Долгая тишина.
— Ухожу.
Он словно бы извинялся, но за что? — удивилась она. Ей не нужна нянька. Если у него дела…
Ну конечно… Женщины. Он шел к женщинам.
В сердце у нее словно разверзлась холодная темная пропасть, особенно когда она взглянула на подаренный им букет. Боже, сама мысль, что Рэйдж будет ласкать кого-то так, как может только он, заставила ее содрогнуться.
— Мэри… Прости.
Она откашлялась.
— Не извиняйся. Между нами ничего нет, ты не должен изменять своим привычкам ради меня.
— Это не привычка.
— Ах, ну да. Извини. Пристрастие.
Последовала долгая пауза.
— Мэри, я… если бы был другой способ…
— Для чего?
Она помахала рукой:
— Не отвечай.
— Мэри…
— Рэйдж, не надо. Это не мое дело. Иди.
— Мой мобильник включен, и, если что…
— Ага. Обязательно позвоню.
На мгновение он задержал на ней взгляд. А затем черной тенью скрылся за дверью.
Глава 27
В полчетвертого ночи Джон Мэтью шел от ресторана «У Мо» до дома, следуя за полицейской патрульной машиной. Он ужасно боялся предрассветных часов. Лучше уж, как в клетке, сидеть в своей квартирке, чем находиться в такую пору на улице. Все же… Господи, он так взвинчен, что может попробовать свое волнение на вкус. Но ему не с кем поговорить, от этого все внутри ноет еще сильнее.
Ему и вправду нужен совет. С тех пор как ушел Торман, Джон просто голову себе сломал, обдумывая, правильно ли поступил. И не переставал повторять себе, что да, правильно, но не мог унять свои догадки и предположения.
Хотелось бы отыскать Мэри. Джон ходил к ее дому позавчера, но нашел лишь темные окна и запертые двери. На телефоне доверия Мэри не появлялась. Словно исчезла. Тревога за нее заставляла Джона нервничать еще сильнее.
Приблизившись к дому, он увидел грузовик, припаркованный у входа. Багажник забит коробками, словно кто-то вселяется в дом.
Странное время суток выбрано для переезда, подумал Джон.
Никто не охранял грузовик, так что, если владелец скоро не объявится, все вещи попросту пропадут.
Джон вошел внутрь и начал подниматься по лестнице, ступая по окуркам, сплющенным пивным банкам и смятым пакетам из-под чипсов. Дойдя до второго этажа, он прищурился. Что-то разлито было по коридору. Темно-красное…
Кровь!
Пятясь по лестнице, он взглянул на свою дверь. По центру ее заметил разводы, словно кто-то своей головой… А потом увидел разбитую темно-зеленую бутылку. Красное вино. Всего лишь — красное вино. Парочка пьянчуг, живущих по соседству, похоже, опять затеяла драку в коридоре.
Он расслабился.
— Извините, — донеслось до него сверху.
Джон чуть отошел и поднял глаза.
Тело его сковал холод.
Огромный мужчина, стоящий площадкой выше, был одет в черные камуфляжные штаны и кожаную куртку. Его кожа и волосы были совершенно белыми, а бледные глаза сияли зловещим светом.
«Зло. Нежить. Враг».
Это его враг.
— У вас тут на этаже беспорядок, — сказал мужчина, прищурившись и глядя в упор на Джона. — Что-то не так?
Джон затряс головой и опустил глаза. Ему захотелось убежать к себе в квартиру, но он не собирался показывать этому парню, где живет.
Послышался смешок.
— Ты что-то позеленел, приятель.
Джон развернулся, сбежал по лестнице и выскочил на улицу. Добежал до угла, повернул налево и продолжал бежать. Бежал, пока не перехватило дыхание. Весь взмокший, он остановился в проходе между кирпичным зданием и мусорным контейнером.
В своих снах Джон сражался именно с бледнолицыми мужчинами. Именно в черных одеждах, с глазами, лишенными души.
«Мой враг».
Джон так сильно дрожал, что с трудом попал рукою в карман. Достав двадцать пять центов, он крепко зажал монетку в руке — так, что та врезалась ему в ладонь. Когда дыхание выровнялось, паренек оторвался от стены и окинул взглядом переулок. Вокруг ни души, ни звука шагов по асфальту.
Враг не узнал его.
Джон покинул убежище за контейнером и быстро перешел в дальний угол.
Искореженную телефонную будку покрывали граффити, но Джон знал, что она работает. Отсюда он много раз звонил Мэри. Он опустил монетку в прорезь и набрал номер, который дал ему Торман.
После одного гудка автоответчик механическим голосом повторил цифры, которые Джон только что набрал.
Он дождался гудка. И начал свистеть.
Глава 28
Незадолго до рассвета Мэри услышала в коридоре мужские голоса. Дверь открылась, и сердце девушки екнуло. Рэйдж заполнил собою дверной проем, заканчивая разговор с другим мужчиной.
— Старина, ну и драка же была после бара! Ты просто демон во плоти.
— Знаю, — буркнул Рэйдж.
— Голливуд, ты неподражаем! И не только в рукопашной. Та девчонка, которую ты…
— Все, пока, Фури.
Дверь захлопнулась, в гардеробной зажегся свет. Судя по щелчкам и бряцанью металла, Рэйдж снимал оружие. Выйдя, он издал прерывистый вздох.
Мэри прикинулась спящей. Он задержался возле кровати, потом направился в ванную. Мэри услышала шум воды и представила все, что он смывает с себя. Секс. И еще какую-то драку…
Нет, особенно секс.
Мэри закрыла лицо руками. Сегодня же она вернется домой. Соберет вещи и шагнет за порог. Он не удержит ее. Что бы Рэйдж ни говорил, он за нее не в ответе.
Звук воды стих.
Тишина заполнила собой всю комнату. Мэри задержала дыхание, пытаясь лежать спокойно. Вдруг задохнувшись, она скинула с себя одеяло и кинулась к выходу. Схватилась за дверную ручку в отчаянной попытке открыть замок, дергая, крутя ее, пока волосы не разметались во все стороны.
— Мэри, — произнес Рэйдж за ее спиной.
Она подпрыгнула и начала еще более яростно сражаться с дверью.
— Выпусти меня. Мне нужно выйти… Я не могу находиться с тобой в одной комнате. Я не могу быть здесь… с тобой.
Она почувствовала его руки у себя на плечах.
— Не трогай меня!
Мэри металась по комнате, пока не забилась в дальний ее угол, осознав, что выхода нет, ей отсюда не выбраться. Рэйдж стоял перед дверью. Мэри показалось, что он снова запер ее на замок.
Загнанная в угол, она сложила руки на груди и прислонилась к стене, чтобы хоть на что-нибудь опереться. Мэри не знала, что сделает, если он еще раз дотронется до нее.
Но Рэйдж и не пытался.
Он сел на кровать. Полотенце обернуто вокруг бедер, волосы влажные. Провел рукой по лицу, подбородку. Выглядел он просто ужасно, но его тело представляло собой самое великолепное зрелище, какое она когда-либо видела. Мэри вообразила, как ладони других женщин цеплялись за эти мощные плечи, как когда-то она. Представила, как он доставляет наслаждение другим телам, что делал и с ней.
Мэри разрывалась между желанием поблагодарить небеса, что не переспала с Рэйджем, и раздражением из-за того, что он предпочел других женщин, отказавшись заниматься сексом с ней.
— Скольких? — потребовала она, срываясь на крик. — Скажи, тебе было приятно? Не буду даже спрашивать, понравилось ли им. Знаю, как ты талантлив.
— Дорогая… Мэри, — прошептал он. — Если ты только позволишь, я обниму тебя. Господи, я бы пошел на убийство, только бы мне тебя обнять.
— Ты больше никогда и близко ко мне не подойдешь. А теперь говори, сколько их было? Две? Или четыре? Шесть?
— Тебе действительно нужны подробности?
Его голос — такой нежный, грустный. Вдруг Рэйдж опустил голову, и та безжизненно повисла. Он казался сломленным.
— Не могу… Больше не хочу этого делать. Я найду другой способ.
— Другой способ получить удовольствие? — язвительно сказала Мэри. — Со мной ты точно уж спать не будешь, так что воспользуешься, может быть, рукой?
Он тяжело вздохнул.
— Рисунок. У меня на спине. Он — часть меня.
— И что из этого? Я сегодня же ухожу.
Он повернул голову к Мэри.
— Нет.
— Да.
— Я отдам тебе эту комнату. Меня ты не увидишь. Но и никуда не уйдешь.
— И как ты намерен меня удерживать? Может быть, запрешь?
— Если понадобится.
Она отпрянула.
— Ты шутишь?
— Когда тебе к врачу?
— Не твое дело.
— Когда?!
Его сердитый голос заставил ее несколько остыть.
— Э… В среду.
— Я прослежу, чтобы ты туда попала.
Она уставилась на него.
— Почему ты так со мной возишься?
Он пожал плечами.
— Потому что люблю.
— Извини, что?!
— Я люблю тебя.
Самообладание Мэри накрыла волна такой ярости, что она утратила дар речи. Любит ее? Да он не знает ее! И он был с кем-то еще… Ее злость закипела, как только она представила, что он занимается сексом с другими.
Вдруг Рэйдж вскочил с кровати и подошел к ней, словно притянутый ее эмоциями.
— Знаю, ты сердишься, напугана, тебе больно. Мэри, выплесни это на меня.
Он обнял ее за талию, не давая убежать, но не препятствовал ее попыткам отбиться.
— Используй меня, чтобы справиться со своей болью. Дай мне это почувствовать. Мэри, ударь меня, если хочешь.
Черт побери, ей очень хотелось этого. Казалось бы, наилучший способ сладить со злостью, бурлящей в ней, это выплеснуть ее на него.
Но она не уподобится животному.
— Нет. А теперь отпусти!
Он взял Мэри за запястья, она сопротивлялась всем телом, пока не заболели шейные мышцы. Рэйдж легко ее обездвижил, повернув жесткую скрюченную ладонь так, что та оказалась перед его лицом.
— Мэри, используй меня. Позволь мне перенести это за тебя.
Быстрым движением он оцарапал свою грудь ее ногтями, после чего охватил ладонями ее лицо.
— Заставь меня истекать кровью…
Его губы коснулись ее.
— Выпусти же свой гнев наружу.
Господи, помоги! Она его укусила. За нижнюю губу прямо-таки погрузила в нее зубы.
Когда ее языка коснулось нечто запретное и невероятно восхитительное на вкус, Рэйдж одобрительно застонал и прижался к ней. В ее теле появился зуд, будто она съела чересчур много шоколада.
Мэри вскрикнула.
Ужаснувшись тому, что сделала, боясь того, что может сделать еще, она пыталась вырваться, но он крепко ее держал, целовал, повторяя снова, снова и снова, что любит. Сквозь полотенце она почувствовала жар его твердой, возбужденной плоти, упершейся в ее живот. Рэйдж потерся о нее, пульсирующая выпуклость его тела обещала секс, которого она нисколечко не хотела, но в котором нуждалась, пока все не заноет внутри.
Она желала его… хотя знала, что он занимался сексом с другими. Буквально сегодня.
— Господи… нет же, нет…
Она отвернулась, но он придержал ее за подбородок.
— Да, Мэри, да…
Он страстно поцеловал ее, его язык проник в ее рот.
— Я люблю тебя.
Что-то внутри ее оборвалось, она оттолкнула Рэйджа и вырвалась из его рук.
Но вместо того чтобы бежать к двери, безжалостно посмотрела на него.
Четыре царапины на груди. Нижняя губа прокушена. Потный, раскрасневшийся.
Она протянула руку и сорвала с него полотенце.
Рэйдж оказался чертовски возбужден, эрекция — неимоверна.
В этот безмолвный миг Мэри ненавидела его идеально гладкое тело, кожу без единого волоска, крепкие мускулы, красоту падшего ангела. А больше всего презирала эту гордо вытянувшуюся плоть, орудие для секса, которым он так часто пользовался.
И все-таки она хотела его.
Если бы Мэри была в своем уме, она бы ушла от Рэйджа как можно дальше. Заперлась в ванной. Да хотя бы испугалась его, такого огромного. Но она злилась и совершенно не контролировала себя. Одной рукой Мэри охватила его твердую плоть, а в другую взяла яички. То и другое не умещалось в ее ладонях. Рэйдж откинул голову назад, на его шее напряглись жилы, с губ слетел вздох.
Его дрожащий голос заполнил комнату.
— Делай все, что захочешь. Господи, как я люблю тебя.
Она грубо подвела его к постели, повалила на матрас. Рэйдж упал на взбитые простыни, руки и ноги раскинул в стороны, словно он отдавал ей себя целиком и полностью.
— Почему теперь? — горько сказала она. — Почему ты хочешь этого сейчас? Или дело не в сексе: хочешь, чтобы я снова пролила твою кровь?
— Я до смерти хочу заняться с тобой любовью. Сейчас я могу сделать это, потому что я спокоен. Я… израсходовал себя.
Вот ведь как замечательно.
Она покачала головой, но он опередил ее слова.
— Ты хочешь меня. Так получи удовольствие. Не думай, а просто получи удовольствие со мной.
Сходя с ума от желания, злости и растерянности, Мэри задрала ночнушку и залезла к нему на бедра. Но когда оказалась сверху и посмотрела вниз, на его лицо, она помедлила. Неужели она действительно собирается это сделать? Взять его? Использовать для наслаждения, наказать за то, что он сам имел полное право делать?
Она стала с него сползать.
Рывком Рэйдж опрокинул ее на себя, прижимая к груди. Крепко-крепко.
— Мэри, ты знаешь, чего хочешь, — прошептал он ей на ухо. — Не останавливайся. Возьми, что тебе необходимо. Используй меня.
Мэри закрыла глаза, отключила разум и предоставила полную свободу телу.
Она забралась Рэйджу на бедра, грубо оседлала его.
Они оба вскрикнули, когда ее тело полностью приняло его.
Он ощутимо присутствовал внутри, растягивая ее так, что Мэри показалось: еще чуть-чуть, и ее разорвет на части. Она глубоко дышала, не двигаясь, ее бедра напряглись, пока она приспосабливалась к нему.
— Ты такая тесная, — застонал Рэйдж. Его губы приоткрылись, обнажая клыки. — О боже, я чувствую тебя всем своим телом. Мэри!
Его грудь выгнулась, живот напрягся с такой силой, что стал отчетливо виден каждый мускул. Руки Рэйджа сжали ее колени. Его глаза расширялись до тех пор, пока совсем не лишились голубого цвета. А затем зрачки вспыхнули белыми огоньками.
Лицо Рэйджа исказила гримаса паники. Он встряхнул головой, прогоняя ее, сосредотачиваясь. Постепенно зрачки опять почернели — как будто благодаря усилию его воли.
Мэри перестала смотреть на него и сосредоточилась на себе.
Не заботясь ни о чем, кроме того места, где соединялись их тела, она уперлась руками в плечи Рэйджа и откинулась назад. Его толчки были словно пронизаны током, взрыв наслаждения позволил ей еще глубже его принять. Она опустилась вниз по восставшей плоти и подалась вверх, а затем повторяла эти движения снова и снова. Все — в ритме медленного скольжения: каждое движение вниз растягивало ее, каждое движение вверх окутывало его нежным шелком ее возбуждения.
Затем, ускоряя темп, она скакала на нем, беря все то, в чем нуждалась. Упругость, жар, длина его плоти создавали сумасшедший водоворот в ее глубинах. Мэри открыла глаза и посмотрела вниз.
Рэйдж являл собой картину мужского экстаза. Испарина покрывала его широкую грудь и плечи. Голова откинута назад, подбородок высоко задран, светлые волосы разметались по подушке, губы приоткрыты. Рэйдж глядел на нее сквозь полуопущенные веки, не сводя глаз с ее лица и грудей — и мест, где тела их соприкасались.
Словно завороженный ею.
Она зажмурилась и постаралась выкинуть это обожание из головы. Либо так, либо она собьется и не достигнет оргазма, к которому так близка. От одного вида Рэйджа ей хотелось плакать.
Очень скоро она взорвалась. Наслаждение сотрясло ее тело, принесло облегчение, она ничего не видела, не слышала, не дышала, сердце замерло, она могла лишь повалиться на Рэйджа.
Когда дыхание успокоилось, Мэри поняла, что он нежно гладит ее по спине и шепчет приятные слова.
Она почувствовала стыд, из глаз ее хлынули слезы.
Неважно, с кем он до этого занимался сексом, Рэйдж все равно не заслужил такого обращения, а она использовала его. Злилась, когда все это начиналось, а потом игнорировала, отвернувшись, прежде чем кончить. Обращалась с ним как с секс-игрушкой.
— Прости, Рэйдж. Прости…
Она зашевелилась, чтобы слезть с него, и тут поняла, что он все еще возбужден. Рэйдж даже не достиг оргазма. Господи, это неправильно. Все, все неправильно. Руки Рэйджа сжали ее бедра.