Коридор заканчивался глухой стеной с впаянным в неё знакомым уже овальным зеркалом. В нём отразился я собственной персоной. М-да… Когда я в растерянности, у меня, оказывается, довольно глупое выражение лица.
Кажется, понял. Я прошёл монстров и прошёл ловушки. Теперь я должен пройти через себя. Прикоснувшись к поверхности зеркала, ощутил только тёплое дуновение воздуха. Рука в зеркале в точности повторила моё движение. Пока не передумал, я, зажмурившись, шагнул в зеркало. Меня закрутило и стало выворачивать, как мокрое бельё. В голове словно разрядилась стая огнешаров. Ломало и корежило меня недолго, вскоре сознание резко прояснилось, и я увидел неохватное взглядом пространство, заполненное гигантскими трубами, непонятными конструкциями и сооружениями. Всё это пульсировало и светилось в магическом спектре.
Стоило мне присмотреться к какому-то непонятному объекту, как он стал плавно увеличиваться в размерах. Мне казалось, то ли я к нему лечу, то ли он ко мне, но вскоре этот так и не опознанный объект, заслонив все, повис передо мною гигантской горой. Стало отчётливо видно, что вся его поверхность состоит из почти одинаковых по форме и размерам ячеек. Как только я обратил внимание на одну из них, она стала стремительно расти. Сама поверхность ячейки была многослойной и сложной структурой, с отчётливо просматривавшимися клубками из спиралей, которые также состояли из спиралей, а те — из скрученных в спирали же непонятных волокон. Непонятно почему, но я стал испытывать к этому пространству какое-то тёплое чувство. Что-то в нём было родное для меня. Я не удержался и мысленно с любовью погладил всё это пространство в целом. И оно, казалось, в ответ прислало импульс любви и доверия.
Мне здесь было невероятно хорошо, хотелось остаться подольше, чтобы рассмотреть эти чудеса подробнее, но я вовремя вспомнил о том, что у меня есть цель, к которой следует двигаться. Дела, друзья мои, дела. Увы! Но надеюсь, мы ещё свидимся. И снова мне пришёл отклик, выражающий ту же надежду. На миг в глазах потемнело, и я осознал, что стою в каком-то помещении всё того же лабиринта.
Боль отпустила, и я уже почти пришёл в норму. Даже как будто сил прибавилось. Открыв глаза, увидел совершенно пустую круглую комнату, облицованную гранитом. Посреди комнаты метра на полтора возвышался каменный конус вершиной вниз. На его плоском основании прямо в центре лежал кристалл, похожий на обычную магическую книгу. Вдруг рядом со мной замерцала и стабилизировалась иллюзия полненького человечка, черты лица которого недвусмысленно указывали на его сунское происхождение. В частности, узкий разрез глаз. На нём был длинный серый халат и мягкие туфли. На голове круглая серая шапочка без полей. Заговорил он на чистейшем элморском:
— Приветствую тебя собрат. — Он церемонно поклонился, как принято при дворе сунского императора. В своё время наставник по этикету заставил нас выучить кодекс придворных манер наших соседей. — Ты прошёл лабиринт и, главное, прошёл через себя. Значит, ты способен принять знание. Но прежде, чем его получить, ты должен будешь сделать выбор.
— Опять выбор? — не удержался я.
— Каждый день мы выбираем десятки раз, — ответил сунец и невозмутимо продолжил: — Одно предпочтение почти не влияет на нашу судьбу, другое меняет её кардинально. Такое важное решение тебе предстоит принять и сейчас. Я расскажу, в чём суть, и ты можешь выбирать в течение неограниченно долгого времени, но помни: тело бренно. Отсюда ты выйдешь только после того, как решишь.
— А не могли бы вы сказать, что я видел, проходя через зеркало? — Уж больно необычным было то пространство, и почему-то мне очень захотелось когда-нибудь туда вернуться.
— Ты видел себя. Изнутри.
— Себя?! — до крайности изумился я.
— Себя, — все так же невозмутимо подтвердил сунец.
Я некоторое время ошеломлённо молчал, переваривая эту невероятную новость.
— Но как же я тогда выбрался оттуда?
— Какие чувства ты там испытал?
Я рассказал ему о чувстве родства, тепла и любви к этому пространству. Рассказал, как не хотелось его покидать, но дела ждали меня…
— В этот момент ты и вернулся, — кивнул сунец и пояснил: — Только тот, кто любит себя, способен любить других и, соответственно, быть целителем. Тот, кто себя не любит, сам себя и убьёт, проходя через зеркало.
— Но как же… — замялся я. — Есть ведь люди, которые, кроме себя, никого не любят…
— Есть, — чуть улыбнулся мой собеседник. — Но такие люди никогда не смогут расстаться с этим пространством. Они в нём так и будут пребывать, сознание перестанет управлять организмом, останутся только простейшие реакции, как у младенца, и вскоре тело неизбежно погибнет. Если он человек богатый, его могут поместить в дом для душевноубогих и заботиться о теле очень долго. Нельзя сказать, что этот человек несчастен, но для мира людей он потерян навсегда.
Я содрогнулся от перспективы такого «счастья».
— Как видишь, — сказал сунец, — это последнее испытание самое сложное.
— Хорошо, — вздохнул я. — Давайте перейдем к сути моего выбора.
— В этом кристалле содержатся опасные сведения о человеке, — начал он ровным голосом, — его внутреннем устройстве и методах воздействия на него. Ты прошёл испытание и теперь можешь с помощью этих знаний изменять не только других, но и себя по своему желанию. Это качественно новый уровень в науке целительства. Но самое важное то, что такие знания могут как исцелять, так и убивать. Убивать очень страшной смертью или порождать смертельно опасных монстров. По пути сюда ты видел, во что вылилась ошибка одного нашего собрата. Он всего лишь хотел осчастливить несколько человек, своих друзей. Сделать их немного сильнее, выносливее и быстрее. Он своего добился. Эти полуразумные монстры, которые получились из его друзей в результате воздействия, действительно сильнее, выносливее и быстрее человека. И размножаются с невероятной скоростью. Даже в условиях недостатка пищи. Впрочем, они спокойно поедают своих ослабевших собратьев. Такой ли ценой хотел добиться силы целитель и его друзья? Осознав, чем обернулась непродуманная авантюра, он сгорел, не вынеся груза беды, которую навлек на людей. Всегда помни об этом. Будь очень аккуратен и ответственен в применении этих знаний. Не применять их после овладения ими ты не сможешь — слишком велик соблазн, и слишком велико могущество этого знания. Но и цену ошибки ты видел на примере этого горе-целителя. Теперь решай. Когда решение будет принято, мысленно огласи его, взяв кристалл в руки.
Будь я постарше и поопытнее, вероятно, с ужасом отказался бы от этого предложения. Но соблазн обрести новые знания, да и, что скрывать, могущество, которое я использую исключительно во благо всех людей, пересилил слабые доводы рассудка. Я взял кристалл, мысленно произнёс: «Я готов принять знание», — и привычно приготовился к приёму сведений. Ничего особенного я не ощутил — лишь немножко щекотки в черепной коробке. Потом я понял, что весь объём принятых сведений в свернутом виде разместился в моей голове и каждая последующая порция будет проявляться постепенно, по мере усвоения предыдущей. Я положил кристалл на постамент и только отпустил руку, как вдруг ослепительная вспышка резанула по глазам.
Я открыл глаза и тут же зажмурился. Солнечный луч нагло упирался прямо мне в лицо. Я проморгался, повернулся и увидел… комнату на постоялом дворе, в которой вчера заснул. Я лежал на кровати. Кроме меня, в помещении больше никого не было. Вторая кровать оказалась аккуратно застелена, а матрас, на котором спал один из наших парней, свернут и поставлен в угол. Несмотря на открытое окно, было душновато. Судя по положению Солано, уже подошло время обеда. Есть и пить хотелось неимоверно, будто я неделю подряд без отдыха, воды и еды разгружал в одиночку океанский купеческий корабль.
Ничего себе сны снятся в пограничье, удивился я и, прихватив все необходимое, пошёл умываться в туалетную комнату в конце коридора.
По-быстрому приведя себя в порядок, я, ни на кого и ни на что не обращая внимания, чуть ли не бегом спустился в обеденный зал и занял столик в углу. Разносчица подошла, к счастью, быстро, и я, не особо раздумывая, заказал уху, двойную порцию тушеных свиных ребрышек с гречей, копчёное мясо с соусом и пяток пирожков с яблоками. Немного поразмыслив, добавил в заказ жареную утку. Но первым делом потребовал принести большой кувшин клюквенного морса и кружку.
Радость скоротечна в этом мире. Вот и последний пирожок я доедал уже не спеша, всерьёз раздумывая, а не повторить ли мне всё это на бис? Какое-то чувство сродни интуиции заставило меня обратить внимание на входную дверь. В дверном проёме стояла Свента в белом брючном тренировочном костюме, и солнечные лучи немного сбоку и сзади золотом подсвечивали картину явления ангела народу. Я застыл, парализованный этим зрелищем, и даже не заметил, как Свента подошла к моему столику и села напротив.
— Эй, — вырвал меня из транса её голос, — где разум обитает твой, о странник? Неужели в эмпиреях заплутал, изгнанник? — весело вопросила она.
— А? — проснулся я. — Что говоришь?
— Я говорю, ты прямо здорово похудел после вчерашнего.
— Опять издеваешься?
— Ничуть. Я понимаю. Для тебя такое переживание впервые. Нас-то готовят к подобному, а вас нет. Так что все нормально. Не страдай и не мучайся. Тем более, ты сумел завалить двоих неслабых егерей, что много значит.
Я поморщился при этом напоминании.
— Все-таки скажи, из-за чего всё произошло? Я так толком и не понял вчера. Да и ранеными занялся, не до разговоров было.
— Да, собственно, из-за пустяка, — в свою очередь, нахмурилась она.
— Он тебя оскорбил?
— Нет, но его тон мне показался… — Она даже пальцами зашевелила, будто пыталась поймать нечто неуловимое, но близкое. — Ну не совсем корректным. И смотрел он на меня так, как смотрят на богатенькую девчонку, которая своими дешёвыми капризами мешает работать серьёзным взрослым людям. Я в том же тоне ответила, что, будь он повежливее, может, и согласилась бы исполнить его просьбу. Тут один из егерей, услышав мою отповедь, не придумал ничего умнее, кроме как вступиться за честь дамы… Я что, сама за себя постоять не могу?! Короче, он полез на командира, тот ответил, ему ответила уже я, наши не остались в стороне, его люди — тоже, и завертелось.
— А почему в зале было пусто? Комнат свободных нет, значит, хоть кто-то должен был ужинать в это время?
— А… — махнула рукой Свента, — как только началось, рванули наверх, как крысы. Торгаши.
— Понятно. А знаешь, со стороны мы, наверное, смотримся именно как группа богатых бездельников, которым нечем заняться или нервы пощекотать захотелось. Кареты, прислуга… Да, а что за слуг ты наняла? Я не воин, но мне показалось, они построились в боевую пятёрку?
— А… — снова махнула рукой Свента, — подозреваю папенькины проделки. Я поговорила со старшим. Они — пятёрка невидимок, которым приказано меня охранять. Нет, ну надо было набраться такого коварства, чтобы подсунуть охрану под видом слуг! То-то я в толк никак взять не могла, куда подевались телохранители, которые меня в городе опекали все два года. С теми хоть договориться можно было по-человечески. А эти даже не признались, что папенькино поручение выполняют. «Вас папенька послал?» — спрашиваю. «Не имею права разглашать», — отвечает с каменной рожей. Я решила съехидничать: «Меня хоть охраняете?» — а тот опять своё: «Не имею права разглашать». Да здесь-то что секретничать? Впрочем, мне и не нужны его ответы, и так всё ясно. Ну папенька! Вернусь — всё выскажу!
— Свента, извини за грубость, но ты действительно ведёшь себя как маленькая капризная девчонка. Отец ведь о тебе заботится!
— И ты туда же?! Я сама могу за себя постоять, — взвилась Свента.
Я демонстративно вздохнул.
— Это обязательно надо доказывать всем подряд ежедневно и ежечасно? Значит, ты боишься…
— Я-а-а?! Боюсь?!
Мне показалось, я в один миг вдруг стал для неё самым ненавистным врагом.
— Ты боишься, — тихо, но с нажимом продолжал я, — что люди не поверят, какая ты сильная и храбрая. И из кожи вон лезешь, чтобы даже последнему бродяге доказать это. А здесь не детские игрушки. Здесь пограничье. Ты, — я ткнул в неё пальцем, — в одиночку справишься с пятёркой лоперских лазутчиков? Только честно? А если тебя, дочь герцога и губернатора провинции, лоперцы захватят в плен, это никак не скажется на политике и положении твоего отца? На благополучии твоей семьи, наконец? Если тебе плевать на политику, пожалей мать. Не добавляй ей седых волос своими капризами.
Свента вскочила, зло посмотрела на меня и стремительно помчалась наверх, в свою комнату. Ну и надо оно мне было, влезать в это? Опять не сдержался. Пусть бы поиграла ещё в капризную девочку. Её родители явно к этому привыкли — одним скандалом больше, одним меньше… А теперь, кажется, я потерял хорошего друга. От этих переживаний снова захотелось что-нибудь съесть, а тут и парни, уже умытые и переодетые после тренировки, составили мне компанию.
— Ребята, а почему мы не выехали утром, как собирались? — спросил я.
— Лорд Рокериан рассказал, что при патрулировании они наткнулись на пять пятерок лоперских лазутчиков. Была стычка, и егеря едва ушли. Эти леса они как свою руку знают — не первый год патрулируют. Двое воинов были ранены, и командир израсходовал на них пару своих лекарских амулетов.
— А он нежадный. Это же полугодовое жалованье рядового, — чуть не присвистнул я.
— Ага. Мало того, ты знаешь, почему он так настаивал на второй комнате? Одноместная ведь была свободна — мог бы занять её, а людей своих в зале на лавках разместить. А он, оказывается, сам готов был на лавке в зале спать, а парней в комнаты поселить. Только вчетвером в одноместной никак было не разместиться. Ну вот. На тракте они встретили патруль, который направлялся в Сербано, и через него передали о вылазке противника. А те им взамен дали задание сопровождать дилижанс.
— А Рокериан не сказал, кто будет следовать в дилижансе? — Было у меня подозрение, что и здесь папенька Свенты подсуетился.
— Говорит, обычное дело. Когда на границе неспокойно, обязательно укрепляют охрану дилижанса пятёркой егерей, а то были случаи, когда лоперцы нападали на пассажиров. Убивали или в плен уводили. Лорд Рокериан, кстати, рекомендовал нам тоже дождаться дилижанса и всем вместе ехать в Сербано. Свента согласилась.
А она может проявлять благоразумие, когда хочет, отметил я.
Дилижанс прибыл около двух часов дня. По расписанию у него здесь была предусмотрена остановка на полтора часа на обед, с тем чтобы к вечеру прибыть в Сербано. Однако вылазка лоперцев внесла коррективы и в железное расписание дилижанса. Ехать на ночь глядя было опасно, поэтому решили переночевать на постоялом дворе и в путь отправиться утром.
ГЛАВА 18
Как приехал дилижанс и расселялись пассажиры (благо вчерашние постояльцы освободили почти все комнаты), я даже не слышал, валяясь на кровати и предаваясь чёрной меланхолии. Но перед ужином надо было обязательно навестить больных. Я взял свою сумку с лекарскими принадлежностями и, уточнив у парней, где расположились девушки, направился за Кламирой. Услышав на свой осторожный стук рычание, похожее на разрешение, я приоткрыл дверь и заглянул в комнату.
Слава богам, никакие тяжёлые предметы в меня не полетели. Но, войдя в комнату и увидев Свенту, сидящую на кровати, вперив тяжёлый немигающий взгляд в противоположную стену, я подумал, что мысль поймать головой вазу или кувшин была не такой уж плохой. Она повернула голову и так глянула на меня, что волосы на голове прямо подпрыгнули. В этом взгляде не было ни угрозы, ни ярости, ни любви, ни ненависти — вообще ничего. С таким же пустым равнодушием мы регистрируем ещё одну пролетающую мимо муху. Не мешает — и боги с ней, пусть летит.
На меня накатила такая тоска, хоть стаей волков вой. Несколько долгих, как жизнь, секунд эта тоска ледяными пальцами скручивала моё нутро где-то в районе солнечного сплетения, но потом вдруг, обдав напоследок с головы до ног пронзительным холодом, сменилась жаркой волной знаменитой гордости деи Брасеро. Вот ты как?! Ну и… зяблики с тобой! После яростной борьбы противоположностей в моей душе наступил мёртвый штиль, какой бывает на море, когда корабль попадает в глаз урагана. Да, вы правы, зеркальной глади океана не наблюдалось, но ветер стих. Отыскав взглядом Кламиру, я показал на свою лекарскую сумку и кивнул на дверь. Та, умница, быстро схватила такую же, как у меня, сумку (нас всех снабдили ими перед практикой) и вышла в коридор.