Свет горел в малой гостиной, поэтому я совсем не удивилась, найдя лорда директора сидящим в одном из кресел перед тем самым драконьим камином. Удивился он. Но удивление отразилось лишь в мерцающих черных глазах, да еще неуверенной попытке подняться. А я, забыв обо всех своих обидах и даже сомнениях, подхватив край юбки, бросилась к нему, обняла с разбега, и, обвивая его шею руками, прижавшись к нему крепко-крепко, тихо прошептала:
— Прости меня.
Сказала, и сразу стало легче. Так легко-легко, а еще тепло, хорошо и спокойно, и когда он сжал меня в объятьях, так сильно захотелось, чтобы уже никогда не отпускал.
Но все испортил скрипучий, как песком об стекло, голос:
— Пожалуй, мне пора.
Отпрянув от магистра, я рассмотрела песочную поземку по полу. Как-то совершенно не подумала я, что магистр может быть в гостиной не один… и только сейчас осознала свою ошибку.
Теплые широкие ладони легли на мои плечи, привлекая к Риану, и обнимая меня, он спокойно ответил невидимому собеседнику:
— Хорошо. Я слышал твои слова, — загадочно ответил лорд директор.
— Темных, лорд Тьер, — проскрежетал Пустынник. — Темнейших, будущая леди Тьер, — а вот это было мне.
— Всего вам темного, — почтительно ответила я, глядя, как расстилается, движется, перетекает по ковру песчаная поземка.
— Береги себя, — почему-то сказал Риан.
Вот об этом «Береги себя» я и думала, пока открывалась дверь, чтобы закрыться за ночным гостем магистра, которому не составляло труда пройти сквозь стену, и я понимала, что это просто дань уважения лорду директору. А вот одного я понять не могла «Береги себя» и это сказано давно усопшему, а сейчас наделенному силой гончему императорской гвардии?! Не понимаю!
Хлопнула входная дверь, напоминая, что мы остались одни.
И в то же мгновение Риан сел в кресло, потянул меня и столь стремительно усадил к себе на колени, что ничего сказать я просто не успела. А потом и не смогла, задержав дыхание, едва губы обожгло сильным, почти жестким, таким властным поцелуем…
— Дыши, — шепотом приказал Риан, и стал бесконечно нежным.
Я не могла. Просто не могла, растворяясь в каждом его прикосновении, чувствуя, как загорается что-то в сердце, и в то же время испуганно сжимаясь, от одной мысли, что сижу у него на коленях.
— Дэя, — магистр вдруг остановился, и посмотрел в мои перепуганные глаза, — просто, доверься мне, хорошо?
Я кивнула и закрыла глаза.
— И дыши, — напомнили мне.
Попыталась последовать совету, но вновь задержала дыхание, едва его губы прикоснулись к моим.
— Я тебя очень сильно люблю… Дыши, Дэя, — но вот он вновь начинает меня целовать и я забываю обо всем, даже мое собственное имя кажется каким-то чужим. — Я с ужасом понимаю, что люблю тебя больше жизни и ты нужна мне настолько, что это пугает. Дыши, родная… — и еще один бесконечно нежный поцелуй, чтобы касаясь меня губами, почти простонать: — Ты все для меня, Дэя. И поглоти меня Бездна, я не отдам тебя никому! Даже тебе самой.
И я начала дышать. А затем, распахнув глаза, удивленно взглянула на Риана. «Безупречно-прекрасен, волнительно-притягателен, пленительно-опасен» — сказала когда-то про лорда директора Янка. Смысл выражения «пленительно-опасен» вдруг стал мне предельно понятным.
— Риан, ты меня пугаешь, — честно призналась я.
— Возвращаемся к тому, с чего начали? — погладив меня по щеке, иронично поинтересовался он.
— Правда пугаешь, — прошептала я, глядя в черные, чуть мерцающие глаза.
— Прости, — легкая и такая грустная улыбка на губах, — с тобой тяжело быть откровенным в своих желаниях.
Вопросительно смотрю на магистра. Риан, улыбнувшись, спросил:
— Как день прошел? — молчу, пытаясь понять, что он сейчас имел в виду. — Рассказать тебе мой день?
— Давай, — согласилась я, и как-то сразу стена между нами растаяла.
Правда едва я попыталась встать, Риан лишь усадил меня удобнее, обнял, начал рассказ:
— После твоего возвращения в академию, меня от готовности порвать что-нибудь на тысячи мелких частей оторвало получение странного послания, — я затаила дыхание, а Риан, хитро на меня поглядывая, продолжил. — Это оказалось сообщением от одного из столичных магов, в котором сообщалось, что тайным указом императора предписано изъять все темные камни-хранители. — И так как я не совсем поняла, магистр пояснил: — Те самые, в которых хранятся сущности давно погибших человеческих магов.
— Такие как Селиус? — уточнила я.
— Я больше скажу, — Риан улыбнулся, — есть подозрение, что именно Селиус и является объектом поиска. А теперь хочешь, расскажу самое забавное?
— Хочу! — воскликнула я.
Магистр рассмеялся, потянулся к моим губам, и, одарив нежным поцелуем продолжил:
— Самое забавное в том, что император данного приказа не отдавал, — усмешка Риана на миг стала жестокой, — и я более чем уверен, что и Дарг ничего о случившемся не знал. Просто потому, что принцу явно не до магов, учитывая сложившиеся обстоятельства.
— Тогда кто? — изумленно прошептала я.
— Хороший вопрос, — Риан погладил меня по щеке, затем пальцы осторожно пробежались по шее, — и мне предстоит найти ответ на него. Потому что кем бы ни был наш осторожный враг, на сей раз он перешел грань. В общем, остаток дня я занимался допросом причастных к обнародованию тайного указа и самое забавное, что все они назвать первоисточник данной весьма странной бумаженции не сумели. Бардак в канцелярии императора, если говорить откровенно. И мне придется этим заняться, несмотря на все мое нежелание разбираться с делами императорской семейки… — тяжелый вздох и задумчивое: — А как твой день прошел?
— Как в тумане, — честно призналась я. — Мне кажется, я даже лекции не слышала… А потом пошла в контору, а там Юрао и снег же выпал мягкий такой. И когда в меня первый снежок попал, я расстраиваться перестала.
— Было бы из-за чего расстраиваться, — Риан нежно поцеловал меня в самый кончик носа, — я о тебе беспокоился. Пойми, Тесме крайне требовательный преподаватель, а ты еще и работаешь в этой вашей конторе, и я даже не сомневаюсь, что ты планировала по полночи просиживать над учебниками, чтобы доказать Тесме, да и мне тоже, на что ты способна. Я все понимаю, Дэя, но мне хочется, чтобы ты по ночам спала, а не доказывала мне какая у меня замечательная невеста.
— А я расстроилась, что ты в меня… не веришь, — признание далось с трудом.
И едва проговорив это, я осторожно взглянула на Риана. Магистр улыбался, так загадочно и даже чуть снисходительно, а заметив мой взгляд, тихо спросил:
— Ты правда думаешь, что я могу «не верить» в девушку, которая ушла из дома и, не умея толком читать и писать, поступила в Академию Проклятий? Или ты полагаешь, я не понимаю, насколько нужно быть сильной, чтобы, несмотря на постоянное недосыпание и насмешки адептов и учиться и работать в течение почти четырех лет? Дэя, я восхищаюсь тобой, родная. Твоей стойкостью, твоей чистотой, и тем, что несмотря ни на что, ты осталась светлой и сочувствующей, не обозлившись на весь свет… как я в свое время.
Я даже не знала, что и сказать на это, но Риан ответных слов и не требовал, мягко попросив:
— Расскажи, что было в конторе.
И я начала рассказывать, запнувшись на появлении Эллохара, описав историю с желающим встречи огромным улыбающимся снежным комом, с небольшой заминкой, пропустив ситуацию с Эллохаром. А затем вновь остановившись, едва речь зашла о том самом деле с драгоценностями. С одной стороны мне хотелось рассказать все, с другой я помнила о предупреждении магистра Эллохара и в то же время… мне действительно хотелось рассказать абсолютно все. И я начала с осторожного:
— А в Ардаме девять лет жила пожирающая жизнь…
Риан отреагировал спокойным:
— Это вряд ли. Полукровка еще может быть, это Приграничье, а жители Миров Хаоса весьма изобретательны, но чтобы чистокровный пожирающий — такого быть не может.
— Полукровка… — подтвердила я.
После некоторой задумчивости, магистр произнес:
— Стоит сказать Эллохару. В его школе ребенок будет в безопасности, там трое пожирающих уже на обучении, в Ардаме она рано или поздно выдаст себя, а официальная политика в отношении столь опасных рас — уничтожение на месте.
Я на мгновение замерла, восторженно глядя на Риана, затем поддавшись эмоциям, потянулась к нему, легко поцеловала, стремительно покраснела, сообразив, что делаю и радостно заявила:
— Ну тогда можно все рассказывать!
— А вот это уже интересно! — Риан нахмурился. — То есть ты не хотела мне все рассказывать?
— Я боялась, что ты придерживаешься «официальной политики»…
На меня укоризненно посмотрели.
— Но ты же племянник императора, — попыталась объяснить я. — К тому же я знала, что у лорда Эллохара есть в школе запрещенные шайгены, а о том, как ты к этому относишься, я не знала.
— Зацелую, — решил поугрожать Риан.
А я улыбнулась, потянулась к нему и поцеловала первая. И теплое чувство разлилось в душе, едва он нежно-нежно и так осторожно поцеловал в ответ. Но потом случилось закономерное, и отвернувшись от магистра я выдала оглушительное:
— А-апчхи!
Сопоставила свое «апчхи» с поездкой в карете без крыши и поняла, что пора срочно пить чай.
— Та-а-ак, — протянул Риан. — И где мы сегодня простыли?
— Сейчас буду рассказывать, — слезая с колен лорда директора, пообещала я, — идем чай пить, и у меня пакет вкусностей из Мелоуина.
В ответ на мое предложение, Риан усмехнулся и в приказном тоне скомандовал:
— Раздевайся.
****
Есть что- то волшебное в том, чтобы из зимы сразу оказаться в теплом летнем вечере. Мы сидели в теплой воде того самого эльфийского озера. В небе ярко горели звезды, на приозерных кустах почти столь же ярко сияли светлячки, они же кружились вокруг нас, и создавалось ощущение, что мы купаемся в звездном небе.
— Как красиво, — прошептала я, протягивая руку к трем играющим в догонялки светлячкам.
Те, испуганно отпрянули, но затем подлетели, с интересом рассматривая нечто новое для себя.
— Красивая здесь ты, — Риан расплел мои волосы, и едва они волной упали на плечи, нежно обнял, привлекая ближе к себе.
— Риан, — мне не хотелось даже сопротивляться, несмотря на то, что прижиматься к обнаженной груди магистра было как-то… стыдно, наверное, — но все же, знаешь, наверное… мне лучше сидеть, как сидела…
— Все хорошо, — прошептал он, едва касаясь губами волос у виска, а ладони скользнули на талию, прижимая еще сильнее, — еще совсем немного и возвращаемся. Тебе еще заниматься нужно.
Молча кивнула, напряженно ощущая каждое его прикосновение.
И вдруг пространство над озером засверкало, и в следующее мгновение перед нами возникла возмущенная Дара, которая не менее возмущенно заявила:
— Он обнаглел!
Тяжело вздохнув, Риан устало спросил:
— Кто обнаглел?
— Котяра! — сорвалась Дара на крик.
Кажется, Счастливчик доигрался.
— Что с ним? — с глухим раздражением поинтересовался магистр.
Дара растворилась в воздухе, разлившись синеватым мерцанием, и в тот же миг нашему взору предстали стены в коридоре женского общежития, на которых золотой краской была выведена ода леди Верис. Целая ода в стихотворной форме, а над дверью куратора красовалось золотое сердце.
— Вот! — Дара снова материализовалась, а интерьер общежития растворился. — И что с этим делать?!
Услышав смешок, я обернулась и поняла, что Риан тихо смеется и над ситуацией, и над возмущенным возрожденным духом. А заметив мой взгляд, магистр пояснил:
— Точно не договаривает.
Перевожу взгляд на Дару, та медленно багровеет, потом недовольно фыркнув, прошипела:
— Почти то же самое, но в мире мертвых.
— А покажешь? — весело поинтересовался Риан.
Картинка из потустороннего мира была более тусклая и с рванными краями, но это не помешало разглядеть ту же оду, той же краской выведенную на стенах, дорогах и даже скалах с притулившимся к ним неприметным домиком, только здесь использовалось имя «Дара».
— Это месть! — взревел взбешенный возрожденный дух. — Это просто подлая и коварная месть мне! Он меня на весь потусторонний мир опозорил!
Уткнувшись в мое плечо, Риан расхохотался уже громко, даже не пытаясь сдерживаться. Дару это совсем не обрадовало.
— Мне не смешно! — завопила она. — И Верис тоже не смешно!
И хохот лорда директора стал просто громовым. Я и сама почему-то улыбалась, и не смущалась больше. А потом Риан, стараясь говорить строго, сказал:
— Это действительно месть, Дара. Просто подумай за что.
Возрожденный дух смерти, одна из двенадцати приближенных темного престола, зашипела как раздраженная кошка, а после выдала:
— Господин, служить вам честь для меня, но подвергаться нападкам этого… котяры. У меня репутация, у меня два легиона в подчинении! Я не…
— Так разберись с ним, — спокойно произнес магистр. — Я разрешаю.
Дара открыла рот, закрыла, чуть прищурилась и поинтересовалась:
— А если он в ответ…
— Я вмешаюсь, — мне не понравилось, с каким абсолютным спокойствием это было произнесено.
Просияв, Дара чуть поклонилась и исчезла.
И вот тогда я спросила:
— А что будет, если ты вмешаешься?
Риан мягко соскользнул с валуна, на котором мы сидели, обогнул его, подплыл ко мне, и прижав своим телом, прошептал касаясь моих губ:
— Все…
— Что все? — и отступать, главное, мне в таком положении некуда.
— Абсолютно все, — Риан загадочно улыбнулся.
— Совсем все? — я отклонилась назад.
— Все, — упираясь о камень руками и нависая надо мной, произнес магистр.
И остановился, глядя на меня чуть мерцающими непроницаемо черными глазами, и непонятно от чего я вновь задержала дыхание, словно завороженная его взглядом.
— Дыши, — прошептал магистр.
Когда прямо в воде вспыхивает адово пламя — это выглядит жутко. Но в то же мгновение меня нежно обняли, подхватили на руки и вышли мы…
— Тебя вытереть? — поинтересовался Риан, опуская меня на пол в моей собственной душевой.
— Я сама, — стремительно обернувшись мгновенно намокшим от рубашки полотенцем, ответила я.
— Скромная ты моя, — улыбаясь, произнес магистр.
Вспыхнуло адово пламя.
****
Когда я, в халате и с влажными волосами вышла из спальни, оказалось, что Риан, уже одетый и суровый, сидит в моем учебном кабинете, с кипой каких-то документов. На столике так же находился заварочный чайник, с отломившейся ручкой, две поставленные одна на другую чашки, бутылка ликера из каррисы и пакет из Мелоуина.
— Ты не против моего общества? — отрываясь от чтения зачерненного серебром листа, поинтересовался магистр.
— Ммм… я сейчас, — решила я, и побежала одеваться.
Это оказалось не так-то просто. Раскрыв шкаф, я вспомнила, что большинство моих платьев исчезло без следа, а гардероб любезно всученный свекромонстром я толком и не рассматривала. Зато сейчас, покосившись на три своих темно-коричневых шерстяных платья, я решительно начала разворачивать свертки от будущей свекрови, до этого момента сваленные грудой на дно шкафа. Платье, теплое, шерстяное розоватого оттенка обнаружилось в третьем свертке. Развернув его, я обрадовалась — длинное, и не сильно обтягивающее, и декольте скромное, в отличие от остального подаренного. Рядом с платьем находилась и сорочка, так что, спешно облачившись сначала в нее, а затем в платье, я подошла к зеркалу поправить волосы и искренне помянула Бездну.
— Дэя, ты долго? — в двери осторожно постучали для порядка, потом попросту открыли и вошли.
Некоторое время Риан, как и я, раздраженно смотрел на платье, потом мне глухо приказали:
— Переоденься.
Угрюмо кивнув, я отправилась обратно к шкафу. Потому что платье, несмотря на внешнюю простоту, обтягивало все, включая рисунок кружева на сорочке.
— Хочешь, принесу мой свитер? — неожиданно предложил магистр.