Мы сделали приблизительный расчет и получили что-то около двух тысяч миль в минуту. Тут мы посмотрели друг на друга.
— Бог мой! — наконец проговорил Гарри. — Федеральные Штаты Эльдорадо, может быть, и тропическая страна, но здесь они определенно нашли что-то новое. Интересно, почему мы никогда раньше об этом не слышали?
— Может, это держится в тайне? — предположил я. — Хотя едва ли такое возможно: марки пробыли у меня уже несколько лет, а до этого они были у отца.
— Что-то здесь нечисто, ей-богу, — мрачно констатировал Гарри. — Где остальные марки, про которые ты говорил? Думаю, пока мы ждем атлас, можно проделать с ними кое-какие эксперименты.
Я принес четыре неиспользованные марки и передал их ему. Надо упомянуть, что Гарри, помимо всего прочего, был неплохим художником, и при виде чудесной работы на марках он восхищенно присвистнул. Затем он внимательно обследовал каждую миниатюру, но, как я и думал, трехдолларовая особенно привлекла его внимание. Та самая, где была изображена туземная девушка, помните?
— Господи, — громко сказал Гарри. — Какая красота!
Потом, однако, он отложил ее в сторону, закончил осмотр остальных и повернулся ко мне.
— Чего я не могу понять, — произнес он, — так это реалистичности изображений. Если бы я не был уверен в обратном, я бы заподозрил, что эти марки сделаны не с гравюр, а отпечатаны с фотоснимков.
— С фотоснимков?! — воскликнул я, и Гарри кивнул.
— Да, хотя и ты, и я знаем, что этого не может быть, — добавил он. — Единороги, Нептун и сатиры в наши дни не позируют перед фотоаппаратом. Но тем не менее такое вот у меня чувство.
Я признался, что чувствую то же самое, и, согласившись по поводу невозможности этого, мы вернулись к проблеме метода транспортировки письма.
— Ты говоришь, тебя не было в комнате, когда оно исчезло? — сказал Гарри. — Значит, ты не видел, как письмо отбыло. И ты не знаешь, что произошло после того, как ты наклеил марку и отвернулся, так?
Я согласился, и Гарри застыл в задумчивом молчании.
— Я думаю, — наконец сказал он, поднимая глаза, — нам следует использовать одну из оставшихся марок и отправить что-нибудь еще.
Почему это не пришло мне в голову раньше, я просто не представляю, но, когда Гарри высказал свое предложение, оно сразу показалось мне разумным. Единственное, что оставалось решить, это что послать и кому.
Вопрос задержал нас всего на несколько минут. У нас не было никого, с кем бы мы хотели в данный момент делиться тайной. А послать что-нибудь друг другу оказалось невозможным, поскольку мы оба находились в одном месте.
— Придумал! — воскликнул Гарри. — Мы пошлем что-нибудь прямо в Эльдорадо!
Я тут же согласился, но как случилось, что мы решили отправить не письмо, а Томаса Беккета, моего старого и больного сиамского кота, я, право, уже и не помню. Помню только, как я уговаривал себя, что в крайнем случае это будет милосердный способ покончить с ним. Перенос в пространстве с жуткой скоростью сто двадцать тысяч миль в час наверняка избавит его от страданий, быстро и безболезненно.
Томас Беккет спал под диваном, тяжело, астматически дыша. Я отыскал картонную коробку подходящих размеров, и на всякий случай мы проделали в ней дырочки для воздуха. Затем я взял Томаса и перенес в коробку. Тот открыл старые затекшие глаза, посмотрел на меня мутным взором и снова погрузился в сон. Чувствуя угрызения совести, я все же закрыл крышку и перевязал коробку.
— Теперь, — произнес Гарри задумчиво, — стоит вопрос, куда его адресовать. Впрочем, для наших целей подойдет любой адрес.
Он взял ручку и быстро написал на коробке: “Мистеру Генри Смиту, 711, авеню Елисейских Полей, Нирвана, Федеральные Штаты Эльдорадо”. Ниже он добавил: “Обращаться осторожно!”
— Но… — начал было я. Гарри меня перебил:
— Конечно, я не знаю там никаких адресов. Я его выдумал. Но ведь люди в почтовом ведомстве этого не знают, правильно?
— А что будет, если… — опять начал я, и снова он ответил, даже не успев выслушать вопроса.
— Посылка попадет в отдел недоставленной корреспонденции, я полагаю, — сказал он. — Если кот умрет, они от него избавятся. Если же нет, я не сомневаюсь, что они о нем позаботятся. Марки создали у меня впечатление, что у них там не особенно тяжелая жизнь.
Вопросов у меня не осталось, поэтому Гарри взял марку номиналом в пятьдесят центов, лизнул ее и плотно приклеил к коробке. Затем убрал руку и сделал шаг назад в мою сторону.
Мы внимательно следили за посылкой.
Прошло какое-то время, и ничего не случилось. Но затем, когда на лице Гарри Норриса уже начало проявляться разочарование, коробка с Томасом Беккетом медленно поднялась в воздух, повернулась, словно стрелка компаса, и, набирая скорость, поплыла к открытому окну. У самого окна коробка двигалась уже со скоростью беговой лошади. Когда она вылетела на улицу, мы бросились к окну и увидели, как она, поднимаясь, движется на запад над линией домов Манхэттена А затем прямо на наших глазах очертания ее начали таять, затуманиваться, и через мгновение коробка пропала из виду. Я предположил, что это из-за большой скорости. Как, например, нельзя разглядеть летящую пулю.
Однако у Гарри возникла на этот счет другая теория. Мы вернулись в центр комнаты, и он, покачав головой, произнес:
— Я не думаю, что в скорости все дело. Мне кажется…
Я так и не узнал, что ему кажется, потому что в этот момент он замолчал и замер с открытым ртом, глядя куда-то мимо меня. Я обернулся посмотреть, и чем дело.
Снаружи у окна плавала только что исчезнувшая посылка. Она повисела некоторое время, затем медленно двинулась в комнату, совершила небольшой разворот и легко опустилась на стол, откуда отбыла меньше двух минут назад. Мы с Гарри бросились к коробке и уставились на нее выпученными от удивления глазами.
Потому что на посылке стоял штемпель и почтовая отметка, так же как и на письме. А в углу большими фиолетовыми буквами кто-то написал: “Возврат отправителю. По указанному адресу получатель не проживает”.
— Ну и дела, — выговорил наконец Гарри Не очень содержательно, но больше в тот момент нам ничего не приходило в голову. Затем из коробки донесся голос Томаса Беккета.
Я разрезал веревки и снял крышку. Томас Беккет выпрыгнул из коробки с живостью, какой не демонстрировал уже долгие годы. Вывод был очевиден: короткое путешествие в Эльдорадо не только не повредило ему, а напротив, похоже, изменило его к лучшему. Выглядел он лет на пять моложе.
Гарри Норрис удивленно вертел коробку в руках.
— Что самое странное, — заметил он, — так это то, что там действительно есть адрес: “711 по авеню Елисейских Полей”. Клянусь, я его выдумал.
— Более того, — напомнил я, — посылка вернулась, хотя мы даже не указали обратного адреса
— Действительно, — согласился Гарри. — И все же они знали, куда ее вернуть.
Он задумался на минутку и поставил коробку на стол.
— Я начинаю думать, — произнес он со странным выражением лица, — что это далеко не все. Тут скрыто нечто гораздо большее. И подозреваю, правда гораздо интереснее, чем мы предполагаем. А что касается этих Федеральных Штатов Эльдорадо, у меня есть теория…
Но он так и не закончил про свою теорию, потому что в этот момент трехдолларовая марка шоколадного со слоновой костью цвета снова привлекла его внимание.
— Боже мой! — прошептал он, разговаривая скорее с самим собой, чем со мной; иногда это с ним случалось. — Она прекрасна! Небесное существо! С такой натурщицей художник может написать…
— Он может просто забыть про живопись, — вставил я.
— Запросто может, — согласился Гарри. — Хотя, я думаю, в конце концов это придаст ему такое вдохновение, что он будет работать, как ему никогда и не мечталось. — Он буквально ел марку взглядом и наконец заявил: — Такую девушку я мечтал найти всю жизнь. Чтобы встретиться с ней, я отдал бы… Отдал бы почти все на свете…
— Боюсь, для этого придется отправиться в Эльдорадо, — предложил я в шутку, и Гарри вздохнул.
— В самом деле! Я действительно готов пойти на это. Слушай! Марки свидетельствуют, что Эльдорадо удивительная страна. Что, если нам вместе нанести туда визит? Нас обоих здесь ничто не держит, и…
— Отправиться туда только ради того, чтобы ты мог встретить девушку, позировавшую художнику этой марки?
— А почему нет? Ты можешь придумать причину лучше? — спросил он. — Хотя я могу сам. Во-первых, климат. Посмотри, насколько лучше стало коту. Это маленькое путешествие омолодило его на годы! Должно быть, там очень здоровое место. Может, там я снова стану молодым. И кроме того…
Продолжать ему не было необходимости. Я уже согласился.
— Хорошо. Мы отправимся первым же кораблем. Но когда мы туда прибудем, как мы…
— С помощью логики, — парировал Гарри. — Исключительно с помощью логики. Девушка позировала художнику, так? И Главный почтмейстер Эльдорадо должен знать, кто художник, так? Мы отправимся прямо к нему. Он поможет нам разыскать художника. Художник скажет нам имя и адрес девушки. Что может быть проще?
Я снова с ним согласился, и теперь его нетерпение стало передаваться мне.
— Может быть, нам не придется плыть морем, — предложил я. — Может, туда есть авиарейс. Так мы сэкономим…
— Корабли! — засмеялся Гарри, расхаживая по комнате и размахивая руками. — Самолеты! Можешь плыть или лететь, если хочешь. Но у меня есть идея получше. Я отправлюсь в Эльдорадо почтой!
Я был несколько ошарашен, пока до меня не дошло, насколько это гениально и просто. Гарри тут же заметил, что Томас Беккет перенес путешествие и вернулся без вреда для себя, а если кот выжил, то и человек сможет.
Единственное, что нам оставалось, это выбрать адрес. Было бы довольно глупо отправиться туда только для того, чтобы нас бесславно вернули обратно из-за неправильно указанного адреса.
— Это я тоже понимаю, — сказал Гарри, когда я поделился с ним своими сомнениями. — Первым, кого я собираюсь там повидать, будет Главный почтмейстер. Уж он-то точно существует. Почту, адресованную ему, будет доставить легче всего. Так почему бы не убить одним выстрелом двух зайцев и не отправить себя прямо ему?
Возражений у меня не осталось План лучше и разумнее придумать было трудно
— Представляешь?! — добавил Гарри восторженно. — Уже сегодня вечером я, может быть, буду ужинать вместе с этой девушкой! Вино и гранат под золотой луной, а рядом в тени играет на своей дудочке сатир, и нимфы танцуют на мягком зеленом поле!
— Но… — мне казалось, я должен был на всякий случай подготовить его к разочарованию. — Вдруг она уже замужем?
Он покачал головой.
— Нет. Я чувствую. Просто чувствую. Теперь к делу. У нас осталось три марки в сумме на девять долларов. Этого должно хватить. Я чуть легче, а ты, я смотрю, за последнее время набрал вес. Мне хватит четырех долларов — один и три Пять остаются тебе. А адрес мы напишем на бирках и привяжем их к запястью. У тебя есть багажные бирки?.. Ага, вот нашел пару в столе. Давай ручку и чернила. Пожалуй, это подойдет…
Он написал бирки и протянул их мне. На обеих был совершенно одинаковый текст: “Главному почтмейстеру Нирвана Федеральные Штаты Эльдорадо. Обращаться осторожно!”
— А теперь, — сказал он, — мы привяжем ее на руку…
Но тут я струсил. Не смог справиться с собой. Несмотря на восхитительные перспективы, обрисованные моим другом, идея отправки самого себя почтой в полную неизвестность подобно тому, как я отправил Томаса Беккета, насторожила меня. Я сказал, что присоединюсь к нему позже. Первым же самолетом или пароходом. И встречусь с ним в главном отеле города. Гарри был разочарован, но нетерпение помешало ему уговорить меня.
— Ну, хорошо, — сказал он. — Если по каким-то причинам ты не сможешь добраться пароходом или самолетом, ты воспользуешься последней маркой?
Я твердо пообещал. Он протянул правую руку, и я привязал к ней бирку. Затем он взял долларовую марку, облизал ее и прилепил к бирке. Взял трехдолларовую, и в этот момент зазвонил дверной звонок.
— Через минуту, — сказал Гарри, — или меньше я окажусь в самой прекрасной стране, которую только может вообразить себе человек.
— Подожди секунду, — крикнул я, бросившись открывать дверь. Не знаю, услышал он меня или нет. Когда я отвернулся, он как раз подносил к губам вторую марку, и больше я его не видел.
Когда я вернулся в комнату с пакетом в руках — приходил посыльный из книжного магазина с заказанным атласом, — Гарри уже не было.
Томас Беккет сидел, приподняв голову, и смотрел в сторону окна. Занавески все еще колыхались. Я подбежал к подоконнику, но Гарри исчез из виду.
Я решил, что он наклеил вторую марку, не заметив, как я вышел из комнаты. Мне представлялось, как в этот самый момент он опускается на пол перед ошарашенным Главным почтмейстером.
Потом я подумал, что не мешает все-таки узнать, где находится это Эльдорадо. Сняв с присланного тома оберточную бумагу, я принялся листать страницы атласа. Пролистав до конца, я долго сидел молча, поглядывая на стол, где лежали бирка с адресом и непогашенная марка. И наконец решился.
Я встал, принес саквояж Гарри. К счастью, было лето, и он захватил в основном легкую одежду. К ней я добавил из своих вещей то, что, решил, может ему понадобиться, не позабыв про блок сигарет и ручку с чернилами на случай, если он захочет мне написать. Немного подумав, положил туда еще и маленькую Библию — Затем застегнул ремни, прицепил к саквояжу бирку, добавив над адресом имя: “Гарри Норрис”, и наклеил на нее последнюю эльдорадскую марку.
Спустя мгновение саквояж поднялся в воздух, подплыл к окну и, набирая скорость, скрылся вдали.
Я надеялся, что он окажется на месте еще до того, как Гарри покинет кабинет Главного почтмейстера, и, может быть, Гарри пришлет мне открытку или письмо с сообщением о получении. Но он не прислал. Очевидно, не смог”.
В этот момент Моркс замолчал, словно закончил свой рассказ. Никем не замеченный Малькольм отошел от группы слушателей за несколько минут до этого и теперь вернулся с огромным атласом в руках.
— Вот, значит, что случилось с твоей редкой серией! — произнес он с плохо скрываемым сарказмом. — Очень интересно и увлекательно. Однако я бы хотел прояснить один момент. Ты говорил, марки выпущены Федеральными Штатами Эльдорадо? Так вот, я только что посмотрел атлас, и такого государства на свете нет!
Моркс взглянул на него совершенно спокойно.
— Я знаю, — сказал он. — Именно поэтому, просмотрев в тот день свой атлас, я не сдержал обещания, данного Гарри Норрису, и не воспользовался маркой, чтобы присоединиться к нему. Теперь жалею. Когда я думаю, как ему там хорошо… Однако, наверное, нет смысла сожалеть о том, что я сделал или не сделал. Я просто не мог По правде говоря, у меня сдали нервы, когда я убедился, что Федеральных Штатов Эльдорадо нет. На Земле, я имею в виду.
Он умолк и покачал головой.
— Как бы мне хотелось узнать, где мой отец взял эти марки, — пробормотал он едва слышно, словно разговаривая с самим собой, и снова погрузился в задумчивость.
Деймон Найт
Большой бум
Подняв облако пыли, длинная блестящая машина затормозила около придорожной лавки. Незатейливая вывеска гласила: “ПЛЕТЕНЫЕ КОРЗИНЫ И СУВЕНИРЫ”. Рядом с лавкой стоял грязноватый стеклянный павильон, на дверях которого значилось: “КОФЕЙНАЯ МЕЛЬНИЦА КРОУФОРДОВ. ПОПРОБУЙТЕ НАШИ ПЫШКИ”. Сразу за павильоном раскинулось огороженное пастбище с сараем и сеновалом.
В машине сидели два странных фиолетовых существа с желтыми глазами. Оба были в отличных костюмах из серого твида. Нижнюю часть лица у каждого скрывал плотный оранжевый шарф. Существа пристально разглядывали вывески и о чем-то переговаривались.
Марта Кроуфорд выскочила из дома и, на бегу вытирая руки о передник, бросилась к прилавку. Через несколько секунд, дожевывая кукурузные хлопья, появился ее муж Луэллин.
— Что вам угодно, сэр… мадам? — неуверенно спросила Марта — Она оглянулась на мужа, ища поддержки, и тот ободряюще положил руку ей на плечо. Видеть у себя в лавке инопланетян им еще не доводилось.