— С ума сойти, — выдохнул ошарашенный генерал Макаров. — Это кто у нас в Поморье настолько не ценит собственную жизнь?
— Скорее уверен в собственной безнаказанности…
— Вы думаете?
— Я просто уверен, что это императрица. Взлома не было. Иначе у вас на базе в первую очередь сработала бы магическая защита. Значит, открывали ключом. Он есть у вас, есть у императора. Все. Эта выходка… Уж больно в стиле жестоких розыгрышей, которые так любит супруга моего брата… Можно сделать вывод… — и лицо князя закаменело, не предвещая ничего хорошего той, о которой он говорил.
— Андрей Николаевич, Небесами заклинаю! Все ведь обошлось… Оставь ты эту историю. Ты сам говорил, что не собираешься ничего предпринимать против императрицы в глобальном масштабе — ты слишком привязан и к наследнику, и к его младшей сестре. Развод слишком плохо отразится на престиже монархии. Это только испортит ваши отношения.
— Куда уж больше…
— Ты же сам удивлялся — год затишья. Год она ничего против тебя не предпринимала.
— Видимо, шутка удалась чуть в большем масштабе, чем она планировала…
Он простился с генералом, распорядился подогнать экипаж — захотелось романтики — и отправился искать Ирину.
Они подъехали на центральную площадь их маленького городка, что носила гордое название «Имперская», как раз тогда, когда наследник заканчивал обращение к народу.
Все было правильно и патетично. Народ в глубинке более консервативен, чем в высокомерной столице — зрелище проникало в сердце людей, у подданных горели глаза от воодушевления.
— Хорошая работа, — послушав буквально несколько секунд, обронил князь Андрей. — Ты не замерзла?
Ирина отрицательно замотала головой, с восторгом рассматривая молодого наследника.
— Я буду ревновать! — прошептал ей на ухо князь Андрей. Выпрыгнул из экипажа, протянул невесте руку. — Мы с тобой отправляемся в столицу.
— Хорошо, — улыбнулась она. — Я скучала по городу.
Одновременно с хлопком открывающегося портала раздался крик их возницы:
— Код девять! Диверсия! Диверсия! Портал схлопывается!!!
Но тьма уже поглотила их.
Самый страшный кошмар для жителей Поморья — это схлопнувшийся портал. Взбесившаяся магия перемещения, которая вдруг перестает подчиняться. И вместо того, чтобы доставить одного мага — если портал личный — или группу пассажиров — если общественный — из одной точки в другую, портал захлопывается сам на себе. И через какое-то время выдает ошметки тех, что когда-то были людьми. Так погибли родители ныне царствующего императора.
До их трагической гибели никому в голову не приходило, что можно использовать порталы как орудия убийства, хотя несчастные случаи, конечно, случались… Но как убийцы воздействовали на портал? Как им противодействовать? На этот вопрос уже без малого двадцать лет пытались найти ответ и Тайная канцелярия, и лучшие умы Империи. Но пока безрезультатно.
А вот сейчас князь Радомиров увидел небольшой жемчужно-серый шарик под ногами. Должно быть, кто-то, стоящий совсем рядом, кинул его под ноги в тот момент, когда князь открыл портал.
Ну что ж… Еще двадцать лет назад он приказал разработать план спасения и от этой смертоносной моды времен Черной войны. Пришло время испытать еще одну задумку профессора Сиялова.
Кольцо давало магу шанс при активации своих способностей остаться в живых, попав под непроницаемый купол. Кроме того, император отдал приказ создать защитный амулет. Но нашелся иной выход. Идея профессора была, с одной стороны, гениальна, с другой — имела один существенный недостаток.
В качестве артефакта использовалась та самая серая сфера, по вине которой портал схлопывался. Маг просто останавливал ее программу и использовал тот же самый энергетический выброс для того, чтобы оказаться в другом месте. После этого портал все-таки схлопывался, но маг успевал спастись. Если же нет, то в теории сила хлопка ослабевала настолько, что мага могли спасти целительницы. Испытаний, понятное дело, не было.
К сожалению, воплотить идею профессора в жизнь по магическому потенциалу могли лишь Великий князь Радомиров, наследник и его величество император. Выход был найден, но только для членов императорской фамилии. Однако если учесть, что именно они были главной мишенью бомбистов, — это уже был огромный успех.
Князь Радомиров услышал вопль солдата — и его залила волна такой обжигающе-пламенной ненависти к той твари, что пыталась убить — ладно его самого, но Иру… И растворившись в этой ненависти, он настолько явно представил себе скалу неподалеку, к которой любил сбегать в детстве, что мог, наверное, просто коснуться ее рукой и почувствовать подушечками пальцев шершавую поверхность нагретого солнцем камня. Даже страха, что не хватит энергии, не было.
Он уставился на маленький серый шарик:
— Давай, родная… Давай, серенькая… Ну!
Через несколько мгновений он рухнул в снег, заливая его алым. Как же он ненавидел вид испачканного кровью снега! Кровь, как назло, сочилась отовсюду — из носа, из пор. Даже из ладоней. И пачкала, пачкала чистый белый снег вокруг…
— Вырвались… — беззвучно сложились его губы.
Как-то отстраненно он заметил, что Ирина забрасывает его снегом, особенно старательно лепит снежок и пытается примостить его на переносицу.
Потом говорит что-то — он не слышит, что именно. Роется в сумочке, достает какой-то камень в темной оправе. Начинает срывать с него одежду — какие же у нее холодные руки… Она прижимает кулон к телу, исходящему кровью, где-то в области солнечного сплетения…
И кровь подчиняется. Она перестает стремиться наружу.
Они спаслись… Снова спаслись! Вопреки всему.
— Но я этого делать не умею!
Первый шок прошел, и к горлу подступил страх осознания того, что случилось… Холодный, липкий, безжалостный.
— Придется научиться. Надо будет выбраться сюда летом. Если оплыть скалу под водой, появляется удивительное чувство… Свободы, наверное…
Я закатила глаза. Романтичный мужчина — это, конечно, замечательно! Вот только не вовремя…
— Будем строить плот?
Злость вернула самообладание. Подумалось о том, какой он сильный и мудрый, — это он меня отвлекает разговорами специально, чтоб не впала в истерику…
— Нет… Как корабельных дел мастер я никуда не гожусь… Угоним корабль у военных. Они меня простят…
Он замолчал, вглядываясь в небо, которое далеко-далеко у горизонта было не серое, как все вокруг, а какое-то тревожно-синее…
— Возьми свой браслет, рассмотри камни… Расслабься, просто смотри, — раздался его голос. — Вокруг покой, тебе спокойно… Дыши вместе с морем, в такт набегающим волнам. Море сильное. Очень, очень сильное. Ты можешь попросить частичку этой силы. Она проходит через тебя — и ты оставляешь ее в браслете. Распределяешь в камнях, по узору, вплетаешь в нити…
Я слышала его голос и не слышала своих мыслей. Я была с морем — с каждым его ударом о землю. Я была самим морем — его легкими, его сердцем, его душой…
— Ира, Ира… Хватит!
Я поняла, что меня тормошат, — и недовольно скинула чью-то руку.
— Ирочка, ласточка… — Его губы, почему-то теплые, на моих губах. — Девочка моя, возвращайся ко мне. Я тебя люблю…
И я послушалась. Тяжело вздохнула — возвращаться не хотелось — но послушалась.
Распахнула глаза и увидела близко-близко встревоженное лицо Андрея.
— Все хорошо, — громко сказала я. Во мне что-то бурлило, переливалось, искрилось…
Он расстроенно покачал головой:
— Я и забыл, что ты никогда не работала с внешними энергиями. Так глубоко погружаться нельзя. Можно и не вернуться… Когда нас учили — нас страховали. А я сейчас магии лишен.
— Все хорошо! — упрямо повторила я, по-прежнему не понимая, чего он такой насупленный, и немного обижаясь, что он не радуется вместе со мной. — Что мне теперь надо делать?
— Надень свой браслет мне на руку — мой рассыпался.
Я так и сделала.
— Теперь поднимаемся — и идем.
— Ты говорил про тропинку. Как ее сделать? По такому глубокому снегу мы будем брести пару дней…
— А ты представь — только в деталях, чем подробнее, тем лучше, — то, что ты хочешь. Только делай тропинку узкой — иначе сил не хватит.
И у меня получилось!
Мы брели, пошатываясь. Андрей шел, опираясь на мое плечо. А я ощущала себя почти целительницей — и была счастлива. Потом мы взбирались по ступенькам. К счастью, их успели расчистить. Несколько сотен метров — и мы дома…
Дошли до спальни — Андрей рухнул на кровать. Прямо в одежде, пропитанной кровью…
Лицо приобрело землистый оттенок, который мне совсем не понравился.
— Где взять кулон связи? — потрясла я его за плечи.
— В кабинете, — не открывая глаз, ответил он. — Не надо меня тормошить!
— Где он лежит?
— В ящике стола.
— Где ключ от кабинета? — продолжила я.
— В кармане.
— Дай сюда, — зарычала я.
— Держи.
Я схватила его — и побежала звать на помощь.
— Семен Семенович! — нажимая на все камушки разом, кричала я, вызывая генерала Макарова, с которым я познакомилась в обед. Небеса, как, кажется, давно это было. — Князь Радомиров ранен, нужна помощь целительницы!
И через целую вечность до меня донесся голос:
— Ирина Алексеевна! Вы живы?!
— Живы!
* * *
Помощь пришла. Пусть не так быстро, как хотелось, — порталами пользоваться не рискнули, поэтому генерал Макаров и целительница добирались в экипаже.
Я успела раздеть князя и обтереть его от запекшейся крови, нервно прислушиваясь к прерывистому дыханию, злясь на свою беспомощность, чувствуя в себе силы… Но, как я ни старалась, не смогла призвать свой дар. Раньше мне достаточно было прислушаться к человеку, раствориться в биении его сердца, прожить несколько ударов… И я знала — и чем он болен, и какая помощь требуется.
Сейчас же я не слышала. Я, конечно, могла нащупать пульс, могла догадаться по косвенным признакам, что происходит, но… Как я ни вслушивалась — до шума крови в висках, до тянущего назад гула в затылке… Я не слышала.
— Ирина Алексеевна!
Наконец-то чьи-то голоса внизу. Выскочила навстречу. Чуть не упала — голова сильно кружилась, — но побежала в коридор, чтобы встретиться с сильно постаревшим за эти сутки Семеном Семеновичем. За ним шла немолодая уже женщина в белой одежде целительницы.
Она как-то странно посмотрела на меня, но мне было не до этого.
— Пойдемте скорее! — торопила я.
Мы зашли в спальню.
Андрей выглядел плохо. По всему телу были разбросаны черные точки от полопавшихся сосудов. В себя он тоже не приходил.
Целительница опустилась рядом с ним на кровать, замерла. Я буквально чувствовала ее погружение… Но так же сделать не могла.
— Истощен магически, большая, но не критическая кровопотеря… Небольшой ожог на левой руке…
— У него браслет энергии пеплом осыпался, — пояснила я.
— В остальном… — продолжила целительница, — ничего особенного. Дать выспаться. Хорошо покормить. Можно подпитать энергией. Только слегка, — обратилась она к генералу, — надо дать организму возможность восстановиться самостоятельно.
Семен Семенович радостно закивал.
— Сейчас все сделаем в лучшем виде, Тамара Ильинична.
И он, сосредоточившись, закрыл глаза.
Я облегченно вздохнула.
— Так, теперь вы, — посмотрела на меня целительница. — Что же вы, Ирина Алексеевна, о себе не заботитесь? Оказали помощь Великому князю, так надо же и себя вылечить…
— Я не могу никого лечить, — уже привычно проговорила я. — Дар ушел.
— А как вы кровь остановили? — удивилась целительница.
— У меня в сумке был артефакт — я его использовала.
— Простите, — как-то смутилась целительница. — Не знала. Так… Давление высокое, пульс скачет, левая рука повреждена.
Я вспомнила, как в телепорте, в заполонившей все тьме, меня за запястье схватил Андрей.
— Странно, я и не почувствовала…
— Сейчас я вам помогу. Только расслабьтесь — целительниц тяжело лечить…
— Повторяю, я больше не… — начала я.
Тамара Ильинична раздраженно подняла ладонь вверх.
— Сила в вас бурлит, — улыбнулась она мне. — Никуда она не делась. Вы не потеряли Дар, Ирина Алексеевна, — вы не можете лечить. Почему — я не знаю. Но в остальном я уверена, что не ошиблась. Вы уж поверьте моему опыту, дорогая.