вполне возможно, звон бы прошел незамеченным. Девчонка резко замотала головой, и стала выискивать велосипедиста, но с досадой обнаружила, что она на берегу совершенно одна. И если бы не звон, который ненавязчиво засел внутри головы, словно убаюкивая, то Марина бы отчаялась и растерялась. Но он помогал, и подталкивал ее к поискам. Тогда она собралась, и стала выискивать направление, медленно, словно радар, поворачивая голову, и напряженно рассматривая детали. И как было бы это ни странно, источником звона было окно Зои и Глеба.
Марина остановилась и стала растерянно всматриваться в окно, одновременно слушая звон, будто ожидая от него подсказки. Вдруг она стала различать его тональности, которые перерастали в ту, уже знакомую, мистическую мелодию, медленную, прекрасную и успокаивающую, хоть и немного пугающую. А как только мелодия заполнила собою всю голову, заглушив запутанные мысли, Маринка четко увидела точно такое же облако, пятно. Оно висело просто в воздухе, как будто указывая, на что-то или кого-то за стеной. Но на сей раз, к нему присоединились, едва заметные линии, словно застывшие потоки электричества, идущие от пятна вниз. И когда девчонка сфокусировала на этом, почти прозрачном облаке, свое внимание, как звон стал невыносимо громким и в следующий момент, в ее рвануло вперед, а в глазах произошла яркая вспышка.
Как только вспышка погасла, Марина оказалась в доме своих соседей, и сидела за кухонным столом, с пустым стаканом в руке. Ее, как и в первый раз, сковал сильный страх, а тело все так же отказывалось слушаться. И она, будучи не в состоянии удержать стакан, выронила его. Тот ударился об стол, и разлетелся вдребезги. Марина, не смогла ни точно бы отвернуться, а даже просто моргнуть, потому и продолжала смотреть не своими глазами, на медленно разлетающиеся осколки, понимая, что за столом сидит вовсе не она. Но все ощущения присутствия, хоть и замедленные, все-таки, были четкими и ясными. Переключив внимание на свои, морщинистые руки, густо покрытые темными пятнами, девчонка почувствовала боль каждого сустава, и с испугом наблюдала за тремором пальцев. Она даже услышала, приглушенный женский голос, и смогла разобрать слова. Голос начинал ругать ее за разбитый стакан, и назвал Глебом.
Девчонка опомнилась, и увидела, что снова находится на берегу лимана, около своего бревна. Точно на том же месте, где и помнила себя до вспышки. Ни звона, ни, пятна, больше не было. Зато пришло сильное чувство опустошенности и усталости. Она подняла глаза, так как услышала доносящиеся со стороны соседского дома возмущенные крики, переходящие в ругань. Спустя мгновение, в окне мелькнул Глеб, в своей нелепой фуражке, которую он не снимает даже в доме. Он открыл шкафчик, висящий на видимой стене, полез к полкам, и огрызаясь от своей жены, достал новый стакан, а затем опять исчез из вида, вернувшись на свое место скрытое от обзора.
Одни вопросы ушли, но на их место, пришли новые, и куда более сложные.
- Так это правда..., - тихо пробормотала Марина и спрыгнула с бревна.
Она стояла как вкопанная и продолжала всматриваться в окно, и сама не понимая зачем, пытаясь повторить происшедшее перевоплощение. Но на ее разочарование, не смогла вызвать даже звон, и Маринку вернуло в ее серый, мокрый мир. На душе стало грустно, и девчонка даже снова присела на грязную корягу.
Мысли об опухоли, или какой другой болезни, отошли, и это заметно приободрило. Но вот теперь, когда Марина знает, о реальности происходящего с ней, некий подсознательный страх, окутывал ее разум, и шептал, предупреждая об опасности. Но подростковый, пытливый ум, естественно все предупреждения игнорировал, и требовал изучать аномалию дальше.
Девчонка встала, и посмотрела сначала на темное, почти черное небо, которое тайком подкралось к ней со спины, а потом на свои часы. Было еще не поздно, но такая явная темень, предупреждала о надвигающейся грозе, и вполне возможно, очень сильной. А к грозам, и в частности молниям, Марина относилась с особым трепетом и романтикой. Они ей казались живыми, и очень могущественными, не злыми и не добрыми, но в то же время не отрешенными, а просто более высокими и недосягаемыми обычному, человеческому разуму.
Поднялся ветер, и даже где-то вдалеке мелькнула яркая вспышка, над тем самым дальним селом, где вполне возможно, живет такая же одинокая девушка. Но, а Маринка, хоть и не была настроена идти так рано домой, все-таки вынуждена была смириться. И на этот раз она твердо решила поговорить с бабушкой, надеясь, что возможно той удастся подсказать, как быть дальше.
И без того тусклый свет, оставлял этот темный мир, и даже в разгаре дня, уставшие от осени люди, включали лампы и готовились. Готовилась и природа. Деревья, в несвойственной для них манере, без глаз смотрели на приближающиеся облака, как на неминуемую погибель, медленную и мучительную. Ведь их корни начинали гнить от постоянной мокроты и вязкой грязи, мешая спокойному, заслуженному сну. Птицы, испуганные сильными порывами ветра, разлетелись по своим укрытиям, многие из которых опасно соседствовали с людьми, то на чердаке, то в самом сарае, а иногда даже в специально построенных домиках. Там они попрятались и рискуя стать добычей голодной кошки, ждали грозы. Раскаты грома, медленно как потоки лавы, подползали к селу, все ближе и ближе, пугая живность и в первую очередь собак. Те лаяли, скулили и прятались, и чем громче шел раскат, тем отчаянней становился лай и жалостливей скуление.
Дома все было как всегда. Тузик с козой бегали из угла в угол, и при каждом новом ударе грома ускорялись. Взъерошенная Вера, едва повязав свой платок и даже не накинув куртку, торопливо подгоняла уток в сарай, при этом испуганно смотря то на небо, то на калитку, то в сторону лимана, и охала. И как только вошла Марина, та моментально воодушевилась.
- Марина! - даже с хрипотой воскликнула Вера. - Бегом сюда!
Девчонка будучи погруженной в свои тяжелые рассуждения, и явно не ожидавшей такой бурной реакции, наоборот вместо того чтобы поспешить к бабушке, остановилась и даже замерла.
- Марина! - раздалось все с тем же напором, и не менее громко, что и привело девочку в чувства.
- Что? - растерянно, но твердо переспросила та, опасаясь, что пропустила что-то важное, пока была на лимане. - Что случилось?
Но бабушка лишь указала ей рукой на козу и собаку, а это значило что все в порядке, и Марина, успокоившись, открыла вольер Фроськи и затянула ту внутрь, поводком. Коза для галочки слегка сопротивлялась, но было видно, что сама ждала этого момента, и едва оказавшись внутри, кинулась на свою соломенную
подстилку и стала как вкопанная, продолжая жалостливо блеять. Затем девчонка, приоткрыла большие двери сарая, и впустила Тузика. Тот совершенно не сопротивлялся, а наоборот мигом влетел и затерялся в мешках.
- Ты трус! - с широкой улыбкой крикнула ему вдогонку Марина. - Как же ты нас охранять собираешься?
Потом она посмотрела на Веру, но та продолжала быть взволнованной, и поглядывая на Марину в ответ, быстро собирала с веревок еще мокрую стирку. Так разделив ее пополам, бабушка, одну половину оставила на своем плече, а вторую закинула на хрупкие плечи девчонки, тем самым буквально утопив ее в простынях. После этого, Вера, молча прошла в сторону дома, по дороге осматривая двор, а внучка послушно шла за ней, практически в слепую.
- Бабушка, я хочу поговорить, - едва избавившись от белья, смущенно и нерешительно начала Марина.
Вера на удивление отреагировала довольно быстро. Она, развешивая стирку в чрезмерно длинной прихожей, в которой предусмотрительно имелись бельевые веревки, одновременно ногой подставляла под стекающую воду тазик, и вопросительно посмотрела на Марину. Но вместо ожидаемого ответа, строго произнесла.
- Сходи проверь все замки. Вот-вот начнется.
Девчонка, грустно опустила взгляд и молча направилась к выходу.
- Сходи в погреб и принеси две двухлитровые бутылки красного, они уже наготове стоят. И набери еще баночку на стол. Скоро Зоя придет.
- Хорошо бабушка.
Вера немного смягчилась в лице.
- Долго не ходи, сразу беги в дом, - говорила она, и при этом смотрела через обширную тюль, в длиннющее окно прихожей, на небо, с каждой секундой черневшее все больше и больше. - Я твой любимый суп как раз нагрела.
- Ладно, - так же смягченно отозвалась Маринка, и вышла.
На дворе уже начиналась крупная морось, и запахло дождем. Из сарая доносилось довольное кудахтанье кур, и кряканье уток, они радовались тому, что оказались в тепле, плюс Вера их перед этим плотно накормила. А Тузика, как и Фроськи, слышно уже не было, зато отчетливо доносилось встревоженное мычание коров, коих в спешке, и огромным стадом, ведут по дороге мимо ворот, несколько худых мальчишек, нервничая, торопясь, и прикрикивая друг на друга.
Выйдя из погреба, Марина остановилась. К ней вернулись на время отступившие мысли, о ее новых и мистических способностях. И эти мысли не были пугающими, они были плавные, туманящие, и даже усыпляющие, словно навевающий их звон. Девчонка смотрела на небо, и даже не чувствовала тяжесть бутылок. Она выискивала вдалеке над лиманом молнии, и каждый раз когда удавалось поймать одну из их, то легкая улыбка касалась кончика рта. Марина теперь, смотрела на них по-другому, и чувствовала некое загадочное родство с ними. Гром ее больше не пугал, а молнии лишь интриговали, и даже придавали сил.
Как только Марина вернулась в дом, то обнаружила Веру уже на кухне, но столовые приборы лежали только на девчонку. На это она кинула вопросительный взгляд, и дабы привлечь внимание, громко поставила бутылки на стол. Но Вера промолчала.
- А ты? - спросила Маринка, даже с грустью в голосе. Ведь она планировала как раз за обедом и поделиться своей проблемой.
- Я потом, с Зоей. Она скоро придет, - ответила бабушка, даже не повернувшись, наливая внучке суп. - Иди переоденься, руки помыть не забудь, и хлеба нарежь.
Марина вздохнула и ушла переодеваться.
Ее комната выглядела довольно милой. Она была проходной и располагалась между залом, где спали останавливающиеся у них дома гости, где же и находился большой современный телевизор, а с другой стороны комнатой Веры, всегда темной и завешанной. При чем в коридор, что зал, что комната Веры имели по выходу, а вот Маринина комната такой привилегии была лишена. Зато она была самая просторная, потому как практически пустая. Но главным отличием было расположение окон. Отсутствие окна в прихожую, когда как в остальных комнатах, к дверям прилагалось по широкому окну. Но в то же время, на противоположной стене, окно на улицу было только в комнате девчонки. Старый, но неизношенный ремонт, паутина, но не трещины, потускневшие, но не выцветшие обои. На стенах висела несколько плакатов из японских мультиков, и две желтые медали за школьные олимпиады, еще висела вышитая крестиком местная церковь. У Марины была небольшая кровать, еще советского времени, что правда целая, и весьма удобная, с большой горой пухлых подушек. Так же у нее был высокий шкаф, обклеенный со всех сторон разноцветными картинками и не менее обклеенный письменный стол, самый молодой из предметов интерьера, что даже выделяло его из общей картины. На нем царил беспорядок из стопок тетрадей, учебников и других книг, с высоким ночником сверху, стоящим словно монумент. Несколько мягких стульев, и крохотный журнальный столик, с пачкой выпрошенных у Ани молодежных глянцевых журналов, вот пожалуй и все.
Одевшись в свой любимый, уютный, черный свитер, Марина вышла к столу, и сразу принялась есть. Вера тем временем, суетливо обшаривала полки холодильника, подготавливаясь к встрече.
- Так о чем ты хотела поговорить? - вдруг донеслось из открытой дверцы.
Девчонка от неожиданности даже поперхнулась.
- Что-то твоя Аня уже тебе придумала? - продолжала Вера немного взволновано, но иронично. - В Измаил забирает?
- Нет, - наконец опомнилась Марина.
Она отложила ложку и сжала кулачки, пытаясь правильно построить предложение, но не имела ни малейшего понятия, как это сделать. Поэтому стала говорить все, что приходило на ум.
- Со мной что-то происходит, - медленно начала она, на что Вера, выпрямилась и внимательно на нее посмотрела, тем самым окончательно сбив с толку. - Я тут видела всякое. Я не могу это объяснить. Ну..., как бы..., становлюсь другим человеком. Ну, в смысле полностью.
- Марина, что ты несешь?! - лицо Веры, за время Марининого короткого предложения, трижды изменило выражение.
- Бабушка это правда, - вступилась сама за себя девчонка, понимая что из-за растерянности говорит что-то несвязное. - Я вчера видела человека, и смогла на время стать им, он даже из-за меня упал с велосипеда. Это была как вспышка.
- Что еще за вспышка?
- Ну, она как молния. Бац, и я вижу то что видит другой человек. Я как бы на время он. Понимаешь? - речь Марины стала тверже и даже с ноткой напряжения.
Вера промолчала и, закрыв холодильник, состроила недовольную гримасу.
- Я ждала, когда ты скажешь что-то подобное.
- Правда?
- Правда-правда. - Вера подошла к ней ближе. - Ваше поколение совершенно потеряло Бога в своем сердце, теперь у вас там эти страшилища из телевизора. Вот вы и мечтаете ими быть, придумываете себе, других убеждаете. Вы теперь только разрушать хотите, но Бог! Он все видит! И у