- Исаз, что за…? - испуганно вскричал Ловец и ошалело взглянул на Охотника: - Ты? Ты не можешь быть им. Он умер. Я сам видел.
Рука Охотника взметнулась вверх. Демон зашелся диким воплем, прижимая ладони к горлу. Осколки разбитого клинка поднялись воздух и закружились вокруг Ловца бешеным хороводом, опаляя его голубым пламенем. Оно все росло, росло, пока не взорвалось ослепительной вспышкой, разрывая демона на ошметки и испепеляя их. Николас обессилено опустил руку и сжал безвольную ладошку Герды. Он смог. Она будет жить.
Мир погрузился в непроглядную тьму. Снова стало холодно. Николасу никогда в жизни не было так нестерпимо холодно. Мороз прокрадывался внутрь и выстуживал душу. Но затуманивающей разум боли уже не было. Только тоска.
Николас открыл глаза и увидел звеняще яркие звезды. Сотни, тысячи звезд на чужом, незнакомом небе. Охотник с трудом поднялся на ноги и огляделся. Он находился в ледяной пещере прямо под громадным световым колодцем, сквозь который виднелось небо с россыпью незнакомых созвездий.
Николас оперся о высокий постамент, на котором покоился саркофаг из прозрачного льда. С краю в него был вколочен меч с руной «исаз», точь-в-точь как тот, которым сражался Ловец. В могилах с оружием вместо надгробия хоронили только сильнейших из Стражей, чьи подвиги навеки вписали их имена в историю Мидгарда. Николас с любопытством пригляделся к ледяной глыбе. Внутри угадывался силуэт человека. Сбоку саркофага выведенное старинной рунницей сверкнула коротенькая эпитафия: «Не умер, а сплю в ожидании своего часа». Имя перечеркнуто, не прочесть. Рядом тонкими штрихами выцарапано схематичное изображение кота. Николас нагнулся ниже, чтобы разглядеть лицо таинственного воина, но увидел лишь собственное отражение во льду. Смутившись, он потянулся к рукояти меча, чтобы расколоть могилу и удовлетворить, наконец, свое любопытство, но снова оказался в центре пентаграммы в белой церкви Дрисвят.
Ловец и его свита исчезли. Герды нигде видно не было, да и окно оказалось целым. Николас удивленно моргнул. Раздалось громкое хлопанье обтянутых серой кожей костяных крыльев. У алтаря приземлился Жнец в дряхлом коричневом балахоне с ржавой косой наперевес.
- Бедняга Исаз, - с жалостью сказал он, проводя рукой по осколкам голубого лезвия Ловца. - Столько лет провести в рабстве у врага. Ну, хоть умер на руках хозяина.
- Вы за мной? - прервал скорбный монолог Николас, решив, что голова и так слишком болит, чтобы ломать ее над тем, что происходит вокруг.
- За вами? - переспросил Жнец. - Нет, я только людьми занимаюсь. Хотя… Погодите, коль уж вы здесь, будьте любезны, изгоните эту дрянь из моей души. Я слышал, вы можете.
- К-какую дрянь? - опешил Охотник.
- Вот эту, - Жнец вытащил из гроба бешено сопротивляющуюся покойницу.
- И как я должен ее изгонять? - продолжал недоумевать Николас.
- Вам лучше знать, - пожал плечами Жнец.
Николас задумчиво осмотрел Ялинку. На ее теле вздулись жуткие черные жилы. Разноцветные глаза бешено вращались, временами поворачиваясь белками наружу. Повинуясь таинственному голосу, который помог победить Ловца, Николас коснулся груди покойницы с левой стороны. Мертвая плоть превратилась в мягкую глину. Пальцы легко скользнули под ребра и коснулись чего-то мерзкого. Зажмурившись, Николас со всей силы вцепился в чужеродное создание и резким движением вырвал его. Из глаз покойницы ручьем хлынула черная жидкость, оставляя на щеках темные дорожки.
В руке Охотника трепыхался антрацитово-черный спрут. Он шипел, пытаясь дотянуться до груди, чтобы вселиться в новую жертву. Николас брезгливо поморщился и направил на тварь свой дар. Спрут тут же рассыпался в прах.
- С ней все будет в порядке? - спросил Николас, глядя на вновь обретшую ясность взгляда Ялинку.
- Не извольте беспокоиться, все будет в лучшем виде. Слово Жнеца, - сказал костлявый, беря покойницу за руку. - Удачной Охоты, Страж.
***
Герда очнулась от того, что кто-то наотмашь бил ее по щекам и тряс за плечи. Она открыла глаза и увидела встревоженное лицо отца:
- Все в порядке? Ничего не сломала?
Герда покачала головой и попробовала пошевелить ногами. Те слушались ее, как раньше.
- Николас, его ранили. Надо помочь, - по-старушечьи скрипучим голосом попросила она.
Отец отвел взгляд. Герда повернула голову. Охотник неподвижно лежал с закрытыми глазами недалеко от нее. За ним весь пол устилали останки полуистлевшей нечисти. Герда поднялась, опираясь на твердую руку отца, и поковыляла к Николасу.
- Он спас наш город. Не знаю, что бы с нами стало, если бы не он, но… - осторожно заговорил отец. Она непонимающе уставилась на него. - Для человека их оказалось слишком много. Даже для такого, как он.
Отец замолчал, боясь встречаться с ней взглядом.
- Но он ведь не… - к глазам подступили слезы. Герда вспомнила, как Николас протянул ей руку, перед тем, как она потеряла сознание. Его тело осталось лежать в той же позе, словно он продолжал стремиться к ней даже после…
- Не-е-ет! - отчаянно закричав, Герда вырвалась от отца и опустилась на пол рядом с Охотником, положив голову ему на грудь. Его рубашка тут же промокла от ее слез. А он так не любил, когда она плакала. Герда закрыла глаза, пытаясь успокоиться.
- Доченька, пожалуйста, ему уже не помочь, - словно издалека донесся голос отца. Герда махнула рукой, прося помолчать.
Показалось, что в груди Охотника раздался приглушенный удар. После долгой паузы еще один. И еще. Сомнений быть не могло, его сердце билось, только медленно и тихо.
- Он жив! - радостно вскричала Герда.
- Доченька, не питай пустых надежд, - попытался воззвать к благоразумию отец, но его отвлек звук торопливых шагов.
От главного входа в церковь, осторожно переступая гниющие останки и брезгливо морщась, спешил Эглаборг.
- Как я ненавижу это его ремесло! Говорил же, не ходить, а он все заладил: «если не я, то кто?» Ну почему он всегда лезет на рожон, словно сам смерти ищет? - причитал компаньон Николаса. - Отойди, девочка. Дай, посмотрю. Я лекарь. Может, смогу чем помочь.
Герда нехотя отстранилась. Эглаборг присел рядом с Охотником и начал водить над ним руками. Она никогда не видела, чтобы их городской лекарь делал что-то подобное.
- Лекарь или целитель? - с подозрением переспросил отец.
Эглаборг не ответил. Расстегнул ворот рубашки Николаса, достал из-за пазухи тонкую деревянную трубку и широким концом приложил ее к груди Охотника.
- Действительно, бьется, - задумчиво хмыкнул Эглаборг, но остался таким же мрачным, словно это открытие его совсем не обрадовало. - Это летаргия. Он жив. Просто спит. Очень крепко. Дыхания почти не слышно, а сердце бьется очень медленно и тихо.
- Когда он проснется? - приободрившись, спросила Герда.
- Трудно сказать. Я не сталкивался с подобными случаями, только слышал про них, - не слишком обнадеживающе ответил лекарь. - Через пару часов, дней, год, а, может, и никогда.
Герда совсем понурилась.
- Будем надеяться на лучшее, - потрепал ее по голове отец. - Одно чудо уже свершилось - он победил, несмотря на неравные силы, и остался жив. Думаю, второе не заставит долго ждать.
Гед выглянул в разбитое окно. У кромки горизонта лиловой полосой разгорался рассвет.
- Нужно скорее унести его отсюда, а то люди решат, что это он нечисть вызвал, - посоветовал лесник, и вместе с Эглаборгом под руки потащил Охотника прочь из церкви. Герда, потерянная, плелась следом.
Три дня Николас пролежал в их доме, не просыпаясь. За это время отец успел еще раз съездить за кошками в соседнее село, потому что предыдущая орава сбежала, как только он выпустил животных из мешка. Но на этот раз кошки остались. Видно, лихо действительно покинуло многострадальный город.
Герда сидела с Охотником все это время. Родителям лишь изредка удавалось уговорить ее отлучиться поесть. В конце концов она так себя уморила, что заснула на стуле возле постели Охотника, положив голову ему на грудь.
***
Солнечные зайчики, просачиваясь через щели в плотных занавесках, ласково касались лица. В комнате было очень тихо. Лишь медленное дыхание спящей на груди девочки нарушало царивший здесь покой. Николас высвободил руку из-под одеяла и ласково провел по мягким пушистым волосам, приятно щекотавшим кожу. Герда открыла глаза и сладко зевнула. Только сейчас он заметил несколько крупных ссадин на ее лице.
- Что случилось? - тихо спросил он, дотронувшись до небольшого рубца на ее подбородке.
- Я плохо помню, - замялась девочка. - Ночью я потихоньку выбралась из дому и побежала к церкви. А там… я увидела, как Ловец протыкает тебя мечом. Мне стало страшно, что ты умрешь. Я разбила окно, упала сквозь раму и попала внутрь. Ты потянулся ко мне, а я к тебе. А потом я помню только, как папа нашел меня на полу церкви, и они с Эглаборгом перенесли тебя к нам домой. Ты проспал три дня.
- Гр-р-р, теперь понятно, откуда взялась головная боль, - простонал Охотник, удобней устраиваясь на кровати. - Зачем ты вообще полезла в эту церковь?
- Ну, как же, ты ведь был там совсем один. Сражался за наш город. Кто-то должен был тебе помочь, - Герда замолчала и понурилась. - Жаль, что я оказалась такой бесполезной.
- Не говори так, - Николас обнял ее за плечи. - Ты очень помогла. Не знаю, как, но без тебя ничего бы не вышло.
- Правда? - недоверчиво спросила она.
- Правда. Эй, а где же мое боевое ранение? - Николас стянул с себя рубашку. На теле не осталось и следа от удара голубого клинка.
- Так он все-таки задел тебя? А папа сказал, что мне все примерещилось, - торжествующе сообщила Герда, смущенно отведя взгляд в сторону от обнаженного торса.
Николас хотел что-то ответить, но тут в комнату вошел Эглаборг.
- Мастер Николас, вы очнулись! - радостно воскликнул он. - Вы так крепко спали. Не слышно было даже, как вы дышите. Честно признаться, если бы не Герда, мы бы приняли вас за мертвого.
- Но ведь я жив, - отмахнулся Охотник. - Заградский отдал деньги?
- Конечно. А после того, как отсюда сбежал священник, увидев последствия вашей ночной Охоты, Заградский накинул нам еще пару сотен. Просто так. Чтоб язык за зубами держали. Если он в ближайший месяц не найдет нового священника, то его снимут с должности. А кто захочет ехать в город, где кишмя кишит нечисть?
- Хорошо, значит, завтра отбываем, - отдал распоряжение Николас.
- Так быстро? Но я думала, ты останешься еще хоть ненадолго, а потом возьмешь меня с собой. И мы будем путешествовать вместе, - разочаровано пробормотала Герда.
Николас одарил ее тяжелым взглядом:
- Ты еще слишком мала и не выдержишь долгого пути. Да и подумай о родителях. Вряд ли они будут рады, если я заберу у них единственного ребенка.
- Ты прав. Я понимаю, - расстроено пробормотала девочка и быстро выскочила из комнаты, чтобы он не увидел, как она плачет.
- Зря вы так, - упрекнул его Эглаборг.
- Если я не уйду завтра, то не уйду совсем, - мрачно ответил Николас.
***
Слабость и головная боль еще не до конца прошли, но дорога уже манила в путь. Эглаборг дожидался у коновязи, пока Николас прощался с родителями Герды. Самой девочки нигде видно не было. Охотник не знал, расстраиваться ему или радоваться. Прощания никогда не давались легко.
- Не обижайтесь на нее. Упрямая, сил нет. Порой с ней так тяжело бывает, - ответил на невысказанный вопрос Гедымин. - Спасибо за все. Если снова будете в наших краях, обязательно заходите в гости. Удачной Охоты.
Коротко кивнув, Николас подошел к Эглаборгу и отвязал уже поседланного коня.
- Николас, - послышался за спиной робкий оклик. - Я тут, гхм… у нас принято дарить цветы на прощание, поэтому вот…
Заливаясь пунцовой краской, Герда протянула ему букет синих полевых цветов.
- Это васильки. Они такого же цвета, как твои глаза, - смущаясь, пробормотала девочка.
- Спасибо. Я… - робость оказалось заразной. Николас никак не мог придумать, что сказать напоследок. Он рассеяно сунул руку в карман и снова укололся о брошь.
- Ты ведь еще вернешься? - спросила Герда, покусывая нижнюю губу от напряжения. - Вдруг, когда я вырасту, ты все-таки сможешь взять меня с собой? Хоть ненадолго. Обещаю, я не буду больше бояться и плакать.
- Не знаю, - только и смог выдавить из себя Николас.
- Но меня-то ты не забудешь? Обещай! - ее большие глаза нехорошо блестели. Николасу показалось, что она вот-вот расплачется, хотя только что клялась этого не делать.
- Не забуду, - тихо ответил он, доставая из кармана злополучную брошь. Вырезанная из слоновой кости веточка цветущего вереска. Красивый, но абсолютно бесполезный подарок ворожеи. «Отдай его той, кого не захочешь забыть», - сказала она. Что ж, так тому и быть. Николас вложил брошь в ладонь девочки.
- На добрую память. Прощай, - он легонько коснулся губами ее лба и тут же вскочил в седло. Конь понес его прочь медленной рысью.
Николас уговаривал себя не оборачиваться, но, не выдержав, бросил на Герду последний короткий взгляд. Она продолжала стоять, держа его подарок на раскрытых ладонях. Ни единой слезинки так и не скатилось по ее щекам.
========== Глава 1. Путники ==========
1575 г. от заселения Мидгарда, Дрисвяты, Веломовия
Путники редко захаживали в Дрисвяты. Возможно, поэтому завсегдатаи маленькой харчевни с неприкрытым любопытством разглядывали троих чужаков, сидевших за столом в углу зала.
Первого из них, слегка полноватого, с круглым, гладко выбритым лицом, легко можно было принять за купеческого сына. Даже толстый слой пыли не скрывал дорогого покроя его одежды.
Второй была девушка: невысокая, стройная, с короткой прической до плеч, которую в последнее время носили многие знатные дамы из Стольного. Под легкий плащ надеты узкие штаны с заправленной в них кружевной рубашкой. На ногах - высокие сапоги из мягкой кожи.
Третий путник явно был предводителем. Много старше товарищей, долговязый, худощавый, с обветренным лицом и торчавшими в разные стороны светло-каштановыми волосами, настолько выгоревшими на солнце, что они казались ярко-рыжими. В потертой залатанной одежде и грубых мужицких сапогах, он как нельзя лучше вписывался в местное общество. Однако глаза необычного янтарно-желтого оттенка вкупе с заостренными чертами лица делали его странно похожим на хищную птицу.
Путники сидели молча. Купеческий сын сосредоточенно жевал плохо пропеченное мясо с овощами. Девушка, не мигая, смотрела куда-то вдаль, погруженная в свои мысли. Предводитель не спускал глаз с двери и беспокойно барабанил пальцами по столешнице.
- Финист, чего мы ждем? - нарушила тишину девушка. Голос у нее был высокий и очень мелодичный, как журчание весеннего ручейка.
- Проводника, Дугава, - полушепотом ответил предводитель, как будто боялся, что могут подслушать. - Нам нужен проводник, чтобы пересечь Дикую пущу. Без него мы заблудимся и сгинем.
- Но мы торчим здесь уже два часа. Не пора ли что-нибудь предпринять? - вступила в разговор купеческий сын.
- Ждан, потерпи. Если мы будем вести себя неосмотрительно, то это привлечет лишнее внимание. А оно нам совсем ни к чему, - попытался настоять на своем Финист, но, заметив удрученный вид своих товарищей, сдался и направился к протиравшему кружки хозяину харчевни.
- Чего изволите? - неласково спросил он. Видно, чужаков здесь не жаловали.
- Где найти Гедымина Мрия? - сухо поинтересовался Финист.
Хозяин удивленно воззрился на него:
- На кладбище. Третья могила от северной тропы.
- Он что у… умер? - оторопело переспросил Финист, лихорадочно соображая, что же теперь делать.
- Уж две недели, - ответил мужчина не слишком опечаленно. - У вас к нему дело? Можете к его дочке обратиться, правда, у нее ветер в голове. Не уверен, что она вам поможет.
- А вы знаете, где ее найти?
- Конечно, знаю.