Блейк Крауч
-1-
Они проезжают рано утром в «Гелендвагене» с калифорнийскими номерами, чьё днище прогибается под тяжестью чемоданов, и хоть стёкла машины затонированы, мы готовы поспорить, что они улыбаются. Все улыбаются, попадая в наш городок с населением 317 человек.
Тут горы и сосны, водопад, искрящийся по ночам, и чистое западное небо, идеальные домики, раскрашенные в яркие цвета, и огороженные заборчиками лужайки, магазинчики, чьё название мы произносим на староанглийский манер, и свежий запах, идущий от реки.
В межсезонье парковочных мест тут в изобилии. Они выбирают место перед кофейней, выходят из машины, по-прежнему улыбаясь - приятная пара лет сорока в модной одежде и с модными стрижками во внедорожнике марки «Мерседес». Всё кричит об их богатстве, которое мы и так ясно и чётко видим.
Мы подаём им латте и пирожные из слоёного теста ручной работы, а они бросают в вазу для чаевых несколько долларовых купюр, позабавленные хитрой надписью под ней: «Не стесняйтесь выражать благодарность» .
Игра слов: chai - чай, а shy - стесняться; и espresso - сорт кофе эспрессо, а express - выражать.
Они около часа отдыхают в огромных креслах, потягивая горячий кофе и изучая висящие на стенах произведения местного искусства. Когда они, наконец, встают, чтобы уйти, женщина говорит мужу, что больше таких городков они не встретят.
-2-
Они блуждают по центру города, заглядывая в наши магазинчики, пока небо затягивает свинцовыми тучами.
У нас они покупают:
- полфунта шоколадной помадки;
- пять открыток;
- энергетические батончики из магазина для туристов;
- изображение горнолыжного курорта Аспен из сусального золота в тоненькой рамке.
Они говорят нам, какой у нас прекрасный маленький городок, а мы отвечаем, что знаем это. Куда бы они ни шли, везде задают кучу вопросов. И мы с энтузиазмом отвечаем, а под предлогом болтовни узнаём некоторую личную информацию: Рон - пластический хирург, а Джессика - практикующий юрист.
Они приехали из Лос-Анджелеса, и это их первый отпуск за четыре года.
Мы интересуемся, наслаждаются ли они поездкой.
- О, да, - отвечают они. - О, да.
-3-
У каждого из них есть фотоаппарат. Они фотографируют всё:
- зубчатые горы, возвышающиеся над горизонтом;
- оленей, пасущихся во дворе дома;
- старый причудливый театр;
- снег, который только начал падать и покрыл асфальт тоненькой корочкой льда.
Они просят нас сфотографировать их вдвоём, и естественно, мы радостно соглашаемся.
-4-
День подходит к концу.
На улице темнеет.
С каждым часом метель становится всё сильней.
Вдоль всей Мейн-стрит зажигаются рождественские огни.
Сегодня день зимнего солнцестояния, самая тёмная ночь в году. И когда чета Шталей собирается покинуть город, они видят, что шоссе перекрыто в обоих направлениях, тяжёлые ворота перегораживают дорогу и заперты на висячий замок. Потому что, когда начинается сильнейшая пурга, путешествие в горы становится чрезвычайно опасным.
Точнее, это то, что мы им говорим.
-5-
Они подходят к стойке регистрации.
- Добро пожаловать в гостиницу Лон Кон, - мы улыбаемся от всего сердца.
Рон говорит:
- Похоже, мы застряли в Лон Коне на всю ночь. Мы можем...?
- Ох, простите, мы полностью забиты. Я как раз отдала ключи от последнего номера минуты за две до того, как вы вошли.
Мы с молчаливым ликованием наблюдаем, как их взгляд скользит по холлу, где сейчас пусто и тихо, как в морге; и единственным звуком, нарушающим тишину, было потрескивание огня в камине.
В разговор встревает жена:
- Но мы были здесь целый день, и не видели в городе других туристов.
- Прошу прощения, но...
- В городе есть другая гостиница?
- Есть мотель, но он не работает в это время года.
- И что нам делать?
- Я не уверен, что пони...
- На улице буран, все дороги перекрыты, а вы мне говорите, что эта гостиница - единственная, и все места забронированы?
- Мне действительно жаль.
- И где вы предлагаете нам спать? В машине?
Джессика, похоже, готова разрыдаться.
Мы протягиваем Рону блокнот и просим записать свой номер телефона, обещая, что если что-то освободится, мы сразу позвоним.
-6-
Рон и Джессика сидят в Мерседесе и наблюдают, как хлопья снега падают на ветровое стекло. Метель засыпает городской парк, и весь Лон Кон окутывает глубокая морозная синева.
- Да ты, мать твою, издеваешься надо мной, Рон?
- Я понимаю.
- Понимаешь? Да это ты должен был позвонить заранее и забронировать нам номер!
- Мы же не собирались здесь останавливаться, Джесс! Помнишь? Мы планировали провести здесь день и отправиться в Аспен.
- Только, похоже, все планы пошли псу под хвост, не так ли?
- Ну, да.
- Так может было бы прекрасной идеей забронировать места в качестве плана Б? Что скажешь, Рон?
Он смотрит через стекло, руки сжимают руль, а потом переводит взгляд на жену. Он вглядывается в её безумные от злости глаза со стальным блеском, которые точно вселяют страх в её ассистентов и секретарей её фирмы.
- Что? - спрашивает он.
- Почему ты об этом не позаботился?
- Прости.
- Да пошёл ты, Рон! Я не хочу сегодня ночью спать в этой чёртовой машине! Не таким я представляла свой рождественский отпуск, пока рвала задницу последние...
- Я понимаю, Джесс.
Рон вытаскивает ключ из замка зажигания.
- Что ты делаешь?
- Милая, пойдём, съедим огромный горячий ужин, выпьем бутылочку лучшего вина и забудем хоть на какое-то время про всё это дерьмо, ладно?
Джессика заправляет короткие каштановые волосы за уши. Рон чувствует, надеется, что перерезал сейчас правильный провод и обезвредил бомбу.
- А что, звучит неплохо.
Ему нравится это в жене - то, как она за две наносекунды может превратиться из психованной сучки во вполне миролюбивую женщину.
- Мой телефон полностью заряжен, - говорит он, - поэтому давай думать позитивно. Возможно, пока мы будем ужинать, нам позвонят из гостиницы и скажут, что у них появился свободный номер. И все проблемы разрешаться сами собой.
Джессика улыбается, и Рон кладёт свою руку на её обтянутое джинсовой тканью бедро.
- Эй-эй, - предупреждает она. - Это надо ещё заработать, малыш.
- Ты уверена?
Очевидно, нет, потому что она притягивает его руку к своему бедру и пододвигается навстречу, а Рон расстёгивает пуговицу на её джинсах и пропускает пальцы между её кожей и тканью белья, чувствуя влагу и тепло.
«Похоже, она так возбудилась ещё со вспышки ярости. Готов биться об заклад».
Она стонет и тянется к пуговице на его брюках. Затем отбрасывает его руку со своих бёдер и перегибается через ручник к его коленям...
Рон наклоняется, нащупывает пальцами нужную кнопку, и кресло откидывается назад, предоставляя Джессике больше пространства между животом Рона и рулевым колесом.
Треск ветрового стекла. Рон вздрагивает, распахивает глаза, а Джессика прикусывает ему кожу, вскидывает голову, и оба в унисон произносят:
- Что за чёрт?
-7-
Паутина трещин покрывает лобовое стекло под прямыми углами. Рон застёгивает штаны, распахивает дверь и выскакивает наружу.
Рон стоит под усиливающимся снегопадом, видит три фигуры, рванувшие через парк, и слышит громкий детский смех.
- Да этот Бенц [1] стоил сто тридцать тысяч долларов, вы маленькие засранцы! - кричит Джессика, а Рон поднимает с капота камень размером с кулак.
- Прекрасный маленький городок, да? - фыркает Джессика.
- Проклятие.
- Что такое?
Рон трёт промежность.
- Ой, малыш, прости, - говорит Джессика. - Я испугалась, когда прилетел камень.
- И что ты сделала, когда испугалась? Укусила меня? - Рон отшвыривает камень в сторону. - Идём ужинать.
- Подожди, надо позвонить в полицию...
- Слушай, я замёрз, хочу есть, а теперь ещё и член болит. Давай выпьем в отличном ресторанчике, а со всем остальным будем разбираться завтра. Помнишь, нужно мыслить позитивно?
-8-
Они идут по тротуару вдоль Мейн-стрит, и огни фонарей у дороги подсвечивают падающие снежинки.
- Который час? - интересуется Джессика.
Рон бросает взгляд на часы:
- Семь пятнадцать.
- Так, где тогда, мать их, все жители? Город словно вымер.
Она права. Каждый магазинчик, который они посетили днём, был уже закрыт, витрины тёмные, а единственным звуком, нарушающим тишину в Лон Коне, было потрескивание уличных фонарей.
Они проходят мимо паба, заколоченного на зиму.
Кафе под названием «Бутербродная лавка» открывалось только к полудню.
Закусочная разорилась.
Когда они дошли до северной окраины города, Джессика говорит:
- Рон, всё закрыто.
- Да, похоже на то.
- Я хочу есть.
Рон выходит на середину улицы, оглядывает дорогу в обе стороны: никакого движения, даже не видно следов шин на дороге под нападавшим с обеда двенадцати сантиметровым слоем снега.
- Это плохо, Рон, очень...
- Стой.
- Что?
Он улыбается. Наверно, он сразу это не заметил, потому что свет был очень тусклым. В одном квартале от них на другой стороне улицы он заметил в окнах первого этажа старого здания столы и свечи. Такая атмосфера может быть - и должна быть - только у уютного ресторанчика.
-9-
Они стоят на входе ресторана «У Кристин» и ждут официанта. Джессика наклоняется к уху Рона и шёпотом спрашивает:
- Милый, и почему у тебя эрекция?
- Это ещё предыдущая, - отвечает он. - С тех пор как ты сделала «ам», - щёлкает он зубами, - она так и не проходит.
- Ох. Мило.
Их подводят к столику у окна с видом на улицу. Они присаживаются и ожидают официанта, наблюдая за тем, как метель на улице заметает их следы.
- Что-то они медлят, правда? - говорит Джессика.
- Расслабься, милая.
- Мы в этом ресторане - единственные посетители.
Рон тянется через стол и берёт жену за руку.
- Несмотря на все проблемы, я рад, что сижу здесь с тобой.
Она широко улыбается, в её глазах отражается пламя свечей.
- Мы тяжело работали, чтобы отправиться в эту поездку.
- Надо было уже давным-давно это сделать.
- Для парочки трудоголиков это проще сказать, чем сделать.
- Ты думаешь о работе?
- Немного. А ты?
- Виноват.
- Когда ты вернёшься, все твои пациенты будут по-прежнему тебя ждать. Особенно женщины. «О, доктор Шталь, исправьте мне носик! О, доктор Шталь, выкачайте жир из моих бёдер!»
Они болтают, а по ту сторону оконного стекла бушует снежная вьюга. Рон рассказывает про книгу, которую сейчас читает - биографию Калвина Кулиджа - когда лицо Джессики темнеет.
- Что-то не так?
- Мы сидим здесь уже пятнадцать минут, а к нам никто до сих пор не принёс и стакана воды.
Они осматривают ресторан: больше не занят ни один столик, не видно ни одного официанта, и только от металлической двери, предположительно ведущей на кухню, доносится слабый шорох.
- Я позову кого-нибудь, - говорит Рон и поднимается из-за стола.
Он направляется к этой двери, его лицо краснеет от злости, но как только он доходит до неё, дверь открывается и появляется женщина в белой блузке и чёрном переднике. В руках она держит поднос со стаканами воды.
Он отшатывается, избегая столкновения.
- А я как раз шёл кого-нибудь позвать, - говорит Рон. - Мы сидит тут уже пятнадцать минут и никто...
- Простите за задержку, - говорит официантка.
- Да нет, всё нормально. Мы решили, что вы все отсюда свалили, - Рон кивает на пустой ресторан.
Официантка смеётся громко и задорно, как подросток, и Рон уже жалеет, что не сдержал сарказма. Он идёт за женщиной к столику и садится на стул.
- Меня зовут Мэри-Элис, и сегодня я буду вашим официантом. Вы, ребята, уже придумали, что будете на ужин? - она расставляет стаканы на столик.
- Нам дали только винную карту, - говорит Джессика.
Официантка бросается к стойке, берёт парочку меню и возвращается к столику.
- Есть какие-то специальные предложения вечера? - интересуется Рон.
- Боюсь, что нет.
Официантка разворачивается, чтобы уйти, но Джессика её останавливает:
- Нет, милочка. Подождите прямо здесь. Мы не будем долго решать.
Штали изучают меню и озвучивают заказ. Он покупает бутылку вина «Кот дю Ванту» за 175 долларов, и им кажется, что теперь всё уладилось, когда они знают, что еду и вино уже скоро подадут.
-10-
Официантка подаёт Рону бутылочку вина. Тот берёт её, как новорожденного, и удостоверяется, что женщина принесла ему вино именно того урожая, что он заказывал.
Мэри-Элис достаёт штопор, ловко вынимает пробку и наливает немного вина в бокал Рона.
Мужчина качает бокал из стороны в сторону, принюхивается и говорит:
- Нет, что-то не так.
- Что? - спрашивает Джессика.
- Запах. Вот, понюхай.
Джессика делает вдох:
- Уксус.
- Это вино испорчено, - говорит Рон. - У вас есть ещё одна бутылочка такого вина?
- Простите, но эта была последней.
- Тогда просто принесите бутылочку «Бордо».
-11-
Джессика улыбается, когда официантка приносит заказанную еду.
- Скажи честно, - говорит Рон, - ты заказала куриный пирог, потому что он стоил сорок долларов?
- Меня заинтриговала столь высокая цена за такое простое блюдо.
Снаружи всё ещё идёт снег, даже сильнее, чем раньше, если такое вообще возможно. Официантка ушла, и весь ресторан был в распоряжении четы Шталь.
- Выглядит неплохо, - говорит Рон, тыкая вилкой в сторону тарелки Джессики.
Куриный пирог еле вмещается на тарелке, золотистая корочка прекрасно прожарена, а из центра пирога поднимается пар.
- Как же я голодна! - произносит Джессика, проламывая вилкой хрустящую корочку и откусывая кусочек пирога. - Бог мой, он стоит каждого заплаченного цента. А как твоё?
Рон проглатывает ложку пасты с морскими гребешками и соусом из моллюсков.
- Невероятно. Знаешь, если нам пришлось пройти через всю ту хрень ради такого ужина, должен сказать, что оно того стоило.
Он поднимает бокал, делает глоток и зажмуривается от наслаждения, стараясь прочувствовать этот вкус напитка, пока вино медленно стекает по горлу. И тут Джессика судорожно всхлипывает.
Рон открывает глаза и видит, как по подбородку его жены стекают струйки крови, а из нижней губы торчат два рыболовных крючка. Она сплёвывает что-то на стол, - овальное, размеров в полтора сантиметра - и сперва Рон принимает это за камень или фасолину. Пока оно не начинает резво убегать.