даже сами не понимали почему. Возможно тому способствовала Вера, которая в свое время прятала и ограждала ребенка, а возможно репутация ее семьи, а возможно и нет. Это могла быть даже сама жизнь, жизнь этого мира, где любой мог бы свалиться за борт. И чем больше ты отличаешься, тем больше у тебя шансов. А Марина отличалась, и даже очень. Взглядом, словами, необычной красотой. Потому тепло и забота, этой маленькой семьи, магнитило ее каждые выходные, и как только попадалась первая возможность, девчонка тут же напрашивалась к ним в гости. Ни Вера ни Прохор, против небыли. Вера могла в это время отдохнуть от Марины, не думая где она, а полицейский, и так к ней относился словно к дочери, и сам любил видеть девчонок вместе.
- Нашла! - радостно вскрикнула Марина, и в тот же миг заиграла медленная мелодия, сопровождаемая сонным, и совершенно неуместным, женским вокалом.
- Ура! - имитируя восхищение, но не скрывая по-дружески издевательской улыбку, подхватила Аня, и достав большую шоколадную конфету добавила. - Ты справилась! Держи типа приз.
Они дружно и громко рассмеялись, чем привлекли внимание Прохора. Тот в это время пытался починить насос качающий воду из колодца в бак на чердаке, тем самым обеспечивая дом канализацией и душем.
- Вы такие шумные! - делая вид что злится, встрял он в разговор. - Дать бы вам по ведру, и на чердак воду носить.
Аня, скривила губы и серьезно посмотрела на отца. Ее вид громко говорил о том, что шутник из него неважный, и сейчас он больше их пугает чем веселит. А тот лишь широко и виновато улыбнувшись, вернулся к аккуратно вырытой ложбине, где и располагался насос.
Прохор был худой и бледный мужчина, слегка неопрятный и нерасторопный, но трудолюбивый и находчивый. Внешне у него с дочерью было мало общих черт, ведь она очень походила на свою смуглую мать, чистокровную румынку. У Прохора были вечно прищуренные бледно-голубые глаза, и жидкие темно-русые волосы, с прогрессирующей плешью. На лице был старый, уже слабозаметный, затянувшийся шрам, идущий по правой щеке опасно близко к глазу. Он гордился им словно боевой медалью, ведь этот шрам был получен при задержании банды грабителей. Но всем окружающий, на столь благородную причину, было плевать, и видели они лишь увечье. Да и у отважного полицейского, только глубже укреплялся образ бандита. Который одни местные распространяли, а другие охотно на него покупались.
- Девчонки, сходите в магазин, купите мне пивка, ну и себе что-то, - спокойно сказал Прохор, будто игнорируя свою неудачную шутку. - Кошелек на холодильнике.
Сначала Ане, недовольно покосилась на отца, но потом увидел воодушевленное лицо Марина, и немного подумав, сама пришла к мнению, что идея, в принципе, неплохая, и позволит им развеяться, ведь они уже не первый час сидят практически на одном месте, и их помощь Прохору больше не нужна.
- Ладно, мы скоро, - как можно спокойней, вытянула Аня, и направилась в дом, а Марина аккуратно положила телефон на Анин стул, и подошла к калитке.
- Мариша, а чем бабушка там занята? - воспользовавшись ситуацией, начал беседу Прохор.
Марина призадумалась.
- Думаю спит. Она любит днем поспать.
- Еще бы, кто не любит, - затем он вытер рукавом лоб, и внимательно на нее взглянул. - А ты какая-то весь день напряженная. Все в порядке?
Девчонке, с одной стороны было очень приятно, что сосед это заметил, ведь даже бабушка не рассмотрела тревогу в ее глазах, но с другой она растерялась, так как совершенно не собиралась ему открываться, и смущенно молчала. Положение спасла Аня, которая словно ветер пронеслась через двор, уведя с собой подругу.
Так, спустя несколько минут, они неторопливой походкой шли в сторону магазина, но при этом, почему-то молчали. Аня ушла в свои планы, и пыталась сообразить что ей нужно приготовить на вечер. Но, а Марина, металась в неопределенности. Конечно же, ей очень хотелось бы задать подруге вопрос, знает ли та хоть что-то подобное вчерашнему мистическому происшествию, связано ли оно как-то со взрослением, и все ли переживают подобное? Ведь она об этих таинственных событиях, даже с бабушкой не поделилась, хотя они не давали ей покоя всю ночь. Но с другой стороны, это могло девчонке и привидеться, ведь она была голодная и уставшая. Поэтому, Марина струсила, и решила в последний момент, промолчать, пока сама во всем не разберется. Она воспользовавшись паузой, всматривалась в лица немногочисленных прохожих, и даже пыталась найти вчерашнего велосипедиста, что правда безуспешно. Вскоре тишину нарушила Аня.
- Уже знаешь, когда у вас в школе карантин снимут?
Марина широко открыв глаза, прикусила нижнюю губу.
- Вроде в среду, - тихо, но быстро ответила та.
- А чего не в понедельник, - даже слегка засмеялась Аня.
- Они дверь меняют, и крыльцо чинят.
Тут Аня засмеялась громче.
- Да неужели! Типа, в этой забытой богом школе еще что-то делают?
Так и не ответив, Марина лишь недовольно взглянула подруге в глаза, а про себя подумала, что в школе совсем не плохо, чисто и даже уютно, хоть конечно с простором проблема, но с учетом того, что людей учится немного, места всем хватает.
Аня, насмеявшись, с ровного места, вдоволь, решила сменить тему, так как увидела обиженный взгляд. И конечно же тему, подняла самую актуальную для обеих девчонок.
- А меня Владик к себе зовет. Чтобы сэкономить на проживании.
Сказала та, как можно загадочней, и посмотрела на реакцию девочки. И не прогадала. Маринка, моментально вспыхнула любопытством, и тут же все обиды отошли на задний план. Вжавшись, и боясь издать малейший звук, она стала внимать.
- Но я не знаю, мне кажется, он торопится, - повышая наигранность и явно получая удовольствие от испуганно-заинтригованного лица Марины, Аня продолжала имитируя усталость от сложных отношений со своим парнем. - Тем более он типа, ботан.
- Кто? - робко переспросила девчонка.
- Типа заучка.
Марина лишь сделала понимающий вид, и качнула головой. Хотя на самом деле, девчонку, влекли только подробности, того нового, загадочного и столь неуловимого чувства, с громким названием любовь. И по словам Ани, у них с Владом, именно та самая любовь и была.
Но Марина по-прежнему, хоть и безуспешно, пыталась бороться с растущим изнутри интересом, и никак не могла понять, почему ей вдруг так резко начали нравиться разговоры о парнях и отношениях. Ведь буквально меньше года назад, даже мыслей таких не возникало, и она с интересом смотрела незамысловатые мультфильмы и развлекательные детские передачи. Но потом организм начал резко меняться, стала расти грудь, а пару месяцев назад начались месячные. И жизнь,
как и интересы, изменились навсегда. В этом же вопросе, Марина одна не осталась, и ей помогали и Аня, сама не так давно пережившая подобное, и даже Вера, отведя девчонку в поликлинику на первый прием в женский кабинет. Но вот со второй стороной взросления, ей никто так и не помог. Аня увиливала, оправдываясь тем, что когда придет время, Марина сама все поймет, а Вера резко пугала богом и грехом, и что такое любовь, ребенку осталось узнавать только из телевизора. Потому, хоть и редкие, но все же, настоящие случаи, узнать об этом чувстве, Марина не упускала, хоть бесконечно его боялась. Что такое любовь, Марина в общих чертах, естественно, знала, ведь ее по-своему, строго и весьма специфически любила Вера, еще и в классе она нравилась мальчикам, сначала одному, а потом другому, которые настойчиво ухаживали за ней, являясь ей во снах и грезах. Сама она, испытывала сильную привязанность к Прохору, видя в мечтах его своим отцом, а Аню сестричкой. Но все равно, эти чувства, были как бы фоном, где-то за пределами ее сердца. Уж сильно Марина его берегла.
Так за беседой, они прошлись в магазин и обратно, и когда уже были практически у Аниных ворот, Марина вдруг остановилась и немного виновато сказала.
- Ань, я домой пойду, - затем опустив взгляд, добавила. - Мне кажется плохо.
Аня удивленно и очень внимательно посмотрела на подругу, будто пытаясь поставить диагноз только по одному цвету лица, но ничего не обнаружив, стала гадать.
- Может ты типа, голодная? Давай перекусим. У тебя голова болит?
Марина подняла взгляд, и чтобы прекратить волну вопросов, положила ладонь на низ живота, и смущенно улыбнувшись, тяжело вздохнула, пристально смотря на реакцию.
- А, - коротко и глубоко, ответила на этот жест девушка и понимающе округлила глаза и так же тяжело и медленно выдохнула. - Иди, приляг, если что выпей аспирина. Мне типа помогает.
Было у Марины еще одно любимое место. Огромная, старая коряга у лимана, которая словно морской динозавр, выброшенный на берег, лежала присыпанная песком и полуистлевшими водорослями, в неуклюжей позе. На нее Марина любила взбираться и заглядывать в вечно горящие окна своих соседей, ведь и сама жила недалеко от этого места, и с любопытством наблюдая за тем, чем там занимаются люди. Это казалось ей гораздо интересней телевизора, так как она понимала, что все происходит на самом деле, и прямо сейчас. Но, а разницу между сырой реальностью и миром внутри черного зеркала экрана, Марина уже успела уяснить. Плюс бабушка могла в любой момент, позвать ее со стороны их огорода, а это буквально соседний дом.
Аню она обманула, и домой не пошла. В голове у девчонки, было много разрозненных мыслей, которые кричали одновременно, окончательно запутывая хозяйку. И конечно их всех нужно было привести в порядок.
Рассказы подруги, вчерашнее необъяснимое событие и даже издевка Зои Михайловны, крутились словно нимб над головой, и поочередно садились на макушку. Марина сидела на самой высокой точке коряги и погруженная в борьбу с ними, всматривалась в те несчастные два грязных, но живых окна, которые так отчетливо было отсюда видно, и ждала пока там хоть что-то произойдет. Это были окна тех соседей, у которых дом был расположен ровно наоборот дому Веры с Мариной, и всех остальных на этой улице. У них он находился в конце участка, и выходил практически на лиман, когда как остальные, напротив, селились около дороги и лиману отдавали огород. Жила там Зоя со своим мужем Глебом, детей и других сожителей, у них не было. И несмотря на то, что они были ярчайшие представители класса маргиналов, вели себя на удивление спокойно, можно даже сказать тихо. Ну разве что раз в месяц могли устроить пьяный скандал, иногда даже с дракой и визитом участкового. Но сами не зная того, через свое окно на кухне, часто развлекали Марину красочно-абсурдной семейной жизнью, двух алкоголиков. Этот поломанный пример ячейки общества, семьи, был для девчонки наглядным пособием, во что превращаются люди, и со своей любовью. Но и с другой стороны, таких как они, тут было довольно много, а как известно норму определяет большинство, вот они и не выделялись. Хотя польза от этого кинотеатра, все-таки была. Они помогали, девочке забыться, ведь спустя пару рюмок самогона или стаканов вина, им было глубоко плевать, кто стоит у них за окнами.
- А может у всех так?.. - очень тихо, спросила сама себя Марина, но заранее не верила в положительный ответ, потому огорченно добавила. - Надо было у Аньки все-таки спросить.
Она безуспешно продолжала искать объяснения тому сгустку энергии, который видела вчера на огороде, и уже успела назвать его пятном. Еще девчонка вспомнила, что перед первыми месячными, у нее часто бывал этот самый легкий звон, сопроводивший вчерашнее мистическое явление. Так она решила прировнять это событие к половому созреванию, но связь их между собой, объяснить не смогла.
- А может я больна? - уже куда более испуганно, но все так же тихо, продолжала вести монолог девчонка, и покусывать губы от растерянности и страха.
Прокручивая в голове, все что ей говорила в поликлинике врач, плюс то, что говорили по телевизору, Марина пришла к единому мнению, такая она одна. И это ее напугало еще больше, потому как теперь вопрос стоял про опухоль. Сразу подключилось воображение, рисующее черную дыру, поедающую Марину прямо изнутри.
Мысли о смерти, девчонку уже посещали, и представляла она себе ее как ту же осень. Все замрет и растворится. В слова Веры, про рай и души, про грехи и искупления, Марина верила слабо, хоть вида и не подавала, дабы не злить бабушку. Да и вообще, у нее были весьма специфические взгляды на религию. Не безосновно, естественно. Ведь в том, что творилось вокруг, и как к другу друг относятся односельчане, трудно выискать бесспорных кандидатов в рай. Что впрочем, в бога она верила, но для нее он не был всемогущим творцом, а скорее беспомощным наблюдателем, которого не стоит бояться, а стоит жалеть. Смерти же она тоже не боялась, так как в своей жизни ее мало что держит. Ей казалось, что если она умрет, то никто, кроме бабушки, и возможно Прохора, этого даже и не заметит, разве еще Аня, да и та вряд ли будет долго горевать.
И как только Марина, собралась спрыгивать с коряги на песок, у нее в голове, поднялся знакомый, и даже долгожданный звон, но только едва ощущаемый. Не жди бы она его, то