-то кричали, но я их не слышала, уши практически заложило от перенапряжения, как буду сражаться во втором этапе с более умелыми противниками и на смерть – не знаю. Сил нет.
Взгляд Доргу был холоден, без эмоций, но я знала, что ему больно видеть меня в таком состоянии. В отполированных стенах арены я видела себя – грязную, всю в крови, но вдруг его взгляд меняется, становится изумлённым.
Я обернулась и ошарашенно открыла рот. Ох ты чёрт! Мои противники на втором этапе из дома Сахпорнул. Снова посмотрела на Доргу, он гневно сжимал губы и сверлил глазами Баху. Я тоже посмотрела на него. Этот подлец сидел по правую руку от главного на этих боях и наслаждался произведённым эффектом. Ненавижу!
– Я не стану драться с рахушами дома Сахпорнул, – громко сказала я. Трибуны вмиг замолчали.
– Роху – одна семья! А они… – закричала я и показала пальцем на четверых рахушь, – пусть и бывшие, но сёстры! Всего три дня назад мы жили под одной крышей, и то, что сейчас требуешь убить их – низко и подло! Мар.
– Она права, – вдруг услышала я незнакомый голос. Перевела взгляд на главного. Это были его слова, вот только Баха был не согласен и зол. Очень. Он медленно поднялся со своего кресла, подошёл к краю стены и посмотрел на меня.
– Элина, я приказываю тебе сразиться с этими рахушами и убить их, если сможешь, конечно, – произнёс он, и было в этих спокойных словах столько гнева и яда, что можно было бы задохнуться. Я обернулась. Троих я знала только в лицо, третья – Дина. И все они были в шоке от моей персоны, облачной в доспех другого дома. Снова посмотрела на своего хозяина. Открытое неповиновение было опасным, на мне печать мара и значит, он может убить меня одним лишь касанием, а может быть и мыслью, но то, что меня поддержал тутошний управляющий, придало мне смелости.
– Баха, – начала я говорить, решив использовать имя, а не принятое обращение к хозяину и тем самым показать своё отношение. – Ты на рассвете пришёл в чужой дом и прямос порога, в отсутствие хозяина украл чужую рахушу, по нелепой случайности потерявшую свою печать. Ты, словно вор, пока никто не видел, увёз её в свой Роху, позабыв о чести. Но я приняла тебя как мара, тренировалась и вышла на арену! – выкрикнула я. – Вот только моя душа осталась в другом Роху, мар, за которого я готова отдать жизнь не ты. И я скорее перережу себе горло здесь, на твоих глазах, чем предам дом Сахпорнул…
Последние слова я уже прошипела из-за адской боли на спине. Но я продолжала стоять на ногах и смотреть в глаза Бахе. За его спиной почётные гости увлечённо перешёптывались.
– Эли, – услышала я робкий голос за спиной. Обернулась и увидела Дину. – Эли, мы переживали за тебя, – едва слышно прошептала она и совершенно неожиданно подошла ко мне и обняла.
Вот это да! Вот так зрелище! Я тоже подняла руку и упала бы на песок от резкой боли, если бы Дина не поддержала меня. В глазах потемнело, во рту вкус крови.
– Баха, прекрати! – словно гром понёсся по арене голос Доргу. – Шар запрещён!
Боль немного отступила, но на ноги подняться я уже не могла.
– Запрещён, вне Роху, – прошипел Баха в ответ.
Что было после, я уже помню только обрывками – кто-то взял меня на руки, что-то говорил, потом голос Бахи… и снова боль со вкусом крови.
– Элина, просыпайтесь, вы опаздываете на занятия, – ворвалось в мой больной мозг.
– Опять ты… грязный лоши, – было ответом, и я едва не застонала от досады. Опять в голове этой безумной ведьмы, мало мне проблем было… Но решила себя не выдавать, а просто побыть свидетелем.
Таха открыла веки и глаза пронзила болезненная резь. Её опять накачали лекарствами, тело ломит, во рту горечь, а перед глазами чёрные пятна.
– Значит не Элина, – вздохнул врач. О, да у него прогресс, он стал различать меня и Таху. – Жаль, а я бы хотел поговорить с ней.
– Она скоро появится, – словно угрозу прокряхтела ведьма. В это время двое санитаров отвязывали её от кровати.
– Это было бы чудесно! А вы снова общались с ней? – спросил счастливый доктор.
– Она сумасшедшая, – гневно прошипела Таха. – Нужно было всего лишь убить этих грязных лоши, а теперь валяется в Роху и истекает кровью от шара мара, словно низшая.
О… какая ценная информация. Откуда это она знает?
– Да, жаль, – со знанием дела покивал головой доктор. – Вы желаете сходить в душ или уборную?
Ох, нет, Там висит зеркало и моё присутствие раскроется.
– Нет.
Я облегчённо выдохнула.
– Хорошо… хорошо… – задумчиво произнёс доктор и развернулся к выходу. – Мы вас ждём. Сегодня у нас Шуберт, Лебединая песня, изумительное произведение, вам обязательно понравится.
Если бы я могла, то непременно открыла бы рот от изумления. Они тут музыку слушают… да какую! Правда я не большой любитель Шуберта, мне ближе Бетховен или Бах, но узнать, что в клинике используется музыка-терапия, приятно.
Тем временем доктор скрылся за дверью, а санитары… я даже толком не поняла, что они делали. Два здоровых мужика неожиданно свирепо и яростно набросились на Таху, стали её… я бы сказала целовать, но это скорее было похоже на звериное облизывание, нежели на поцелуй, они грубо начали обнимать её, тискать и мять грудь. Ведьма же откинула голову и гортанно смеялась, наслаждаясь дикой лаской.
– Этой ночью вы работаете? – спросила она.
– Я да, рини, – прошипел один из них ей на ухо.
Ого! Рини… с ума сойти!
– А ты, Тим? – Таха подняла руки, которые были почему-то развязаны, и грубо, за волосы притянула к себе второго.
– Я поменяюсь и приду к тебе, – прорычал тот.
– Поменяйся, – строго произнесла Таха. – Сегодня я хочу вас двоих.
Я мысленно зажала себе рот, чтобы не выдать присутствия. Давать Тахе понять, что я знаю о её грязном секрете, не стоит. Возможно, мне удастся использовать санитаров в своих целях. Вот только спать с ними… меня едва не стошнило от одной этой мысли. Но они же… моё тело… ох…
Я её убью! Убью эту ведьму!
Тем временем санитары запаковали Таху в смирительную рубашку и подняли на ноги. В глазах тут же потемнело, дурнота накатила с новой силой. Я ждала, что она пройдёт, но меня словно бездна поглотила чернота и сознание помутилось.
Глава 15
Я слышала голоса. Они были похожи на надоедливых мух, что мешают спать в выходной день и жужжат над ухом, или того хуже – начинают ползать, раздражая и заставляя дёргаться и сгонять их. Голоса разные, громкие, тихие, далеко и совсем близко, кто-то даже кричал издалека, подзывая, но все женские.
Роху. Я же в Роху. А тут мужчин раз, два и обчёлся.