— По-моему это не Стражи, — шепнула я на ухо Микашу.
— По-моему это не люди, — в голос, чтобы все слышали, ответил он.
Напряжение росло грозовой тучей. Чужаки тянулись за мечами. Микаш выхватил из костры горящую ветку и замахнулся. Я бросилась заряжать арбалет. Двое против троих с неизвестной силой — не отобьемся.
Горящей веткой Микаш отмахивался от двоих молчунов, а меч наставлял на говорливого.
— Не повредите! — отдал тот непонятный приказ.
— Сейчас мы их все равно не возьмем! — коротко отозвался его товарищ-верзила.
Первый болт я выпустила ему в плечо. Опоздала — он успел обрубить горящую ветку мечом. Теперь Микашу приходилось волчком крутиться между тремя противниками. Я не успевала перезаряжать арбалет, целилась только с расчетом, чтобы не задеть своего. Почему не получается быстрее?!
Спасало лишь то, что они действительно не хотели нас ранить, а только пытались обезоружить. Тенета гипноза затягивали — мы слишком поздно их ощутили. Двигались, как мухи. Микаш вырывался. Я сопротивлялась, как он учил. Из последних сил. Становилось трудно дышать.
Залаяли собаки. Отпустило. Верзила почти достал Микаша, тот в последний момент ускользнул от меча, ушел вбок, поднырнул под клинок говорливого, выбил оружие из его руки и повалил на землю.
— Бежим! Синеглазый близко! Оставь его! — выкрикнул старик и потащил с собой верзилу за рукав.
Говорливый дернулся, но Микаш навалился сверху, лишив его возможности сопротивляться.
— Веревку, живее!
Я бросила арбалет и принялась суматошно рыться в тюках. Нашла и кинула Микашу. Он уже заламывал руки пленника за спину. Споро замотал запястья веревкой и встал.
Тяжело дышал. В свете огня я видела, как по его лицу струился пот. Но, надо отдать ему должное, пришел он в себя куда быстрее моего. Я еще пыталась отойти от потрясения, когда Микаш снова вскинул меч и прижал острие к спине пришельца.
— Кто вы? И какого демона от нас хотели?! — начал допрос он, пихнув говорливого в бок ногой. — Отвечай!
— Мы… — захрипел пришелец, но продолжить не успел.
Землю сотряс беззвучный гром. Аж уши заложило. Воздух заискрил, вихревой поток взрыл почву. И из этой воронки вышел человек. Я вскрикнула от неожиданности. Незнакомец прижал клинок к шее Микаша.
— Вопросы здесь задавать буду я. В сторону.
Он оттолкнул Микаша с дороги и рывком развернул пленника к себе лицом.
— Настиг-таки, — ухмыльнулся он, сплевывая кровь с разбитых губ. — Но вам это уже не поможет. Они утратили веру. Ты же знаешь, знаешь лучше, чем кто. Эти дети предвестники вашего конца. Спасенье в нашем боге!
От страха мутило. Я прижалась к Микашу.
— Только не пользуйся даром, — шепнул он мне на ухо.
Собачий лай все усиливался. Стал слышен топот копыт.
— Развяжи ему руки, — приказал незнакомец. Он не повышал голос, но слова отдавались в голове барабанным боем.
Мы ошарашенно переглянулись.
— Зачем? — заикнулся было Микаш, но осекся под тяжелым взглядом.
— Приказы командиров не обсуждаются. Развязывай.
И Микаш подчинился. Впервые с нашего знакомства. Разрезал веревки мечом и поспешил убраться с дороги на этот раз сам. Незнакомец схватил говорливого за грудки и поставил на ноги.
— Беги, — снова приказал он ледяным тоном и подтолкнул пленника вперед.
Но не успел тот сделать и пары шагов, как рухнул на землю, словно его придавило каменной глыбой. Незнакомец оказался рядом в один прыжок и с размаху воткнул клинок в грудь пленника.
— Ничего не выйдет. Ты только отсрочиваешь неизбежное, — прохрипел пленник на последнем издыхании.
— Так может и смысл в том, чтобы постоянно его отсрочивать.
Незнакомец вскинул левую руку с растопыренными пальцами и начал выкрикивать на непонятном языке:
«Петрификес сантис дельехиз пэри эт нома спитри ад лестес».
И еще, я с трудом разбирала отдельные слова.
Загудел ветер. Вихревые потоки словно лились с пальцев незнакомца, проникали в тело пленника и тянули что-то наружу. Он выгнулся, утыкаясь грудью в гарду меча. Затряслись в судорогах руки и ноги. Рот широко распахнулся, и из него вырвалось антрацитово-черное облако. Сверкающее. Чернее ночи. И тут же растворилось в воздухе. Пленник обмяк и безвольной тушей распластался на земле.
Придя в себя, я подошла поближе и выглянула из-за плеча незнакомца.
— Это человек, — пораженно воскликнула я.
— Одержимый, — коротко бросил незнакомец.
— Зачем тогда вы его убили? Почему не попытались помочь?
— Кодекс гласит, что одержимые могут носить в себе семя страшнейшего демона из всех, поэтому их, как сорную траву, надлежит выпалывать без отлагательств, — бесстрастно отвечал он, словно объяснял маленькому непонятливому ребенку сложный урок. Вынул меч из тела и принялся обтирать лезвие от крови тряпкой.
Микаш подошел сзади и положил руку мне на плечо:
— Он прав.
— Все равно это слишком жестоко, — упрямо ответила я им обоим.
— Жестоко? — усмехнулся незнакомец и острием меча отодвинул рукав с запястья мертвеца. Даже в темноте были заметны глубокие, въевшиеся чуть ли не до костей язвы. Они покрывали всю кожу от запястий до локтя и дальше скрывались под одеждой.
— Их без малого три года держали в казематах, пока «добрые» книжники их изучали и искали способ им «помочь». По мне, быстрая смерть была бы куда милосерднее, — буднично объяснял он.
Я неуютно поежилась и сглотнула:
— Надеюсь, вы не станете вменять нам то, что он наговорил. Мы ничего не знаем и не хотели дурного. Просто дожидались здесь утра, чтобы попытать счастья у городских ворот утром.
— Я не склонен судить людей по чужим наветам, тем более верить на слово демонам. Отвечать вы будете только за свои поступки, — он поднял голову и посмотрел поверх моей головы на Микаша. — Итак, что тут произошло?
— Они сами к нам подошли, — по голосу было понятно, что рассказывать ему вовсе не хочется. — Попросили погреться у костра и поесть. Мы думали, они Стражи, вернувшиеся из похода. Не смогли им отказать. А потом они принялись настырно выпытывать про наши желания, и мы поняли, что что-то не так. Начали отбиваться. Они пустили в ход очень сильный гипноз. Если бы вибрации от вашего прыжка, они бы нас тут и порешили. Когда этот замешкался, — Микаш кивнул в сторону мертвеца. — Я выбил у него меч и опрокинул на землю. Остальные убежали. Испугались какого-то синеглазого.
— Прямо какой-то дамский угодник, — хмыкнул незнакомец. — Ладно, вы сами-то кто?
Микаш замер, как истукан, пригвожденный тяжелым взглядом.
— Покажи ему родовой знак, — зашептала я ему на ухо, но все без толку. Я сама достала подвеску у него из-за пазухи и протянула незнакомцу. — Это Микаш Веломри. Я его кузен Лайс. Мы из Белоземья, это на северо-западной окраине Веломовии. Мы только прошли испытание в долине Агары — добыли косу пересмешницы — и теперь хотим попасть в круг книжников.
Незнакомец, наконец, оторвал взгляд от Микаша и посмотрел на меня. Коротко и безразлично:
— Врать нехорошо, юная госпожа, — э, как он догадался, что я не парень? Он же тут всего минут десять! — Наследник рода Веломри уже вернулся в Ильзар, прошел посвящение и отправился нести службу в Стольный.
— Вейас уже Страж? — ахнула я, совсем забывшись.
— Так кто же вы? И откуда у вас чужой родовой знак? Вы его украли?
— Мы ничего не крали! Мой брат оставил мне его перед отъездом, — возмутилась я гнусным предположением.
— Я так и подумал, госпожа Веломри. Но это все равно не решает моего затруднения насчет вашего спутника, — он снова поднял глаза на Микаша, который нервно кусал губы и тяжело дышал. — Мне нужно ваше имя, имя вашего командира и название вашего отряда.
— Я не Страж, я безродный, — наконец, выцедил из себя Микаш и смог отвести взгляд. — Извините…
Слова заглушил топот копыт. Из-за пригорка показалась шумная кавалькада с большой сворой легавых псов. Через пару мгновений они поравнялись с нами и стали спешиваться.
— Мастер Гэвин, что произошло? — подбежал к незнакомцу суетливый мужчина.
За ним следовали остальные Стражи.
— Все в порядке, Сольстис. Рат погиб при попытке к бегству. Они подтвердят, — Гэвин кивнул на нас. — Трюдо и Масферсу удалось уйти. Я истратил свой единственный прыжок, чтобы добраться сюда, а вы слишком медлительны, чтобы их нагнать. Сейчас они уже на вражеской территории. Мы не сможем их там преследовать.
Трюдо, Масферс и Рат — я вспоминал, где слышала эти имена. Еще в Ильзаре дядюшка Кейл рассказывал папе, что из экспедиции в Муспельсхейм вернулись только трое телепатов. На совете они попытались повлиять на командиров с помощью внушения и заставить их принять веру в Единого. Тогда Стражи поняли, что они одержимые и посадили их в темницу.
Вперед вышел еще один человек, немолодой, не такой крепкий, как воины, в бесформенной мантии, в то время как на всех остальных были штаны, рубахи и плащи. Книжник. Он подобрался к телу, опустился на колени и принялся его изучать:
— Неужто нельзя было оставить в живых? Такой ценный экземпляр.
Гэвин заметно поморщился.
— Нет, нельзя. Он сопротивлялся, — и начал отрывисто отдавать приказания: Собирайте хворост. Нужно отдать почести павшему воину.
— Что? На костер? — возмутился книжник. — Но я бы хотел забрать тело в лабораторию и там его как следует осмотреть. Это такой шанс.
— Нет. Пока я здесь главный, никто над мертвым измываться не будет, — повернулся к солдатам, показывая, что разговор закончен, и прикрикнул: — Дрова тащите, увальни!
— Совет ордена покарает вас за самоуправство, — хмуро заметил книжник.
— Времена, когда я боялся гнева совета, уже давно минули, — отмахнулся тот. — До похода в Муспельсхейм Рат был моим другом, хорошим человеком и доблестным воином. Я должен ему нормальный похороны.
Пока отряд был занят, нам предоставили передышку. Я зашептала Микашу на ухо:
— Знаешь, кто это?
— Кто-то очень могущественный?
— Да, Гэвин Комри, маршал из древнейшего авалорского рода. С королевским родовым даром — телекинезом. Про его доблесть и удачу легенды ходят. Пару лет назад его хотели сделать главой ордена, но он не захотел бросить армию ради политики. Вот сейчас и увидим, правду народ говорит или врет.
— По мне так и так все ясно, — Микаш пристально следил за каждым шагом Гэвина. Ни на мгновение не отрывал взгляд. — Он отберет у меня меч и коня и прогонит. Это в лучшем случае…
— Но ты ведь сам хотел начать мирную жизнь с чистого листа, — я не понимала его волнения.
Это маршал показался мне излишне сухим и суровым, но я продолжала верить, что справедливость восторжествует. Наверное, мне стоит перестать быть такой наивной и надеяться на непогрешимость Стражей. Йорден, Петрас, папа… даже Вей, мой любимый братишка, часто поступали… не самым лучшим образом. Я прищурилась, разглядывая неестественно прямую спину маршала. Он чеканил шаг по полю, отдавая мелкие указания, черный плащ вился за спиной вороньими крыльями. Книжник и суетливый Сольстис, видно, помощник, следовали за ним по пятам, что-то говорили на оба уха. И было ощущение, что он никого не слышал, слишком занятый собственными мыслями. Кого-то он мне напоминал, но я никак не могла понять, кого именно.
— Я заступлюсь за тебя, все объясню.
— Он не станет тебя слушать. Он даже сейчас допрашивал только меня, — качал головой Микаш, наблюдая за маршалом также напряженно, как я.
— Я все равно постараюсь. Это моя вина. Они меня как будто позвали.
— И меня. Должно быть, это то, о чем говорила вельва. Они бы все равно пришли, они искали именно нас.
— Наверное, это из-за того, что сделал Безликий.
— Что сделал Безликий?
Я замялась. Не хотела рассказывать.
— Оговорилась. Я имела в виду, что хочу сделать я — возродить Безликого.
Микаш тяжело вздохнул и отвернулся. Не поверил. Ну и хорошо, это лучше, чем если бы он узнал правду.
Костер собрали знатный, не чета тому, что мы с Вейасом мастерили для погибшей в бою с Ходоками ищейки. Похоронную речь читал сам Гэвин. Такую вдохновляющую и правильную, что мне сделалось стыдно за свою наивную и безыскусную. Остальные молчали, мрачно опустив глаза. Пламя долго не хотело принимать в себя поврежденное демоном тело, подкладывали все новые и новые дрова, пирокинетики добавляли огонь там, где он затухал, пока даже кости не превратились в пепел. Постояли еще чуток, наблюдая, как ветер растягивает запах гари по округе.
— Сольстис, коня! — первым подал голос Гэвин. — Поеду коротким путем. Надо еще кое-что сделать. Времени совсем нет. Парня и девушку ко мне для допроса.
— Девушку? — книжник удивленно оглянулся по сторонам, словно бы ждал увидеть кого-то в пышном платье.
— Зрение подводит вас в темноте? — снисходительно улыбнулся Гэвин и указал на меня.
Весь отряд теперь с интересом меня разглядывал. Я поспешила спрятаться за широкой спиной Микаша. Тем более, он вроде как был не против. Сольстис тем времен подвел к маршалу коня.
— Вызови Мёрдикая и Кретьена, — коротко бросил последний приказ Гэвин, запрыгивая в седло.
— Они спят. Может, обойдемся кем-то из дежурных? — вежливо предложил Сольстись.
— Нет, мне нужны мои доверенные телепаты для допроса, — коротко отмахнулся тот и умчался в противоположную от ворот сторону, поднимая столб пыли.
Здесь определенно есть тайный ход, и я обязательно его найду.
Нам пришлось спешно собирать пожитки и седлаться. Ехали мы в середине строя под рачительным наблюдением Сольстиса, но ни он, ни Стражи не подъезжали близко и не пытались лезть в наши разговоры.
— Почему ты просил не использовать телепатию? — спросила я, подъехав к Микашу так близко, что мы едва не ударялись коленями.
«Его телекинез во время прыжка испускал такие волны, что тебя бы оглушило, попытайся ты кого-то прочитать, — его голос зазвучал привычно в голове. Я облегченно выдохнула и отъехала в сторону, чтобы мы не сталкивались. — Одержимые проиграли только из-за этого. К тому же он бы почувствовал воздействие, даже если и не услышал, о чем мы переговариваемся».
Видно, это из-за того, что телепатия и телекинез одностихийные способности. Они часто спорят и перекрывают друг друга. Могла бы и сама догадаться. Микаш протянул мне руку, чтобы поддержать, и я с готовностью переплела с ним пальцы. Как же трудно теперь будет без него.
Сзади подъехал Сольстис и бесцеремонно вклинился между нами:
— Не переживайте и ничего не бойтесь. Мастер Гэвин хороший человек, строгий, но справедливый.
Мы не прониклись: Микаш мрачно молчал и смотрел в сторону, а я злилась, что нас так бесцеремонно прервали. Эти последние мгновения утекали, как песок сквозь пальцы.
— Когда меня только к нему назначили, я тоже побаивался. Он часто говорит и делает странные вещи, но потом все оборачивается наилучшим образом и ты понимаешь, каким-то непостижимым образом он все предугадал заранее.
— Великий Гэвин! — зло рассмеялся ехавший чуть позади книжник. — Самовлюбленный чванливый болван, вот он кто. Одержал несколько побед на чистой удаче и возомнил себя Безликий ведает кем! Ничего, я отпишу в совет — они найдут на него управу, помяните мое слово! И даже на его хваленую родословную не посмотрят.
Сольстис горестно вздохнул и покачал головой. Отстал, чтобы переговорить с книжником наедине. Наверное, пытался его смягчить. Тяжелая у парня работа — прикрывать такого неуступчивого командира. Но мысли о маршале быстро улетучились из моей головы, как только Микаш вновь поравнялся со мной и протянул руку. Дико хотелось улыбаться ему и просто молчать.
Кавалькаду пропустили через городские ворота без лишних вопросов. Видно, даже стражники боялись лезть в дела ордена. Дальше мы растянулись в строй по одному, дыша друг другу в спины, и маршем двинулись по узким кривым улочкам. Из-под копыт с шипением и ревом выскакивали бродячие коты. Иногда на домах приоткрывались ставни и из окон выглядывали любопытствующие горожане, разбуженные гулким стуком копыт по брусчатой мостовой. Долго, с час, наверное, мы пробирались в самое сердце города, где располагался дворец Стражей. Порядка дюжины четырехэтажных корпусов, в самом центре арена, окруженная десятками ярусов трибун. Летнее место заседания совета под открытым небом. Есть еще такое же зимнее в одном из центральных корпусов.