— У нас нет выбора, Дассет. Я уйду так или иначе: либо безумие поглотит меня, либо я по собственному выбору окажусь в твоих заботливых ручках, чтобы, возможно, когда-нибудь, вновь возродиться, но уже самим собой, только собой.
Богиня понятливо кивнула, в очередной раз признавая правоту своего старшего брата. Задумалась, а потом, обхватив сама себя руками, сдавленно спросила:
— Кого оставишь преемником? Дерека?
— Скорее всего. По опыту, уму, силе он подходит, но… — замялся Великий.
— Что Но?
— Человеческих качеств ему не хватает. Да и, понимание людских поступков тоже за частую отсутствует.
— И именно поэтому ты временно поместил его в человеческое тело и отобрал силу?
— Конечно. — усмехнулся Создатель. — Лучший учитель — собственная шкура.
— И долго ему так барахтаться?
— Пока условие не выполнит. Пока не поможет взойти на престол кандидату, которого выбрала одна маленькая княжна, и не укрепит его позиции, чтобы никто их не посмел пошатнуть.
— Значит, выбрала? — рассмеялась Дассет. — А как же колечко? Не твоих рук дело?
— Моих. — усмехнулся Верховный. — Ну, она же просила помочь…
— Ладно, хорошо. Но почему Лорские?
— Им, когда, кто-то из них взойдёт на трон, для удержания власти понадобится максимально близкое родство с предыдущей династией.
— И опять выходим на княжну Аларскую… М-да, что-то мне подсказывает, что это не спроста.
— Не спроста. — согласился Бог. — Она как никто другой похожа на Алара, который мог бы стать Величайшим королём в истории не только своего народа, но и многих других. Но не сложилось… Знаешь, Дассет, это, пожалуй, единственный раз, когда я пожалел, что дал своим подопечным свободу выбора.
— И поэтому ты отнял её у княжны, связав клятвой. — заметила Богиня Покоя.
— Увы. — грустно усмехнулся Бог. — Но в своё оправдание замечу, что она получит полноценную, яркую жизнь, а не похоронит себя в своём захолустье, как два века подряд делали её предки!
* * *
Прошёл месяц с тех пор как я подобрала незнакомца. Да, он так и остался незнакомцем, потому что, когда мужчина проснулся, выяснилось, что о себе он рассказать не может ничего. Он абсолютно ничего о себе не помнил, а среди его вещей, кроме перстня с гербом Лорских, не было ни единой зацепки.
Сначала он не терял надежды, хотел вспомнить, пытался, доводя себя до изнеможения, хоть это было напрасно. Хотя нет, не напрасно. Опытном путём выяснили, что незнакомец был образован. Прекрасно ориентировался в нашем мире, делал ценные замечания по ведению моего хозяйства, неплохо владел оружием и знал невозможно, невообразимо много. Казалось, он знал всё и про всех, но только не про себя.
А каким ужасом для него стал приговор моего лекаря:
— Ничем помочь не могу. Если память и вернётся, то только сама, но я даже на это бы не рассчитывал.
До сих пор содрогаюсь, когда вспоминаю, как этот мужчина побелел и выбежал во двор, а мы с лекарем стояли и наблюдали за его хаотичными движениями из окна.
— Точно ничего нельзя сделать? — тихо спросила я.
— Точно. — вздохнул Гавриил. — Я сначала, грешным делом, думал, что он не очень искусно претворяется. Казалось странной столь избирательная память, но нет. Он действительно о себе ничего не помнит. Я проверял… И, судя по данным, если он и вспомнит когда-нибудь что-нибудь — это будет чудом.
— Значит, так. — пробормотала я и пошла за своим незнакомцем. Это был просто импульс. Резкий, жесткий. Раньше, до встречи с Создателем, такие порывы мне были не свойственны, да и сны мне не снились. А сейчас постоянно. И в эти моменты было как-то всё размыто, дико, непонятно. Но появлялась ощущения… Нет, уверенность, что я что-то должна сделать. Что? Я не знала, но чувство свербело невыносимо, пока я не делала хоть какую-то попытку разгадать, попробовать, решиться на что-либо…
Вот и сейчас меня что-то толкало на двор. Просило подойти к мужчине, успокоить, поддержать. Как? На этот вопрос у меня нет ответа, но я обязана попробовать, попытаться.
Вышла на двор, в задумчивости постояла у врат, замешкавшись, а потом тряхнула головой и решительно пошла вперёд.
— Долго будете жалеть себя? — громко, холодно заявила княжна Аларская.
— Вы не понимаете! — мужчина закричал, сжимая не хилые кулаки. — Я не знаю, кто я!
— Как и остальные люди. — хмыкнула я. — Все мы не знаем, кто мы: люди или Звери под маской людей. Не знаем, на что способны и что нас ждёт. Мы ничего не знаем. И живём! Худо ли бедно, но живём!
— Да, что вы? — зарычал знакомый незнакомец.
— Я бы поняла, если бы вы беспокоились о родных. — проигнорировала его слова я. — Так нет же. Я, я и я! Вы чудом живы остались, а недовольны! Посмотрите на себя: вы молоды, красивы, если не считать память, здоровы. Ваши навыки — все при вас. Поверьте, вашим родным, не зная, что с вами, гораздо хуже…
— Простите. — мужчина резко успокоился. Да, импульсивнее человека я не видела. У него всё время резкие перепады настроения и скачки с эмоции на эмоции. Никакого контроля, но… Гавриил говорил, что это нормально, если человек дезориентирован. — Да, о родителях я не думал…
И такое у него печальное и скорбное лицо было, что я не сдержалась и призналась сразу:
— И хорошо. Потому что, скорее всего, вы сирота без близких родичей. Я узнавала..
— Что? — ошарашено спросил мужчина.
— Я узнавала. — спокойно повторила я. — Близких родственников у вас нет — я у Леса спросила.
— У леса? — истерическим расхохотался незнакомец.
— У Леса. Зря вы над ним насмехаетесь: он и отомстить может. Лес не только людей чувствует, но и их связи. Точно сказать откуда вы, не смог бы, но ваших близких бы почувствовал.
Мужчина печально вздохнул.
— Чего вздыхаете? — сощурилась я.
— Да, вот… Не знаю, что делать дальше.
— Ха. — усмехнулась княжна Аларская. — За то я знаю! Вас отсюда никто пока не гонит. Так что у вас время, чтобы осмотреться и понять, что вы хотите делать и как дальше строить свою жизнь.
— Пока?! — переспросил незнакомец.
— Пока. — кивнула я. — Примете законы княжества(они у нас несколько отличаются от остального королевства) и будете работать на его благо — и дальше не прогоним.
— А у меня есть выбор?
— А что нет, что ли? — разозлилась я. — Поймите: и я, и Лес приняли вас на первое время, чтобы вы очнулись, в себя пришли. Насильно мы никого не держим: присмотритесь, не понравится уйдёте. Если захотите остаться — оставайтесь, но будьте любезны жить по нашим правилам. По моему, это верно и справедливо.
— Вы правы. — покаянно склонил голову мужчина.
— Отлично! Значит, переходим к следующему вопросу. Как мне вас звать? И как регистрировать?
— Звать? Регистрировать? — всё больше путалась моя находка.
— Естественно. — кивнула я. — У вас же сейчас нет имени… Кстати, вам выпадает уникальный шанс выбрать имя себе самому. И это здорово: выберете то, что нравится, а не то, что навязали. И регистрировать нужно, чтобы о вас была хоть какая-то учетная информация, даже если вы и не останетесь в княжестве.
Мужчина несмело улыбнулся. Ух, хорошо! А то я думала, что совсем конченый случай, а как-то сильно с ним возится времени нет: мне подводы для Лорских готовить надо, да и людей в ополчение собирать. И в том-то и дело, что лорды запросили вполне реальное количество продовольствия и обмундирования, которое я могу обеспечить, но… Но даже это количество серьёзно ударит по экономике княжества, поэтому ещё думать надо, как выкрутиться, на чём заработать, что обменять… Где? У кого? Как?
С этого дня всё изменилось. Дерек (незнакомец принял это имя) больше не чувствовал себя потерянным, наоборот. В нём такая жажда жизни пробилась, что мы только диву давались… Перепады настроения, буйство эмоций закончилось. И это обновления пошли ему на пользу. Он стал удивительно красивым. Нет, он и раньше был красивым, но как-то странно жутко любоваться красотой больного или умирающего, а сейчас он был жив, активен, весел и здоров.
В его голове фонтанировали идеи. Дерек старался быть везде и сразу, но как не странно, не мешал, а помогал. В какой-то степени его появление было благословением: лично я никогда бы так не управилась с подводами, экономикой и массой других проблем. Да, сохранить, не разрушить, проследить за исполнением — это легко, это я делала после смерти княгини Аларской, но самой придумать полностью сбалансированный план я не могла. Не хватало знаний, внимательности, сноровки, да и возраст…
Дерек, как никто другой, сумел показать мою некомпетентность, мои сильные и слабые стороны. Он делал для меня то, что никто не мог сделать. Подбирал книги в библиотеке, учил играть в шахматы. У меня не получалось, я обижалась, злилась… Мне было жаль отдавать каждую фигурку: они у меня почему-то ассоциировались с людьми.
— Надо! — заставлял меня Дерек. — Мозги у тебя есть, а стратегическое мышление надо развивать. Какая же ты правительница без этого?!
Так и протекали наши вечера. И с каждым прожитым днём я всё больше понимала, что это не навсегда. Дереку было тесно, душно в моём лесном княжестве, его манили дали. Я знала, что он уйдет. Была уверена, что на войну. Просто для молодого мужчины — это было единственная возможность вырваться, достичь чего-то большего.
И он ушёл. С одной из подвод, что я отправляла в ставку главнокомандующего. Ушёл на прощанье, бросив:
— Ялина, я перед тобой в неоплатном долгу.
— Нет, неоплатных долгов. — ответила я словами своей бабки, а от себя добавила: — Поэтому останься живым, чтобы смог вернуть.
Я не плакала, стоя на границе своих владений. Княжна Аларская не имела права плакать, по крайней мере, пока на меня смотрят. Пусть мои женщины и рыдали в три ручья, пусть причитали, провожая своих братьев, мужей, детей. Я же стояла прямо, с высоко поднятой головой. Я — княжна Аларская. И этим всё сказано.
Пошли долгие, мучительные месяцы. К нам поступали раненные, обездоленные. Из княжества Аларского получился отличный тыл. Пусть маленький, но крепкий…Дремучий, Священный Лес был надежной защитой. Соваться сюда опасались. Жили скудно, мирно и бедно, вечно хотелось есть, но от голода, холода никто не умер. Лес спас. Он, вообще, казалось вошёл в моё положение и соглашался на беспрецедентные количества дичи. Собственно на лесном мясе зиму и пережили. Зерно использовать не могли. Того, что осталось на первом месяце зимы, по подсчётом едва-едва должно было хватить на новый посев. Но мы держались — и это было счастьем, чудом, невозможным… Потому что княжество в свои лучшие дни могло прокормить лишь две тысячи человек, а нас перевалило за пять.
Да, смерти были, много, но по сравнению с теми, кто выжил, — цифры были незначительными.
Было трудно, время тянулось слишком долго. Пожалуй, единственной радостью для меня были письма. Письма, в которых Дерек описывал, где он, что с ним, как продвигается армия, как идут бои. В редкие моменты получения я сбегала от всех. Неважно какая была погода, я убегала к лесному озеру, где Алар увидел когда-то дочь лесного царя. Садилась и читала, читала, перечитывала…
Да, известия, что мы выигрываем, обнадёживали княжну Аларскую, а пятнадцатилетнюю девчонку Ялину радовало, что её найдёныш, её друг жив. Просто мне, казалось, что ещё одной смерти небезразличного мне человека, моего друга я не переживу даже ради княжества.
Но такие моменты были быстротечны, а остальное время тянулось бесконечно, немилосердно долго. Но и оно было не вечно: через несколько дней после моего шестнадцатилетия война закончилась, Лорские победили.
Осколок второй
Сижу в кабинете отца смотрю на то, как пылает огонь в камине, на коленях письмо. Письмо от той, которую я ждала больше десяти лет… Увы, адресованное не мне, а моему отцу, которого больше трёх лет нет в живых.
Письмо бывшей княгини Аларской, по идее, письмо моей матери. Хотя какая она мне мать? Это право она утратила. Нет, не за то, что ушла. Я понимаю: в жизни всякое бывает. За другое… Я перестала считать Лорин Аларскую, а ныне Лорин Дориньяк, матерью уже давно. Когда точно не скажу… Но может, когда, будучи малышкой, тихо плакала по ночам? Или когда ждала письма от неё, хотя бы строчку, хотя бы к праздникам, а они не приходили? Да, наверное, тогда.
Это неважно. Здесь главное другое: сейчас после одиннадцати лет молчания я держу её письмо, которое свалилось на меня, как снег на голову. Её письмо, отправленное отцу.
И вот я сижу с чужой перепиской и в очередной раз не знаю, что делать… В душе бьются противоречивые желания: разорвать и сжечь, благо огонь рядом, только руку протяни… Или вскрыть и прочесть. Что выбрать, честно не знаю.
С одной стороны, безумно хочется узнать, что там. Может, прочитав его, я пойму, что именно произошло с нашей семьёй, почему она ушла, и успокоюсь…
С другой, не хочется тревожить никому не нужные воспоминая, чувства.
У меня других проблем, что ли нет? Есть! На следующей недели надо ехать ко двору, присягу отдавать новому королю! И ждать назначения опекуна, так как законы снова вступили в силу… А это чревато большими проблемами для меня. Всё дело в том, что по нашему законодательству владеть землями, считаться наследником можно с 16, а вот распоряжаться только с 18. То есть, это означает, что ко мне точно приставят кого-то со стороны… Если только с Дерека долг не стребовать. А это идея! Дерек нынче высоко поднялся: как никак, личный советник короля. Так пусть и мне посоветует, как упросить Его Величество позволить остаться беспризорной.
Дерек… При одной мысли, что скоро я увижу своего друга, на губах заиграла улыбка. Как давно я с ним не встречалась и как хочу…
Ладно, отвлекаемся от мечтаний и переходим к главному: читать или сжечь. Сжечь, тем более, что оно не мне адресовано! Я поднимаюсь с кресла, подхожу к камину, наклоняюсь, вытягиваю руку, чтобы бросить и… И не могу. Просто не могу, понимаю: если не узнаю, что произошло у родителей, не смогу спать спокойно. Письмо пришло — и одним своим появлением всколыхнуло то, что я думала, как о погибшем, перегоревшем, постылом.
Поспешно, трусливо возвращаюсь в кресло, нервно, тревожно разрываю конверт и читаю…
Хотя, нет сначала судорожно рассматриваю почерк, пытаюсь понять, какая она… Но ничего. Почерк красивый, каллиграфический, наверняка, каким-нибудь заведением благородных девиц натренирован и отточен. Да, красивый, но безликий, надежно скрывающий все порывы, эмоции, особенности.
Ладно, не суть… Главное, же содержание — и оно меня пугает. Письмо всё из себя какое-то нежное, трепетное, ласковое… И тут возможны варианты. Первый — письмо написано для дорогого человека, с которым по злой иронии судьбы был разлучён на долгие-долгие годы.
Второй — Лорин Дориньяк что-то нужно и срочно.
Боги, как мне хочется верить в первое и как не хочется во второе! Но Война разучила, она заставила выслушать, увидеть столько историй предательств, подлости, ненависти, что вера в светлое, бескорыстное практически утеряна.
Ладно, читаю дальше, пытаюсь найти ответы на свои вопросы. Почему пишет отцу? Вспоминала ли меня? Как она? Что с ней? Как пережила войну?
И всё в письме есть. Например, там сказано, что Лорин Дориньяк войны не видела, проведя больше шести лет за границей. Что ж, про смерть отца она тоже не знает, а письмо решила написать, когда увидела наши знамёна на королевском дворце — вот и сделала поспешные выводы. Про меня вспоминала, но как-то вскользь. Чего хочет? Молит о встрече.
М-да, определенно напрашивается второе: что-то надо, но что… Нужно побольше информации собрать. Хорошо, что информатор имеется. Всё тот же Дерек.
Встаю, делаю небольшой кружок по комнате, останавливаюсь перед шахматной доской, несколько секунд смотрю на не доигранную партию, а затем делаю лишь один ход, чтобы закончить, поставив шах и мат…
Грустно усмехаюсь: по прежнему ненавижу эту игру, но всё равно играю. Иногда, как сейчас, сама с собой, а всё потому, что её так ценит мой друг.