– Центральный корпус медицинского реагирования, который расположен на территории нашей базы, обслуживает только самые высшие чины или самые сложные случаи. Во всем этом корпусе царь и бог… Лонгвей. Он… – Мишель отставила стакан с соком, стараясь унять мерзкую дрожь в руках. – Лучший. Его операции гениальны. Он лучший врач, медик, бионимедик. Его приглашают на операции по всей Империи… Попасть к нему… это то же самое, если ты переведёшь старушку через дорогу, а она окажется королевой огромного королевства и отдаст тебе за такую помощь руку красавицы-внучки и полкоролевства в придачу.
Алекс не выдержал и захохотал.
– Замечательное сравнение. Но мне, если честно, все равно. Как только этот металлолом стабилизируется, я начну возвращаться в форму. В последнем выстреле было отклонение 0,06. Я считаю это недопустимым. Мой уровень это предел в 0,01, – посерьёзнел он. – Поехали?
– Как скажешь… – Мишель первой двинулась к дверям, в нужном месте наклонилась, чтобы не поставить синяк на плече от неудачно повешенного шкафа.
– Часто бывала здесь? – полюбопытствовал Алекс, следуя за ней.
Мишель вздрогнула всем телом.
Положив руку на дверную ручку, отчего стало отлично видно, как сильно рука трясётся.
– Была… точнее, жила две недели. Нянькой при этой чертовке…
– Что ж она тебя так бесит? – мужчина оказался рядом.
– Эти две недели были адом… Никогда не встречала такого ребёнка… Мерзкого, наглого. Я всего, – Мишель сжала кулаки. – Добивалась сама. А она умильно строила рожицы и получала в два раза больше! А потом наглела на глазах! Ненавижу её!
– Забавно… Действительно забавно… а Дени талантливая…
– Не желаю сталкиваться с этим талантом… Вот когда она получит звание… Тогда я посмотрю на неё, насколько ей удастся остаться «талантливой» в дисциплине и иерархии войск.
Алекс с сожалением покачал головой.
– Ты слепа, Мишель. Поехали.
Он не собирался делиться наблюдениями, также как и не собирался и разубеждать девушку. Мужчину мало волновали трения между этими двумя девицами. В конце концов, ни с одной из них он пока не сблизился настолько, чтобы их истерики его задевали.
– Как скажешь, – покладисто согласилась Мишель. – Уже выдвигаемся.
…Медицинский корпус был огромен. Лабиринт коридоров, лифтов, лестниц служил не иначе как для запугивания предполагаемого противника.
Мишель, разглядывающая план корпуса на виртопланшете, тяжело вздохнула.
– Стыдно признавать, но, кажется… мы заблудились. Несмотря на то, что шли строго по плану и по тому же пути, по которому шла к Лонгвею я сама, когда чертовка… когда Дениз, – поправилась девушка, немного нервно оглядевшись по сторонам, – перестаралась на задании.
Алекс устало вздохнул, закатил глаза.
– О звезды… дай сюда, – мужчина забрал у девушки «карту» и, бегло осмотрев её, пошёл в обратную сторону. – Женщины… Ничего так, что мы в параллельном коридоре?
– Параллельном? – удивилась Мишель, догоняя его и идя за левым плечом.
– Да. Леди, вы вообще как, смотрите иногда по сторонам? Я тут ни разу не был, но даже меня удивило то, что мы идём по техническому коридору.
– Техническому коридору? – ещё больше удивилась девушка. – А… это что?
– Проехали… – вздохнул капитан. – Ты часом не того, не на стимуляторах?
– Нет…
– Крепко пила всю ночь? У тебя весь день состояние, словно тебе по голову чем-то шарахнуло…
– Прости, – Мишель зябко передёрнулась от сквозняка. – Дурные воспоминания от этого места.
– Неужели и ты попала в ласковые руки дока? – Алекс потёр начавшую ныть правую руку.
– Нет. Я просто сидела восемнадцать часов под дверью операционной, – неожиданно призналась девушка. – Когда Дениз привезли из Galaxy… Её в этот момент перекинули на другую «няньку», а мы перед этим расстались. Я наговорила ей кучу гадостей… Хотя многие были и правдивы. А потом, сидела под дверью и молилась, чтобы она выжила. Не для того, чтобы извиниться, а просто…
Поток откровений стих так же, как и начался. Внезапно и резко.
– Ясно… – вздохнул Алексей. – Пришли. Вот нужная дверь.
– Я туда не пойду, – помотала головой Мишель. – Я тебя здесь подожду. Лонгвею на глаза лучше без особой нужды не попадаться.
– Ладно, – мужчина кивнул, постучав в дверь, заглянул. – Можно?
– Войдите.
Капитан зашёл.
Огромный светлый кабинет был установлен шкафами с баночками, скляночками, в каких-то шкафах были навалены грудой папки. И везде стояло хрупкое, а местами и совершенно незнакомое Алексу оборудование.
Лонгвей, стоящий около распахнутого окна, повернулся к вошедшему с неожиданными словами:
– Вы пришли.
– Можно подумать, у меня был выбор…
– Он есть всегда, – наставительно заметил доктор, вытаскивая из кармана указку. – Итак, капитан. Сегодня вы поступаете в моё распоряжение целых два раза. Вначале гидролоционный массаж, – лазерный синий луч указал на непонятное устройство. – Положите туда руки, это снимет боль, но при этом не затронет мышц. Воздействие воды и лоционных лазерных лучей. Далее, тесты, проверки, анализы. Я вас отпущу на четыре часа, и вы вернётесь ко мне на вечер и всю следующую ночь. Вопросы?
– Мммм… что за тесты и зачем второй приход?
– На ручной массаж и курс инъекций. Заодно я ознакомлюсь с данными анализов и в случае необходимости проведу более глубокий.
– Вы подозреваете что-то конкретное или..?
– Ничего конкретного. Идите на массаж, капитан.
– Ладно… – Алекс послушался.
Лонгвей нажал на кнопку на сенсорном столе.
– Трёх медсестёр ко мне, пожалуйста.
Через полминуты в дверь вошли три девушки в белых халатах, похожих друг на друга, как близнецы. Улыбнулись друг другу и двинулись к Алексу. Дальнейшие несколько часов буквально выпали из памяти капитана.
А когда Алекс вышел к Мишель, он уже понимал, почему Дени так не хотела к Лонгвею. Капитана терзали два желания – удавить садиста и более никогда не попадаться к нему в лапы. Жаль, но оба желания были несбыточны.
– Пошли… – пробормотал он девушке и поспешил прочь из корпуса. Ему было все равно куда, но – подальше!
Мишель пришлось почти бежать, чтобы догнать мужчину.
– Алексей! Что случилось?
– Попал на приём к этому светилу, мать его… он может и гений и все такое, но садист… этот док, кажется, искренне наслаждается тем, что доводит пациентов своими тестами, проверками и процедурами… – рычал Алексей по пути.
Девушка взглянула на него с сочувствием.
– Тебя он сам по тестам гонял или своих девочек вызвал?
– И то и то.
Мишель вздохнула, положила ладонь на плечо капитану.
– Тогда поедем. Тут неподалёку есть хороший ресторан, наш ИКашный. Там тебя покормят. А потом я отвезу тебя домой.
– Ха, мне к нему через четыре часа возвращаться….
– Это странно… Обычно Лонгвей никогда не вызывает в тот же день…
– Да? И что это может значить?
– Не знаю. От «ничего хорошего» до «ничего плохого» в равной степени…
– М-да… ладно, пошли, поедим…
– Идём, – обрадовалась Мишель. – А затем… как насчёт кино?
– Смотря какого, – усмехнулся успокоившийся капитан.
– Например, – прижалась к его руке девушка. – Ужасы?
– Уверена?
– Я обожаю ужастики! А ещё чем больше в них ммм… нечисти, тем лучше!
– Ну, веди тогда, – Алекс рассмеялся. – Только, чур, не на ту порнуху, которая позавчера появилась…
Мишель задумалась, пытаясь вспомнить, о каком фильме идёт речь, потом вспомнила и расхохоталась.
– Договорились! Не на «принцессу ночи».
– Отлично. Тогда пошли есть и смотреть кино, пока время есть…
– Ага! – с удовольствием согласилась Мишель.
Возвращался к доктору Алекс посвежевшим. Фильм ему показался не ужастиком, а комедией, но все равно было весело. Отдохнув, мужчина уже не жаждал пристрелить Лонгвея, хотя, когда он постучал в дверь и после лаконичного «войдите», вошёл в кабинет, весь позитив куда-то делся. Мужчина уже готовился к очередному потоку садизма.
Лонгвей сидел на краю своего стола с папкой в руках.
– Капитан, – расплылся он в маньячной улыбке. – Вам с каких новостей? С кучи плохих или для разнообразия с одной хорошей?
– Одной хорошей, в которой будет пункт о том, что я здоров и могу идти заниматься своими делами.
– Увы, такую новость от меня вы не услышите в ближайшие полгода точно. Новость хорошая, домой вы сможете вернуться завтра. В полдень. А теперь, капитан, присядьте куда-нибудь, я буду делиться с вами плохими новостями.
Маньячная улыбка на лице скромного подростка смотрелась страшно. Алекс сел, устало вздохнув. Настроение испортилось окончательно.
– Новость первая. Сейчас массаж. Причём в этот раз никаких поблажек и отключения чувствительности. Новость вторая. Курс инъекций будет продлён и вместо трёх раз, вы будете приезжать ко мне два раза в неделю в ближайший месяц. Или через день в течение двух недель. Новость третья. Вас и вашу историю болезни я беру полностью под свой контроль. Новость четвертая… Эту ночь вы проведёте в регенерационной камере, поскольку у вас, капитан, некоторые неполадки в дыхательном имплантате. Вопросы?
– Ага. Первое – чем я так провинился, что вы моё лечение забираете себе? Второе – какая связь этой железки и регенерационной камеры? Мне всегда казалось, что это нужно ловить врача и настраивать. Третье – из-за чего требуется больше инъекций?
Лонгвей скупо поаплодировал.
– Отличные вопросы, капитан. Первое. После регенерации вы будете переведены в отряд Грея. Станете таким же членом отряда, как и та чертовка, что валяется в регенерационной камере и воет, что ей скучно. Суть не в этом. Суть в том, что личный и единственный врач этого отряда – я и только я. Второе. Введённые вам подкожные и венные регенераторы смогли устранить внутреннее повреждение, а внешнее – нет. Так что перед регенерационной камерой вы отправитесь на мой операционный стол, – Лонгвей довольно покивал, ему доставляла удовольствие сама мысль об этом. – Третье, инъекции нужны, чтобы стабилизировать внутренние процессы вашего организма и ускорить слияние с бионикой. Вопросы?
– Вопросов нет… – устало вздохнул Алексей. – Тогда, как запрете в камере – вырубите меня, я хоть посплю…
– Э не-е-ет, – садистски усмехнулся Лонгвей. – Камеры этого типа требуют, чтобы пациент был в сознании.
– Значит, я просто буду спать, – фыркнул капитан. – Или сделайте что-нибудь, чтоб не возникало желания покончить с собой от скуки…
Лонгвей посмотрел на Алексея и неожиданно вполне искренне расхохотался.
– Капитан, вы прелесть. Теперь я понимаю, почему среди наших начали заключать ставки. Идёмте. Вначале за стол, потом на стол, и лишь затем в камеру.
– Ох… ну как скажите…
Лонгвей подошёл к малой двери и открыл её.
– Прошу сюда…
После операции, когда Алекс был перенесён в регенерационную камеру, вопреки словам самого Лонгвея – спящим, доктор набрал телефонный номер полковника Грея.
– Грей, – отозвались в трубке.
– Это я, – вернувшись за свой стол, Лонгвей подключил гарнитуру, отправив телефон в нижний ящик стола.
– Есть новости? – полюбопытствовал полковник.
– Операция прошла успешно. Имплантат мы заменили, – отчитался доктор. – Отправил парня в регенерационную камеру, чтобы процесс соединения прошёл успешно.
– Отлично… Ещё что-то?
– Дениз в регенерационной камере. Говорит, что если выйдет – повесит тебя. Ибо ей скучно.
– Что ж ты не занял её? Знал же, что так будет.
– Ничего, – Лонгвей хмыкнул. – Она же не меня вешать будет, а тебя. Меня-то она боится.
– Свалю все на твой произвол. И, будь так добр, сделай так, чтобы твои пациенты не бесились от скуки. Кстати, как Алекс воспринял?
– Пока ещё спит. К тому же, не стоит ему знать про смену имплантатов. Придётся объяснять, почему поменяли, да зачем, да почему не сказали. Вот войдёт в список стражей, тогда и будем все рассказывать. К тому же, оба в одной комнате. Поговорят…
В голосе Лонгвея прозвучало предвкушение.
– Надеешься, что полаются?
– Наоборот. Мне нравится твоя идея забрать Дениз целиком в наш отряд. А то от этой работы, девочка уже сама скоро с катушек сойдёт. Показатели психологической устойчивости становятся нестабильны.
– Думаешь, полностью в нашем отряде будет лучше?
– Знаю, – отрезал Лонгвей.
– Это радует. Как у неё с бионикой?
– Интеграция продолжается, сам знаешь. Заменить пришлось почти половину всех имплантатов в руках. Сгорели от нагрузки на этом задании с клещом… И вытащили же малышку… По идее после такой операции надо в криогене лежать, а из-за количества всех имплантатов нашу малышку туда не положишь. Так что она в сознании… и ругается, – со вздохом признался Лонгвей.
– Вырубил бы, пусть спит…
– Не могу, сам знаешь. Будет без сознания, потом будет мучиться с их настройкой. Вот она сейчас ругается, но интегрирует все системы.
– М-да… Ну, тогда хоть чем-нибудь занял бы её, – Грей устало вздохнул. – Долго Дени сидеть в капсуле будет?
– Часов шестнадцать. В принципе там сейчас Рэд очнётся, вот и займут друг друга.
– Если бы это сказал не ты, я бы счёл, что они не в разных капсулах, а в постели, – хмыкнул Дрейк.
Лонгвей довольно расхохотался.
– Капсулы у них стоят рядышком, так что за руки подержаться смогут.
– Ну-ну… Думаю им обоим применение рук сейчас крайне неприятно.
Смех доктора перешёл в ехидное хихиканье.
– О, да!
– Ты слишком доволен этим фактом, Лонгвей. СЛИШКОМ доволен.
– Да ладно… Я тоже сделал ставку. На то, что они останутся напарниками. У них… – посерьёзнел Лонгвей. – Психологическая совместимость на девяносто семь процентов! Где ты ещё найдёшь для Дениз такого напарника?!
– Если ты не забыл, я сам его нашёл и приволок. Только как бы нам не аукнулось его Фариестское воспитание….
– Чем это оно может нам аукнуться? Здравомыслящий молодой человек, как по мне.
– Всё может быть. Ладно, разбирайся. Если что-то будет – звони.
– Договорились…
Разговор прервался.
Тоскливо посмотрев на часы, Лонгвей отправился в столовую. Стоило поесть, хотя бы из принципа…
В кабинете воцарилась тишина.
Глава 6.
Опять чёртово попискивание приборов, опять тупая ноющая боль в руках и груди… Ещё и жуткий зуд из-за регенерационного геля… Единственным странным звуком было тихое и проникновенное шипение, в котором угадывались отборные ругательства. Алексей открыл глаза, справляясь с действием наркоза, которым его накачали, и осмотрелся.
Белый высокий потолок, низкая и открытая крышка капсулы из матового закалённого стекла и рядом ещё одна камера, в которой лежит и шипит… Дениз.
Алексей посмотрел с ухмылкой:
– Ты там как, чудо в перьях?
– Я не чудо и уж тем более не в перьях, – отозвалась Дениз.
– Однако вопрос все равно в силе.
– Упрямый кэп… Сорок четыре процента замены сгоревших при задании имплантатов. Полтора часа на операции и затем уже восемь часов здесь. Ещё вопросы?
– Один – долго тебе ещё тут? Кстати… а сколько я уже здесь торчу?
– Почти час… Осталось, посмотри налево. По пятнадцать часов нам вместе.
– И чем будем заниматься? Я так понимаю, док не внял предложению развлечь нас хоть чем-нибудь?
– Считай, что это своеобразное наказание, – вздохнула Дениз. – Можно поспать… Можно ругаться… Можно, да много чего можно…
– Ну, прямо скажем, не много…
– Прямо лучше не говорить.
– М-да уж… Ладно, тогда давай думать, что делать будем.
– Думать не буду. Влом, – коротко отозвалась девушка.
– Лентяйка… Тогда рассказывай.
– Тоже влом.
– И что? Ты рассказывай.
– Так мне же влом. Максимум, могу снизойти и тебя послушать.
– О, великая и могучая… ты в кого такая ехидная?
– Я? – Дениз сделала вид, что задумалась. – Подозреваю, что вся – в себя.
– Ценное качество.
– А ещё у меня очень ценная шкура, – согласилась девушка.
– Да? Так и запишем…