— В чём разница? — устала спросила я, прикасаясь к одной из берёз.
— Создатель говорил только о том, чтобы ты всегда несла ответственность за свой выбор, за свои действия, была верна своим словам, присяге. Ничего больше, в отличие от меня… Там нет слепого подчинения короне.
— Спасибо. — от всего сердца поблагодарила я. Не много, но уже легче, ведь так требования ко мне не отличались от требований к обычным подданным.
— А если совсем невмоготу будет, возвращайся: я обратно приму и даже взамен ничего не попрошу. — утешал Лес. — Честно…
И отпустило. Стало не так тоскливо, ведь осознание, что тебе есть куда вернуться, много стоит. Именно за это шли в бой, за это воевали рядовые… Воевали за то место, куда они должны были смочь, суметь вернуться.
* * *
— Всего пару лет! Каких-то пару лет — и я свободен, Дассет! — смеялся Верховный.
— Рада за тебя. — спокойно, даже как-то без эмоционально произнесла богиня и как-то поёжилась. — А ещё рада, что удлинил поводок девушке. Не боишься, что сорвётся твоя удача?
— Как ни странно, нет. В Аларской слишком сильны чувства долга и ответственности, настолько, что этого будет вполне достаточно, чтобы она заняла предназначенное место.
— Настолько, что ты даже от прямого подчинения отказался? — улыбнулась богиня.
— А зачем истинной королеве кому-то подчинятся? Она лишь прислушивается, но решает всё сама, сама же в первую очередь несёт ответственность.
Осколок четвёртый
Солнечный луч ласково прошёлся по моему лицу, собственно, по этому я и проснулась. Во всём теле было странное онемение, как после долго сна, что было странно, так как с моим темпом жизни, редко когда удавалось поспать более 7 часов. Но тело ныло… Я встала потянулась, осмотрелась. Я находилась в своей старой детской комнате в замке княжества Аларского. Что ж, верно, я точно долго спала, а сон мне снился удивительно странный и потрясающе реалистичный. Это ж надо! Я и невеста принца, а Дерек — Бог! Чего только не приснится от переутомления! Усмехнувшись, я подошла к окну, чтобы взглянуть на такой знакомый и приятный вид. Подошла — и моё сердце пропустила удар… Потому вида не было! Точнее, он был, но не тот, к которому я привыкла! Вокруг Замка был густой, как в самой чаще, Лес — и больше ничего: ни домов моих подданных, ни полей, ничего…
— Очнулась. — раздался приятный женский голос за моей спиной. Я резко обернулась — передо мной стояла высокая, стройная женщина, нечеловеческой красоты, и поэтому она необыкновенно привлекала, но также и отталкивала.
Я была уверена, что я её никогда раньше не видела, но мои губы уверенно прошептали:
— Дассет.
— Она самая, княжна Аларская. — по-доброму улыбнулась она. — Я — Дассет, Великая богиня Покоя.
— Почему я тебя вижу? Я умерла? — всё сразу спросила я.
— Нет. — усмехнулась богиня. — Живее всех живых.
— Что со мной? — выдохнула я.
— Вспоминай. — посоветовала Дассет и небрежно уселась на мою разобранную постель. И, словно ожидая именно этой команды, воспоминания обрушились на меня шквальным ветром…
* * *
Три года пролетели, как одно мгновение… Возможно, потому что они были под чистую забиты новыми впечатлениями, событиями, круговертью.
Год первый был напряженный, но тихий. Сняли ограничения с моих братьев, как с детей врага. Они в глазах общества стали обычными детьми — и это давало многое, в частности, получить хорошее образование на родине. И именно этой возможностью я и воспользовалась, запихнув их в один из лучших кадетских корпусов.
Лорин Дориньяк упорно этому сопротивлялась, взывала к моей совести.
— Как мои дети? Они же совершенно беззащитны! Как ты могла? Кто тебе дал права? — сыпалось на меня в любое дня и ночи от отчаянной мамани. Нет, не напрямую: для этого бывшая графиня Фелисийская была слишком хорошо воспитана. Всё это делалось исподтишка, намёками, тонкими упрёками — и это раздражало гораздо больше… Так раздражало, что пришлось вызвать женщину на прямой разговор.
— За их образование плачу я. И именно поэтому решать, где Шарль и Эмиль будут учится моя прерогатива. — отрезала я.
— Но это практически Армия! — кричала Лорин.
— Я знаю. — холодно ответила я.
— Их же там унижать будут! Как никак, кем был их отец!
— Амнистия. — припечатала я.
— В армии консерваторы — не поможет.
— Ладно. — махнула головой я, сделав вид, что задумалась. — Куда бы ты их отправила?
— Однозначно, пажеский корпус! — заявила неизвестно чему обрадованная мадам.
— Там унижать не будут?
— Там более отходчивый контингент. — улыбнулась Лорин. — К тому же мальчики займут место среди равных, ведь в армии не только высшее сословие служит!
— В данный момент, у них ни титула, ни наследства, на привилегий. — холодно ответила я.
— А твои? — испугалась мама.
— Мои — это только мои. — улыбнулась я. — Так что в пажеском над ними будут издеваться ещё больше!
— Ты ошибаешься! — взвилась Лорин. — Там настоящие аристократы — они не упадут так низко.
— Я выслушала твои доводы, мама. — бросила я. — И ещё больше убедилась, что мои братья станут кадетами.
— Что?! — взвилась Лорин.
— Там из них сделают настоящих мужчин. Сильных, здоровых, достойных, с понятием о настоящей дружбе, верности, преданности, к тому же уровень образования, я узнавала, в кадетском корпусе куда лучше…
— Но… — пыталась ещё что-то сказать мадам Дориньяк, но я её перебила:
— Кадетский корпус — и точка!
Развернулась и ушла, а на следующий день разбиралась со всеми предубеждениями, что нашептала на уши братьям Лорин.
— Наши отцы, прежде всего, были воинами. — сказала я — К тому же, для князей Аларских ѓ- это традиция, проверенная веками!
— Мы обязательно должны быть военными? — аккуратно спросил Эмиль.
— Нет. — ответила я. — Не обязаны. После корпуса вы сможете сами решить, кем быть. Захотите — займетесь военной карьерой. Нет — найдём вам что-то по душе.
— Мы будем там одни… — пропищал Шарль.
— Нет. Шарль у тебя там будет Эмиль. Да, курс у него будет постарше, но никто, никто не запретит вам с ним видится! Да, в новом окружении вам будет трудно, но вы есть друг у друга, а это уже что-то.
— Ладно. — грустно вздохнули мои мальчики.
— Никто и не говорит, что это будет легко. Но запомните, то что легко приходит, как правило, мало чего стоит. Прежде всего, потому что неправильно оценивается нами самими. И это плохо, очень плохо…Я же хочу, чтобы вы всегда знали, что по чём.
— Мама говорит, что мы для тебя обуза. Но это же неправда? — спросил меня Шарль, умоляюще заглядывая в глаза.
— Конечно, нет! Эмиль, Шарль, вы оба должны осознавать, что вы можете на меня положится. Я все выслушаю и постараюсь помочь, поддержать. Но если буду с вами не согласна, откровенно зла, тоже откровенно выскажусь. Вы — моя семья, и я вас люблю и хочу для вас самого лучшего.
Разговор был окончен. Мальчики пошли поковать чемоданы. А потом я стала получать от них целые потоки писем. Сначала они были с жалобами, но потом братья привыкли — послания постепенно становились всё светлее, а когда наступило лето, я получила двух вполне довольных жизнью юношей: ни мальчиков, но пока ещё и ни мужей. Они смеясь, наперебой рассказывали мне о своих друзьях, проделках, успехах, офицерах и смеялись, смеялись, смеялись…
К сожалению, отношения с Лорин Дориньяк не были такими радужными, как с братьями. Эта женщина поражала! Иногда мне так хотелось назвать её матерью. Впрочем, в княжестве подобную вольность я допускала, но не сейчас. Большие владенья, большие деньги в конец испортили отношения между нами. Она обвиняла меня в жадности, прижимистости… Во многом. В прочем, Лорин можно было понять: женщина считала, что те владения, которые отписал мне король, её собственность — и она яростно стремилась ею распоряжаться. Но не тут-то было! Я жестко контролировала малейшие траты. Да, я выделяла мадам Дориньяк определённую сумму «на булавки», должна заметить приличную сумму! Куда она её спускала? Да, этот вопрос озадачивал, особенно если учесть, что она не платила ни за прислугу, ни за проживание, ни за еду…
Куда девалась милая дама, которая часто улыбалась и была довольно тому малому, что дарило княжество?
Исчезла, испарилась… За то вместо этого объявилась груда, куча друзей и знакомых! Не моих, конечно. Хотя с многими пришлось свести более близкое общение… Скажу честно, именно пообщавшись с данным контингентом (большая часть из которых были придворные), поняла, что с учебным заведением я не прогадала.
Нет, среди знакомых мамы имелись приличные, умные люди, но большинство из них, к сожалению, были пустыми прожигателями жизни. Гнать бы их поганой метлой, но для Лорин почему-то их присутствие, их уважение, восхищение было важно… Почему? Я не знаю, честно не знаю, но споры из-за средств, из-за этих людей стали постоянными.
И не раз, и не два я вызывала Лорин на откровенный разговор, но всё было напрасно. Под конец, я просто переложила её опыт, впечатления на себя.
Графство Фелисийское. Меньше пяти лет назад мама была здесь полновластной хозяйкой, а теперь, если откровенно, то она приживалка…
Видеть, что то, что было твоим, у чужих руках больно. Вот Дориньяк и бесится.
Дальше, круг её знакомых. Раньше по положению Лорин была всем им равна, но теперь нет — и это раздражает ещё больше. Вот мадам и силится, играет — всё, чтобы доказать, прежде всего себе, что она не хуже, она всё та же леди!
Глупо, глупо, очень глупо! Позиция откровенно слабого человека, но кто говорил, про Лорин иное? Да, она идеально вписывается в образ «дева в беде» — и всю жизнь вписывалась!
А что нужно деве? Рыцарь, защитник, мужское обожание, восхищение… И, неважно, что мама давно вышла из нежного возраста, её потребности остались примерно на том же уровне… И я их удовлетворить их не могу, даже если бы и хотела!
Идея выдать Лорин в очередной раз замуж проснулась внезапно и неожиданно. А что? Приданным обеспечу, а внешне Дориньяк очень и очень ничего. Лорин смело можно было отнести к «вечно цветущему» виду женщин! Теряя молодость и свежесть, она приобретала нечто иное. Другое, но не менее, если не более, завораживающее…
Может быть это и странно, но мне казалось, всё объяснимым. У моей матери был легкий, ветреный характер. Заботы, печали, сомнения долго не оседали ни в её сердце, ни в разуме. Тяжкий труд её также не преследовал. Ответственность за неё брали другие… Так чем не условия для сохранения красоты на долгие годы?
Идея о замужестве Лорин всё крепла, укреплялась, когда я исподтишка наблюдала ней в обществе: она вся светилась, привлекая внимание многих и многих мужчин, в том числе, моих ровесников!
В этот момент я всё и решила — сразу после светского чаепития вызвала мадам к себе в кабинет, где высказала своё видение ситуации. Как ни странно, моя идея, мои доводы и предложения вполне устроили женщину. Более того, она в шутку предложила спор, что выйдет замуж за достойного человека, который будет по уши в неё влюблён, менее чем за полгода!
Я посмеялась, но в кое в чём была согласна с Лорин: очаровывать она умела в совершенстве — и срок в полгода не выглядел таким уж заоблачным.
И началось… Балы, наряды, флирт, круговорот, калейдоскоп, где блистала моя мать, а я находилась на позиции стороннего наблюдателя. Впрочем, польза от всех этих мероприятий тоже была: я изучала мир «высших», их нравы, привычки, завязывала полезные знакомства, узнавала последнею информацию и работала, работала, работала… Шутка ли заключить невзначай четыре выгоднейших контракта на поставку зерна в Армию и в Флот, договориться о скидках с иностранными торговцами, заключить пару успешных сделок с финансовыми воротилами!
Ко всему прочему, Лорин обещание выполнила: жениха за полгода нашла и приличного! Более того, приличного даже по моим меркам!
Барон Арно — вдовец, на 10 лет старше моей матери. Приятный, разумный человек. У него было двое совершеннолетних детей и большое имение, которое он разделил на две части. Большую отдал детям, меньшую оставил себе. Барон Арно был вполне серьёзным человеком, умным, я бы сказала прозорливым, поэтому я поспешила поинтересоваться, почему это он вдруг заинтересовался моей матерью.
— Понимаете, княжна. — начал он. — Я прожил интересную, долгую, насыщенную жизнь в которой пришлось очень много работать для страны, для моих детей, для моих подданных, а теперь я просто хочу пожить для себя. И слава богам, у меня есть такая возможность! И что плохого в том, что я хочу пожить для себя в обществе красивой женщины?
— Ничего, если вы поступаете достойно. — согласилась я.
В общем, Арно получил моё полное одобрение.
Свадьба была тихая, скромная, но элегантная.
Больше всего я боялась реакции на событие мальчиков, но вроде обошлось…
— Мы переезжаем тоже? — спросил Эмиль сразу после церемонии, кивнув на рядом стоящего Шарля, следившего за нами с напряжённым лицом.
Именно этот вопрос был особенно тяжёлым для меня: к братьям я привязалась всем сердцам и не хотела с ними прощаться. Я и так по ним безумно скучала! Лорин как-то разлукой не сильно мучалась, да у неё было пару высказываний типа «Ах, мои дорогие мальчики!», но на этом, пожалуй, всё.
Присутствие Эмиля и Шарля в планы Барона Арно тоже как-то слабо вписывались, но мужчина был готов их принять, если они пожелают в свободное от учёбы время жить с матерью.
— Как хотите. — улыбнулась я. — Можете последовать за матерью, а можете считать мой дом своим. Этому я только рада буду. Вы же моя гордость, опора и надежда!
Говоря это, я ничуть не лукавила. Я честно гордилась успехами братьев, переживала за них и верила, что в будущем, не стеснённые никакими обязательствами они достигнут многого в той стезе, которую выберут для себя сами.
— Хорошо. Учтём. — важно ответил брат и сделал какой-то непонятный знак рукой Шарлю, от чего лицо последнего стала довольным и несколько умиротворённым.
Что касается меня… Для меня лично первый год в качестве владелицы земель Фелисийских прошёл сумбурно. Эти земли были богаты, очень богаты, но организация в них страдала на обе ноги… Да, что там говорить: разброд и шатание! А ещё управляющие и арендаторы, которые так и норовили провести «соплячку».
Не получилось… Хотя бы потому, что соплячке назначили самых жестких, самых грозных и суровых учителей, которые буквально вколачивали в неё науку управления, ведения хозяйства, конфликтологию и многое, многое другое! А графство было потрясающим практическим пособием, даже не так… Графство было сборником со сложными упражнениями, которые нужно было выполнить в качестве домашнего задания.
В целом, жизнь для меня делилась на такие куски: учёба, плавно перетекающая в работу; работа, плавно перетекающая в обязательный светский выезд — и всё. Если бы не братья разнообразия бы не было никакого! Но, слава богам, они были! Каждый раз, когда они приезжали на каникулы, я старалась утрясти все проблемы так, чтобы быть вдалеке от них по минимуму, чтобы больше быть рядом… И я была! Мы вместе ходили на пикники, на речку, сбежав от всего, и слушала их рассказы, журила их за проказы, а иногда сама в них участвовала… Лучшее время за весь год! Только тогда, с ними, я вспоминала, что молода, даже юна, и делала то, что хотела, а не то, что должна!
Второй год не сильно отличался от первого, хотя кое-какие изменения были. Пришлось включаться в работу местных собраний знати, различных комитетов, торговых палат, так сказать, выходить за пределы графства, и заниматься общественными проблемами и интересами… Порой это было тоскливо, порой интересно, но абсолютно точно количество связей и знакомств с представителями самых разных слоев увеличилось до невообразимо больших размеров. Да, меня буквально заваливали письмами!
Все письма делились на три категории: необходимые для работы, необходимые для души и бесполезные. Бесполезных было гораздо, гораздо больше, чем всех остальных вместе взятых! Казалось, эта лавина вот-вот поглотит, раздавит…