Вот черт, я уже настолько привык полагаться на информацию, предоставляемую мне Аурой, что не могу определить — хороший ли человек передо мной, или нет? Интуиция говорит: он замышляет что-то, ему нельзя верить! Но факты говорят совсем о другом. Я хмуро взглянул на Майора, застывшего передо мной:
— Он что, бережет меня? — уже задав вопрос, я понял его глупость: ну неужели Миньон скажет что-то плохое про Хозяина? Так оно и вышло:
— Конечно, Денис! — колобок приложил пухлую ладонь к груди, а я едва удержался от того, чтобы не сплюнуть на пол: так противно видеть перед собой подобное раболепное отношение! Хотя, признаю, что это больше связано с тем, что Миньон-то не мой. Эдакая демоническая зависть, хех!
Я внутренне встряхнулся — не время забивать себе голову подобными размышлениями…
— Так, значит, Прокурора нет уже с час? И куда они направились?
Майор снова отвел глаза, но все же ответил:
— Куда-то к Киселевскому рынку.
— Ясно. Совет-то сегодня будет? А то я слышал новости о переселении: видимо вы с Прокурором решили не интересоваться моим мнением на этот счет?
Колобок сел в кресло, и поморщился:
— Зря ты так, Денис. Мы же обговаривали эту возможность раньше, в твоем присутствии, а ты из нас заговорщиков делаешь.
— Возможность, Майор, только возможность! Ни о каких сроках речи не было! И уж простите меня великодушно, но у меня складывается ощущение, что кое кто пытается — и небезуспешно — оттеснить меня от управленческих функций! — я взмахнул рукой, отсекая возражения Майора, — Ладно, надеюсь в будущем такого не повторится, так что замнем для ясности. Давайте дожидаться Прокурора сотоварищи.
Я устроился поудобнее в кресле, и прикрыл глаза: не знаю, как вышеобозначенный субъект будет противостоять Демону с его чудовищным перевесом в объеме Ауры и главное — убийственной магией. Даже при поддержке двух Офицеров его шансы на победу я бы оценил как невысокие. В самом деле, как он собирается противостоять созданию подобного могущества?
Резкий скачок энергетики заставил меня подскочить на месте от неожиданности, и если бы я не узнал по некоторым характерным признакам кому она принадлежит, решил бы, что произошло внезапное нападение. Прокурор вернулся, и буквально затопил ею лагерь и его окрестности. Майор вскочил на ноги, и бросился к окну, раздвинув жалюзи:
— Они вернулись! И все живы!
В его голосе было столько искренней радости, что я на мгновение снова испытал жгучую зависть. Мне и в окно не нужно было выглядывать для того, чтобы понять, что происходит: начальник вернулся живой и здоровый, вместе со своими Миньонами в лице двух невредимых Офицеров и группой Филина в полном составе. Значит, потерь удалось избежать… Но откуда такая мощь? Сомкнув глаза, я прислушался к своим ощущениям: несмотря на то, что плотность его энергии практически не выросла, ее объемы…поражали. Думаю, он мог бы посоревноваться в этом показателе с недавно убитым мною великаном. Но как?! Задавив в себе глупое раздражение, я попытался отрешиться от мощной волны удовольствия, даже счастья, исходящей от колобка. Вот жеж…кому на роду написано быть Миньоном! И как он стал Офицером?!
— Я пойду, встречу его! Ты идешь? — Майор воодушевленно взмахнул мне рукой, и практически выбежал из кабинета, даже не дожидаясь моего ответа. Чувствуя, как нити управления уплывают из моих рук одна за другой, я пошел следом за ним — если так продолжится дальше, то ни о какой Власти мне не стоит и мечтать.
К тому моменту, когда я вышел на крыльцо, лагерь гудел, будто пчелиный улей: люди, взбудораженные мощной энергетикой, напитанной эмоциями победы, радости и какого-то единения, собрались на плацу, где Прокурор, окруженный своей мини-армией, толкал речь. Там же стоял и Майор, с обожанием глядящий на своего покровителя. Эт-то еще что такое? Не хочется верить — но, похоже, что за то время, пока я был занят оперативной работой, Прокурор окончательно сделал из него своего Миньона, от макушки до пят.
Скрипнув зубами, я шагнул ближе, прислушиваясь к словам нового хозяина лагеря.
— …ждут нелегкие времена, но мы справимся! В единстве наша сила! Исчадиям ада никогда не взять верх над нашим воинством света! Потому что нас поддерживает Господь Бог! Я буду вашим щитом и вашей опорой, я стану разящим мечом Его всевышней воли! Со мной вы можете ничего не бояться, ибо мне было явлено откровение!
Мои брови удивленно поползли вверх, когда я услышал его лозунги, выкрикиваемые чуть ли не истеричным тоном. Само собой, рассчитывать на адекватное восприятие людьми этих речей при такой накачке энергией не могло быть и речи — то и дело я слышал одобрительные, восторженные выкрики из толпы, окружившей Прокурора. Что этот идиот творит?! Стоит ему ослабить давление, как у слушателей откроются глаза — тогда их сознание начнет спорить с подсознанием, и ни к чему хорошему эта шизофрения не приведет, это же он должен понимать!
Я всмотрелся в лица окружающих его людей: в глазах Филина, ровно как и в глазах его отряда разведчиков, ничего, кроме обожания не было. Точно такие же эмоции отражал и взгляд Петра — подчиненного Прокурору Офицера. А вот Андрей, бывший, насколько я понимаю, его правой рукой, выбивался из общей картины: у него был несколько пришибленный вид — складывалось впечатление, что он чувствовал себя несколько не в своей тарелке: постоянно озирался по сторонам, нервно сжимая кулаки, и будто искал взглядом кого-то. В какой-то момент наши глаза встретились, и я понял, кого именно он искал — меня.
Так, в произошедшем крестовом походе явно что-то произошло, что-то, резко сменившее отношения в команде Прокурора. Я едва заметно кивнул Андрею, и направился в админкорпус: надеюсь, он поймет мой намек.
На плацу собрался почти весь народ, находящийся в поселении: мужчины, женщины, даже дети — все с восторгом взирали на Прокурора, продолжающего выкрикивать полные пафоса фразы о грядущих свершениях и великом предназначении. Ничего — скоро у его Миньонов будет весьма жесткий отходняк, и он поймет, насколько был неправ… Я прислушался к своим Миньонам: все они ощущались стабильно, и, как мне показалось, сейчас связь между нами стала даже сильнее прежнего. Я огляделся, и обнаружил стоящего поодаль Токая: в его взгляде было полное непонимание происходящего! Круглыми глазами он смотрел то на Прокурора, который вполне органично выглядел в роли мессии, то на людей, некоторые из которых — особо впечатлительные — уже принимались истово креститься, бормоча про себя молитвы. М-да, может, шизофрения будет не у всех… Перехватив взгляд горца, я махнул ему рукой: я уже понял, о чем будет наш разговор с Андреем, и присутствие Токая там будет не лишним — в первую очередь для него самого.
— Что это за бардак, все с ума посходили?! — от волнения у Токая прорезался характерный акцент.
— Не совсем. Предлагаю тебе сходить вместе со мной, и узнать о причинах… — я обвел широким жестом происходящее на плацу, — сего действа. О, а вот и наш информатор идет!
Токай оглянулся, и нос к носу столкнулся с Андреем, быстрым шагом приближающимся ко мне.
— Господа, прошу за мной. — я развернулся и вошел в здание.
Черт побери, что еще за «господа»? Мое довольство тем фактом, что Прокурор все же облажался, вырывалось такими вот словесными выкрутасами — демоническая натура, чтоб ее…
Так как все люди, включая охрану, сейчас слушали откровения Прокурора, у меня была возможность поговорить с первым свидетелем его безумия. Мы втроем зашли в кабинет, через распахнутое окно которого врывался шум с улицы, и я уселся в кресло, параллельно насыщая окружающую среду своей энергетикой. Делал я это не для последующей обработки Токая, или тем более Андрея — Офицера таким простым методом не пронять. Этим действием я хотел скрыть от возможной прослушки содержание предстоящего разговора.
— Ну, рассаживайтесь, давайте поговорим. Я так понимаю, в вашем рейде произошло что-то такое, что и привело к… — я замялся, пытаясь подобрать подходящее слово, но Андрей меня опередил:
— К сумасшествию. По-другому я это не назову. Когда мы… — он нервно оглянулся:
— Он нас не услышит?
Я успокаивающе повел рукой:
— Не услышит, не волнуйся — я об этом уже позаботился. — заметив, как он бросил косой взгляд на Токая, я уточнил:
— О нем тоже можешь не волноваться, Токай нормальный мужик и умеет держать язык за зубами.
Боец кивнул, напряженно глядя на Андрея. Тот вздохнул и продолжил:
— Босс откуда-то узнал, что в районе Киселевского рынка появился Демон, и решил его убить. Потащил нас с собой, говорил, что это хорошая возможность стать сильнее…
Я кивнул больше себе, чем рассказчику: выходит Прокурор прекрасно знал о существовании магии, и, скорее всего, уже имел пару-тройку кастов, выражаясь игровой терминологией. А это, в свою очередь, говорит о том, что он в курсе меня. Он видел место нашего с Демоном столкновения, и сделал выводы о том, какие заклинания были использованы — обугленные останки демона и оплавленный асфальт прозрачно намекали на высокую температуру, которой я нанес последний удар.
— Когда мы пришли на место, то обнаружили там монстра, бродящего прямо по улице туда-сюда. Босс сказал, чтобы я его сразу не убивал, а побегал вокруг. Сказал, что хочет посмотреть, на что тот способен…
Я даже рот открыл от удивления, и замахал руками:
— Эй, погоди! Так это не Прокурор убивал Демона?
Андрей поднял на меня глаза и кивнул:
— Всех Демонов, что нам встречались, убивал я. Босс и Петруха в это время прятались…
Токай удивился не меньше моего: он-то, хоть и мельком, но видел Демона, и понимал, насколько это опасный противник, а тут о его убийстве так буднично рассказали, будто дождик прошел.
— А как ты его…их убивал?
Я с любопытством уставился на Андрея, но тот поморщился:
— Босс сказал никому не рассказывать и не показывать. Да и не о том у нас разговор — слушай дальше. Я немного побегал вокруг монстра, он в меня популял немного — пришлось попотеть, он был заметно сильнее всех тех, с кем мне приходилось сталкиваться раньше, а потом я его прикончил. Тогда босс подошел к нему, и… — он запнулся, и сглотнул:
— Мне показалось, что он вырвал его сердце, и…съел его.
— Дялисян, майгюли? Бози тха… — Токай непонятно выругался, а я начал понемногу понимать, что произошло дальше:
— Съел сердце, говоришь? А от него случайно, не фонило энергией?
Андрей тут же, не раздумывая, кивнул:
— Еще как фонило! Как будто демон был еще живой — хотя я его там… В общем, мертвый он был.
Я решил продолжить свою мысль, и предположил:
— Потом Прокурор какое-то время был в отключке или в неадеквате? А потом очнулся и решил нести в массы светлое? Как раз тогда от него начало во все стороны разить силой?
Андрей кивал после каждой моей фразы, и в итоге не выдержал:
— Так ты знаешь, что с ним! Скажи, как это исправить? Он же совсем умом тронулся, и Петруху туда же тянет! Тот уже на полном серьезе апостолом себя считать начал!
Я усмехнулся — видать, моя «библейская» теория была верной:
— А ты себя кем считаешь?
— Тем, кто не хочет превратиться в больного на всю голову психа! Босс эту историю со вторым пришествием выдумал прямо перед тем, как сюда прийти, и она работала. А как сердце то сожрал, так сам в нее и поверил!
Я покачал головой:
— Если честно, я не знаю, как можно помочь твоему…боссу. То сердце, что он съел, намного увеличило запасы его Ауры, но за все нужно платить…особенно если действовать бездумно, как он. — я намекнул Андрею, что для тех, кто понимает ситуацию, путь к саморазвитию открыт — в отличие от следующих за Прокурором. Мне бы пригодился боец, способный так легко убивать Демонов, а от Прокурора нужно избавляться, и как можно скорее, иначе он утащит в свое безумие и остальных. Вон даже Майор не смог противостоять — хотя сам Офицер… Кстати:
— Андрей, а ты говоришь, что Петр сам начинает верить в то, о чем там вещает Прокурор. А почему на тебя это не действует?
Тот едва заметно пожал плечами не поднимая взгляда — все же информацию я ему подкинул не самую радужную. Ладно, не знает — и ладно. У меня вон Матвеич есть, которому на Офицерский авторитет плевать с высокой колокольни.
Украдкой посмотрев на Токая, и убедившись, что он внимательно слушает, я вновь обратился к Андрею:
— Слушай, я понимаю, что это трудно принять, но…твой босс уже не тот человек, за которым ты шел. Его захватила та энергия, которую он получил вместе с сердцем, и теперь она руководит его поступками. Ты его…подчиненный, — не уверен, что он знает о таком понятии, как Миньон, — и должен чувствовать ту глубину изменений, что с ним произошли. Твое здравомыслие подтверждает тот факт, что ты пришел посоветоваться со мной…
— Босс говорил, что ты единственный человек, которого он так и не смог прощупать, потому что у тебя какая-то сильная защита стоит. А когда мы вернулись в лагерь, и я увидел, что народ чуть ли не на колени перед ним падает, вместе с Майором и Петрухой, так сразу сообразил, что нужно что-то делать. Я же тоже Офицер, и все чувствую. — он с надеждой посмотрел на меня, — Неужели совсем ничего нельзя сделать?
Так, в то, что Прокурор сможет адекватно воспринимать реальность, я сильно сомневался — однако он в любой момент может попытаться воспользоваться своим колоссальным преимуществом в объеме Ауры, и совершить какую-то глупость. Все же Офицер есть Офицер, жажду власти еще никто не отменял. Но…рубить с плеча — это не по-моему, да и остальные не одобрят этого… Я усмехнулся про себя: остальные — это мои Миньоны и Андрей. Трижды ха! Все остальные в его полной власти — и когда он прикажет прыгать, прыгнут все без исключения! Но он стал опасен…
— Андрей, а ты сможешь уговорить его встретиться на, скажем так, «нейтральной территории», для деловых переговоров? Там мы соберемся нашим небольшим коллективом, и постараемся решить все неожиданно возникшие вопросы. Заодно попробуем достучаться до разума твоего босса. Как тебе?
Андрей тяжело вздохнул, и глянул на меня исподлобья:
— Ты такой же Офицер, как и остальные…С чего бы мне тебе доверять?
Я всплеснул руками, и повернулся к напряженному Токаю:
— Нет, ну ты посмотри на него! Сам пришел, сам спросил совета — а теперь нос воротит!
Тот ничего мне не ответил, зато Андрей завелся:
— Денис, даже несмотря на все те предостережения, что босс делал, я все же рискнул и пришел к тебе за помощью, а ты шуточки шутишь? Это не та ситуация, поверь мне! — от него повеяло легкой угрозой, и я ответил ему в подобном тоне:
— А тут никто и не думает шутить, я абсолютно серьезен — твой так называемый босс сходит с ума, и при этом тянет за собой несколько сотен людей, и прошу заметить — тех людей, которых я поклялся защищать! Улавливаешь? Если для тебя на кону даже не жизнь, а всего лишь здоровье твоего приятеля, то для меня — жизни сотен людей! Так что это не ты тут рискуешь! — я перевел дыхание, и продолжил:
— Ты же присутствовал на том совете, где мы решили поддержать кандидатуру Прокурора на роль смотрителя, и должен понимать, какая это большая ответственность. А он просрал наше доверие! Вон — выгляни в окно! — я снова взял паузу, обдумывая следующие слова. Токай сидел тише воды ниже травы — он уже понял, что это не рядовой разговор «за жизнь», и старался не отсвечивать. Надеюсь, он сообразит, зачем я его сюда позвал.
Андрей подошел к окну, и встал напротив, глядя на распинающегося Прокурора. Насколько я понял, они с Петром в мирное время были не то помощниками этого Прокурора, не то его охраной, что ближе к истине — больно брутальной внешностью они обладали — так что после Вторжения их подданство не вызывало вопросов. Они вроде служили вместе: Царь кратенько рассказал о них, еще когда я вышел из лазарета, но в то время меня больше интересовал Прокурор, так что я не обратил на этих двоих особого внимания. А зря…
— Ладно. Я с тобой.
— Не со мной, не путай. Это наша общая цель — попытаться привести Прокурора в чувство. Если это получится — хорошо. А если нет — тогда…там посмотрим. — я решил не заострять внимание собеседника на этом «если».