Еще немного, и альфа почувствовал, что на пике. Вогнав член по самые яйца, он кончил, изливаясь в глубину парнишки и закусывая нежную кожу у шеи со всей силой, так чтобы его метка осталась глубоким шрамом. Офиару протяжно заскулил, сил кричать не было, он был абсолютно беспомощен, позволяя альфе делать со своим телом все, что угодно.
Далат накрыл парня, замерев внутри и давая своему семени выплеснуться до капли. Он не лег сверху, боясь раздавить омегу, а так и стоял на кулаках над ним, словно нерушимое здание, что убережет его от любых ураганов. Он почувствовал, как у основания разрастается давление и повторные судороги оргазма прошили тело. Впервые Далат хотел завязать с кем-то узел и не стал противиться инстинктам. Офиару под ним заскулил, но не от боли.
Альфа просунул руку под грудью распластавшегося без сил омежки и притянул к себе, заваливаясь на спину и кладя свое сокровище сверху. Ощущение наполненности и целостности накрывало волнами. Альфа провел рукой вдоль тела омеги и, отыскав полувозбуждённый от узла член, стал массировать в огромной руке. Возбуждение усилилось, а парнишка заерзал. Далат лизал кровавый укус, поднимался до уха и легонько тянул зубами мочку, почувствовав жар омеги, он ускорил движения, всунул указательный палец в рот Офиару, имитируя собственный ритм и заводя омегу сильнее.
Резко надрачивая небольшой член, он еще немного помучил парнишку, а затем слегка сжал по всей длине, позволяя мальчику выплеснуться со вздохом удовольствия. Омега закусил его палец, отчего альфа возбужденно вздрогнул. Это было очень приятно.
Едва живое от ощущений сердечко омеги колотилось внутри, входя в резонанс с огромным сердцем Далата. Они были одним целым, одним существом…
====== Прошлое ======
Далат сам принес мальчика домой, не доверив ценное тело ни одному из рабов. Обмыв его и завернув в простынь, он отнес его на кровать и уложил рядом с собой. После сцепки он ни разу не просыпался, даже когда рабы забрали их на лодке обратно, на другой берег.
Замерев рядом, альфа тихонько касался личика Офиару. Его тонкие черты, белоснежная кожа, детский изгиб губ сводили Далата с ума. Он понятия не имел, что именно так альфа реагирует на истинную пару. Словно все в мире перевернулось, и самым важным стало крохотное тельце, завернутое в белую простынку, будто в кокон.
Запах, исходивший от мальчишки, изменился, покорившись искомому процессу, навсегда связывая их вместе.
- Ты прекрасен.
Ресницы вздрогнули и светло-серые глаза уставились на альфу.
- Сильно болит?
Краюшки оголённых плеч вздрогнули.
- Ненавидишь меня?
Офиару отвел глаза.
- Не знаю… с одной стороны, то, что ты сделал, ужасно… а с другой, я будто во сне. Я, наверное, испорченный, но мне было хорошо, – кровь коснулась щек омеги. – И в груди так тепло, словно я дома.
Каждое слово омеги приносило удовлетворение и спокойствие. Будто всё наконец стало на свои места. Далат помолчал еще несколько минут, гладя омежку по голове, касаясь шелковистых волос, проводя рукой вдоль тела, отчего паренек прикрывал глаза и, кажется, пытался сдержать улыбку удовольствия от согревающих сердце ласк.
- Офиару, – привлекая внимание мальчишки начал Далат. Пусть природа омеги сдалась на милость альфе, но для генерала было важным установить доверие между ними, а для этого ему нужно было знать…
- Расскажи мне о себе.
Мальчик слегка напрягся и задумался.
- Скажи, ты меня теперь никогда не отпустишь?
- Никогда, – мягко, но без пауз ответил альфа.
- Я из Лотарингии, и там остался папа и брат. Я не видел их уже очень давно…- грустно протянул Офиару, и глаза его заволокло жидким стеклом. Если альфа его не собирается отпускать, то как же он снова увидит семью?
- Как ты оказался так далеко от родины? – Далат знал, что земли, омываемые Северным морем, разделившим материк и Бретань, вошли в состав империи не так давно. И он никак не находил времени побывать в новых имперских владениях, каждый раз откладывая визит.
- Это долгая история.
- Я хочу послушать, – настоял Далат.
И Офиару, зажмурившись, уткнулся в грудь альфы, словно прячась за несокрушимой силой генерала.
- Много лет назад, когда Империя вторглась в наши земли, мой папа, герцог Оринг, встретил отца. Альфа был легионером, и даже несмотря на то, что они были врагами, любовь оказалась сильнее, они узнали друг в друге свою половину.
Мальчик заерзал, сильнее смыкая веки.
- Они провели вместе одну единственную ночь, а на утро отец пообещал, что вернется к папе, как только завершит дела. Он клялся, что примчится так скоро, как сможет, и папа верил, ведь их любовь была благословлена богом… но он не вернулся. И когда все поняли, что папа ходит со мной под сердцем, его отдали замуж.
- Альфа не оставил метки?
- Нет, по словам папы, он хотел, – заволновался кроха, сжавшись в комочек, – но папа попросил не делать этого. Наша семья уважаема, и мы всегда блюли традиции. Он думал, что когда они поженятся, все будет по закону, и он получит метку. Откуда он знал, что у отца нет сердца и он не вернется.
Далат нахмурился.
- Разве возможно уйти от пары?
- Папа говорит, что нет. Он говорит, что отец погиб, но я не верю!
Горящими гневом глазами омега глядел на Далата.
- Он просто бросил нас! Альфе плевать на омег!
- Не говори так, – мягко, не настаивая проговорил Далат и обнял его, плотнее прижимая к себе. – Сегодня я узнал, что у меня нет ничего дороже, чем ты, – проговорил Далат на самое ушко.
Офиару вздохнул.
- Наверное, ты другой. Но я все равно отыщу его. Ты не видел, как страдал папа… Сначала, его все презирали за отношения до свадьбы, затем, когда выяснилось, что он беременен, и вовсе отворачивали нос. Но он был сыном герцога, и ему нашли мужа, который издевался и унижал его, как мог… но, нам повезло, второй муж упал с лестницы и свернул себе шею, – холодно закончил Офиару, пряча лицо.
- Ты… в этом участвовал? – реакция парня была странной, и Далат бы не удивился, если бы услышал положительный ответ.
- Нет, – спокойно ответил омежка.
Он не врал, понял Далат, но что-то в той истории не было чисто.
- У твоего папы тяжелая судьба.
- Ты не представляешь сколько ночей он проплакал. И не из-за унижений, и не потому что муж бил его… он скучал...он каждый день смотрел в окно и пусть не говорил, но мне и так было понятно, кого он ждал…
- И ты решил отыскать отца, – продолжил за него Далат.
- Да.
- Сбежал без спросу?
- Угу. Папа бы меня ни за что не отпустил. И я стянув у него травку, убежал.
- Разве ты не знаешь о последствиях от своего лекарства?
Офиару поднял взволнованные глаза на альфу.
- То есть? Это травка, которая подавляет запах, а вместе с тем и течки. Разве нет?
- Где ты об этом слышал?
- Наш слуга просил папу не пить её. Наверное, он переживал, и надеялся на очередной брак для хозяина, но папе этого не нужно.
- Ты снова подслушивал.
Омежка обиженно заерзал.
- Ну и что. Это мой папа, и я хочу знать обо всем, что с ним происходит. Слуга обмолвился про течки и запах.
- Глупая ты голова, – ласково обнял его Далат. – От этой травки ты можешь никогда не забеременеть, а если и повезет, неизвестно, как пройдет беременность, и что будет со здоровьем ребенка.
Омега вытаращил на Далата глаза полные ужаса.
- Ты… ты серьезно?
- Я бы не стал таким шутить.
Лицо Офиару исказилось. Пусть он и не думал о детях, но воображал, что когда-нибудь и у него будет семья. Из-за папы он не представлял рядом с собой альфу, считая их всех досадным недоразумением, и наверное так и верил бы в это, если бы не Далат, который перевернул его мир с ног на голову. Но дети… он думал, что дети у него когда-нибудь непременно будут…
Видя, как расстроился омега, Далат притянул его на себя и стал целовать лицо.
- У нас все будет хорошо, зайка. Мы со всем справимся. Доктор нам поможет со… здоровьем, а отца твоего я найду, если он жив. Как его зовут? – заранее зная ответ, спросил Далат, не желая выдавать, как вытянул из сонного парнишки имя.
- Юлий.
====== Орешки для альфы ======
Разговор с Офиару заставил Далата о многом задуматься.
Во-первых, нужно разыскать отца, хотя скорее всего его папа прав, и Юлий погиб. Офиару ещё слишком наивен, чтобы представить, каково это остаться без пары. Ни разу не побывав на месте разлученной пары, откуда мальчишка мог знать о боли и невозможности быть вдалеке? Пусть для Далата это тоже был новый опыт, но он очень остро ощутил привязанность к парню, без которого не сможет существовать, которого не мог выкинуть из головы ни на минуту. Мысли об Офиару всегда были с ним, даже решая стратегические вопросы, он ни на миг не забывал об омеге, ждущем его дома.
Обнимая ночью Офиару, после того, как малыш поделился с ним самым сокровенным, он тут же решил, как станет разыскивать пропавшего.
Если тот альфа был легионером, то записи о нем должны были сохраниться в архивах Империи. Первым делом, с утра Далат отдал распоряжение помощнику, чтобы тот искал солдата по имени Юлий, служившего в легионе почти шестнадцать лет назад и воевавшего в заключительных сражениях за Лотарингию. Офиару так же описал отца со слов папы: высокий, кареглазый, с темными волнистыми волосами… даже если поиски займут время, шансы отыскать человека были велики. Оставалось ждать, что удастся узнать помощнику.
Так же Далат понял, что исчезновение Офиару не могло остаться незамеченным, учитывая титул и положение семьи. Значит, его разыскивают, и с этим тоже надо разобраться. Держать своего омегу вдалеке от семьи, когда он так трепетно относится к папе, было бы ошибкой. Сможет ли Офиару быть счастливым вдали от родни? И не надумает ли сбежать однажды? Если он поступил так уже дважды, сначала удрав из дому, потом ускользнув из особняка, на это вполне можно было рассчитывать…
Нет, так рисковать нельзя, решил Далат и стал писать письмо на имя герцога Оринга, сообщая, что его сын находится в его доме, в статусе… супруга. Ни к чему травмировать папу новостью о том, что его любимое чадо в рабстве.
Закончив письмо, Далат отправил его с посыльным, наказав передать лично в руки адресату.
В атриуме собственного дома генерал столкнулся с Курцием. По хмурому взгляду врача, Далат понял всё, что он о нем думает. А когда эскулап, проигнорировав его приветствие, вышел вон, альфа понял, что его хорошим отношениям с врачом пришел окончательный и бесповоротный конец.
- Ты как? – спросил Далат омегу, войдя в комнату. Тот, с красным от стыда лицом и почти плача, посмотрел на альфу, как утопающий на своё единственное спасение. – Иди сюда, – раскрыл он объятья для мальчишки, у которого сильнее задрожал подбородок. – Чем он тебя обидел?
Далат прижимал дрожащее тельце к себе и чувствовал, как парнишку трясет.
- Он рассказал мне о травке, – всхлипнул Офиару, – и ругал нас… тебя, за то, что не сдержался, а меня за то, что позволил. Как будто я бы смог…
Горячая влага коснулась кожи Далата.
- Ну, что ты, глупый, расстроился. Все обойдется. Все будет хорошо, – генерал чувствовал себя странно в роли утешителя, но сейчас это не имело значения. Ему просто хотелось поддержать своего омегу, успокоить и стереть слезы с любимого лица.
- Я написал твоему папе…
Офиару вздернул мордочку и распахнул испуганные глаза.
- И… и что ты ему рассказал? – прошептал он.
- Я сообщил ему, что ты в моем доме… в качестве супруга.
Омежка немного выдохнул.
- Спасибо. Если бы он узнал, что со мной приключилось… это бы разбило его сердце, – тихо закончил он. – Но я боюсь, что он приедет…
Офиару уже давно переместился на колени Далата и даже не заметил того, позволяя альфе обнимать себя, и прижимаясь к накачанному телу плотнее. Должно быть со стороны выглядело, будто варвар сжимает фарфоровую куколку огромными неуклюжими ручищами. Но присмотревшись ближе, стало бы заметно, как бережно укрывают заботливые руки светлое создание…
- Значит, нам нужно скорее пожениться, – крошечное тело напряглось, и Офиару поднял личико, смущенно заглядывая в лицо альфе.
- Ты уверен? – кажется, мальчишка и вправду боялся услышать другой ответ. Как же глубоко сидело его недоверие к альфам… Вместо слов, Далат прижал его сильнее, укутав в объятьях, а затем чуть отклонив его голову в сторону, он убрал длинные золотые волосы и напористо провел языком по воспалённой метке, заставляя мальчишку трепетать. Омега выдохнул, и тонкая шейка изогнулась сильнее, приглашая продолжить ласку.
- Если сейчас я сделаю то, что хочу, – прохрипел Далат в основание белоснежной ключицы, – доктор выпустит мне кишки.
Слова привели омегу в себя, и он, заерзав, слез с колен, ненароком позволяя разглядеть белые сочные икры из под туники.
- Ты просто ходячее искушение, – пробубнил Далат.
- Что?
- Ничего. Что прописал Курций?
- Ой, мне же надо пить отвар! А потом еще четыре до вечера! – омега засуетился и, не обращая внимание на саднящее чувство в пятой точке, шустро сполз с кровати и, подхватив разные мешочки с пола, поспешил к кухне. – Можно я пойду? – спросил он, обернувшись к Далату уже в проеме.
По коже расползалось тягучее удовольствие. Может, омега и не заметил, но это впервые, когда он спросил дозволения у своего альфы.
- Конечно, зайка.
Омежка покраснел на ласковое прозвище, но не стал спорить. По розовым щекам, Далат с легкостью догадался, что ему это нравится.
- Я… хотел попросить тебя кое о чем, – стушевавшись и уронив взгляд, начал «храбрец».
- Слушаю.
- Я бы хотел тренироваться с кем-нибудь, если ты не против.
- Что конкретно ты имеешь ввиду?
- Понимаешь, у себя дома я занимался рукопашной борьбой, стрельбой из лука и осваивал разное холодное оружие. И когда путешествовал, поддерживал себя в форме… Не хотелось бы все забыть, – с надеждой уставился паренек в зеленые глаза.
Далат обдумывал услышанное.
- Что ж, думаю это неплохая идея, – и, увидев, как просияла мордочка, порадовался, что не стал противиться. – Давай так, я найду тебе рукопашника, и будешь ходить на стрельбище по утрам, а вот с холодным оружием обожди немного. Наверняка, доктор прописал постепенные нагрузки.
Омега согласно закивал, и без того счастливый, что ему можно.
- А потом, как привыкнешь, мы организуем и серпы, и мечи, – Далат не забыл, как ловко парнишка орудовал короткими закругленными кинжалами на арене, но честно говоря, его совсем не прельщала перспектива, позволить кому бы то ни было держать лезвие перед парой, да еще если его не будет рядом. Мелькнувшая картина показалась настолько отвратительной, что Далат, тут же среагировал, как ограничить, но все же не отказывать омеге полностью.
- Свадьба будет через месяц, – вряд ли папа Офиару доберется так скоро. – С луком можешь начинать хоть завтра, а рукопашные занятия, через неделю, договорились?
Омега счастливо кивнул и исчез, даже не заметив, как его собственной жизнью только что распорядился тот, с кем он недавно воевал именно по этой причине.
Да уж, связь между ними творила чудеса, разом убрав разногласия и обиды, к собственному удовольствию подумал Далат, приятно вытягиваясь на кровати.
Написав отцу Офиару о супружестве, Далат убивал многих зайцев разом. Он позаботился о том, чтобы семья разыскала блудное дитя, но и решил подстраховаться браком, чтобы родственники не могли предъявить на мальчонку никаких прав. Пусть даже у них ничего бы и не вышло, но зачем расстраивать белокурое сокровище ссорами и недопониманием между самыми близкими людьми… К тому же, у генерала нет никакого желания, повторять ошибки отца Офиару. Мальчик должен видеть, что он не такой, и верить в него целиком и полностью… Что за странное чувство, когда хочешь поработить не только чьё-то тело, но и душу, мысли…
Именно на это рассчитывал генерал, делая все свои шаги.
- Держи, – протянул заваренную смесь Сулла, – не обожгись… И чего это ты светишься, как утренняя звезда? – омега растягивал глупую улыбку и краснел.